Гниль.

             ***               - Мне всё понравилось, но мы засиделись как-то, мне уже пора. Спокойной ночи, такси уже ждёт, - Лёша крепко обнял Сашу на прощание и тот вышел из квартиры.        Тошнота. Она снова подходила к горлу, заставляя слезиться глаза. Уже даже не после приёма пищи, а на постоянке. Еда лишь ускоряла процесс.        Уже просто не хотелось так жить, проводя время по большей части блюя или гния на кровати. К сожалению в прямом смысле, от этого становилось лишь хуже. Тут даже не про моральное состояние, а вполне себе и про физическое. Ощущение что Деревяшкин реально гнил, а ведь всё начиналось лишь с плохого самочувствия.        Лёша перестал выходить на улицу, исключением были только походы по врачам, где все как обычно прописывали ему таблетки, которые всё равно в конечном итоге выблёвывались. Не по своему желанию, кто-то так решил за него.        Все его друзья в один из дней получили сообщение что он не хочет больше ни с кем общаться и что те могут даже не пытаться что-то исправить. Причину им конечно не называл, не хотелось пугать.        Все получили такое сообщение, кроме Саши. Тот наверное даже и не догадывался о чём-то таком, он продолжал ему писать и приводить его к себе. Тот, видел что что-то не так, но видимо списывал всё на не самый лучший этап в жизни друга. Парадеев конечно пару раз спрашивал о его состоянии, но тут же получал в ответ что все хорошо и лишний раз волноваться не надо.        Саша стучался в его дверь, а ему всегда открывали. Только ему. Он проходил в квартиру, где в очередной раз говорил с ним о всяком или даже просто молча пил чай с Лёшей, смотря друг на друга. Только с ним. В этот момент Деревяшкин забывал о своих проблемах, у него лишь грели сердце посиделки с ним. Только с ним.        Но стоило Парадееву начать собираться, попрощаться и переступить порог, как всё возвращалось, боль с особой силой приходила, а Лёша еле перемещался по комнатам, не находя себе место. Он блевал, снова не делая ничего с этим, переживая весь этот кошмар день за днём, и каждый раз надеясь, чтобы очередной такой приступ не стал последним. Чтобы Саша не постучался, а ему не открыли, чтобы он не позвонил кому-то другому и не узнал, что его любимый друг уже давным давно никому не отвечает. Может тот разочаруется, а может ещё сильнее испугается. Он не хотел ничего из этого для него, потому что именно из-за Парадеева ему хочется продолжать жить и открывать дверь. Если она не открыта - он умер. Это пугает. И слишком сильно. Поэтому после любого сильного приступа приходилось молиться чтобы с ним всё было хорошо только ради Саши.        При нём просто не ощущалось ничего плохого, сколько бы они не сидели, час, а может шесть, Лёша не почувствует даже привкус этой гнили. Саша был как лекарство: одним своим видом мог вылечить. Но стоит ему уйти, снова и снова начинаешь испытывать как эта грёбанная гниль подходила комом к горлу. Ничего так не помогало, как этот кудрявый. Деревяшкин не мог объяснить это ни себе, ни докторам, последним конечно умалчивая об этом, не давая никому ложных надежд.        И всё заново: просыпаешься, чувствуешь эту гниль внутри себя, пытаешься не сдохнуть в кровати, а потом получаешь сообщение от ёбанного Парадеева, благодаря которому резко становится хорошо, радуешься одному его присутствию, он уходит и ты снова не можешь сделать обычные вещи, пытаясь сдержать поток этой дряни, засыпая со слезами на глазах от боли. И всё по новой. Особенно ужасно просыпаться ночью от страха, тут же включая везде свет, рассматривая себя и щупая, надеясь не увидеть как часть тела гниёт.        Пока ничего такого на себе не замечал. Но это только снаружи. Внутри было чувство что все органы давно сгнили, целым оставалось лишь сердце и мозг, который всё равно уже начинает мешать реальность со своими страхами, где он тухнет, а вокруг его тела уже начинает расти плесень. А вот сердце будет жить, пока рядом любимый Саша.        Главное и его не потерять. А Лёша видит это изо дня в день, в кошмарных снах, как он просто не может набраться решимости и поговорить об этом, из-за чего Парадеев уходит, и гния, почти сразу умирает, пока никто даже и предположить об этом не может, потому что сам дурак и оборвал со всеми связь по своей инициативе. Но видя это всё, из раза в раз всё равно не получалось даже заговорить о таком. Предлога не было, да и перед Парадееве стыдно, что он обманывал его каждый раз, говоря что настроения нет и вообще всё это побочки от антидепрессантов. Вот только умалчивал что те давно не помогают и оказываются в туалете чуть ли не сразу. И от этого всего язык даже не поворачивался сказать о чём-то таком. Поэтому продолжал молчать. А к вечеру жалел об этом, потому что было слишком плохо, а в мысли лезло лишь: ты так и не успел ему сказать об этом.        Можно было бы начать пить, чтобы забыться, но тогда Саша бы точно увидел бы его состояние, можно не открывать ему дверь, чтобы тот не увидел это, но тогда без Саши будет ещё хуже, можно было бы уже взять, да сдохнуть, но перед Сашей стыдно. От одного представления как тот видит Лёшу в следующий раз только мёртвым и в гробу, сразу становилось грусто. Жаль Парадеева, он же ни в чём не виноват. Себя даже не жаль, а Сашку - да.        Хотелось заныть перед ним, рассказать какой мир жестокий, как ему плохо, каждый раз когда Парадеев уходит, что дурак, любит его, жить без него не может, как тот стал прохладным глотком воздуха в душной комнате, благодаря которому он может вдохнуть полную грудь, но боится. Вдруг не поймёт? Вдруг не захочет остаться даже друзьями?        С этими мыслями ждал очередного приступа у туалета, сидя на полу, пока слёзы стекали по щекам и неприятно холодно скатывались по шее.        Вроде отпустило. Можно перебраться на кровать. Что изменится? Ничего в целом. Но надо выспаться, вдруг получится. Он зашёл в спальню и плюхнулся на кровать, сразу же вырубаясь. Давно так не было. Ну всё, где свет в конце туннеля? Нехотя раскрыв глаза, оказался не в раю. Даже не в аду. Хуже: в реальном мире. Уже утро? Привстав и заглянув за штору, понял что походу даже не утро, день. Даже моргнуть не успел.        Сколько бы не спал, чувство усталости и недосыпа всё равно было даже сейчас. Деревяшкин приподнял с тумбочки телефон и на него тут же пришло уведомление. О, Сашка.        "Привет, сегодня я освободился пораньше, так что жди, скоро приеду"        Блять, Сашка, какой "скоро приеду"? Даже проблеваться не успеет, ему бы хоть после сна себя в порядок привести.        Лёша нехотя пошёл в ванную, где в зеркале уже виднелись эти мешки под глазами, которые надо успеть замазать. Блять, где эта хуйня, нихуя не успевает, всё бесит. Найдя тоналку, дрожащими руками он начал её открывать, быстрее блять. Было желание просто кинуть её в стену, да не открыть дверь этому ебучему Парадееву. Открылось, спасибо. Слишком много выдавил, похуй, главное успеть. Размазывая под глазами жидкость телесного цвета, синяки становились незаметнее.        Чуть отошёл от зеркала и взглянул на себя, уже не с отвращением, значит и Сашка не заметит. Переодеваясь из своей одежды в "обычную", в которой в свет хотя бы не стыдно выйти, был уже слышен стук в дверь. Ладно, будет молится всем подряд что хотя бы часок протянет так.        Быстро закинув одежду за порог своей комнаты и закрыв её на ключ, пошёл встречать Сашу.        Дверь приоткрылась и туда сразу же зашёл Парадеев. Он вручил Деревяшкину два пакета, а сам начал быстро разуваться.        - Лёш, нам короче надо кое-что обсудить.. - Саша поднял наконец-то голову на Лёшу, который стоял в недоумении. - Ты только встал? Вот и позавтракаешь как раз.        Парадеев взял Деревяшкина за руку и повёл на кухню, забирая свои пакеты назад. Усадив Лёшу, он начал доставать содержимое и снова быстро говорить как будто заранее подготовленную речь.        - Я заходил в мак под твоим домом.. Помнишь мы любили туда раз в неделю ходить? Сейчас ты конечно не выходишь, поэтому я взял с собой. Даже не остыло, держи, - Саша протянул ему его пакет и сел напротив. Есть вообще не хотелось. Он достал свёрток с бургером, и развернув его, аппетита не прибавилось. Год назад он бы даже не замялся, сразу же съев его. Он укусил его, максимально делая вид что ему не противна эта вся еда, пока Парадеев смотрел на него и собирался с мыслями. - Вкусно? Ну ты ешь, а я продолжу.. Вообщем-то, сегодня я и не был занят, не мог никак решиться, а потом понял что нет смысла тянуть. Мы о таком ещё ни разу не говорили, но я заметил об этом давно, просто не мог тебе это никак более менее преподнести, - удар чуть ли не в самое сердце. В глазах потемнело, а в ушах был еле слышимый голос Саши, на котором Лёша максимально пытался сфокусироваться, не пропуская ни слова, - и вообще вдруг испугаешься. Но сейчас серьёзно, я слишком долго молчал об этой проблеме.. У тебя всё хорошо?        У Деревяшкина ком давил на горло, не давая ни дышать, ни сказать хоть что-то. Блять, тот всё же видел? Догадывался? Сука, знал же что когда-нибудь зайдёт тема об этом. Если он не решится - решится Парадеев. Тошнота опять словно гниль к языку подходила. Может из-за ситуации, а может всё же стоило до этого проблеваться. Как же всё давило. Хотелось провалиться под землю, ещё слишком рано, ещё не готов к такому, можно это всё отменить?        - Прости, я отойду.. - он отложил еду, и сорвавшись с места, пошёл в ванную. Закрыл дверь и хотел было выдохнуть, как его притянуло к полу, напоминая зачем он тут. Лёша пытался придумать хоть какую-то отмазку, пока откашливался, пытаясь не заныть от боли, ему ещё к Саше выходить.        "Ой, прости Саш, я уже почти полгода скрывал это от тебя, что я и со всеми перестал общаться, и что у меня всё хуёво со здоровьем и менталкой, и что для меня каждый день как последний.. А, я ещё тебя люблю и если ты сейчас уйдёшь от меня, то я умру. Если не от гнили, так сам скинусь с крыши, потому что уже не могу так жить и ты единственный из-за кого я здесь." Так точно говорить не стоит. Может он всё заслужил? Всё, просто не думать об этом. Не думай, не думай, не думай. Ты хочешь испортить ситуацию своими слезами? Не думай. Не думай. Не думай, блять. Хватит, хватит, хватит. Пожалуйста.        По ушам резанули свои же мысли, а это "Пожалуйста" стало точкой невозврата. Уже просто не может контролировать это всё. Ненавидит это всё. Пошло всё в пизду.        - Лёш, всё хорошо? - по ту сторону двери послышался дрожащий голос Парадеева, волнуется. Волнуется? Сразу все мысли затихли, а в голове пустота. Он слишком засиделся. Он слишком долго откладывал.        - Подожди меня на кухне, - за дверью ещё чувствовалось чужое присутствие. - Саш, иди.        Наконец-то послышались шаги, уходящие дальше, которые в итоге затихли. Ему тоже пора идти туда. Знал что так будет. Раз решил врать, надо быть готовым и к такому. Он смыл туалет и умылся. Не стал даже ждать пока краснота пройдёт с лица, открыл дверь и пошёл на кухню.        Войдя туда, первым делом заметил как Саша посмотрел на него, а когда взгляд поднялся до лица, ужаснулся с этой картины и приподнялся со стула, подходя к Лёше ближе. Деревяшкин опустил голову. Как ребёнок какой-то. Зато так легче говорить, не смотря в глаза тому, кому врал. Долго врал.        - Об этом хотел поговорить? Я не хотел чтобы ты переживал, на остальных я срать хотел, и на их переживания, и что они обо мне подумают, но мне не хотелось ныть тебе. Да, я врал, но опять же ради тебя, вдруг ты не так поймёшь, вдруг уйдёшь? Понимаешь? Я просто.. - его взяли за руки, такие тёплые. Он затих, поднимая голову на него. Слёзы понемногу стекали по щекам Парадеева. Теперь ужаснулся Лёша. - Саш! Блять, давай сядем? Тебе будет легче. Сука, ты.. ты не плачь, ты правда так переживаешь? Давай я тебе воды дам? - Он уже хотел потянуться к стаканам, но его руки по-прежнему крепко держали.        - Я не об этом хотел поговорить, - оба затихли. Деревяшкину как будто в спину выстрелило осознание. Блять, еблан, еблан, еблан. Сам же проболтался, а Саша естественно был в ахуе с такого. Тёплые руки Парадеева отпустили его и теперь потянулись к его влажным щекам, притягивая к себе и целуя прямо в губы. Мерзкий привкус тут же исчез, заменяясь на тёплое ощущение в груди, и горячее на щеках. Немного потупив, Деревяшкин наконец-то сам поддался к нему ближе. Хотелось просто застыть тут, где нет гнили, где нет ничего плохого. Саша расслабил свои руки и немного отстранился. - Это то, о чём я и хотел поговорить.        У Лёши подкосило ноги, слишком неожиданно и приятно. Деревяшкин сразу же схватился за стену, облокачиваясь на неё спиной. Понемногу стекая, сел на кухонный пол. К нему приблизился Парадеев, которого сразу же обняли.        - Саш, я гнию, это ужасно, я гнию. Ты зря меня поцеловал, у тебя всё хорошо? Это даже пахнет мерзко, а ты ещё и губами полез. Я тоже тебя люблю, но тебе не противно?        - Лёш, ты никогда не был мне противен, всё хорошо. Расскажешь подробнее?        Деревяшкин прижал его ещё ближе к себе. Еле касаясь своими губами, Саша поцеловал того в щёку, по которой в очередной раз начали стекать слёзы. Сам не сдержавшись, Парадеев заплакал тоже, с лёгкой улыбкой, которая тут же исчезла, как Лёша начал рассказывать всё. Вскоре зарыдав сильнее самого Деревяшкина, понимая как много он не замечал, пока Лёша сидел напротив и улыбался.              ***               Лёша сидел на балконном пороге и курил сигарету, смотря на ночное небо. Сильной необходимости в этом не было, но надо хоть как-то переварить этот день, хоть и плохого в нём ничего не было, наоборот слишком хорошо. Сзади него на кровати спал Саша, главное чтобы не проснулся от запаха.        Он любим и любит. Жалеет что раньше не решился так поговорить, но всё равно именно на его подушке спит Парадеев, пока его кудри лезут куда только можно.        Какая это сигарета? 3? А может всё же стоит закончить, потому что это была новая нетронутая пачка, а сейчас в ней нет больше половины. И пепельницу стоило бы почистить.        На его голову нежно легла ладонь, поглаживающая и пропуская сквозь пальцы волосы. Всё же видимо разбудил.        - Ты так и не лёг спать? - Деревяшкин затушил сигарету и повернулся на него, такого сонного и красивого.        - Саш, я больше не гнию. Я не позволю этому случится, тем более пока ты рядом.        - И я всегда буду рядом, Лёнь. Но курить тоже заканчивай, вся комната провоняла.        - Прости, - он убрал руку со своих волос, поднося к губам и целуя тыльную сторону ладони Парадеева, вызывая у обоих лёгкую улыбку.        - Дурак. Пошли спать уже, окно только открой шире, чтобы быстрее выветрилось, - Лёша встал на ноги, открывая окно на всю и ложась в кровать рядом с Сашей. Тот уже снова уснул, поэтому поцеловав его в щёку и придвинувшись ближе, Деревяшкин уснул.