hooked by a (were)wolf

Нет, это точно последнее, чего Мегуми ожидал от самого себя. Как вообще так могло выйти, что он в самом прямом смысле не мог заснуть всю ночь после свидания? В голове был только Юджи. Потом ещё Юджи. И снова Юджи. Смущающийся Итадори Юджи, который реагирует вообще на всё, как милый щенок. Делающий комплименты Итадори Юджи, который выглядит при этом так искренне, что сердце удары пропускает. Улыбающийся и смотрящий ему в глаза Итадори Юджи, отчего тепло по телу само растекается. И, боги, Итадори Юджи, который весь фильм был чертовски сильно возбуждён. Настолько, что это было ощутимо и физически (его трясло), и по запаху. Мегуми казалось, что за весь этот несчастный фильм он сойдёт с ума. Рядом с ним ёрзали, тяжело вздыхали, дрожали, сжимали его руку от каждого дополнительного прикосновения, кусали губы, издавали разные тихие сдавленные звуки. Казалось, что ещё немного и этот парень просто захнычет. Он был таким милым, разгоряченным, податливым по отношению ко всему, что с ним делал Мегуми, что это превратилось в какую-то обоюдную пытку. Ужасающе приятную. Мегуми хотел бы его съесть. Прям там и при всех. И хуже всего делает осознание, что на это были бы согласны. Потому что Итадори Юджи сразу же откликался на абсолютно всё, что ему предлагали, как касались, что говорили. Боже. Собственные мысли сводят с ума. Он чувствует себя почти что кем-то отвратительным из-за них. Из-за того, как не раз, причём и во время фильма, и после, думал о том, как же сильно он хочет, несмотря на людей вокруг, вжать этого трясущегося парня в его же кресло, держать его руки своими и целовать. Везде. Как же сильно хотелось целовать эти покусанные губы, слышать тихие всхлипы, видеть, как податливо ему подставляют шею под засосы, как просят, просят, просят. Хочется завыть от всего, что происходит на душе, на сердце и в голове. Всё за такое короткое время превратилось в полный хаос. Впервые за двадцать четыре года чувства к кому-то так выбивают, пронзают, крадут всё спокойствие. Впервые из-за кого-то он сходит с ума сразу во всех плоскостях своей натуры. Причём не сказать, что Мегуми вообще может назвать себя влюбчивым так-то, особенно чтобы влюбиться так быстро, но… В этом парне кажется привлекательным абсолютно всё. Хорошо до неприличия. Говорить с ним, смотреть на него, смеяться вместе, говорить обо всём, касаться. Куча вещей, которую он не любит делать едва ли ни с кем. И которые так приятны с Юджи. Его не удаётся выкинуть из головы совсем. Мегуми до сих пор испытывает жгучий стыд за то, что делал ночью. Ему без шуток неловко даже в глаза смотреть после этого. Даже себе признаваться тяжело, что он правда… дрочил на Итадори Юджи, потому что возбудился вновь… просто думая о нём. И что не стал этому никак противиться. Вместо напоминания, что так не стоит делать, что надо уметь сдерживаться, Мегуми вспомнил красное, смущённое лицо Юджи, его будто немного затуманенные из-за возбуждения глаза, как он пах, как реагировал на всё. В голове возникли только абсолютно неприличные картины. Он смотрел на милые фото этого парня, но они никак не отрезвляли, вообще не помогали. Даже делали хуже. Воображение до отвратительного точно и ярко нарисовало картинку, где этот замечательный парень стоит на коленях перед ним, смотрит снизу-вверх своими очаровательными глазами, тяжело дышит и ждёт. Ждёт, когда Мегуми погладит его по голове, как сам потянется за рукой, как прижмётся к ней щекой. Юджи кажется настолько сладким, хорошим и… послушным. Это вызывает сразу двойственные желания, где первая часть едва ли не на уровне инстинктов хочет защитить, окружить всем самым лучшим, заботиться, а вторая… вторая очень сильно хорни. Блять. Юджи слишком хорош для того, чтобы кто-то мог так думать о нём, представлять с ним такие вещи. «Но он же сам был бы не против», — услужливо подсказывает голос в голове, подозрительно напоминающий Сатору. Нет. Даже если так, то надо выкинуть все эти мысли из головы. Он не имеет права так думать об этом парне, даже если об этом никто не узнает. Надо вообще попытаться меньше думать об этом парне, иначе всё в его жизни окончательно сгорит в адском пламени. И ему точно пока не стоит обо всём рассказывать Годжо. Потому что тот легко доломает остатки спокойствия, сам предложит хорни сцены с этим парнем, поржёт над ним и ещё начнёт подбивать на вещи, которые не стоит делать. Потому что Мегуми вообще не уверен, что у него сейчас хватит здравого смысла хоть на что-то. Скорее всего, вообще ни на что. Он будто перестаёт быть привычным собой, стоит Юджи появиться рядом хоть в каком-то виде. И сердце, и инстинкты начинают работать до ужаса слаженно и требовать слишком активных действий, которые… не все неправильные, но… Мегуми боится сам себя. Нет, он абсолютно уверен, что никак не навредит Юджи, потому что это кажется настолько недопустимым будто бы всей системе внутри него, что он представить не может, как даже словом его обидеть. Он скорее язык себе откусит и руки оторвёт, чем сделает этому человеку плохо. Но он не понимает, что вообще с ним происходит, откуда такие яркие реакции, откуда столько мыслей и где вообще здравый смысл. «Ты влюбился. По-настоящему. Поздравляю))» — пишет Сатору. Телефон хочется выкинуть в окно и надеяться, что тот переедет машина. Только этого не хватало. Ладно, возможно, правда не хватало. Худшая часть происходящего скрывается в том, что он на самом деле не против вообще всего, что происходит. Глубоко внутри ему нравится. Очень сильно нравится. Потерять в момент все эти чувства совсем не хочется, они слишком правильно ощущаются. — Блядство, — вырывается само. Мегуми откидывается на кресле и трёт лицо рукой, будто пытаясь избавиться от наваждения. Не выходит. Абсолютно очевидно не выходит. Всё его существо требует сделать что-то, приблизиться как-то к Юджи, узнать его лучше, коснуться. Но он понятия не имеет как. Нет, конечно, он пишет ему постоянно и пытается так собирать информацию, запоминать всё, что парень говорит, но… было бы так хорошо узнать от кого-то ещё, что объект воздыхания любит, чего хочет. Как минимум можно устроить сюрприз. Или не облажаться в чём-то. Точно. Нобара Кугисаки. Имя девушки приходит подобно озарению. Вот она та, кто сможет ему помочь, кто дружит с Юджи и при этом не самый чужой человек для самого Мегуми. Через неё можно узнать что-то точно. Если бы не одно «но». У неё характер не менее вредный, чем у него самого. И она упрямая. И церемониться с ним не будет. И может вообще сразу же послать. Что она, что Маки те, кто скажут скорее «нет», чем «да», если попросить о чём-то, не являясь для них кем-то близким. Задобрить их тоже будет чем-то очень трудно, потому что у Маки и без него всё есть, а Нобара с ним едва ли здороваться хочет. Сложно сказать, что он чем-то перешёл дорогу хоть одной из них, вообще нет. Просто с дражайшей двоюродной сестрой он никогда особо не общался, как и почти со всеми родственниками. У них не было ни общих тем, ни целей, ни взглядов. Да и характеры одновременно и похожи, и слишком разные. А ещё, как и подобает всем, кто хоть как-то причастен к Зенинам, они по умолчанию не особо-то хотят иметь друг с другом дела. Хорошо хоть бороться за какие-то пустые амбиции не собираются. Ему бы очень не хотелось драться с ней. Нобара… С ней пересекаться выходило либо случайно, либо с Маки, а там разговор не выдерживал и пары фраз, после чего они оба резко находили срочные дела, противоречащие возможности поговорить. Было очевидно то, что Кугисаки ненавидит Зенинов так же, как и её подруга. Да и к оборотням в целом с подозрением относится, если это не Маки. Один раз даже прямо сказала, что от оборотней слишком много проблем, гораздо больше, чем пользы, а ещё они этим плохо влияют на всю судебную систему, своими драками увеличивая преступность. К сожалению, Мегуми не мог даже поспорить с ней. Это правда. Особенно если оборотни — Зенины. Вся его семья, клан, состоит в основном из абсолютно конченных и помешанных на понятных только им, устаревшим два века назад традициях, где жестокость стоит во главе. Где к детям сразу же начинают относиться как ко взрослым, требуя не меньше. Где стать позором семьи можно за что угодно. Где тебя учат драться со своими родственниками едва ли не с момента, когда ты начинаешь ходить. Постоянная вражда и борьба за лидерство. Мегуми повезло, что родители увидели, что им с сестрой расти так будет плохой идеей, поэтому воспитывали его совсем иначе, чем остальных оборотней из клана. Также он очень рано сепарировался от них — в шестнадцать. В этом ему здорово помог Сатору, подталкивая на правильный путь и поддерживая во всём. До восемнадцати Мегуми фактически жил у него, за что до сих пор благодарен. И по иронии судьбы ему нужна помощь как раз дорогой двоюродной сестры. Надо придумать то, как вообще это всё написать так, чтобы не послали. Тяжело. В его планах на жизнь было максимум говорить ей «привет», пока кто-то из них не умрёт, если не оба. Но ради Итадори Юджи… напишет. *** Юджи смотрит на кучу сообщений от Нобары, которой всё же оставил свой номер, и… не то чтобы он рассчитывал, что ему напишут, а тем более позвонят так. Голова идёт кругом ото всей информации, которую ему успели сообщить за эти десять минут. — Ты вообще меня слушаешь?! — Девушка злится, почти крича в трубку. — Повтори, пожалуйста… — неловко просит он. Слышал, но смысл слов доходит как-то… с трудом. — Твой гавкающий начал написывать Маки, потому что думает, что мы все друзья! — повторяет Нобара, быстро тараторя слова. — И тебе ужасно повезло, что она умная и додумалась спросить у меня, не знаю ли я каких-то Итадори Юджи, с которыми мы обе дружим! — Так ты сама сказала, что мы друзья! — Так я не думала, что меня в это втянут! Да, тут никто не думал вообще. Ни о чём. Когда они оказались в одной аудитории с Мегуми и Сатору, все просто хотели как можно быстрее убежать, говоря что угодно для этого. Но так мило… Мегуми хотел поспрашивать о нём у его друзей… Даже если эти друзья сфальсифицированные. Улыбка сама появляется на губах. Глупая влюблённая улыбка. — Ты меня опять не слушаешь! — восклицает девушка. Кажется, что ещё раз такое повторится и она сбросит, поэтому Юджи быстро берёт себя в руки. — А Маки может нам… подыграть? Немного хоть… Сказать, что мы правда друзья? — Все вчетвером? — уточняет. — Нам нужно тогда согласовать версию. Создать общую беседу. А то вдруг кто-то скажет что-то не то. Юджи кивает сам себе, зная, что его не видят: — Это хорошая идея. А Маки согласится? — Я не думаю, что она будет особо против, если мы решим всё быстро, — чуть подумав, отвечает Нобара. — Тогда поговори с ней и создай беседу? Пожалуйста? — с мольбой просит Юджи, заламывая себе пальцы от волнения. Он чувствует себя так, будто ввязывается во что-то такое, где есть последствия, но пока не до конца их осознаёт. — Ок. — И сбрасывает. Итадори остаётся один на один со своими мыслями. Мегуми правда хочет узнать его получше? Он же для этого написал Маки? Не для чего-то же плохого, ведь так? Нет, о таком даже думать не стоит… Да и не похож Мегуми на кого-то, кто стал бы строить козни. Но почему тогда… Неужели он правда ему… симпатичен? Ко всем ли он так относится? Что вообще про него думает? Как же хочется, чтобы оказалось, что он ему тоже нравится. От одной мысли об этом Юджи чувствует бабочек в животе, которым уже абсолютно всё равно на любые логические доводы и варианты развития событий. Допущение, что он может быть хоть немного симпатичен Мегуми в том же ключе, что сам оборотень ему… вызывает какое-то безумное счастье. Оно скоро сменится волнением, потому что ответ будет ближе, но сейчас всё так волнительно прекрасно. Телефон вибрирует кучей сообщений сразу. Юджи быстро открывает мессенджер и видит, что это Юта, который буквально орёт ему в переписке. Что случилось? Это очень непохоже на друга, чтобы что-то так сильно его впечатлило, и… Взгляд падает на чат ниже и видит беседу, состоящую из него, Юты, Нобары и… Маки. Блять. Вот что он упустил. Всё внутри холодеет, отодвигая радость на задний план. Как вообще он мог забыть о такой маленькой детали, о которой друзья точно не должны забывать. Хочется самому ударить себя головой о стену от осознания: Юте и Маки тоже придётся делать вид, что они друзья. Юте, который более двух лет влюблён в Маки.