***
Тёмные эльфы настолько стремились уподобиться оркам, что за короткий промежуток времени преобразились до неузнаваемости. Их движения, изящные и плавные, будто лебединые, стали тяжёлой поступью, их язык, звучный и ясный, точно весенняя капель, обратился в гудящую сталь, а их фигуры, наделённые природной красотой и изяществом, перетекли в громадные туши. Даже их лица приобрели орочьи, печально известные черты: толстые клыки лезут на толстые губы, кожа имеет землистый оттенок, но что самое главное — угольные волосы, на щеках, груди, животе, ногах, руках, в общем, везде, куда ни падёт взор. Но они гордятся, ведь для них такое нескладное, большое тело, как у орков, — признак силы и наличия боевого духа.***
Элунда терпеть не может принимать участие в переговорах, но иначе нельзя: лишь они удерживают и без того шаткое перемирие между светлыми и тёмными эльфами. Как старейшине, ему приходится брать на себя связующую роль. Переговоры, по установленным обязательствам, проходят в присутствии обоих войск, от каждого из которых выступает только один лидер и только один помощник. Элунда оборачивается к своим воинам: облачённый в доспехи помощник Гархорн кивает ему, неподалёку топчется плечистая фигура — его сестра Кельда, которая не успела до брата изъявить желание быть помощницей и которая теперь кривит челюсти от досады, по бокам от неё — «буйные головы» близнецы Пимен и Вивен, рядом с ними бойкая старушка Рири, её дочка Джуна, а позади — остальные бойцы. Между сплочёнными рядами, с лицом недовольным и напряжённым, протискивается Вейлин. Он пристраивается к Элунде, шепчет ему на ухо: — А где их лидер? — Здесь, — Старейшина передаёт посох Гархорну, но, перед тем, как пойти к руслу реки, обращается к Вейлину: «И не вздумай лезть!» По ту сторону ждут тёмные эльфы. С призывом бьющие копьями о землю они создают грохот такой мощи, какой не похвалится даже рокот вулкана. Их гортанные голоса сливаются в монотонное и величественное: «Кёнинг!» Вскоре голоса стихают, в травы намертво вонзаются смертоносные пики. С противоположного берега, напротив Элунды встаёт оркоподобный громадный эльф. При виде его конечностей, весьма пугающих размеров, Вейлин съёживается. Начинаются переговоры. Не внимая запрету, он с осторожностью, шаг за шагом, приближается к Элунде. Рири шикает на него, приказывая немедленно остановиться, но он не подчиняется и вскоре оказывается за спинами старейшины и помощника. Искушённый любопытством Вейлин с жадностью ловит каждое слово, каждое движение Кёнинга. Оркоподобный не снимает с пояса сжатые кулаки — будто готовится выхватить оружие. По левую руку стоит помощник — не менее оркоподобный, лобастый эльф: те же чернявые волосы, те же вылезающие клыки, широкие ноздри и зеленоватая кожа. Но в нём, в отличие от его лидера, есть черты куда ужаснее — это искромсанная, бугристая кожа, змеиный приплюснутый нос, до ушей ползущие углы рта и безумный, жестокий взгляд. Изменения отражаются на лице помощника самым непредвиденным и неестественным образом. Насколько уродливые были его предки, эльфы и орки, чьи племена слились воедино, что у них получился настолько уродливый потомок? Размышления обрывает Гархорн. Заведя посох за спину, он бьёт остриём по ногам Вейлина. Тот вскрикивает и, понимая, что от него хотят, отходит дальше. Тотчас слышатся оклики, рыки и визги. Тёмные эльфы срываются с места. Вейлин видит, как Элунда резким, точным движением разрезает воздух рукой: дрожит земля, грязь и песок, бурлящая река подымается, создавая барьер немыслимой мощи, но лишь на время сдерживающий натиск. Вскоре оркоподобные прорываются сквозь водную преграду, с мечами в руках, с дикими воплями на устах. Тогда из почвы вырываются на свет толстые шипастые корни. Они без разбора хватают нападающих, поднимают до самой опушки леса и разбивают их тела оземь. Вейлин поворачивается, не в силах бежать, и застаёт очередное кровавое зрелище. В несколько воинов прилетают секиры: отлетают головы, из шеи брызжут струйки крови, обезглавленные дёргаются в судорогах, прежде чем упасть, толстые лезвия вонзаются в животы, рассекая мышцы и ломая кости, некоторых хватают за головы, с громким хрустом ломаются шейные позвонки, такие падают замертво, с раскрытыми глазами, полными страха и ужаса. Вейлина с размаху бьют в спину. Колени разбиваются о жёсткие, острые камни. Он только успевает поднять глаза и руки, чтобы защититься: копьё уже заносят для удара. Его убийца — тот лобастый, уродливый тёмный эльф — жутко и гневно скалится, готовясь напасть, но застывает, будто статуя, и безобразно скрючивается в лице от боли: Элунда делает быстрый взмах, и ударная волна отбрасывает тело оркоподобного. Вейлин бросается к родному лесу, к спасению от угрожающей мучительной смерти. И только ступает на тропу, как получает в челюсть массивной, огромной дубинкой. Его сознание завлекает темнота.***
Поля усеивают обломки от доспехов, куски плоти и скрюченные, разорванные в клочья трупы эльфов, как тёмных, так и светлых. Их всех погребают на месте: разрыхливают под ними почву, выкапывают глубокие ямы и с осторожностью укладывают в гробы, сделанные на скорую руку. В лесах, у оснований деревьев, у кустов, цветов и растений кучками покоятся тельца птиц и маленьких зверушек, а на поле трупы животных скрывают травы. Это знак. Тёмные эльфы нарушили перемирие и теперь готовятся объявить войну. Вейлин оборачивается: Кельда умывает лицо от чужой крови, её плечи до сих пор напряжены, кованые мускулы, как отёсанный камень, в глазах — ненависть, Джуна протягивает ей ткани, рядом сидит Гархорн — в глубокой задумчивости он приглаживает забрызганную кровью бороду. Выглядит сосредоточенным. Неподалёку сокрушается Рири: физиономия обычно весёлой старушки теперь перекошена от злости, вздымаются седины, морщины становятся отчётливее. Элунда приводит в сознание близнецов. Никто из них не ожидал такого исхода.***