апрель 2024 года
Номинация на «Золотую маску» — это именно тот пункт в биографии актёра, о котором можно упоминать до конца дней. Конечно, куда ценнее быть лауреатом, но Кирилл старался об этом не думать. Почётно было отставить любимый проект и театр, пусть он был и не один заявлен от музкома, но волнение начало накатывать заранее. Чем ближе был тот самый показ, тем нервнее становился Гордеев, который несколько дней назад на стриме говорил, что совсем не переживает. Он, конечно, лукавил. Любой на его месте переживал бы, ведь давление было немыслимое. Казалось, будто все сговорились и при любой удобной возможности напоминали о маске, а потом забывали об этом через секунду, а Кирилл глаз смокнуть не мог, обдумывая все возможные промахи, которые могут с ним случиться прямо перед комиссией: забудет текст, сорвёт голос, запнётся о свои или чужие ноги, упадёт в оркестровую яму. Последнее, конечно, его пугало больше после рассказа Вишневской. И почему вообще он б этом вспомнил спустя полтора года после того, как она об этом решила поведать? — Это какой-то ужас, — пробормотал Кирилл, усаживаясь за стол с кружкой чая. — Ощущаю себя так, будто у меня дипломный спектакль в ГИТИСе, а я прогуливал всё курсы. Саша повернулся назад, посмотрев на Гордеева с лёгкой ухмылкой. Мужчина закрыл кран и убрал вымытую тарелку на сушилку. Время шло, а Кирилл не менялся. В институте он тоже до последнего нервничал, хотя всё было хорошо. — Понимаю, что моё «успокойся» делу не поможет, но ты просто меньше об этом думай. — Ты какой-то слишком спокойный, Саш. Что за чудесные таблетки принимаешь в тайне от меня? — Кирилл с интересом взглянул на Суханова, который стоял рядом. Актёр положил руку на его плечо, чуть сжав. — Таблетки «пофигин». Нервничать я начну примерно за минуту до выхода на сцену, а пока — надо держать себя в руках. Если мы оба будем переживать, то ничем хорошим это не закончится. Пойдём посмотрим что-нибудь? Хочешь, я даже с тобой в игру сыграю, но… Мне опять нужно напомнить, куда жать на джойстике. — Саша кивнул в сторону стримерской, куда не ступала его нога никогда, будто он как и Альвис мог внести в эту священную обитель шерсть или что-то сломать. Место силы Гордеева было неприступно, а Суханов заглядывал туда лишь в те мгновения, когда Кирилл был слишком увлечён моделированием, не услышав зов из кухни. — Я же тебе тысячу раз объяснял. И как ты тексты запоминаешь, если не можешь выучить чуть меньше пятнадцати кнопочек на геймпаде? — Гордеев встал из-за стола и улыбнулся Саше. Тот обладал каким-то прекрасным талантом к успокоению за пару минут. Впрочем Кирилл всё равно знал главное, стоит Суханову куда-то пропасть, даже по делам, то тревога снова накатывала, а ходить друг за другом они не могли. У них есть общие проекты, но они работали и в разных, могли не видеться днями, а порой неделями. Конечно, после закрытия «Шахмат» разлука ещё не переваливала за две недели, но стыковаться в графиках иногда было сложно. Спасали общие мюзиклы в театре, а ещё то, что у них не было одной на двоих роли. — Тексты я запоминаю тоже не с первого раза. Тебе ли не знать, — Суханов взял свою и кружку Кирилла, доставляя их в закрытую комнатку. — Надеюсь, что ты хотя бы там убираешься. На меня не выпрыгнет твой голый мужик? — Нет, если этот мужик не я. — Ответил Гордеев и рассмеялся. На лице Саши появилась ухмылка. Альвис выжидающе сидел возле запертой комнаты, надеясь, что хотя бы сейчас его туда запустят, но правила были слишком жёсткие. Кот потом, конечно, отомстил Кириллу, куснув его за ногу во сне.Я с тобой посплю говорит и целует в спину
Я тебя люблю говорит и никогда не покину
Театр стоял на ушах ещё за день до 26 апреля. На репетицию приехал сам режиссёр, который гордился своим спектаклем, однако всё ещё не мог запомнить фамилии некоторых актёров. Кирилл мечтал провалиться сквозь землю, но нужно было выстоять перед этим ударом судьбы, который мог закончиться для него подарком. Нужна ли ему эта маска? Он сам не мог дать точный ответ. Гордеев никогда осознанно не стремился к наградам, они сами его догоняли, поэтому номинация была для него неожиданностью. Волнение ощущалось в воздухе, когда Кирилл только переступил порог театра. Саша шёл следом, обдумывая планы на выходные. Гордеев так далеко в будущее не смотрел, а по ощущениям — скорую нужно будет вызывать прямо к служебке часам к одиннадцати вечера. — Я принесу тебе чай, и мне надо ещё забежать в костюмерную. Иди пока ко всем. Только одежду кинь в гримёрной, — скомандовал Суханов, отдавая свою куртку. Гордеев кивнул и направился по витиеватым коридорам к гримёрке, встретив по пути Дашу и Ярослава. У Январиной глаза горели так ярко, что даже без вопросов было понятно, что человек тоже переживает. Баярунас приветственно обнял друга, расспрашивая о планах на вечер. Ещё один позитивный человек, думающий аж на восемь часов вперёд. — Сказал бы, что напьюсь, но нет. — Главное… Не переиграть. Просто забыть о том, что в зале комиссия! — Проговорила Даша, но Кирилл понимал, что он сама в это всё пытается поверить. Всё же слишком много номинаций на один показ. Концентрация нервозности превышала все мыслимые и немыслимые размеры. В гримёрке Гордеев убрал верхние вещи на вешалку, бросив взгляд на отражение в зеркале. Мешки под глазами говорили о том, что ночь была бессонной. Кирилл сначала не мог уснуть, а потом его будил кот, кусая за ногу, которая выглядывала из-под одеяла. В результате он ворочался пару часов, даже в какой-то момент разбудил Суханова, который и прогнал Альвиса на лежанку, а затем обнял Кирилла, поглаживая по руке. Актёр говорил о том, что переживать надо будет на сцене, но не в тёплой же кровати дома. Удивительно, но успокаивающий голос Саши подействовал как снотворное. Тем не менее — Гордеев не выспался. И снова в груди ощущалось давление, будто бы лёгкие сдавливало от страха. Нужно было избавиться от мыслей о том, как важен этот показ, но вокруг была такая суета, что сделать это было практически невозможно. Кирилл пробрался к репетиционному залу, усаживаясь рядом с Сашей. Тот протянул ему стаканчик с чаем, почёсывая подбородок. Взгляд Суханова был такой серьёзный, что даже Кириллу стало не по себе. — Важный показ для каждого из нас и театра… — вещало руководство. Саша в этот момент ощущал себя в роли школьника, которому предстоял серьёзный экзамен. Преподаватели же больше нагнетали, а не поддерживали. И если за себя Суханов был более или менее спокоен, то вот волнение коллег передавалось воздушно-капельным путём. Даша улыбалась, Агата даже шутила, но всё же даже за этими масками можно был рассмотреть их страх. Кирилл и без того был человеком подверженным тревожности, поэтому мужчина мог представить, что сейчас творится с Гордеевым. Тот нервно тряс ногой, перебирая кипу бумажек с текстом, который и без того знал наизусть. — Глубоко вдохни и выдохни… — Прошептал Саша тихо, похлопав Кирилла по коленке. — Не корову проигрываем же. А то я на тебя смотрю, и мне тоже тревожно. — Я почти спокоен. Не люблю, когда так нагнетают. — Пробормотал Гордеев в ответ, утыкаясь взглядом в листки, и улыбнулся, когда поймал на себе внимательный взгляд Саши. Снова стало как-то спокойнее, но Суханова, к сожалению, нельзя было привязать к себе на спектакле. Было бы странно, если Досифей от начала и до конца ходил за царем и что-то шептал ему на ухо.Этим же вечером
Кирилл ходил туда-сюда по гримёрной, от чего Ярослав, сидевший за столиком, начал беситься. У Баярунаса до выхода на сцену было достаточно времени на то, чтобы сделать грим и подготовиться, ведь до второго акта ещё нужно было дожить. — У меня сейчас голова закружится от мельтешения. Посиди. Гордеев покачал головой, а Суханов, оторвал взгляд от экрана телефона. Он был увлечён игрой, будто на «Золотую маску» номинировали вовсе не его. — Ярослав прав. Успокойся. Страшно первые три минуты, а потом отпустит. Как обычно и бывает перед любым спектаклем. Забудь, что там комиссия сидит или кто-то ещё. — Саша поправил бороду, которая превращала его из брутального мужчины в не менее брутального Досифея. Спустя полчаса Кирилл стоял в фойе перед партером. Первый выход Петра начинался из конца зала. Сердце в груди стучало так быстро, что ему казалось, будто невооруженным глазом видно, что вот-вот оно выскачет наружу. Саша сейчас был уже на сцене. И ему хотелось бы взять в долг у него спокойствие. «Главное не думать об этом. Только тексты песен. Только они», — наставлял себя актёр, когда ему вежливо открыли шторы. Кирилл и раньше переживал, даже когда они просто играли, а тут такой важный момент для жизни и театра. Синдром отличника вообще никогда не отпускал, поэтому у Гордеева не было такого слова как «плохо». Только «отлично» и «так, чтобы было не стыдно». Он вдыхает побольше воздуха, вспоминает успокаивающие слова коллег, добрые глаза Саши, его руку на своём плече. И только в эти минуты он вдруг посчитал себя ужасным человеком, потому что из-за собственных переживаний даже не успел поддержать Суханова, а ведь он тоже волновался. Первые минуты выхода и впрямь проходят как-то особенно нервно. Главное, что не дрожит голос, а остальное — это лишь отголоски страха. В конце концов, он же профессиональный актёр. Даже где-то в квартире лежит диплом ГИТИСа. В такие моменты Кирилл даже начинал думать о том, что его путь должен был строиться не в театре, а где-то подальше. Рука чуть подрагивает, но это же можно списать на возраст и болезнь Петра. Если вдруг кто-то заметит эту робость. Гордеев допевает песню и «исчезает» за кулисами. Адреналин в крови подскочил так, что на этой тяге можно добежать до Москвы и обратно. Ему бы перевести дух. В гримёрной сидит Ярик, листая ленту новостей. Он закинул ноги на соседний стул, вытянувшись. Счастливчик, у которого появление только на несколько минут во втором акте. — Кирюх, выглядишь ужасно. — Да ладно? Гримёры уже трудятся над париком Петра, а Гордеев всё ещё не может унять дрожь в теле. Он не знает, каким чудом не забыл слова. В животе неприятное ощущение, будто сейчас его стошнит. Всё же актёром быть не так просто, как кажется. Кирилл прикрывает глаза, приложив ладонь к груди. Сердце стучит быстро. На его плечо мягко ложится чья-то рука. Ему даже не нужно открывать глаза, чтобы понять, кто это. Суханов чуть сжимает плечо, а потом говорит спокойно, но чуть шутливо: — Ещё не отбросил коньки? Тебе надо дожить до моей сценической смерти ещё, так что не вздумай помирать. На кого мне в конце махать палкой и мертвецов призывать? — Саша улыбнулся и посмотрел на Кирилла внимательно. Конечно, он ощущал это безумное напряжение, поэтому ему хотелось отсыпать Кириллу своего спокойствия. Если бы в комнате больше никого не было, то мужчина обязательно обнял бы Гордеева, пусть тот и не любил излишнюю тактильность. Годы шли, менялись роли, но совсем не изменялся этот двухметровый актёр. Ещё в студенчестве он много, порой даже слишком много, загонялся. Тогда Суханов был помощником мастера курса и преподавателем. Разглядеть в своих подопечных талант было не так уж и сложно. И Кирилл Гордеев сразу же стал тем самым юношей, подающим большие надежды. Сама судьба свела их тогда, потом была театральная студия, а затем — музком, МДМ. Рука об руку. — Да, я продержусь, чтобы на тот свет вас с Яриком отправить. — Кирилл чуть улыбается, положив руку на пальцы Саши на своём плече. Он всегда ощущал от Суханова невероятную поддержку. Иногда он верил в него больше, чем кто-либо. На кастингах, первых шагах в новых проектах, конкурсах и даже сейчас. Кирилл лишь губами шепчет: «спасибо». Ему и впрямь становится лучше, будто бы кто-то приложил к сердцу лечебный подорожник. И потом весь спектакль проходит на одном дыхании. Кирилл улыбается, сжимает пальцами руки коллег, кланяется под оглушительный гул зала. Зрители встают с мест, громко аплодируют. На лице наконец-то появляется расслабленная улыбка. Можно выдохнуть. Кажется, что самый ответственный момент жизни позади. Кулисы закрываются. Актёры радостно вскрикивают, ведь позади показ для комиссии «Золотой маски». Они его достойно пережили. Кажется, что сегодня даже обошлось без эксцессов, если бы трон не сломался раньше времени и подзорная труба в руках горе-царя. Кирилл ощущает свободу, даже дышится как-то иначе. С плеч сваливается груз. — Ты такой молодец. Я горжусь тобой. — Саша произносит это, когда все медленно разбредаются по сторонам и своим делам. Даша Январина счастливо прижимает к себе букет, который ей передали поклонники. Её руку всё ещё сжимает Ярик, пытаясь утянуть девушку к коридорам. Гордеев же так счастлив, что эмоционально обнимает Суханова. От него приятно пахнет парфюмом и домом. — Спасибо. И ты молодец! Если бы я решал, кому отдать маску, то это был бы ты. — Кирилл произносит это тихо, чтобы это услышал только мужчина. Саша скромно улыбается, похлопав Гордеева по спине, отходя. Ему приятно слышать это от человека, которого он так любит. И даже если бы комиссия решала между ним и Кириллом, то Суханов всё равно считал бы, что достойнее награды именно двухметровый баритон, а не он.***
Царь Пётр смыл грим, переоделся в любимую футболку и неспешно натянул на себя толстовку. Кирилл заметил на себе внимательный взгляд Саши. Тот уже минут пять сидел на стуле, дожидаясь, когда Гордеев будет готов. — Что? — Думаю о том, что тебе сегодня нужно лечь спать не в два часа ночи. Мне не нравятся твои мешки под глазами. — А можно выключить в тебе функцию «папы» Саши? Я хотел сериал посмотреть. — Тебя ещё на служебке на добрых полчаса задержат. Пока мы доберёмся до дома. — Суханов натягивает капюшон, подходя к Кириллу ближе. — А я так зверски устал, что хочу просто трупом лежать в кровати под одеялом. — Тогда я хочу полежать с тобой рядом до двух часов ночи под одеялом. — Гордеев с улыбкой смотрит на Сашу. — Если будешь копошиться, то лежать придётся здесь. — Мужчина поправляет капюшон Гордеева, а тот довольно смотрит в голубые глаза напротив, невольно подойдя поближе. — Александр, а вы затейник. В гримёрке мы ещё не… Кирилл чуть наклонился и уже хотел поцеловать Сашу, но даже не успел договорить, потому что в дверном проёме появился Ярослав. Он неловко мнётся у входа, закрыв глаза ладонью. — Ой. Я невовремя. Просто забыл тут свой зарядник, но я ничего не видел, и уже ушёл. — Баярунас быстро прошёл по комнате и забрал устройство со столика. — До завтра. Ухожу, ухожу. Гордеев проводил взглядом Ярика, который в конце с улыбкой подмигнул ему. Саша покачал головой и подтолкнул Кирилла к выходу. — Я сейчас выхожу. Быстро иду к машине. И жду тебя там ровно пятнадцать минут. — А потом не ждёшь? — Гордеев шагал с Сухановым по коридору, что вёл к лестнице. — Пойдёшь пешком, если тебя задержат на служебке… Естественно, Саша шутил. Он бы дождался Кирилла и спустя час, но сегодня они все устали. Хотелось выпить горячего чая и отдохнуть. Суханов даже был согласен посмотреть сериал перед сном. Скорее всего он бы уснул спустя пару минут после начала, уткнувшись носом в плечо Кирилла. Обычно так и случалось, потому что дорамы как-то особенно действовали на актёра, лучше любого снотворного средства.