Солнце

Душа Адама так похожа на Солнце, что Михаил невольно тянется к ней. И плевать архангел хотел на все установленные запреты — с этим человеком у него есть то, чего не было уже лет… миллиарды лет — тепло, понимание и поддержка. И это… так замечательно? Михаил и сам не знает, какие слова подобрать, но благодать звенит, трепещит, дрожит от восторга. И, наверное, это красноречивее любых слов, которых почему-то и не найти. И вместе с тем, нет, не красноречивее, потому что, увы, ангельский язык жестов для людей… что ж, он едва ли понятен. Даже жаль, потому что Михаилу Адама понимать с каждым днём всё легко, но личному Солнцу архангела, как ни крути, ни старайся, ни делай что-либо ещё, всё равно не понять ход чужих мыслей. Михаил на все вопросы отвечает с изрядным запасом терпения, но чаще, гораздо чаще задаёт их сам — нет, не чтобы отвлечь, а чтобы получше понять, оказывается, что люди — существа интересные и даже очень. И придумки их, человеческие, тоже. Впрочем, гораздо, гораздо больше ему нравятся идеи Адама. Ладно, почти все идеи — некоторые Михаил считает довольно опасными… и даже забавно, что его, верного сына Отца своего, так привлекает тот, в ком и грамма нет сыновьей почтительности к отцу своему. Со временем он понимает, что его притяжение к Адаму выходит далеко за рамки обычного восхищения. Это не просто симпатия, это нечто намного более глубокое, что архангел никак не может игнорировать, но вместе с тем не до конца способен вообще осознать, что это за чувство такое, что увлекает его за собой с головой. Тщетно. Тщетно Михаил пытается просчитать, что это и каковы обоюдные риски — ничего не выходит, не складывается. И это… расстраивает? Наверное, всё-таки нет, потому что Михаил с восхищением смотрит на своё личное Солнце, не решаясь коснуться, словно боясь, что ему одного только мига хватит, чтобы сгореть. И клянётся. Клянётся себе самому человека всегда защищать и беречь, ведь, пока Адам счастлив и в безопасности, ему большего и не надо. И плевать, плевать на то, что союз ангела и человека ещё никогда добром не заканчивался. Михаил почему-то уверен, что у них всё будет иначе. И жаль, действительно жаль, что у Бога планы другие… впрочем, а когда иначе-то было?