***
— Не нужно бояться. Она не укусит. Немо приподнимает бровь, скептично глядя на Марко, на лошадь и снова на Марко. Это рыжее чудовище с длинной гривой и взглядом машины-убийцы, кажется, думает только о том, как укусить Меттлера за пятую точку. — Я к ней не подойду, — наотрез отказывается Немо. — Она хочет меня съесть! Марко смеется, протягивая чудовищу кусок морковки. Немного подумав, чудовище решает, что морковка будет явно повкуснее пятой точки Меттлера, и, зыркнув на него напоследок, принимает лакомство из рук довольного Пуришича. — Ты слишком мнительный, Dragi moj, — говорит Марко. — Не все в этом мире враги, которые хотят навредить. Немо его реплику не комментирует никак. Он смотрит на любимого человека, увлеченного кормлением лошади, и чувствует укол сожаления. Люди — предатели. Существа, наделенные способностью мыслить и чувствовать, но всю свою энергию направляющие на разрушение. Немо любит Марко, правда. Как может и как умеет — неожиданно, несуразно, не зная, как выразить это правильно. Но доверия у него нет ни к кому, даже к человеку, которому решился отдать свою душу. «Ты заслуживаешь лучшего, — думает Меттлер. — Сколько дней еще пройдет, прежде чем ты уйдешь?».***
Когда сны с участием Немо Меттлера превращаются в драматический сериал, проживаемый каждую ночь, Марко уже не смешно. Ничто, черт возьми, не предвещало беды. Пуришич спокойно жил, творил, давал интервью и общался с поклонниками, а потом с ним случилась заявка Швейцарии — и жизнь уверенно покатилась по одному месту. Каждый сон с участием Немо — отдельный эпизод, сюжетно связанный с другими. В самом первом Марко уговаривает его (именно его, так как во снах Меттлер почему-то говорит о себе в мужском роде, и мысленно воспринимать Немо так входит у Пуришича в привычку) покататься на лошади, во втором они целуются на крыше, в третьем — ругаются из-за какой-то ерунды. Каждый сон — прожитая жизнь, и, просыпаясь, Марко чувствует панику. И ведь не поделишься ни с кем, даже с самыми близкими. Что им сказать? Что после просмотра клипа Швейцарии он словил шизу и видит реалистичные сны об их с Меттлером совместной жизни? Да его засмеют сразу же! А то и на наркотики провериться заставят, что наверняка станет известно общественности, и тогда — прощай, Евровидение! Прощай, нормальная жизнь! Поэтому Марко молчит. Терпит и пытается жить дальше, надеясь, что странные сны в скором времени оставят его в покое. К началу пре-пати в Мадриде Пуришич успевает привыкнуть к своему новому состоянию. Держать лицо гораздо легче, чем две недели назад, и когда в отеле он впервые сталкивается с Немо вживую, Марко и виду не подает, что что-то не так. — Мы так не договаривались! Пуришич вздрагивает, услышав возмущенного Немо. — В договоре запрета на это не было, — голос, отвечающий Меттлеру, кажется знакомым. Кто-то из участников Евровидения? — Жизнь — штука непредсказуемая, случиться может всякое, неужели ты об этом не подумали? Заглянув на общий балкон в коридоре отеля, Марко застает офигительную сцену. Немо стоит к нему спиной, угрожающе нависнув над Бэмби Таг, и высказывает претензии по какому-то непонятному поводу. — Я это знали! Но такое никак не могло произойти без стороннего вмешательства! Пуришич бледнеет, осознавая: Меттлер, которого он видит сейчас, безумно похож на того, который приходит во снах. Немо в реальном мире — певец, артист, весельчак и небинарный человек, в качестве местоимения выбравший «они». Немо в его снах — мрачный, проблемный, никому не доверяющий парень, одевающийся во все черное и говорящий о себе в мужском роде. Две совершенно разные личности, которых объединяют лишь имена и лица. Так какого черта Меттлер, которого он видит сейчас, так похож на Меттлера из снов?! Откуда в нем столько агрессии?! — Вы же понимаете, что ругань в публичном месте — не лучшая идея для участников Евровидения? Если это попадет в прессу, проблемы будут у вас обоих! Чужие конфликты — не его дело. Он должен пройти мимо, но привычка защищать Немо во снах врывается в реальную жизнь внезапным порывом. — А ведь этот молодой человек прав, — губы Бэмби растягиваются в улыбке, больше похожей на оскал. — Зачем ругаться у всех на виду? Если есть какие-то проблемы, их можно решить в номере, верно, мои дорогие Немо? Последние слова звучат издевательски, но оцепеневший Немо пропускает их мимо ушей. Медленно повернувшись, он смотрит на Марко так, будто покойника увидел. — Прости…те. Я не хотели, — бормочет Меттлер. — Зачем ты передо мной извиняешься? Я ни в чем тебя не виню. Взгляд Немо становится еще печальнее, губы начинают дрожать, и Меттлер проносится мимо опешившего Пуришича, исключая возможность задать вопросы. Марко в шоке, Марко ничего не понимает, и только Бэмби, ухмыляясь, говорит: — На вашем месте, господин Пуришич, я бы поговорила с ними. Немо так впечатлены вашей очарова-а-ательной натурой, что ночами уже не спят. Бэмби уходит, гордо выпрямив спину. Марко на общем балконе отеля охреневает от жизни все больше и больше.