Возрождение с силами Эмии (18+)

Он вспомнил долгие путешествия Фрейи по всему миру, в поисках Ода, ее утраченной любви. Это доставляло массу неудобств главам ее семьи, и каждый раз она требовала от гильдии позволить ей покидать Орарио без предупреждения. «Интересно, сочтет ли она меня своим Одом? У меня совсем не та душа, что у настоящего Белла, так что, может быть, она даже не взглянет на нынешнего меня? Ну, если она вообще когда-нибудь на меня взглянет. Это рискованно, но я хотел бы узнать ее поближе». Хотя Белл знал, что близость с Фрейей небезопасна, но ничего не мог с собой поделать. Многие называли ее шлюхой, но, насколько помнил Белл, любовь к ней большинства членов ее семьи в основном была результатом того, что она спасла их, когда они были детьми и после воспитала. Она не отказывалась от возможности переспать с кем-то ради выгоды или мимолетного удовольствия, как, впрочем, и большинство других персонажей Данмачи. Единственными известными девственницами в сериале были Гестия, Артемида и Афина, что, видимо, означало, что даже у любимой фанатами Гефест тоже был некоторый опыт, верно? Отвлекаясь от ее постельных развлечений, Белл чувствовал ответственность за Фрейю. Его дед забрал большинство членов ее семьи, когда она пыталась впервые утвердиться в Орарио, а члены его семьи так издевались над ее капитаном Оттаром, что он на какое-то время стал маньяком, помешанным на битвах. Это даже не учитывая тех ужасных вещей, которые Гера, глава семьи его матери, сделала с ней лично. Гера так сильно издевалась над Фрейей, что та стала известна как «игрушка» Геры. Белл чувствовал, что должен как-то компенсировать все зло, которое причинила ей его семья. Но самым главным, важнее всего, что было упомянуто ранее, было - «Она кажется такой одинокой...» Ее держали в качестве украшения в Тенкае. Над ней издевались в первые годы пребывания в Генкае. И она постоянно пытается найти своего заветного спутника. Хотя их ситуации различались, Белл не мог не посочувствовать тому, кто испытывает одиночество. «Следует учитывать и то, что сюжет еще неизданного до моей смерти тома Данмачи вращался вокруг того, как настоящий Белл решает каким-то образом спасти Фрейю». Во Фрейе определенно было что-то подлинное под наслоениями манипуляций и интриг, которые непременно упоминались в рассказах о ней. «Все, однако, зависит от того, смогу ли я вообще ее заинтересовать». Медея молча наблюдала, как по дороге к деревне Белл погружался в задумчивость. «Все время кажется, что он смотрит куда-то вдаль, как будто стремится за горизонт». Медея хорошо чувствовала эмоции других, поэтому ясно видела большие амбиции мальчика, которым восхищалась. Хотя она не собиралась мешать мечтам Белла, ей было неприятно думать, что она, возможно, однажды расстанется с ним навсегда. Погруженный в свои мысли, Белл, благодаря обостренным чувствам, заметил что-то в кустах рядом с тропинкой. Медея пришла в замешательство, увидев, как глубокая задумчивость Белла сменилась беспокойством. — Что случилось? — Тише, Медея... Медея, почувствовав его серьезность, сразу затихла. Белл пытался уловить, что происходит, и тут… — КРИИИИИИ! — Дерьмо! Гоблин прыгнул на них, оправдывая свою репутацию свирепого монстра. Но Белл успел среагировать и одним прыжком увернулся от когтей зеленого чудовища. Медея, все еще на руках Белла, почувствовала панику. — Белл?! — Гоблин... И, если не ошибаюсь… Вслед за первым гоблином рядом появились еще два. «Значит, я действительно слышал звук их дыхания...» Белл почувствовал, что что-то не так, уловив поблизости прерывистое дыхание. Низкое рычание гоблинов звучало угрожающе, наводя на мысль о звериной жестокости. «Три гоблина... Настоящий Белл действительно упоминал, что однажды в детстве на него напал гоблин. Изменилось ли что-то, что увеличило количество тварей втрое?» Белл был готов к возможным проявлениям эффекта бабочки, которые могли возникнуть в этом мире из-за его присутствия, но он не ожидал, что они дадут знать о себе уже в его детстве. «Ко всему прочему, все монстры жестоко изранены, как если бы недавно с кем-то дрались». Тела гоблинов покрывали многочисленные раны, некоторые весьма тяжелые. Очевидно, они в отчаянии искали хоть какую-то добычу, которая помогла бы им оправиться. «Это будет тяжелый бой. Отчаявшиеся противники всегда опаснее...» Последним, на что обратил внимание Белл, был рост одного из гоблинов. Он был заметно лучше сложен, чем остальные, и у него был грязный зазубренный кинжал. И судя по тому, как он отчитывал первого гоблина за его неудачу, он, скорее всего, был вожаком этой стаи. «Он не слишком отличается от товарищей, поэтому вряд ли хобгоблин, но явно сильнее двух других. Итак, трое врагов, хотя и раненых, но готовых драться до последнего. И среди них один хобгоблин-полукровка». Белл проанализировал ситуацию, воспользовавшись полученными от деда сведениями. Хотя это не был настоящий боевой опыт, приобретенный в битвах не на жизнь, а на смерть, в данный момент этого было достаточно. — Медея, я задержу их здесь. Беги в деревню и позови любого взрослого, которого встретишь, но лучше всего моего дедушку, если получится. Белл знал, что не сможет справиться со всеми врагами, поэтому лучший способ действий — обеспечить безопасность беззащитной Медеи и позволить ей позвать на помощь. — Н-но!.. Медея не хотела оставлять Белла одного против трех гоблинов, но он быстро вмешался, не давая ей возразить. — Это очень важно, Медея. Поверь. Беги. Сейчас! Сломленная непреклонностью Белла, Медея неохотно оставила его и со всех ног рванула в деревню, по дороге молясь о его спасении. Главный гоблин, увидев, что Медея убегает, послал вслед одного из приспешников. Тот, тяжело дыша, кинулся за девочкой, но Белл предупредил его порыв. Когда гоблин пробегал мимо него, Белл одним прыжком оказался перед ним и изо всех сил ударил его ногой в бок. Крепкой пинок сбил дыхание монстра, и тот остановился, ошеломленный, хватая ртом воздух. Белл довершил начатое. Он опустил на землю ногу, быстро изогнулся и с разворота нанес удар кулаком в грудь гоблина. Отброшенный ударом, гоблин рухнул, хрипя и кашляя. Другой гоблин начал проявлять беспокойство, а вожак прищурил глаза, изумленный силой своей жертвы. Белл, чувствуя прилив адреналина от своего первого настоящего боя, только ухмыльнулся в ответ на их замешательство. Он был настолько взвинчен, что решился немного пошутить с противниками. «Не знаю, понимают ли гоблины наш язык, но мне всегда хотелось сказать что-то в этом роде». После удара Белл вернулся обратно в основную стойку панкратиона. Его защита была совершенна, каждая конечность была на своем месте, готовая ответить на любую атаку, — навык, вбитый в него богом. Его мускулы излучали силу. Его ухмылка с каждым мгновением становилась все шире. Это было то, чего он так ждал в обеих своих жизнях. Приключение! — Если вы хотите получить девушку, вам придется пройти мимо меня!