А вот и нет! А вот и да!

      Переодеваясь после рояльника, Баярунас напевал себе под нос заевшую ещё утром мелодию. Откуда та взялась, не ясно, может быть, это вообще было гитарное соло, но с очень неудобно-воспроизводимыми высокими нотами и затуханием в конце. Да, у мелодии точно был конец. Или это конец проигрыша? — Тьфу ты! Отлипни ты наконец! — взбесился Ярик и закатил глаза. На Сашин вопросительный взгляд он только и сказал, — Да невозможно уже! — и начал мычать мелодию заново.       — Там не так, — и Саша напел «правильный» вариант. — О! Так ты знаешь, что это? — Понятия не имею, — хмыкнул Казьмин и благополучно забил на страдания Ярика, — помню просто, что там длиннее, и всё.       Джинсы, голубой свитер, зеркало, улыбка своей же шутке в голове. — Длиннее? Мы уже выяснили сегодня, что я могу дольше. — Ага, — кивнул Саша, — на три секунды. «Можно попробовать запеть эту мелодию чем-то другим, — решил попытать счастье Баярунас, — или запить…» — Не моргнув и глазом, выпью стопку разом…       Саша поднял взгляд профессионального алкоголика, оценивающего способности молодого таланта. — Вот и нет. — Вот и да. Ты что, не видел? Сколько раз пили вместе, — Ярик проследил, как кто-то из музыкантов выносит на улицу контрабас. Здоровенная штука. — Вот и нет. — Вот и да. — Я иду за водкой? — Ты что, сдурел? Я на машине приехал. И на ней же собираюсь уезжать, — дал заднюю словесно Ярик. Саша уже победоносно улыбнулся, вроде: «Я же говорил, кишка тонка». — Боишься. — Вот и нет, — Ярик ткнул в Сашину грудь пальцем так же, как на сцене в начале вечера. — Вот и да, — спокойно выдержал атаку Саша, даже не шевельнувшись.       Ярик разом прикинул риски, вспомнил и предстоящую поездку в Орёл, где на отдыхе места похмелью нет, и свои мелкие планы, требующие расторопности немалой, и — — Мы едем ко мне. — Магазины уже закрыты, ты серьёзно сейчас? — Ты сомневаешься в том, что у меня есть водка? — обернулся уже на выходе Ярик. Саша поднял руки: «Сдаюсь!» и помотал головой. Пить-то не ему, всё в порядке.

***

      Ярик заполнял пространство квартиры, одним собой изображая броуновское движение. — Смотри. Для чистоты эксперимента сначала пью я, потом ты, — он поставил на стол две стопки и аккуратно наполнил, хотя от какого-то необъяснимого волнения потряхивало. — В смысле? — удивился Саша, — Тут только ты собрался что-то доказывать… — Я уже налил, придётся распить, — Ярик подвинул одну стопку к Саше мимо тарелки с быстро нарезанной закуской, но тот откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Ну, пей. Я посмотрю.       Ярик провёл ладонью по губам, выдохнул, вдохнул — хлоп — и нет стопки. — Ты моргнул! — возмутился Саша, когда Баярунас уже потянулся за колбасой. — Ничего подобного! — Ну, я же видел. — Вот и нет. «Хорошая, мягонькая,» — успел подумать Ярик перед тем, как расправиться ещё и с кубиком сыра. — Вот и да, — Саша наклонился ближе, опершись левой рукой на стол, а правой отразив движение тыканья в грудь.       — Ну хорошо, давай ещё раз, — прогнулся Ярик под дешёвый развод, (возможно, и сам был не против), — только ты же понимаешь, я не могу смотреть тебе в глаза, когда опрокидываю, я смотрю в потолок… — Давай, давай, хватит болтать тут, — и Саша подвинул «свою» стопку обратно Ярику, а потом встал прямо над душой, чуть сбоку, присогнув коленки, чтобы быть на уровне Ярика, то есть ниже.       А тот расслабился, уже даже проиграть не страшно, хотя откуда такое рвение сделать из простого пьянства культурное состязание — не понятно. Говорят, выдыхать после надо для того, чтобы глотку спиртом не обжигать. Говорят ещё, что пить вредно. Интересно, что вреднее: пить или есть на ночь глядя? Или пить на ночь глядя?.. Но такие Ерофеевские рассуждения лучше оставить на потом.       — Ладно. — И всё?! — ради такой реакции разве Ярик к себе в гости приглашал? — Теперь ты. Давай. Кто там хвастался, что быстрее, выше, сильнее… — Я не буду, мне завтра спектакль играть. — Наглая ложь, — заявил Ярик, наполняя снова две стопки по одному ему известным соображениям, — у тебя только четвёртого «свидание», иначе бы ты уже трясся в поезде Санкт-Петербург — Москва. — Ты закусывай, — напомнил Саша так между прочим с почти отцовской заботой, всё же в этой авантюре был виноват именно он. — Угу, — и Ярик потянул длиннющие пальцы к тарелке.       Казьмин засмеялся, быть может, впервые после мероприятия. Здесь никто не смотрит, и можно отпустить себя. — За успешный рояльный концерт со струнным квартетом и двумя элитными мужчинами! — произнёс Ярик. Тут-то отказать будет невозможно. — Один из которых целый вечер игнорирует все знаки внимания, — разочарованно добавил Саша, имея в виду… именно то, что сказал. Обида никуда не делась, и на тысячи неотвеченных взглядов, непринятые объятия, отвергнутое со смехом предложение поцеловаться теперь легло новое воспоминание: как целую минуту Саша держал руку, — перед всем залом, будь там хоть двести, хоть двадцать человек, — но Ярик это упорно не замечал, хотя, имей он хоть каплю интереса, не заметить было бы крайне сложно. — Подожди, что? — запал Ярика тут же пропал, его как будто застигли врасплох. — Да ничего.       Минус одна. «А ведь это было на тост,» — отметил Ярик про себя и даже как-то сдулся от неожиданного обвинения. Безусловно, он был в образе, песни о любви, все дела… да, возможно, про то, что представил Дашу, он сказал зря, но ведь это другое! Совершенно другая любовь. А к Саше хочется прикасаться, даже если момент упущен, класть руку на плечо, стукаться лбами и нежно чмокать в нос. Ну вот, Саша улыбается, уже хорошо. — Прости меня.       Прощать не хотелось, но Ярик, несмело пытающийся прислониться губами к щеке и оттуда найти путь к чужим губам, рождал внутри трепет, равный тому, какой бывает при осознании безграничности вселенной. Снова он был нежен, снова был рядом, забрался на колени, такой запредельно близкий. И Саша, положив руки на талию, сжимал так, будто не хочет больше ни одной жертвы, ни одной ссоры, даже ради хороших концертов и последующих примирений. Остаться. Застыть в поцелуе. Таком медленном и всё равно жадном. — Ты будешь рядом? — вдруг спросил Саша, обнимая крепче и кладя голову на плечо. — Когда? — Будешь? Саша знал, даже не видя лица, что Ярик улыбнулся. Только что он решил: — Всегда. Я всегда буду рядом.