Тайна Альбуса Дамблдора

***

На другой день, едва расправившись со школьными хлопотами, зельевар сразу же кинулся читать письмо дальше. «…Не буду вдаваться в подробности и расписывать как я проводил время в Хогвартсе до начала учебного года. Читал газеты, чтобы разобраться в окружающем мире, общался ежедневно с Альбусом-старшим и профессорами, которые были крайне любезны к новичку. Моя взрослая версия уже успела хорошенько запудрить им мозги и стребовала обещание скрывать наше с ним «родство». И вот, наступило 1 сентября. Я с нетерпением ожидал вечера, когда начнется Церемония Распределения. Да, я снова должен был пройти через нее, чтобы не вызвать ненужных подозрений. Наконец, Хогвартс-экспресс прибыл, ученики заполонили Большой зал, и церемония началась. Меня распределили первым. Ты, наверное, хорошо это помнишь. Еще бы! Редко когда в Хогвартс поступали уже взрослые маги…» Снейп оторвался от чтения и прикрыл глаза, вспоминая в мельчайших деталях тот вечер. Он в очередной раз нарвался на «безобидный розыгрыш» чертовых Мародеров и был вынужден задержаться в купе, чтобы убрать со своего лица розовые сердечки и вернуть окрашенным в голубой цвет волосам их природный - черный. Поэтому Северус не видел распределения Альбуса. Но угрюмый подросток познакомился с новеньким куда раньше всех остальных, ведь он уселся прямо напротив него за слизеринским столом. - Меня зовут Альберт Латимер, - протягивая руку и вежливо улыбаясь, произнес долговязый, рыжеволосый, голубоглазый парень. Снейп пару мгновений смотрел на протянутую конечность, раздумывая, стоит ли ему здороваться с этим типом. А вдруг он выкинет фокус и сделает его, Северуса, всеобщим посмешищем?! Такое уже не раз случалось, когда новички, стараясь заработать репутацию на факультете Слизерин, обманывали его типа дружбой, а потом делали подлость не хуже, чем приснопамятные Мародеры. Снейп мысленно послал проклятия всей четверке, надеясь, что Поттер его услышит и на том свете, а затем вернулся к чтению. «… - Слизерин! Неожиданный вердикт, не так ли, если знать мою историю? Альбус Дамблдор – великий белый маг и прочая. Но открою тебе, друг мой, небольшую тайну: еще в моем времени Шляпа настойчиво предлагала мне этот факультет. Но я боялся реакции родителей, которые были категорически против Слизерина и потому настоял на Гриффиндоре, хотя прекрасно понимал, что там мне будет некомфортно. Что придется притворяться хорошим мальчиком, старательно контролировать себя, - загнать себя в рамки, одним словом. Так и вышло, собственно. И лишь благодаря чуду, произошедшему со мной, я смог исполнить свое желание – попасть на Слизерин. И не пожалел об этом. Очутившись в кругу людей со схожими принципами, интересами, я ощутил небывалую свободу. Впервые за всю жизнь. Не нужно было стараться нравиться окружающим, заботиться и помогать всем направо и налево, жертвовать своими интересами. Я мог быть собой – циничным, эгоистичным, сверхамбициозным подростком, увлекающимся темной магией, гордящимся своими талантами в этой области. И все однофакультетники это приняли как само собой разумеющееся. Никто не пытался меня наставлять на путь истинный, когда я проводил какой-то сомнительный эксперимент, не читал нотации, когда я лишал факультет баллов из-за своей грубости и болезненной тяги применить силу. Нет, они спокойно реагировали на все мои выходки, уважая мои таланты. Но и мне, с другой стороны, тоже приходилось порой терпеть странности своих однокашников. Я довольно быстро влился в коллектив, причем сумел так себя поставить, что, не смотря на свой статус полукровки, вошел в так называемую элиту старшекурсников. Я хорошо общался со всеми, но присматривался именно к тебе, Северус. Ты с самого первого дня меня заинтриговал своей нелюдимостью, интересным мышлением и выдающимися магическими талантами. Узнав тебя поближе, понаблюдав за тобой на занятиях, я решил, что непременно стану твоим другом, т.к. мы были очень похожи – оба одаренные, морально гибкие подростки-одиночки, рвущиеся к власти и богатству. Я начал пытаться сблизиться с тобой, периодически заговаривая на переменах. Подсел к тебе за парту на Зельях и Рунах. Старался почаще пересекаться с тобой в библиотеке. Но тщетно. Ты был абсолютно неприступен в своем гордом одиночестве. Тебе было дело только до нескольких людей: декана Слизнорта, которого ты уважал; Мародеров, которые тебя со свету сживали; и Лили Эванс, в которую ты был давно и безответно влюблен. Я заметил это сразу же, как, впрочем, и все остальные слизеринцы. О да, весь факультет был в курсе твоей сердечной привязанности к этой рыжей гриффиндорке, но все деликатно делали вид, что ничего не замечают, т.к. уважали тебя за твои таланты. Как я уже писал, Слизерин - все-таки замечательный факультет!..» Северус прервал чтение и задумался. Действительно, в свои школьные годы он еще не был двойным агентом, ловко обводящим вокруг пальца двух самых могущественных магов страны. Не был тем, кто так хорошо умеет скрывать свои эмоции и намерения, что даже выдающиеся мастера ментальных наук были в неведении относительно его истинных мотивов. Поэтому неудивительно, что о его влюбленности знали все, кто был хоть капельку наблюдателен. И ведь верно, он не мог припомнить ни единого дурного слова в свой адрес из-за влюбленности в грязнокровку-гриффиндорку от слизеринцев. Снейп даже ощутил внезапно нахлынувшую на него благодарность к своим софакультетникам, в числе которых были, между прочим, и Люциус Малфой, и Регулус Блэк, и еще немало прославленных своими злодеяниями Пожирателей. Пожиратели… Снейпу почудилось будто его окатили ледяным душем. Он вспомнил один крайне любопытный факт своей биографии, событие, о котором он жалел всю свою жизнь. Принятие Метки. Это произошло как раз на шестом году обучения, в канун Рождества. Никто и никогда не скрывал тот факт, что Темный лорд был выходцем из факультета змей. Легенды о годах его обучения в Хогвартсе из уст в уста, из поколения в поколение передавались на Слизерине. Еще бы, Наследник Основателя! Снейп за время обучения слышал немало бесед на эту тему, на основании которых составил для себя краткую хронологию событий. Темный лорд со школьной скамьи начал агитацию, распространяя философию своего великого предка-Основателя. Времена были тревожные, в маггловском мире полыхала Вторая мировая война, задевая и магический мир. Неудивительно, что в среде аристократии по большей степени царили анти-маггловские настроения. Магглорожденным в Хогвартсе приходилось туго, их гнобили исподтишка и в открытую. К будущему Темному лорду стали все больше и больше прислушиваться на факультете, проникаться его идеологией, и вскоре под его знамена перешли некоторые ученики. Его первыми, самыми верными и грозными сторонниками были как раз те слизеринцы, с кем он обучался в одно время. После своего выпуска Темный лорд, кто вскоре стал величайшим темным магом столетия, надолго покинул Великобританию, отправившись в кругосветное путешествие. Его сторонники остались в стране, ожидая возвращения своего лидера и активно распространяя его идеологию. А затем Темный лорд вернулся и предстал во всем своем величии перед верными соратниками. Была сформирована тайная политическая ячейка, получившая название Пожиратели смерти. Началась борьба за власть в Магической Британии. На Хогвартсе это тоже, безусловно, отразилось. Подавляющее число учеников зеленого факультета были ярыми сторонниками идей Темного лорда, они мечтали стать Пожирателями, бороться с проклятым Министерством и дамблдоровскими выкормышами, которые внезапно заявили о себе. Северусу было немного стыдно себе признаваться, но в те времена он абсолютно искренне разделял все взгляды Темного лорда, добровольно пошел под его руку в конце пятого курса, предложив свои зельеварские умения. Темный маг оценил по достоинству таланты угрюмого подростка и, не взирая на его статус полукровки, принял к себе, отдал на обучение своим людям. Перед Снейпом открылись поистине безграничные знания и ресурсы. Просто бери и обучайся всему. Что он и сделал, причем так рьяно, что уже спустя полгода после первого знакомства с Темным лордом, был удостоен чести принять Метку. На Рождество его пригласили к Малфоям, где все и произошло. Снейп стал Пожирателем смерти в 16 лет. Но не в одиночку. В тот же день в этом же поместье Метку приняли еще несколько учеников, включая… Альберта Латимера… - С ума сойти! Получается, что Альбус Дамблдор – Пожиратель смерти, - пораженно прошептал зельевар, невидяще таращась на языки извивающегося в камине пламени. Причем, он является им до сих пор, ибо никто еще не смог снять поставленную Волдемортом Метку. Ни с живого, ни с мертвого. Это шокирующее открытие объясняло многое. Например, тот факт, почему будучи победителем могучего Темного лорда Гриндевальта, и впоследствии, самым великим, по всеобщему мнению, волшебником столетия, Дамблдор никогда не сражался в полную силу против Волдеморта. Да, они порой пересекались на поле боя, но Альбус всегда старался поскорее скрыться, вызывая тем самым удивление у многих своих сторонников и откровенные насмешки врагов. Однако Дамблдор и в ус не дул. Хитрый старик навешал всем лапши на уши, мол, нельзя им с Темным лордом сражаться, катастрофические последствия будут. - А ведь он не врал, если так подумать, - усмехнулся зельевар, вспоминая одну из лекций старого мага на эту тему, - ведь узнай Темный лорд, что его злейший враг не представляет из себя ни малейшей для него угрозы, и катастрофа неминуема. Темный лорд прекрасно знал о могуществе директора и поэтому хоть немного, но все же сдерживался, действовал с учетом этого фактора. А вот если бы он узнал… если бы все узнали… Орден Феникса в тот же миг прекратил бы свое существование, слишком уж многое было завязано в этой организации на Дамблдора. Если бы Аластор Грюм, Минерва МакГонагалл, Дедалус Динггл узнали о постыдной тайне своего предводители, то они восстали бы против него. Эти люди никогда не пошли бы за Пожирателем, будь он хоть трижды победителем Гриндевальта. И вряд ли искреннее раскаяние директора смогло бы чем-то помочь. Да, он был молод и глуп, когда решил принять Метку и стать слугой Волдеморта. Да, он впоследствии раскаялся в этом и всеми силами старался искупить свой грех, борясь с Темным лордом. Но… Он оставался Пожирателем смерти, тем, кто ни при каких обстоятельствах не мог навредить Волдеморту - Тёмная метка об этом бы позаботилась. А вот сам Лорд мог очень многое с ним сотворить: всегда знать, где он, насылать различные видения, Метка ослабляла перед своим создателем ментальные щиты клейменных, заставляла выполнять приказы создателя. Обо всем этом зельевар знал по личному опыту. Причем избавиться от Метки самостоятельно было невозможно. Снейп тяжко вздохнул и решил вернуться к чтению. «… В общем, я пытался с тобой подружиться, но ты держал меня на расстоянии. Однако вскоре произошла очередная стычка с Мародерами, и мне выпал случай блеснуть. Я заступился за тебя, уложив всю четверку штабелем. Помню, как ты их ожесточенно пинал. Выместив на них злость, ты молча подошел ко мне и пожал руку, как бы говоря «спасибо». И с того самого момента между нами установились доверительные отношения. Ты, подавив свою паранойю, позволил себе общаться со мной. Постепенно мы сдружились, стали практически неразлучны. И тут произошло роковое событие – ты посвятил меня в свою тайну о том, что служишь Волдеморту. Как я уже писал, в ту пору я страстно увлекался темной магией, и поэтому твоя откровенность просто ввела меня в экстаз – ты оказался для меня ниспосланной свыше, той самой возможностью приобщиться к желаемому. И я упросил тебя представить меня Лорду. Лорд… Знаешь, Северус, а я ведь только так называю его в мыслях. Как и все прочие Пожиратели, бьюсь об заклад, ведь я - его слуга, как ни крути, и его запреты распространяются и на меня. Но орденцы бы меня не поняли, называй я его так, и поэтому мне пришлось взять в употребление его маггловское имя - Том. Нашу с ним первую встречу я запомнил на всю жизнь. Я сейчас сижу и пишу это письмо, а перед моим внутренним взором пробегают воспоминания о том вечере в Кабаньей голове. Темный лорд, облаченный в простую черную мантию, произвел на меня неизгладимое впечатление, хотя он и не показал своего лица. Но его аура была такая сильная, что у меня волосы зашевелились на голове. Познакомившись с несколькими новобранцами, в чьем числе был и я, он велел всем занять кресла, расставленные кругом по главному залу трактира и начал свою речь. Как он умел рассказывать! Я как завороженный слушал его рассуждения о природе магии, о его экспериментах в разных областях наук, о том, чему он научился и что повидал, совершив кругосветное путешествие. Лучшие три часа моей жизни, клянусь Мерлином! А затем он отпустил всех, велев задержаться новеньким. Мне было боязно, но, как выяснилось, Лорд лишь хотел немного ближе познакомиться со своими новыми последователями. Он расспрашивал о семье, об учёбе, какие предметы мне нравятся, к чему у меня есть склонности, о чем мечтаю, к чему стремлюсь. Я ответил честно на все вопросы, хотя про семью пришлось солгать. Я дал обещание своей взрослой копии хранить в тайне свое перемещение во времени, и не стал его нарушать даже ради Темного лорда. С того дня моя жизнь круто изменилась. Вернувшись в школу после той удивительной встречи, я оказался окружен слизеринцами, которые наперебой принялись меня поздравлять. Присоединившись к Лорду, я окончательно стал для них своим, и мне это весьма пришлось по душе. Все старшекурсники наперебой принялись пичкать меня ценными знаниями, без устали отвечали на мои расспросы, беспрекословно давали почитать редкие фолианты, привезенные из дома, обучали всему, что бы я ни попросил. Впрочем, что я распинаюсь, ты и сам через это прошел. Сам все прекрасно знаешь. А затем настало Рождество, и всемогущий Люциус Малфой пригласил меня в гости на праздники. Я прекрасно понимал, что там будет и Темный лорд со своими Пожирателями, так что заранее настроился на то, что вполне могу получить заветную Метку. Мои ожидания оправдались. Мы с тобой стали членами Внешнего круга. Знаешь, моя старшая копия не стала меня уговаривать или насильно запрещать посещать поместье Малфоев, хотя Альбус-старший прекрасно знал из своей памяти, чем это обернется для меня. Теперь-то я понимаю, сам пройдя через этот этап, что по-другому было нельзя поступить. Вмешайся я, и мог пострадать временной континуум, что аукнулось бы немыслимыми катастрофами. Я мог просто уничтожить весь мир вокруг. А в тот миг я об этом даже не задумался, будучи полностью поглощенным изучением темной магии. Я жадно набрасывался на любую информацию, без промедления соглашался на любые опыты и эксперименты над животными. Темная магия одурманила мой податливый юношеский разум, жаждущий свершений и достижений. Я был одержим. Старший Дамблдор все это, конечно же, видел, но бездействовал, позволяя мне творить все эти ужасные вещи. А затем, как ты помнишь, в конце учебного года я пропал. Точнее, по официальной версии, меня убили неизвестные в Запретном лесу. Но, думаю, сейчас ты понимаешь, что я просто-напросто в тот день вернулся обратно в прошлое, в свое время, а моя старшая версия, чтобы объяснить мое исчезновение, сочинила эту темную криминальную историю. Я безумно не хотел уходить, ведь в этом времени у меня было все, о чем я всегда мечтал. Я буквально валялся в ногах у старшего Дамблдора, умоляя его разрешить мне остаться. Обещал, что сделаю все, что он захочет. Но тщетно. Старший Альбус остался глух к моим мольбам и силой удерживал меня в своем кабинете, ожидая, когда раскроется портал временного континуума. Он даже пригрозил наложить на меня Круцио, если я попытаюсь сбежать. В общем, я успешно вернулся в свое время. По тем временным меркам прошло лишь полдня, а ведь в будущем я прожил почти целый год! Из дома Дамблдоров, что в Годриковой лощине, в тот день ушел один Альбус, а вернулся совсем другой. Родители, конечно, меня отругали за долгое отсутствие, но я сослался на то, что меня задержал дождь. Первые недели после возвращения я все никак не мог вернуться к своей старой жизни. Она казалась мне такой пустой и серой, что хотелось выть волком, тем более что я крепко сидел на игле темной магии, но при родителях – яростных противниках этого вида магии - опасался ее применять. Отец всегда был крут на расправу и без всяких сомнений высек бы меня или сделал чего похуже. Поэтому мне приходилось уходить далеко от дома и, прислушиваясь к малейшему шороху, заниматься любимым делом. Во время одной из вылазок состоялось поистине судьбоносное для меня знакомство с племянником нашей соседки – известного историка Батильды Бэгшот. Им оказался тот самый Геллерт Гриндевальт, первый Темный лорд двадцатого столетия. Побывав в будущем, я знал нашу с ним историю противостояния. О том, что победил его. Но я даже не догадывался, что долгое время в юности мы были близкими друзьями. Очень близкими. Думаю, Северус, ты понимаешь, на что я намекаю. Повстречав будущую легенду темной магии, я был крайне разочарован. Я тогда подумал: «Как из этого смазливого блондинчика смог вырасти Темный лорд, развязавший одну из самых кровопролитных войн и в маггловском, и в магическом мире?!» Меня так и подмывало сказать ему это в лицо, но я, слава Мерлину, все же сдержался и решил просто игнорировать его. Но он от меня не отстал, тоже маялся от скуки. Однажды я проводил на полнолуние ритуал Увеличения силы на опушке леса, оплошал в мелочах и не мог его закончить. Тут из ниоткуда появился Геллерт. Понятия не имею, как он узнал, где я нахожусь и что делаю, может, он кинул на меня Отслеживающие чары. Но факт заключался в том, что он застукал меня за проведением запрещенного ритуала, а я не мог даже защититься, если бы ему взбрело в голову скрутить меня и отдать аврорам на суд. Но Геллерт ничего не стал делать, терпеливо дождался, когда я исправлю свою ошибку и закончу ритуал. Пока я отходил от магического отката, этот ловкач принялся с интересом изучать начерченную мной ритуальную пентаграмму, сопровождая свои изыски щедрой похвалой в мой адрес. Я понемногу успокоился, мы разговорились. Той ночью мы расстались уже практически приятелями. Геллерт похвастал, что ему осталось отучиться всего один год в Дурмстранге и намекнул, что он владеет впечатляющим арсеналом темномагических проклятий. Меня это крайне взбудоражило, сам понимаешь, Северус. Также Геллерт сообщил, что он до конца августа останется в Годрикой лощине и ясно дал понять, что он очень заинтересован в моих темномагических практиках и не прочь присоединиться ко мне. Со своей стороны он пообещал натаскать меня на боевую магию. Разумеется, я не смог устоять, и сделка с дьяволом была заключена. Поначалу я все же немного опасался его, не доверял. Наши встречи были редки и непродолжительны. Но лето было скучным, родственники все такими же достающими, а дом Батильды оказался отличным убежищем, спасающим и от первого, и от второго. Так что, можно сказать, наша с Гриндевальтом дружба была неизбежна. Потихоньку мы открыли друг другу свои интересы и тайны. Обычно говорят, что притягиваются противоположности, но в нашем случае сработал принцип поиска единомышленников. Нас тянуло друг к друг с непреодолимой силой, ведь мы были так похожи: у нас были схожие семейные проблемы, общие интересы во многих плоскостях магии, планы на жизнь. Геллерт поделился со мной своей философией «Ради общего блага», основанной на рудах немецких магов, с которыми он ознакомился в Дурмстранге. Эта философия тогда поразила меня своей схожестью с пропагандой Волдеморта, который был моим кумиром. Но я не счел это странным, ведь Волдеморт особо не скрывал симпатии к взглядам своего предшественника Гриндевальта. Превосходство волшебников над магглами… Мда… А ведь тогда я искренне верил в это, Северус. Был готов бороться за это до последней капли крови. Также, Геллерт поведал мне о роковых Дарах смерти: Бузинной палочке, Воскрешающем камне и Мантии-невидимке. Как и многие юные волшебники, я читал сказку Барда Бидля о трех братьях, но никогда не думал, что она рассказывает о реально существующих артефактах поразительной мощи. Однако мой новый друг сумел убедить меня в правдивости своих слов, показав плоды своих длительных изысканий. Оказалось, что Бузинную палочку недавно заполучил молодой и хвастливый задира Майкью Грегорович, прославившийся на весь магический мир своими кровавыми дуэлями, а впоследствии ставший конкурентом семейства Олливандер – изготовителем и продавцом волшебных палочек. Поиски Мантии привели Геллерта в Британию. Он не знал, у какой чистокровной семьи хранится этот чудесный артефакт, но набросал примерный список. В основном, там были светлые семьи: Лонгботтомы, Боунсы, МакМилланы… Поттеры… Насчет Камня не было достоверных сведений, но Геллерт полагал, что если Мантия – у светлых магов, то Камень может оказаться собственностью тёмных. Баланс и все такое. Но тут даже список не получалось составить, потому что тёмные семейства всегда были крайне скрытны. К тому же, часть из самых древних фамилий давно перестала существовать. В общем, мы решили, что сначала следует раздобыть хотя бы один из известных нам Даров, а потом уже думать о Камне. За всеми этими разговорами и изысканиями мы не заметили, как перешагнули черту дружбы. И, как ни стыдно это признавать, но красивая внешность моего нового приятеля, сыграла немалую роль в нашем сближении. Я был обычным подростком с обычными подростковыми проблемами и потребностями определенного характера. Гриндевальт тоже питал ко мне неприкрытый интерес и симпатию, так что мы весело проводили время и за занятиями магией, и кое-чем более пикантным. Осмелев, мы пошли в отрыв. Проводили темномагические эксперименты в подвале дома Батильды, которая целыми днями пропадала то в Министерстве, то на конференциях. Мы работали как одно целое, понимая друг друга с полуслова, с полувзгляда. Но затем нам пришлось на время расстаться - начался учебный год, и мы с ним разъехались по своим школам, условившись встретиться на рождественских каникулах. Не буду утомлять тебя, Северус, скрупулезным описыванием своих школьных дней. Скажу лишь, мне тебя не хватало. Мой школьный приятель Дидалус Динггл, как всем известно, – маг недалекого ума и не слишком выдающихся способностей - ни в чем не мог сравниться с тобой, любезный друг. На рождественские каникулы домой я прилетел на крыльях влюбленности и жажды темномагических экспериментов, в Хогвартсе-то особо не попрактикуешь. Геллерт, который приехал из своего мрачного Дурмстранга немногим раньше меня, также ждал нашей встречи с нетерпением. На тех каникулах я прошел очередной этап своего погружения во тьму – совершил жертвоприношение. Не в одиночку, разумеется. Геллерт принимал самое деятельное участие во всем – именно он и отыскал в соседней маггловской деревушке жертву. До сих пор ума не проложу, как нас тогда не засекло Министерство, ведь мы, молодые идиоты, даже не озаботились хоть как-то прикрыть свое злодейство. Хотя, возможно, Геллерт что-то предпринял. Он уже тогда многое скрывал от меня, пользуясь моими чувствами к нему и опьянением темной магией - все это ослепляло меня. Мы продолжиюли наши опыты и поиски Даров Смерти. Карма или просто прихоть Судьбы, но то Рождество стало роковым для моей семьи. Местные мальчишки напали и надругались над моей младшей сестрой Арианой. Бедняжка всю жизнь просидела взаперти под неусыпной опекой нашей матери, поскольку с самого детства страдала из-за своих неконтролируемых магических выбросов. Но затем по мере взросления, она стала ускользать из опостылевшего дома-темницы и гулять по окрестностям. Так случилось и в тот роковой вечер. Наша мать ушла за покупками, Ариана тут же воспользовалась ее уходом и отправилась гулять по Годриковой лощине. По сей день я не знаю толком, что произошло тогда - ее лишь нещадно избили или еще и изнасиловали, ибо тех подростков беспощадно прикончил наш отец, обезумивший от горя, за что его, собственно, и заключили в Азкабан, где он вскоре умер. После череды этих трагедий моя несчастная сестра совсем замкнулась в себе. Моя суровая мать, потеряв мужа, резко расклеилась и пристрастилась к выпивке, что крайне пагубно сказалось на ее и без того тяжелом характере. Чуть что – и она хваталась за отцовский ремень. Я с огромной радостью покинул этот ад, который не смогли скрасить даже наши изыскания с Геллертом. По отцу я не скорбел, а сестру счел виноватой в ее беде - не нужно было шляться, где попало. В Хогвартсе все было по-старому, но скучно мне не было. Будучи старостой, я имел доступ к Закрытой секции библиотеки, но весьма ограниченный, что меня категорически не устраивало. С учебой я справлялся легко и поэтому все свободное время тратил на кражу ценных фолиантов из Закрытой секции и их внимательное изучение. Проклятия я отрабатывал в подземельях на крысах, коих в Хогвартсе всегда было огромное количество. И тут грянул гром. В середине марта меня и моего младшего брата Аберфорда вызвал к себе директор Диппет и поведал об очередной для нас утрате: Ариана в порыве гнева убила нашу мать магическим выбросом. Я вновь не очень сильно огорчился, ведь мама никогда не была особо добра и ласкова к кому-либо из нас. Больше всего меня волновало, что будет с Арианой. Куда ее поместят, пока мы с братом учимся в Хогвартсе? Я написал об этом Геллерту в своем очередном письме, а уже спустя два дня Диппет сообщил, что наша соседка Батильда Бэгшот вызвалась приглядеть за Арианой в наше с братом отсутствие. У меня, Северус, честно скажу, просто камень с души свалился. Я ведь все-таки любил эту несчастную девочку. Возможно, больше всех из своей родни, хотя и недостаточно. Поэтому можешь себе представить, насколько я был преисполнен благодарности к Геллерту, который помог все уладить. Короткие Пасхальные каникулы мы с братом вынужденно провели дома – нужно было привести осиротевший дом в порядок, произвести инвентаризацию семейных финансов и возместить доброй Батильде ее расходы на Ариану. Встреча с сестрой ужаснула нас обоих. Казалось, что она стала еще безумнее, чем прежде, хотя, казалось бы, куда еще. Девочка могла часами сидеть без движения и смотреть в одну точку, не реагируя на внешние факторы. А порой на нее что-то находило, и она то носилась как угорелая, сшибая все на своем пути, то хвостом ходила за кем-то, то рыдала в три ручья, то наоборот, заходилась пугающим смехом. Глядя на все это безобразие, я, Северус, невероятно бесился, ведь именно мне, как старшему, новому Главе семьи, приходилось заботиться о недееспособной сестре. Пришлось повесить ее себе на шею, лишая себя возможности заниматься любимыми делами. Признаюсь как на духу - я начал ее ненавидеть, и все чаще ко мне в голову приходили страшные мысли. Я желал ее смерти, Северус. А, учитывая, что я по уши погряз в темной магии, то у меня просто руки чесались опробовать на Ариане какие-нибудь изощренные заклинания, благо, выбор у меня был богатый. Вернувшись в Хогвартс, я начал учиться с утроенным усердием, понимая, что все может пойти наперекосяк в любой момент. Ариана что-то натворит снова, и меня могут приставить к ней нянькой. Не знаю, как Батильда с ней справлялась, но происшествий, слава Мерлину, больше не было. Летом же, вернувшись домой и приняв с рук на руки сестру, я тут же погрузился в депрессию. Нужно было денно и нощно за ней следить, чтобы безумная девица что-нибудь не натворила. К исходу второй недели каникул я был уже на грани. И тут в Годриковой лощине объявился Геллерт. Я моментально забыл про все свои проблемы и кинулся к нему. Он меня приласкал, выслушал и предложил переложить все хлопоты на Аберфорда, пусть хоть что-то полезное делает, а не на козлов часами таращится. Но мой брат никогда не был надёжным и ответственным человеком. Он особо не следил за Арианой, и она частенько разгуливала, где ей вздумается. Т.к. теперь никто не мог запретить Геллерту приходить, он прочно обосновался в нашем доме. Все шло хорошо какое-то время, а затем… Ариана, на которую Аберфорд в очередной раз наплевал, забрела в сарай, где мы с Геллертом варили зелья. Увидев ее, но не разобрав лица в полумраке, Геллерт выхватил палочку, испугавшись, что нас кто-то застукает за криминальными делишками. По милости Мерлина, он промазал, и Авада пролетела мимо моей сестры. Ариана, однако, перепугалась и начала истошно вопить. Ее стихийная магия вырвалась на свободу и принялась крушить все вокруг. Мы пытались успокоить девочку, одновременно спасая свою драгоценную лабораторию. На шум прибежал Аберфорд и с порога начал швыряться заклинаниями, решив, что мы с Геллертом - кого он взял за привычку называть кровавыми темными колдунами - пытаемся убить Ариану. Одно из его заклинаний попало в Гриндевальта, отчего тот взъярился и принялся атаковать всей своей мощью моего брата. Это было кошмарно, Северус! Я просто не знал, что делать - то ли бежать успокаивать Ариану, пока она не разнесла все в клочья, то ли вытаскивать из гибельного сражения непутевого братца. Знаешь, Северус, сейчас я понимаю, что какой бы выбор тогда ни сделал, то все равно потерял бы кого-то из родных. А тогда я сделал выбор в пользу Аберфорда. Я его хоть и не любил, но он был куда предпочтительнее безумной сестрицы. Он не был моей пожизненной ношей. Вот таким жестоким эгоистом был я тогда, Северус. Не представляешь, как тошно вспоминать. В общем, я вклинился в яростное сражение брата с Геллертом и попытался оглушить обоих, пока они не поубивали друг друга Авадами. Однако я не учел мощи Геллерта и состояния аффекта Аберфорда, в котором ему было море по колено. Они оба с легкостью увернулись от моих лучей. Тогда я снова попробовал вывести их из строя, применив уже более мощные чары, но… В полете лучи наших заклинаний столкнулись и отрикошетили в разные стороны. Одна Авада ударила в стену сарая, отчего щепки полетели, мое Усыпляющее лишь на дюйм разминулось с моей же головой, а вторая Авада… она угодила прямиком в бьющуюся в истерике Ариану. Моя бедная сестра упала замертво. Не знаю, чье заклинание стало роковым для нее - Геллерта или Аберфорда. Или это была моя вина, ведь мое заклинание заставило отрикошетить Аваду прямо в нее. Аберфорд взвыл раненным зверем и кинулся тормошить ее бездыханное тело. Геллерт ни сказав ни слова, сбежал, опасаясь, что его обвинят в содеянном. С тех пор я его больше не видел вплоть до нашей легендарной дуэли. Нам повезло, что смерть Арианы не вызвала подозрений у авроров. Те знали о ее проблемах с магией, о ее безумии и поверили нашей лжи, что она сама себя убила магическим выбросом. А может, им просто было лень ковыряться в деталях дела. Безумная померла, всем же лучше. Дело закрыто, тело зарыто. Смерть сестры очень сильно повлияла на меня. Я словно очнулся ото сна. Я осознал, что именно мое увлечение темной магией привело к этой трагедии. Ведь если бы я не занимался ритуалами, то не познакомился бы с Геллертом, и, соответственно, Ариана была бы жива, хоть и не здорова. Знаю, Северус, что это неблагодарное дело – гадать "а что если бы"… Но не могу не гадать. До сих пор…» Снейп отложил письмо и бездумно уставился вдаль. Ему нужно было переварить прочитанное. А затем его взгляд сместился вправо и отыскал на книжной полке толстый том с розовой обложкой - книга одиозной Риты Скитер «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора». Зельевар, будучи очень любопытным человеком, конечно, не мог пройти мимо этой книги. Похоже, Рита не слишком приврала. По крайней мере, то, что покойный Дамблдор написал в письме, не противоречило тому, что было в книге. Он хотел было вернуться к чтению письма, но тут в его кабинет заявились преподавали, у которых имелись к нему какие-то важные безотлагательные дела. Новоиспеченный директор Хогвартса глубоко вздохнул, спрятал письмо в ящик стола и занялся рутиной.