Счастью быть

Елисею 23. Он хорошо образован, молод, дерзок, необычайно притягателен для девушек, которых манит его насмешливый взгляд, сладкая ямочка, ложбинка возле левого угла рта. Его вихрастый чуб стал немного короче, тело рельефнее, действия продуманнее, воспоминания…а вот воспоминания остались такими же болезненно яркими, будоражащими, заставляющими продолжать хотеть… и только очень опытная женщина, с которыми Елисей предпочитает больше не иметь никаких отношений, не вступать с ними ни в какие диалоги, а особенно в диалоги за жизнь, может уловить в его глазах некую поволоку какой-то задумчивой печали, отражающую боль от воспоминаний… Елисею 23. Он красиво сложён. В последнее время он серьёзно увлекается спортом, который, в ту страшную отправную точку, навсегда закрывшую одну историю и оставивший свободный лист для написания новой, помог ему не сойти с ума, пережить страх, боль, разочарование, практически утрату, веру, в любовь, в счастливое будущее, в отношения, в какую-то перспективу дальнейшей жизни, жизни без нее. Елисею 23. Сейчас образ той нимфы с черными, как смоль кудрями, спрятан в свой отдельный уголок души. Дверка в этот уголок закрыта, но ключик от нее всегда у него на шее. И в минуты отдыха от любви, временные подруги, гладя его гладкое, мускулистое, манящее тело, всегда обращают внимание на этот ключик, который висит на цепочке , игриво пытаются теребить его пальчиком, спрашивать , от чего же сердце этот ключ, желая услышать не то ,что слышат… Елисей убирает руку новой спутницы в сторону, удерживает этот ключ в кулаке и заканчивает их интимную историю навсегда. Новая избранница тоже обязательно дотронется до этого ключа. Это действие очень болезненное для него, болезненно для его памяти...но ключ всегда на своем месте. Можно было спрятать, снять его с шеи, убрать, но он боится, что вместе с исчезновением боли, которую доставляет присутствие ключа ,будут утрачены воспоминания о ней, о них, о том, что он пережил. Созерцание его на шее –это попытка сохранить ее образ, свое чувство, свои эмоции, рассеивающиеся от времени как дым.. Елисею 23. После той страшной истории он бывает в Ярославле крайне редко. Его присутствие в этом городе можно сосчитать на пальцах одной руки. Его пребывание кратковременное, быстро проходящее. Ему иногда кажется, что он ведет себя в родном городе, как вор, который тайком пробирается в чужое, берет чужое, и задача которого быстро исчезнуть, чтобы его никто не поймал. Так и Елисей боится натолкнуться на кого-то из прошлого в этом городе, хотя он прекрасно знает, что прямой угрозы этому ему нет, она в этом городе больше не живет. Ее нельзя встретить на набережной, на которую они так любили ходить, в те счастливые, сказочные, любовные моменты их жизни. Ее нельзя встретить во дворе ее дома, в котором он знает каждое дерево, потому что часами проводил время под ее окнами. Ее нельзя встретить нигде, ее нет. Как будто город годами вытравливает эту историю, которую рассказывали на всех углах, во всех местах. Эта история превратилась в городскую легенду. Конечно, обросла многими пикантными подробностями, но это было неважно. Главное в этой истории было грустное расставание влюбленных, которые не смогли найти общие точки для того, чтобы остаться вместе. Елисею 23. Годы, проведенные вдали от дома, вдали от будоражащих телесных, чувственных воспоминаний, остудили и, как ему уже казалось, частично примирили его с действительностью. Он галантен, очень тактичен, не обделен женским вниманием, ценит его, использует его. Редко бывает один, но всегда в отношениях прямолинейно, как когда-то отец ,говорит своим дамам о том, что семья и эти игры в семью — это не его. Пытается объяснить, что может предложить только себя, бурные ночи, страстные ласки, телесные, чувственные эмоции, но какими бы они ни были пикантными, игривыми, чувственно заводимые и прелестными в плане восприятия со стороны женщины, каждая, с кем он был, в какой-то период своей жизни начинает понимать, что это человек с каким-то глубоким надломом в области чувства. Ни одной не удалось выведать его тайну. Кто-то просто не хотел этого делать. Для кого-то было оскорбительным, что в голове у него в моменты практически животного соития, присутствовала какая-та другая. Третьи уходили сразу после близости . Особенно это было вначале ,когда в самые страстные, интимные моменты, глубоко проникая в свою партнершу, лаская ее, он выдавливал из себя сладкое, хриплое –Яся. Боль расставания, которую испытывал Елисей в первые дни, недели, месяцы, годы, была такой обжигающе разрушительной, что он в каждой своей подруге, партнерше, любовнице, которых было великое множество, видел только ее. И каких бы форм, размеров, видов не были эти женщины, в минуты любви, он чувствовал ее запах, ощущал руками ее незримые кудри, слышал ее стоны, видел только ее тело…. Потеряв ее в ту минуту на набережной, Елисей не сдался, он всеми силами пытался понять, принять, свыкнуться с ее выбором. Ему было очень тяжело, сложно, а потом обидно признаться самому себе, что, наверное, для неё вся эта жизнь, любовь, эмоция ничего не значили. Это было его восприятие, и он просто очень сильно хотел увидеть в ней то, что чувствовал к ней сам. Бег к дому, от ее дома к школе, от школы на набережную, от набережной домой, ничего не дали. Они просто изматывали физически, изматывали тело, обжигали новой болью душу. Он искал и не мог найти. Он видел грустные потухшие глаза Натусика, сдержанного Сапрыкина, пустые глаза отца, его надежда на счастье с ней таяла с каждым днём. Когда силы иссякли, Елисей с благодарностью принял предложение отца об отъезде. Он уезжал из Ярославля, закрывая за собой дверь, но сохраняя на шее ключ от этих воспоминаний. «А может быть», проносилось у него в голове, «а может быть, я еще вернусь в эту историю». Он не мог до конца отпустить от себя это свое болезненное, но не менее драгоценное прошлое с ней.