***
После панихиды по Кауфмо у всех остался тоскливый осадок на душе. Они ещё некоторое время стояли и вспоминали милые и просто хорошие моменты с их ушедшим другом. Помни вспоминать было нечего, но она тоже решила задержаться, что бы оказать хоть какую-то поддержку. Ей сегодня пришлось не сладко, как и вчера, но… Рагата была рада, что арлекинша не падала духом. Но как бы то ни было — все вскоре всë равно благополучно разбрелись по своим комнатам. Помни ушла первой, аза ней хныкающую Генгл увела Зубл. «Лакричноволоска» уже тоже хотела было уйти, но что-то её остановило. Королер совершенно не торопился уходить от сундучка с фотографией Кауфмо сверху. Перчатки его были сложены в замочек, а ассиметричные глаза закрыты. Он стоял так и молчал, привычно сгорбившись. Что-то побудило Рагату остановиться и встать рядом, обняв себя за плечи — Королер?.. — тихо окликнула его девушка, замечая краем глаза, как тот слегка дёрнулся от испуга, но продолжил стоять в той же позе — Почему. Не уходишь?.. — Читаю молитву, — тихо и неестественно просто ответил Кингер, наконец открывая глаза — Рассеивание, как по мне, подобно смерти. Думаю, не лишним будет помолиться за покой Кауфмо, — добавил он — Ох… Не знала, что ты знаешь молитвы… — неловко усмехнулась она — Но это… Действительно полезно… Ты прав, пусть его душа останется в покое даже там… В подвале… — продолжала девушка, с трудом извлекая из гортани звук сквозь комок Как она вспоминает про всё те рассеивания, что она видела, так слезы сразу подступали к её глазам и тряпичные щёчки и блестящие глазки намокали. Но каждый раз она героически их стирала и продолжала стойко держать себя в руках. Как и сейчас она лёгким движением пальцев смахивает скопившуюся влагу и с трудом вздыхает — И ты… *шмыг* со всеми так делал?.. Ответ на вопрос замедлился в связи с краткой задумчивостью Королера. Перчатки скрепились крепче, и даже спина, кажется, ещё немного склонилась — После ухода Квинер я уже делал такое с каждым, да, — наконец ответил он, заставив Рагату сжаться Ооо, она не забудет ту картину: во время и очень долгое время после панихиды по тёмной шахматной фигуры этого ферзя Королер неподвижно стоял перед сундучком на коленях. Тогда его крыша и начала ехать стремительнее. Он потерял тогда единственную свою опору, и куколка почти уверена, что и любовь. Он не плакал, не истерил: он молча стоял и смотрел на фотографию, которую, кажется, потом забрал в свою комнату. Но именно после этого он стал меняться и от более менее адекватного человека осталось уже не так много. Напоминать об таком было жестоко, и от того Рагате стало совсем паршиво — Ох, Королер, я-… Прости я не хотела напоминать тебе об этом!.. — почти срываясь вновь на слезы произносила кукла — Всё в порядке. Это было давно, надо двигаться дальше, — успокоил её Кингер Девушке легче от этого не стало. Давить на и так нестабильную психику этой несчастной шахматной фигуры не хотелось. Однако почему-то сейчас он таковым не ощущался. Это она сейчас была слабой, беззащитной и несчастной. И это ей сейчас нужна была помощь. И Королер это чувствовал. Он не делал первый шаг, а позволял девушке самой обратиться за помощью, терпеливо смотря на неё ожидающим взглядом. Ему было сложно сопротивляться, поэтому Рагата быстро сдалась и сжалась сильнее — Королер… Мне страшно… — тихо пробормотала она — Почему? — так же просто спросил он, смешно склонив голову чуть в бок — Я не говорю, что меня совершенно ничего не устраивает в жизни здесь… Но я чувствую себя в ловушке. И видя, как те, кто пытались искать выход рассеиваются… Мне страшно даже подумать об этом, а я не могу не думать!.. — девушка всплеснула руками — И даже когда я приспособилась, я стараюсь жить как обычно, но новенькие, как Помни, быстро сходят с ума, когда понимают всю безысходность нашей ситуации. Я стараюсь всем помочь не только потому, что мне их жалко, и я не хочу, что бы они подобное испытывали, но и потому что я не хочу, что бы рассеился кто-то еще! … А вдруг Помни так же быстро рассеится?.. А вдруг остальные тоже в какой-то момент рассеются?.. Я . Останусь здесь одна и так же скоро исчезну… — хрупкое тело Рагаты вздрогнуло, а сама она вновь обняла себя и ссутулилась — Я просто хочу домой… По шатру цирка эхом разносились её тихие всхлипы и хныканья, словно здесь она была совершена одна, и даже Королера перед ней не было. Но это было совершено не правдой. И об этом ей напомнила сперва пушистая (на удивление) оборка мантии, появившаяся вдруг у её носа, а затем перчатка, которая медитативно стала гладить Рагату по её «лакричным» волосам. Не смотря на то, что их тела были цифровыми, оборки у него действительно были мягкими, а сам Королёр был теплым и уютным, словно… Словно папа. Куколка совсем расклеилась и, почувствовав поддержку, уткнулась в чужую грудь лбом и задрожала, расплакавшись прямо в королевскую мантию. Кингер ей ничего не говорил а просто гладил по голове и позволял девушке выпустить накопленный стресс и страх. Её всхлипы теперь заглушались пышным мехом и становились всё тише с каждым следующим поглаживанием летающей перчатки. И словно во всём цирке остались лишь они вдвоём. Большего Рагате и не нужно было. Она была рада и такой заботе. Ей будет потом очень стыдно, когда она успокоится, но она обязательно скажет спасибо своему сумасшедшему спасителю, который всегда готов стать ей опорой и отцовским плечом. Пока они здесь — стоит держаться друг за друга и стараться защитить свою маленькую, странную семью..
7 мая 2024 г. в 10:10
Почему-то так получилось, что на Рагату свалилась ответственность за новичков в цирке. Поддержка, разъяснение ситуации и поддержание позитивного настроя было на ней. Никто её не заставлял, не просил её этим заниматься, однако всём остальным было либо плевать, либо их психика была уже непригодна для роли своеобразного лидера. Когда она видела новоприбывшего жителя цирка, его страх, панику и непринятие сей безвыходной ситуации, в куколке просыпался материнский инстинкт и ей неприменно хотелось успокоить и утешить несчастного человека. Такими она видела Джекса, Генгл, Зубл и много кого ещё. Им было страшно, они хотели домой. Им нужно было плечо, на которое можно было опираться. Оптимист, который в нужный момент поддержит и скажет что всё будет хорошо. Это помогало им быстрее приспосабливаться и уменьшить риск потери рассудка и последующего рассеивания. Однако самой Рагате было до сих пор трудно держать свой разум под контролем.
Она сама приспосабливалась очень долго. У Кейна тогда были квесты попроще и потопорнее, от того ощущалось в них более одиноко, людей в цирке было немного, а те что есть — быстро сходили с ума. Даже Кауфмо, который так долго держался — и тот превратился в неопределённую массу глюков и глаз без самосознания и разума и теперь плавает в пустоши «подвала» с остальными такими же своими бывшими товарищами.
Видя своеобразные смерти своих друзей куколка боялась стать такой же, потерять рассудок и рассеяться. Но справляться с этим в большинстве случаев ей приходилось самой. В большинстве.
По нему и не скажешь, но Королер был одним из немногих, кто так же, как и Рагата, старался помогать жителям цирка. Он выглядел так, словно один шаг его отделяет от потери крыши, и ему самому нужна была помощь, но Рагата знала, что на него ей можно положиться. Он самый старший из всех, кто на данный момент живёт в этом цифровом мире, и, кажется, один из самых первых, кто в него попал.
Именно он был рядом, когда сюда попала Рагата: шокированная, напуганная. Нет, он не бежал со всех ног на помощь и носился рядышком как курочка наседка, как это делает сама куколка, но он был тем самым мужским, почти отцовским плечом, в которое можно было поплакать, когда сдерживаться не было больше сил.
Возможно большую часть времени Королер действительно был поехавшим параноиком с намёками на деменцию, но он действительно мог быть хорошим слушателем и поддержкой, в которой так остро нуждалась Рагата.