Простая просьба

      Пиздец. Это полный пиздец.       Назойливый голос в голове звучит совсем не кстати, но впервые в жизни Ви с ним согласна.       Так, положение горизонтальное. Кровать. Квартира. Не заблёванный пол у мусорки — уже супер.       По очереди перезагружаются процессоры. Датчики оптики сканируют окружение.       За окном то ли раннее утро, то ли поздняя ночь: ещё темно, но вовсю гудят двигатели рассекающих небо ави. Где-то за стенкой слышна ругань соседей, а по радио диктор с 54-го канала бодро вещает об очередной перестрелке в Пасифике. Найт-Сити никогда не спит. Ви вытягивает руку перед собой, разглядывая в свете тусклой лампы — стёсанные костяшки, два сломанных ногтя, ободранная кожа…       М-да, ты превзошла сама себя.       — Отъебись.       Она флегматично ощупывает взглядом пространство — всё кружится перед глазами. Ну, мы хотя бы у себя дома, м? Пф, естественно, где же ещё увидишь такой срач!       Дико хочется закурить, трещит голова и ноют кости — вернее, то, что от них осталось. Воспоминания о прошлой ночи всплывают по кусочку, и ей никак не удаётся восстановить полную хронологию.       — Освежить тебе память? — ехидно интересуется Джонни. Левый висок тотчас взрывается болью, а Ви окунается в минувшие события, как в ледяную воду.       СБОЙ В РАБОТЕ БИОЧИПА...       Клуб «Тотентанц» — настоящее паучье гнездо. Агрессивный танцующий сброд и вспышки красного неона, говёная музыка и дым. Много дыма. Мальстрёмовцы позволяют своим посетителям всё: долбить чёрную дурь в открытую прямо на танцполе, передавая ингалятор из рук в руки, трахаться и даже, блядь, практиковаться в стрельбе. Как она здесь оказалась?..       Ах, точно. Был какой-то заказ…       Реджина поручила заснять обряд посвящения в банду. Волоски на спине вставали дыбом от одной лишь мысли о зверствах, которые Мальстрём вытворяет со своими новобранцами, но работа есть работа. Эти больные ублюдки кромсают друг друга заживо ради идеи, перешивают само человеческое естество, стежок за стежком — все в заплатках. Больше хрома, меньше живого мяса. Зачем? Кому они поклоняются? Всевидящей многоокой Сети?..       Ви осмотрелась. Всем здесь, кроме неё, было весело.       — Эй, чего такая хмурая? Дунешь? — из толпы вдруг вылезла жуткая рука в жилах проводов.       Она не пыталась разглядеть, кто протянул ей ингалятор — выхватила и вдохнула синтетическую отраву так жадно, будто последний глоток воздуха перед смертью.       В твоём случае любой глоток может стать последним. Но ты этого и добиваешься, да, тупая ты пизда? Приключений на жопу захотелось?       Кардио-имплант подвис — а затем забился с утроенной скоростью, и всё наконец-то стало таким неважным. Голос ебучего Сильверхенда, коварные планы Арасаки, смерть, следующая за ней по пятам, друзья, враги…       Ви уловила небывалую лёгкость в теле — лёгкость, которой не ощущала очень, очень давно. И кинулась танцевать.       Вспышка.       СБОЙ В РАБОТЕ БИОЧИПА...       Вспышка.       Какого хуя ты творишь, Ви?! Пиздуй домой!       Вспышка.       Засранный туалет. Чьи-то руки на её заднице, чьи-то губы на шее. Тяжёлое сиплое дыхание над самым ухом. Пространство вокруг покрылось рябью, и всё замигало, как в хреновом брейндансе.       — Бля, детка… Какая же ты… Прикинь, я ж когда услышал твоё имя, решил, ты мне сразу яйца отстрелишь. Не ожидал, что та самая Ви окажется такой сговорчивой, — похабный смешок.       С трудом сфокусировав оптику, Ви пошатнулась и обнаружила себя прижатой бёдрами к раковине. За спиной у неё копошился какой-то обсос — по крайней мере, именно так его позже прозвал Джонни. Она почувствовала холодную безжизненную сталь у себя под майкой и подняла голову, силясь рассмотреть лицо незнакомца в отражении заляпанного зеркала. Кожу окатило волной жара, и Ви вскрикнула — вместо неё самой из зеркала раздражённо смотрел Джонни.       Ебануться.       Ви зажмурилась, замотала головой.       — М-м-м, тебе нравится, да? Тёлочки со мной всегда кричат… — довольно засопел парень, в котором она узнала типичного мальстрёмовца, и попытался стянуть с неё штаны.       Блядь. Ну нет, это уже слишком.       — Свали нахуй! — прорычала Ви, не уверенная до конца, кому конкретно адресован посыл — чуваку с набором красных светящихся диодов вместо глаз или Джонни. Резко развернувшись, она толкнула его в грудь, и тот взревел от ярости.       — Слышь, ты теперь целку из себя строишь?! Со мной такие фокусы не прокатят, раздевайся!       Дать в морду гораздо проще, чем что-то объяснять.       Чья это мысль — Ви понять не успела, и с размаху вмазала кулаком по уродливому лицу. Ну, хуже точно не будет…       — Ах ты шлюха!       Ответный удар не заставил долго ждать. В этом городе с женщинами не церемонятся, особенно если ты — женщина из «Посмертия».       Ёбаный рот, Ви…       Вспышка.       И       абсолютная       темнота.       — А что случилось потом? — кое-как усевшись на кровати, Ви держится за голову. Комната перестаёт кружиться, но боль не отступает. Она бросает мимолётный взгляд на баночку с таблетками, стоящую на краю стола. Всего несколько шагов, и…       — Даже, блядь, не думай. Ой, да, ты же и так не думаешь… Ты вообще в курсе, из какого говна я тебя вытащил? Мальстрём взъелся, полбанды слетелось защищать их ненаглядного дружка. Надо было позволить этим уёбкам прострелить тебе башку! — Джонни материализуется прямо перед ней. Злой. Поджигает сигарету, затягивается, оперевшись плечом о стену, и глядит сверху вниз с мрачным прищуром. Стряхивает на пол бесконечный пепел. На секунду в воздухе появляется — до сих пор непривычный — вонючий запах сигаретного дыма.       …или ей только показалось.       — Может, и надо было. Толку-то от неё, если там сидишь ты?       Ви закатывает глаза и потягивается, разминая окаменевшие мышцы.       — Да если бы не я, ты бы уже раз пять сдохла.       — Если бы не ты, я бы… — взвившись бешеной кошкой, она вскакивает с кровати, шипит от противной пульсации в голове и обрывает себя на полуслове.       Я бы не потеряла друга.       Я бы не давилась кровавой блевотой.       Я бы прожила долгую (уверена?) и счастливую (не смеши) жизнь.       Я бы осталась собой.       Но ей и не требуется озвучивать то, что Джонни уже услышал.       — Еба-а-ать, давай только без этих дешёвых пиздостраданий…       — Завали. Смерть гораздо лучше, чем сосуществование с таким мудилой.       Пошатываясь, Ви встаёт с кровати и на нетвёрдых ногах плетётся в ванную, по дороге сбрасывая с себя всю одежду. Всю, кроме чёрной «самурайской» майки.       — Да неужели? — насмешливый хриплый голос звучит слишком близко, горячее дыхание щекочет шею, и она шарахается, едва не распластавшись на скользком кафеле. — Поэтому ты так рвёшься умереть поскорее? Настолько я невыносим, Ви?       — Иди на хер, Джонни.       Рвалась ли Ви умереть? Нет. Был ли Джонни самым невыносимым человеком в Найт-Сити? О да, определённо.       И она всего-то хотела показать ему, как это дерьмово — оказаться в ловушке собственного — её? его? их? — тела, пока оно творит всякую хуйню, вливает в себя литры бухла, закидывается колёсами и норовит выебать первую попавшуюся стриптизёршу. Ви хотела отомстить Джонни за тот безумный вечер.       Но кому теперь хуёво? Явно не Джонни.       Снова.       — Считай, что мы квиты. Знаешь ли, я тоже не горел желанием отсасывать копу…       Вот же мразь.       Гнев бурлит в груди, выплёскиваясь наружу — но вместо нахальной призрачной рожи кулак ударяется об воздух. Джонни исчезает со смехом — везде и нигде одновременно.       Чертыхнувшись, Ви нервно смахивает с лица спутанные, слипшиеся от пота волосы и стаскивает майку, которую давно следовало сжечь.       — Смотри-ка, я хорошо на тебя влияю! Ты уже горишь моими идеями.       Она отшвыривает майку ногой, будто ненужную грязную тряпку, и разворачивается к зеркалу. Тошнота застревает в глотке.       — Блядь!       — Ну да, есть грешок… — Джонни ухмыляется ей из отражения. Совсем как ночью, когда она решила, что от количества выпитого и выкуренного ей просто померещилось. — Какая-то ты в последнее время дёрганая. С чего бы?       — Наверное, с того, что я даже потрахаться не могу без твоих сраных комментариев? — Ви резво подаётся вперёд, всплеснув руками, и тычет указательным пальцем в зеркало. Отражение повторяет за ней.       Ну охуеть. Абсолютная аннигиляция.       — Это ещё не абсолютная. Но я с радостью обеспечу тебе глубокое погружение, если ты и дальше планируешь запрыгивать на каждый второй хуй, — Джонни зеркально наклоняет голову набок, кривится и скрещивает руки на груди. — Фу-фу-фу, Ви. Не, я всё понимаю, но мальстрёмовец? Прояви хоть каплю самоуважения.       — Съеби сейчас же из моего зеркала! Иначе…       — Иначе что? — в прокуренном голосе звучит вызов.       — Я… я… — Ви запинается, краснеет, вплотную придвигается к зеркалу и ядовито выплёвывает, глядя Джонни прямо в глаза, — …найду Адама Смэшера и смачно отсосу его стальной болт. Чтоб ты, нахуй, подавился.       — О!.. — звонко расхохотавшись, Джонни сгибается пополам. — Удачи, солнышко! Только забеги сначала к риперу, вставь там себе новую челюсть. Заранее.       Мысленно Ви возвращается к баночке омега-блокаторов на столе. Нет, ей срочно надо остыть — в крови и так уже достаточно химии.       Игнорируя кривляния несносной энграммы, она наклонятся к раковине, активирует кран и плещет водой в лицо. Освежающая прохлада бодрит и усмиряет болючую вибрацию в висках, разбегаясь мурашками по телу. Когда Ви поднимает голову, Джонни уже нет. Только её усталые глаза с потёками туши, впалые щёки и разбитые губы. Как же охуенно. Блаженная тишина.       Она берёт с полки у раковины расчёску и тщетно пытается распутать кошмарные колтуны. Волосы рвутся с мерзким звуком, ярко-розовые клочки застревают между пластиковыми зубчиками.       Потеряв терпение, Ви переходит от плавных движений к резким, остервенелым, и морщится от боли. Но не останавливается, пока рука не зависает невольно — всего в паре дюймов от истерзанной макушки.       — Нежнее… — жаркий шёпот обжигает ухо. Перехватив её руку в воздухе, Джонни опять возникает за левым плечом, на этот раз практически вплотную. Теперь в отражении их двое. Ви даже готова поклясться, что чувствует спиной тепло чужого тела. Хотя, если чуть скосить глаза, рядом совершенно пусто — лишь полупрозрачные синие пиксели. Ноздри щекочет смесь ароматов: текила, табак и порох, с ноткой терпкого мужского пота. Вот он какой, коктейль Сильверхенда.       Хлёсткое «Иди на хуй!» растворяется на языке — она не может издать ни звука.       Джонни постепенно отнимает контроль, но сейчас это совсем по-другому. Мягче. Он управляет изящной женской кистью, накрыв её своими мозолистыми пальцами, бережно прочёсывает кончики, поднимается выше, неспешно добирается до корней — и снова вниз.       — Учись, Ви. Если бы я расчёсывался как ты, давно бы остался без этой шикарной гривы.       Способность внятно мыслить возвращается к ней не сразу. Истощённый мозг отказывается воспринимать происходящее, и зеркало напротив распадается на помехи. Джонни ведёт её руку так невыносимо аккуратно, что сводит скулы; чувствительная кожа головы млеет, жар из маленькой точки на макушке растекается по всему телу. Приятно. И, пожалуй, пиздецки странно.       Первое, что выдавливает из себя Ви, переборов шок:       — Может, ты ещё и дрочить меня научишь?       А он усмехается, падла, и беспечно пожимает плечами.       — Потом не жалуйся. Ты сама попросила.       От прикосновения к обнажённому плечу она вздрагивает. Металл его пальцев холодит кожу, электрические разряды покалывают изнутри, расползаясь от груди до низа живота. В горле сухо, как в Пустошах. Хочется отвернуться или закрыть глаза, чтобы не видеть этой фирменной издёвки на его роже, но Джонни не позволяет. Не в силах шевельнуться, Ви заворожённо следит за каждым движением в зеркале: он окончательно отбирает расчёску, мазнув зубчиками между лопаток, и скользит гладкой, длинной рукояткой вдоль её хребта. Бионическими пальцами хватает за подбородок, сжимает крепко. Смотри.       Смотри как надо.       — Какого хуя ты.! Ммф…       Кардио-имплант даёт сбой, и пульс шумит в ушах, лихорадочно бьётся жилкой на шее. Шероховатость хрома пробегается по гладкости её живой и горячей кожи, очерчивая выпирающие ключицы; касается груди, невесомо обводит затвердевшие соски. Ви смотрит, не отрываясь.       Большая и грубая ладонь, блестящая в свете белой лампы, ложится ровно посередине — там, где чистая плоть украшена змеиным узором. Прямо на сердце. Замирает. И сердце, и — на миг — они оба.       Но Джонни не змей. Он — червь. Отвратительный, гнусный червь, пожирающий её изнутри.       Контрастом они сливаются друг с другом — железо и плоть, ядовито-розовый и угольно-чёрный, его навечно измазанная сажей кожа и её побитый фарфор. Джонни перекрывает ей кислород в прямом и переносном смысле сразу — дышать под тяжестью металла всё сложнее. На фоне сильного мужского тела Ви выглядит жалко. Исхудавшая и позорно беспомощная перед ним, напряжённая до предела, как перед дракой. Не стыдится наготы, но стыдится слабости.       Расчёска продолжает свой путь по спине, а хромированной рукой Джонни жадно трогает Ви спереди. Мнёт, гладит, пощипывает. Давит на свежие синяки, будто проверяет, какой ещё звук она способна из себя исторгнуть. Поток новых неизведанных ощущений опаляет нейроны — Ви вдруг отчётливо чувствует его стояк. Чувствует на себе, между собственных округлых бёдер, так же, как чувствовала, когда трахала Альт Каннингем в видеоряде чужих воспоминаний. Джонни перебирает её рёбра, точно струны гитары — картинка возникает в голове сама собой; оглаживает твёрдость пресса, сдавливает соски в серебристых тисках — и, неожиданно ахнув, растерянно ловит её взгляд в отражении.       — О-ох бля-я-я… — синхронно выдыхают они, охваченные одной на двоих дрожью.       Каждой клеточкой тела Ви сопротивляется. Мозг корчится в агонии, пытаясь противостоять вредоносной энграмме, борется до последнего, но пока только проигрывает.       Капелька пота стекает по шее. Датчики «Кироси» фиксируют постепенное повышение температуры: 37, 38, 39…       — Джонни, ёб твою мать, завязывай с этой хуйнёй! — приоткрытые, сухие губы не шевелятся, язык будто прирос к нёбу. Возмущённый вопль зарождается где-то внутри — Джонни, конечно, всё слышит.       — Да не рыпайся же ты, сука, хуже будет! Расслабься... и получай удовольствие.       Ви закипает — кажется, вполне буквально. Дрожащие ноги не выдерживают напряжения. Качнувшись от фантомного толчка в спину, она подаётся вперёд, почти падает, но хватается за края раковины и — с божьей, блядь, помощью — удерживает равновесие. Нет, не она хватается… Он.       Конечности, налитые свинцом, подчиняются чужим командам.       Джонни бесцеремонно запихивает пальцы ей в рот, заставляет давиться слюнями и привкусом металла на языке. Глухо смеётся.       — Не понял, а чё с ебалом? Разве не об этом ты мечтала ещё вчера?       Коленом он грубо раздвигает ей ноги, и стояк сквозь ткань кожаных штанов упирается в бедро. Тесно, слишком тесно — её член просится на свободу, тянет горячей пульсацией в паху, тянется к влажной тесноте внутри. Так близко — всего одно движение. Чужие мысли. Чужая плоть вместо собственной. Чужая жажда — ворваться бы поскорее в эту узкую пиздёнку — захлёстывает её целиком, настолько нестерпимо и головокружительно, что уже тошнит.       — Или ты считаешь, — рукоять расчёски соскальзывает с копчика в ложбинку между ягодиц, медленно ползёт вниз и самым кончиком дразнит истекающую смазкой щель, — что какой-то ёбаный фанатик из Мальстрёма лучше меня?       СБОЙ В РАБОТЕ БИОЧИПА...       Ви всхлипывает. Из носа у её отражения течёт кровь.       — Интересно, успею ли я передёрнуть до того, как ты опять вырубишься, — ни намёка на сочувствие, только циничное любопытство.       Этот образ — хрупкое женское тело, забрызганное спермой и распятое на холодном кафеле — заводит Джонни ещё больше. Ви на коленях, с пистолетом у виска, отсасывает как в последний раз. Ви в наручниках, нетраннерский комбинезон разорван в клочья, вокруг заброшенная фабрика и полуголые мальстрёмовцы, кончающие ей на лицо — связанный Ривер наблюдает со стороны. Ви на четвереньках в луже крови. Ви…       Картинки перед мысленным взором сменяются молниеносно, одна омерзительное другой, пока Ви не начинает задыхаться.       — Хва-а… тит!..       — Ой, да брось, лицемерная извращенка! Тут не только мои фантазии... — прикосновение к разуму даже болезненнее, чем к телу.       Будто наглый незваный гость, Сильверхенд вторгается в самые потаённые уголки её подсознания, взламывает запертые на семь замков ящички и лапает, лапает, лапает — ворошит всё без спроса. Всё то, о чём могли догадаться лишь сотрудники «Облаков».       — Ммх... С-с-сука!..       Пластиковая головка наконец проникает внутрь. Он входит в неё без подготовки. Боли нет — и оттого тошнит только сильнее. Её телу это нравится.       41, 42…       Джонни льнёт ближе, двигает расчёской быстро и рвано, щекочет дыханием шею. Протяжный хриплый стон — уже не разобрать, чей — срывается с губ, эхом отскакивая от стен.       ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: КРИТИЧЕСКИЙ УРОВЕНЬ АДРЕНАЛИНА.       На кончиках пальцев липко и влажно. Ви ногтями скребёт по раковине и прижимается лбом к прохладному стеклу. Чувствует зубы, сомкнувшиеся у неё на загривке, глотает отчаянный всхлип со вкусом поражения. Бионический рукой Джонни накрывает гладко выбритый лобок, надавив пальцем на клитор — скорее лениво и по привычке, чем для её удовольствия.       ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ПЕРЕГРУЗКА СИСТЕМЫ.       Перед глазами всё плывёт, подёрнутое красной дымкой. Тугой узел закручивается внизу живота, жгучие импульсы разбегаются по нервным окончаниям — чересчур глубоко, мучительно остро и до слёз.       Перегрузка…       Перегрузка…       Перегрузка…       Их взгляды встречаются снова — два метких выстрела в одну цель. Затуманенные, голодные. Неприличное хлюпанье вперемешку со стонами заполняет ванную. Джонни облизывает губы. Навалившись сверху всем весом и вынуждая прогнуться в пояснице, он сжимает её волосы в кулаке, оттягивает голову назад — смотри, дрянь, смотри! — и в пару чётких, отточенных движений вырывает из Ви финальный аккорд.       44, 45…       Под сдавленный рык Джонни сладкая судорога скручивает мышцы. Давление в носу нарастает, лопаются капилляры — брызги крови стекают вниз по стеклу. С глухим стуком падает на пол расчёска —       и Ви падает следом, проваливаясь во тьму.       ***       Сначала было жарко. А потом стало слишком холодно.       Открыв глаза, она поморщилась — колючие струи воды жалили измученную кожу. В ушах звенело. Ви лежала на полу ванной — как Джонни и хотел — в позе эмбриона. Ощущение, честно сказать, дерьмовое. Будто из тебя высосали всю кровь и вместо неё вкачали машинное масло.       …а потом ещё и выебали, да?       Ви вздохнула, разбитая и опустошённая. Встать ей сейчас точно не под силу.       Уважаемый пользователь, это была демо-версия, а полный пакет услуг вы можете приобрести по ссылке…       Она с опаской шевельнула пальцами, проверяя работоспособность синапсов — окей, спокойно, всё под контролем. Вытянула дрожащие ноги, отползла чуть-чуть — так, чтобы убрать лицо из-под струй, и прислонилась спиной к стене.       Её пальцы. Её ноги. Её тело.       — Ну что, малыш, пришла в себя? — до усрачки довольный голос прорезался сквозь шум воды. — Доброе утро, На-а-айт-Сити!       Джонни присел перед ней на корточки и выпустил облачко дыма прямо в лицо. Ви рефлекторно закашлялась. Надежда на то, что произошедший кошмар окажется сном, неминуемо таяла.       — Я тебя ненавижу.       — Взаимно, — он подмигнул. — Надеюсь, ты усвоила урок. Но если нет, я всегда готов повторить. Просто попроси.