Молчание

— Я слишком сильно влюблён в твои карие глаза, — томно шепчет Акутагава и чуть ли не валится с ног, стараясь как можно дольше оставаться в сознании. — Держись, я сейчас… — Ацуши пропускает мимо ушей чужие слова и даже не задумывается о том, что глаза у него совсем не карие.       Рюноскэ чувствует стук в висках и металлический привкус во рту. Нервно сглатывая, он цепляется за руку Накаджимы, крепко сжимая её. Это происходит рефлекторно, и Акутагава удивляется самому себе. Раньше после миссий он в любом состоянии пытался доползти домой сам, а сейчас слепо надеется на чужую помощь. Это совсем несвойственно для него и противоречит всем учениям Дазая. Был бы Осаму сейчас здесь - от Акутагавы не осталось бы и мокрого места. Вспомнив, как учитель наказывал его, хозяин Расёмона резко вырывает ладонь из руки Ацуши и оборачивается назад. Убедившись, что за спиной никого нет, он начинает осматриваться по сторонам. Однако Дазая нигде нет и поэтому ждать, пока кулак наставника прилетит ему в лицо за очередную провинность, бессмысленно.       Даже спустя столько лет он всё равно боится Осаму. Учитель умел появляться прямо за спиной в самое неожиданное время, и это заставляло Акутагаву ждать удара сзади. Да и сейчас Дазай совсем рядом и может в любой момент причинить ему боль и поэтому нужно быть в сто раз осторожнее и аккуратнее. Акутагава нервно оглядывается и ищет плащ бежевого цвета, пока Накаджима говорит что-то про вооружённое агентство. Угораздило же Рюноскэ завести себе «знакомых» из вражеской организации. Если об этом узнает Мори, то не видать ему синего неба над головой.       Дазая здесь нет, есть только Ацуши и Акутагава не знает, радоваться этому или нет. Возможная встреча с наставником вызывала одновременно страх и радость. Осаму в принципе вызывал у него самые разные эмоции, которые Рюноскэ иногда попросту не понимал. Сейчас Акутагава уже не понимает не только свои эмоции, но и эмоции Осаму. Дазай из мафии мог заставить Рюноскэ почувствовать себя самым ничтожным членом организации, мог растоптать его на месте и пустить пулю в лоб, но что делает Дазай из агентства? Уже долгие четыре года Акутагава задаётся этим вопросом, но никак не может найти ответ.       Темнота окутывает Рюноскэ с головы до ног и ему становится чертовски стыдно за свои слабости. Однажды он чуть не захлебнулся в собственной крови и отключился на задании прямо перед андербоссом мафии. Акутагава и не надеялся очнуться тогда: думал, что его добьёт гравитация, но та лишь помогла ему. И сейчас хозяин Расёмона снова в шаге от падения в очередную темноту, но перед ним уже стоит не владелец Порчи, а паникующий Ацуши, который тащит его на себе и, похоже, направляется в своё излюбленное агентство. От осознания последнего у Акутагавы колет сердце, ведь там, в вда, он наверняка встретится с Дазаем.       Рюноскэ представляет карие глаза, в которые он влюблён бесконечно долгие шесть лет, и чувствует, как его тело расслабляется, а ноги уже не держат. Он бормочет себе что-то под нос под крики Ацуши, но до последнего думает про чужие коньячные глаза, в которых раньше, во времена пребывания Осаму в портовой мафии, не удавалось разглядеть ни одной эмоции. Однако Акутагаве с недавних пор начало казаться, будто в глазах Дазая где-то там, в самом дальнем углу, таится тихая и смутная печаль, которую способен рассеять только сам Дазай и никто более.       Рюноскэ закрывает глаза и перед тем, как провалиться в темноту, слышит громкие крики Ацуши о помощи.

***

— Я слишком влюблён в твои карие глаза, — слабый голос Акутагавы раздаётся в палате. Рюноскэ не может пошевелить ни руками, ни ногами. Его тело будто онемело. — Но мои глаза не карие, солнце, — смеётся Ацуши, не замечая, как из уголков глаз льются маленькие слезинки, — я так рад, что ты очнулся.       У Акутагавы перед глазами всё плывет и тот даже не может сфокусировать зрение. Он пытается несколько раз сконцентрироваться на каком-нибудь предмете, но зрение опять расплывается и парень оставляет все попытки. Он ориентируется лишь на голос Ацуши, который тихо говорит про скорейшее выздоровление Акутагавы. Рюноскэ слабо верит в это, и снова смотрит на размытые предметы. — Зрение скоро вернётся, об этом не волнуйся, — успокаивающе говорит Накаджима.       Акутагава поправляет кислородную маску и продолжает лежать на кушетке, смотря куда-то в сторону. Он не даже не знает, куда именно направлен его взгляд. Рюноскэ без понятия, что ему делать и просто закрывает глаза, вслушиваясь в спокойный и ровный голос Ацуши. Накадажима нашёптывает ему успокаивающие слова, в попытках отвлечь Акутагаву от происходящего. Ацуши очень сильно волнуется за парня, но не подаёт виду и продолжает успокаивать его.       Но Акутагаве не нужно успокоение, ему нужен бывший наставник с тёмно-карими глазами и забинтованными руками, но такая мечта казалась недосягаемой, ведь с недавних пор между ними появилась огромная пропасть, настолько огромная, что с одного её края не видно, где начинался другой. Рюноскэ хочет перепрыгнуть пропасть, но даже не рискует подойти к ней: знает, что упадёт вниз и что падение будет долгим и мучительным. Именно поэтому Акутагава мог только вглядываться внутрь этой бездны, но не более. Однако хозяин Расёмона совсем забывает, что не только он смотрит в бездну, но и бездна смотрит на него, прямо как коньячные глаза Дазая четыре года назад.       Прошло уже четыре года…       Акутагава снова чувствует слабость во всём теле и кашляет несколько раз. Он закрывает глаза и не хочет открывать их: всё равно зрение ещё не восстановилось. Ацуши что-то говорит ему и даже подходит к больничной койке, но парень совсем не реагирует. Он ощущает что-то тянущее внутри и с некоторым страхом понимает, что его снова клонит в сон. За такие слабости Осаму бы давно наказал его, однако наставника здесь нет и, наверное, бояться нечего. — Поспи немного, — голос Ацуши тихий и успокаивающий. Голос Дазая всегда был полной противоположностью.       Помнится, однажды бывший учитель в качестве наказания за проваленное задание заставил Акутагаву пережить трое суток без сна. После этого Рюноскэ несколько месяцев боялся засыпать: опасался, что наставник окажется рядом и снова ударит его. Однако Дазая нет рядом уже четыре года, и Акутагава в один миг проваливается в сон, стоит только получить разрешение от Ацуши. — Долго он здесь? — раздаётся негромкий голос. — Всего пару часов, — Накаджима проводит пальцами по лицу Акутагавы и задевает костяшками чёрно-белые прядки, — что-то нужно? — Да, — кратко произносит Дазай.       На лице Осаму отражается несвойственная ему серьёзность: зубы стиснуты, уголки губ слегка опущены вниз, а глаза прикрыты. Хмурый взгляд зацепился за Акутагаву, с неким волнениям осматривая пострадавшего парня. Осаму несколько секунду смотрит на кислородную маску, а затем говорит: — Тебя директор ищет. Спрашивает, зачем помогаешь врагу. — Но… — спорит эспер, — он не враг, то есть, нет, он враг, но… — Акутагава любезно помог нам выполнить миссию и поэтому у нас с ним временное перемирие, — резко обрывает Осаму, — так ему и передай. — Дазай-сан… — Сейчас, — карие глаза сверкают и Ацуши через пару минут испаряется, оставляя Дазая и Акутагаву наедине.       Осаму несмело подходит к больничной койке, игнорируя пиканье надоедливых аппаратов. Дазай останавливается в шаге от кушетки и случайно задевает капельницу локтём. Капельница шатается и чуть не падает, но тот вовремя схватывает её, тихо выругиваясь под нос. Вздохнув, парень поднимает взгляд на Акутагаву.       Дазай приглядывается к его лицу и замечает, что у Рюноскэ сильно побледнела кожа, а под глазами появились еле заметные тёмные круги. Мафиози выглядит изнеможённым и уставшим. — Ну привет, — тихий голос нарушает долгое молчание.       Вина гложет изнутри, и Дазай не знает, что нужно говорить. Всё равно Акутагава не слышит его. — Давно не виделись.       Ответом служит тишина, от которой у Осаму разрываются барабанные перепонки. Глубоко выдохнув, он потирает переносицу. В голове у Дазая начинается поток мыслей и он не знает, за какую нужно схватиться. Зачем он пришёл сюда? Есть ли от него толк? Нужно ли поговорить с Акутагавой после стольких лет разлуки? Что сказать ему?       Дазай не знает ответа ни на один вопрос и решает просто побыть рядом с Акутагавой. Погружаясь в мысли, он уже не замечает надоедливое пиканье аппаратов и слегка прикрывает глаза. Рюноскэ всё также мирно спит, и Осаму не хочет мешать ему, стараясь вести себя тихо.       Спустя четыре года у Акутагавы в жизни всё «стабильно»: работа в мафии не даёт отдохнуть и душит сильнее, чем любая верёвка, а желание получить признание отговаривает Рюноскэ от падения в пропасть. Путь в портовой мафии долгий и тернистый, наполнен разными испытаниями и людьми, что готовы выкинуть тебя за борт после первой же оплошности. Оба парня прошли этот путь уже давно, но свернуть на другую дорогу, менее извилистую, смог лишь один. — А ты бы неплохо прижился в агентстве. Здесь даже на тебя можно найти управу, — Дазай смеётся, хотя понимает, что повода для смеха нет.       У Акутагавы и Осаму слишком разные жизни, слишком разные цели, однако их связала судьба и она, чертовка такая, не думает их «отвязывать», напрочь скрепляя их связь красной нитью, что сумела не порваться после четырёх лет разлуки. Дазай не знает, привязанность это или любовь и знать не желает, потому что красная нить всё равно будет связывать их до конца жизни и даже после. И даже разрезать Осаму её никак не может: сто раз пытался и без толку. Между ними слишком крепкая связь и, похоже, даже время не в силах её разрушить.       А раз время тут бессильно, то Дазай и подавно.       В коридоре кто-то быстро бежит и явно сильно паникует, судя по сбившемуся дыханию и громкому сердцебиению. Дазай не оборачивается: с первых секунд понимает, что это Ацуши бегает туда-сюда. Осаму снова глубоко выдыхает, ибо времени у него осталось мало, скоро в палату придёт Накаджима и будет охранять своё сокровище.       Дазай смотрит на Акутагаву и только сейчас понимает, что он видит не своего ученика и даже не грозного и опасного мафиози, а свои ошибки. — Он бы воспитал его правильно… — тихий шёпот разносится по комнате.       Изменить прошлое нельзя, время слишком беспощадно и Осаму не верит, что оно может лечить кого-то, потому что пролетело уже почти пять лет, а Акутагава всё такой же: любящий Дазая и ненавидящий всех, кто находится рядом с ним. — Шкет, ты где шляешься?! — С-сейчас, я почти…       Осаму чуть-чуть смеётся и пытается подавить улыбку, закусывая губу. Крики Куникиды и заикания Ацуши — это классика в агентстве. — Куда подевался этот чёртов Дазай?!       Акутагава всегда хотел быть ближе к Дазаю, хотел стать его лучшим учеником, лучшим другом, лучшим врагом для тех, кто совершил ему зло. Однако ничего из этого у него не получилось, и Рюноскэ вряд ли сможет с этим смириться. Огромная пропасть разделяет их обоих по сей день и её не получится преодолеть, каким бы способным эспером Акутагава бы не был.       Между Рюноскэ и Осаму слишком далёкое расстояние и в эту секунду это расстояние стало ещё дальше, потому что Дазай сейчас стоит перед Акутагавой буквально в двух шагах, а тот его даже не замечает.       Понимая, что пора уходить, Осаму кидает последний взгляд на Рюноскэ и через несколько секунд стоит на пороге двери. Отвернувшись, он выходит из палаты и появляется в агентстве только на следующий день.

***

— Я слишком влюблён в твои карие глаза, — тихо шепчет Акутагава.       Состояние Рюноскэ улучшилось, он больше не нуждается в лечении и может вернуться к работе. Однако возвращаться в мафию страшно: в организации теперь ходят слухи о его связи с агентством, и эти слухи стремительно дошли сперва до исполнителей, а потом до босса. Мори ещё не отчитал его, но в скором времени между ними состоится серьёзный разговор. Гнева босса Акутагава боится, как огня и поэтому он попросту ждёт этот «судный день» и надеется остаться в живых. — Но мои глаза не карие, солнце, — с улыбкой поправляет Ацуши.       Рюноскэ знает: он должен перестать мучить Накаджиму ложными надеждами. Между ними не может любви и даже дружбы. Он должен сказать об этом Ацуши, пока не поздно. Тянуть с разрывом нельзя, необходимо сказать правду здесь и сейчас. Не зная, как помягче преподнести ему это, Акутагава резко выпаливает всего два слова: — Вот именно.       Ацуши отводит взгляд и тихо шепчет: — Дазай, да?       Рюноскэ слабо кивает в ответ и по привычке кусает нижнюю губу, а Накаджима, кажется, всё понимает и принимает. Он давно догадывался об их связи, но не хотел признаваться себе в этом. Шумно выдохнув, эспер приближается к Акутагаве и смотрит в тёмные серебряные глаза. — Я уже давно понял, — осторожно произносит Ацуши. — Прости, — бормочет тот.       Накаджима молча обнимает Акутагаву и прижимает к себе, будто пытается избавить его от всей боли с помощью объятий. Рюноскэ обнимает его в ответ и, прикрыв веки, видит перед собой Дазая, в которого он безнадёжно влюблён уже шесть лет. Карие глаза навсегда останутся для него холодными и недосягаемыми, сколько бы усилий он не прикладывал.       Ацуши гладит его по спине, и Акутагава не понимает, почему за шесть лет их знакомства с Дазаем пропасть между ними стала ещё больше и глубже. Рюноскэ не знает, как пересечь эту пропасть, но он знает, что его умственные и физические способности, что его редкий и мощный дар, что его должность в мафии, никак и никогда не вернут Дазая ему. Осаму ушёл окончательно и бесповоротно, и все мафиози говорят, что он никогда не вернётся.       Но Акутагава скучает. Скучает по карим глазам и забинтованным рукам. Скучает по временам, когда Дазай был рядом. Скучает по мечтам о взаимности и любви. Скучает по возможности получить похвалу от наставника. Скучает по Осаму, что был так дорог ему.       Рюноскэ ведь действительно наделся когда-то получить взаимность от Дазая, но в итоге не получил ничего, кроме избиений и оскорблений. Но, несмотря на это, Осаму всё равно оставался для него светом в кромешной тьме. Акутагава любил его настолько сильно, что после ухода Дазая из мафии, он поклялся себе дождаться его. И Акутагава дождался.       Когда Рюноскэ в первый раз увидел бывшего наставника после долгого расставания, он почувствовал, как у него болит сердце. Впервые за несколько лет Акутагаве хотелось заплакать и кинуться наставнику на шею, прижать его к себе и попросить больше никогда так не исчезать. Рюноскэ всеми силами желал обнять Дазая, но боялся, что он оттолкнёт его.       Акутагава знает: он обречён на вечное молчание и это не изменить.       Ацуши шепчет успокаивающие слова, а Рюноскэ хочет выть от боли, словно сорвавший с цепи пёс.