Знаю, что лаванда. Знаю, что на шее

Сегодня Мэри была даже прекраснее, чем обычно. Её изящную талию украшал новый корсет, а при малейшем её движении оставался лёгкий шлейф нового дорогого парфюма. Причиной такого преображения сама Мэри считала только возложенную на неё сегодня ответственность, отказываясь признавать другую, реальную причину. Она стояла в привычном лобби и ждала появления напарника, медленно вращая в руках кинжал, пока в голове крутились сотни мыслей. Задачей Мэри сейчас было изучить новую локацию для игр в поместье. Она не знала её название, но уже имела краткое представление, благодаря небольшому окну в лобби. Выживших с ней на карте не будет, ведь идея мероприятия — тренировка, однако противники у неё всё-таки будут — её мысли и чувства. Перед ним она была безоружна. Представляя, как она прижимает клинок к его горлу, Мэри прекрасно понимала, что на самом деле готова воткнуть его в себя. Перед ним она чувствовала себя до ужаса несовершенной. Перед ним она робела и чувствовала себя юной девушкой. Или хотела чувствовать? Перед ним... Перед Джозефом. Быстрые шаги за спиной заставили Мэри вздрогнуть. Она знала, кто за ней стоит. Знала, чья тень появилась рядом с её собственной, знала, чьё сбившееся дыхание слышит. И тем не менее больше всего на свете желала и не желала одновременно, чтобы то был не он. Мэри резко развернулась, кажется даже слишком резко. Перед ней теперь стоял неизменный Джозеф. С такой же ухмылкой, как и всегда. — Прекрасный день, Ваше Прекраснейшее Высочество, не правда ли? — Джозеф обратился к ней первый и слегка наклонил голову, рассматривая королеву. — Для тебя "Ваше Величество", — явно недружелюбно ответила Мэри. Она поставила для себя чёткую цель — подавить свои чувства к чёртовому фотографу, но сделать это не так просто, когда видишь объект своего обожания почти каждый день. И ещё сложнее, когда он вставляет палки в колёса, будто оказывая ей знаки внимания. — "Ваше Величество", "Ваше Высочество". Есть ли смысл во всех этих прозвищах, если мы с тобой уже давным давно на равных? Хотя, признаюсь, думаю в чём-то я тебя даже превосхожу. Так что лучше буду называть тебя Мария, так ведь всем удобнее, правда? — Уж если в чём и превосходишь, то явно не в рациональности. — Второе высказывание фотографа Мэри благополучно проигнорировала, не считая обязательным отвечать на очевидно риторический вопрос. — Если рациональность измеряется в умении предугадать действия выживших, то я бы поспорил. —Королева слегка нахмурилась, вспоминая свой предыдущий матч, который она в крах проиграла. — Но не буду, по глазкам твоим вижу, что мне это выйдет боком. Мэри сжала челюсти. Она даже не знала к какому слову ей хочется прицепиться первым делом. И была бы она простой девкой или, хуже, официанткой в каком-нибудь пабе, то непременно бы прицепилась, ведь за словом она в карман не полезет. Но обязанности королевы в своё время заставили выработать одно важное умение — вовремя замолчать. Потому Мэри фальшиво улыбнулась и обошла фотографа, ловя себя на мысли, что его запах опять заполонил весь её разум. Прозвучал сигнал и охотники перенеслись на карту. Мэри сразу же удалилась в центр. Пока Джозеф по поручению осматривал местонахождение палет и окон, она осматривала всё с эстетической точки зрения. Где-то ей не понравилось как стоит ваза, она переставила. Где-то камень не так стоит, где-то забор погнут, а где-то и она себя ловила на мысли, что давненько не смотрелась в зеркало. С присущей королевам самоуверенностью она заглядывала в него, видела своё отражение и в который раз разочаровывалась. Так, Мэри ходила из стороны в сторону рассматривая украшение карты. До тех пор, пока не поняла, что не знает где находится. Она огляделась вокруг. Одни и те же деревья и валуны. Карта опрометчиво была забыта ей у Джозефа. И, безусловно, его вина была в том. Разве не он выбесил её ещё перед стартом игры, отбив всякое разумное желание к нему приближаться? У себя в мыслях Мэри сматерилась. Она принялась пытаться восстановить свой путь, но получалось, как она думала, плохо. В очередной раз завернув за угол, она услышала жуткий скрежет, а после почувствовала резкую боль в ноге. Мэри кажется вскрикнула — она этого не осознала, и тут же опустилась на колени, рассматривая впившийся ей в ногу капкан огромных размеров. Мэри без труда узнала оружие другого охотника. В любой другой день она бы мысленно усмехнулась его способностям, но сейчас было не до смеха. Восстанавливаться от травм она могла быстро, но проблема в другом — выбраться из капкана было нелегко. Нога, то и дело посылающая сигналы боли в мозг, буквально заставляла позвать Джозефа. Но неужели эта неполадка требовала столько внимания? Неужели королева нуждалась в помощи так сильно? Вот ещё! Никогда отроду Мэри не видела капканов вживую. Не знала, как они работают и, хуже всего, не знала как их открыть. Единственное, что она могла себе позволить — вставить свой кинжал между зубцами и своей ногой, чуть ослабив боль. Но только с одной стороны... Она тщетно пыталась раскрыть капкан, раздирая пальцы в кровь. Пряди волос мешались, падали на лицо. Мэри убирала их за уши трясущимися руками, размазывая грязь и кровь по лицу, а из глаз текли слёзы. Ей нужно выбраться, только освободиться из капкана и она тут же регенерирует. Только освободиться... Мэри потеряла счёт времени, а потом и сознание.

***

Она очнулась в своей кровати. Привычное окружение не давало лишних причин для беспокойства, но тревожное чувство не отпускало Мэри. Один за другим в памяти начали всплывать фрагменты недавних событий. Мертвенно-бледная она перевернулась на другой бок. Вспышка боли в ноге дала о себе знать, но Мэри не волновалась — около десяти минут и она будет в идеальном состоянии. В дверь коротко постучали. — Войдите! — Мэри внезапно для себя почти просипела это слово. В комнату вошёл тот, из-за кого сердце неумолимо забилось быстрее. Мэри же чувствовала себя жертвой, загнанной в угол. Из уст Джозефа прозвучала только одна фраза: — Ты в порядке? Пауза. — Думаешь, я могу быть в порядке? — Заметив обеспокоенное лицо фотографа она смягчилась. — Что произошло? — Это ты мне должна рассказать, дорогая Мария, что с тобой произошло. — Невольно Мэри покраснела от этого обращения и быстро сделала вид, что протирает глаза. — Как ты умудрилась попасть в капкан Бэйна? Он ведь был вообще на другом конце карты! Мэри закатила глаза. — Какая тебе вообще разница? Осудить меня захотелось? — Это мне-то какая разница? Сначала ищи тебя по всей карте, потом тащи на руках обратно, так ещё и вместо "спасибо" слышу "какая тебе вообще разница?". — Джозеф скрестил руки на груди. — В следующий раз сама свой за... себя спасай. Секунду подумав, он продолжил: — Зато, думаю, тебе тоже надо было видеть лица всех, когда я занёс тебя на руках в твою спальню. Незабываемое зрелище. — Джозеф поднял глаза, всем своим видом показывая, что прямо сейчас вспоминает этот момент. Мэри резко встала с кровати, и в два шага оказалась рядом с ним. Не ожидая такого, фотограф глянул вниз — на её ногу, на которой остались только синяки. — Быстро ты оправилась. — Пробежался взглядом по её телу. — Кстати милое платьишко. — Ухмыльнулся, предвкушая реакцию королевы на такую оценку её ночнушки. Не желая спорить, Мэри укуталась в плюшевое одеяло, лёгким движением стащив его с кровати. Джозеф оторвался от рассматривания её тела чуть раньше, чем она закрылась, и наконец посмотрел в её глаза. Он собирался сказать очередную колкость, но опешил, услышав от неё "спасибо". — Что? — Джозеф глупо похлопал глазами, выходя из раздумий. — Спасибо. — Повторила Мэри, с вызовом глядя на него. Джозеф тут же взял себя в руки и наклонился ближе. Прошёлся взглядом по её едва заметному декольте и приблизился к уху. Мэри ощущала его дыхание у себя на шее, чувствовала, как колышутся её пряди волос. — Если ты чаще будешь говорить мне такие приятные вещи как это "спасибо", то наш мир станет гораздо лучше. — по телу Мэри пробежали мурашки. Она не знала от чего больше: от его дыхания у себя на шее или от непривычного голоса-шёпота с хрипотцой. Джозеф чуть отстранился. Позволил себе бросить взгляд на губы Мэри. Такие пухлые и желанные. Немного розовые, по краям больше персиковые. Бездонные глаза, смотрящие прямо в душу и брови домиком. Мэри же позволила себе вещь непростительную: заметив наглый взгляд фотографа на своих губах, посмотрела на его в ответ. Джозефу больше ничего и не было нужно. Он мягко очертил контур её лица. Смущаясь и в попытке побороть свою гордость, Мэри чуть отстранилась. Джозеф отстранился в ответ, но, словно одумавшись, она снова сократила расстояние между ними. Не желая больше испытывать судьбу, фотограф прижался губами к её. Они были такими, как он их себе и представлял: горячими, с привкусом лаванды. Он неоднократно видел, как после матчей, успокаиваясь, она рассасывала фиолетовые леденцы. Почти бешено он сминал её губы, лишь ненадолго прерываясь и сбавляя темп: не хотел сделать ей больно. Они целовались почти отчаянно. Это был не первый поцелуй, нет. Это уже была дюжина первых поцелуев. Мэри крепко сжимала одеяло в своих ладонях, неосознанно поднималась на носочках, только бы быть ещё ближе к Джозефу. Ей было мало. Фотограф же не знал, куда деть свои руки. Он перекладывал их с её плечей на щёки, за шею, прятал пальцы в её волосах. Отстранившись, он будто увидел Афродиту... Нет, лучше. С растрёпанной причёской, вспухшими губами, томными глазами и, главное, неосознанно потянувшуюся за новыми поцелуями. Теперь она совсем не походила на высокомерную королеву. Она походила на его королеву. По-кошачьи улыбаясь, Джозеф мазнул дыханием по её шее. Остался удовлетворённым тем, как она вздрогнула. Провёл языком по шее вверх. Мэри машинально хотела опустить голову, но фотограф не дал ей этого сделать, подняв за подбородок обратно. — Не надо скрываться, Ваше Величество. — Опять этот шёпот, сводящий с ума. Он издевается над ней. Мэри чувствует, как подкашиваются ноги. Становится слишком жарко и она отпускает укрывающее её одеяло. Джозеф сквозь прикрытые глаза замечает это и тут же проводит пальцем по ключицам, которые чуть двигаются из-за быстро вздымающейся груди. Он не торопится опускаться к её затвердевшим соскам, которые просвечивают через лёгкую ткань ночнушки. Один за другим он оставляет поцелуи на её шее. Вслед за ними он легко покусывает нежную кожу, заставляя Мэри почти что стонать. Джозеф смотрит на расплывающиеся синяки. Фиолетово-пунцовые, они напоминают цветы. — Их ты так же быстро регенерируешь? — Джозеф провёл пальцем по следам засосов и укусов. — Принципиально не буду. — Мэри слабо соображала, что вообще у неё спрашивают. — Мне начинают нравиться твои принципы. Интересно, дело в том, что ты мне нравишься? Он не дал ей возможности бросить фразу в ответ. Снова прижался к королевским губам, пробегая пальцами по её рёбрам. Мэри будто прошибает током, от чего она дёргается, но не позволяет себе отстраниться. Джозеф улыбается ей в губы. В мыслях он уже представляет, как сорвёт с королевы эту, пусть и симпатичную, ночнушку. Как вожмёт её в кровать, припадёт к её груди. Но их прерывает стук в дверь. Мэри резко отскакивает от фотографа. Дверь, благо, не открывается. — Мария, я оставила обезболивающее на столе в ванной, возьми, если нужно. Через пять минут приду проверять тебя, будь готова! — Звук удаляющихся шагов. Джозеф вновь смотрит на Мэри, но та уже надела маску "Её Величество". Он делает шаг к ней, заглядывает ей в глаза и видит борьбу, происходящую у неё в голове: вернуться в привычное состояние королевы или позволить сбыться своему другому желанию. Позволить себе быть согретой кем-то другим: его поцелуями и заботой. Джозеф не даёт завершиться этим раздумьям. Он наклоняется и легко чмокает её в губы, заставляя отбросить все сомнения. Мэри жадная до поцелуев — он это уже понял. И была бы возможность, он целовал бы её всю ночь напролёт. Но сейчас он подхватывает её на руки, словно она ничего не весит и доносит до кровати. Подбирает с пола одеяло и укрывает Мэри, садясь рядом. — Кажется ты уже не успеешь избавиться от следов моей скромной шалости. Джозеф кивает на её шею. — Успею, если захочу, не беспокойся. — Мэри снова натыкается на его усмешку. — Но ведь мы оба знаем, что ты не хочешь. — Она пытается его в шутку ударить, но Джозеф перехватывает её руку и переплетает их пальцы. Мэри больше не сопротивляется его фразочкам. Это окончательная победа фотографа. — Ты ещё придёшь? — Так быстро нуждаешься в моём обществе снова? К такому я не был готов. Придётся переехать поближе к твоим покоям. — Только через мой труп. — Мария, ты знала, что ты ужасно невоспитанна для королевы? — Притворное удивление и возмущение на лице Джозефа заставляют Мэри рассмеяться. — Лучше скажи, кто меня переодел? — Я... Хотел бы, но к моему великому сожалению это сделала доктор. — Мэри шумно выдохнула. —Но, я уверен, мне ещё представится такая возможность. Доброй ночи. Ухмылка, и Джозеф упархивает из комнаты Мэри, оставляя её наедине со своими мыслями. — Выполнила поручение, называется...