Неприличное название

Вечер. Уже достаточно темно, но свет в комнате не включён. Всё пространство освещала только яркая полная луна. Она не давала спрятаться от сложного, но важного разговора для них двоих. — Я собираюсь поехать во Францию, чтобы выучиться на шоколатье, — признался Сатори. Вот так прямо выложил всё: он всегда предпочитал сразу нырять, а не входить в воду постепенно — так быстрее. Он уже выучился на лучших курсах Японии, и в этой стране ему больше нечего покорять. Реакция Вакатоши его удивила: он молчал, как обычно, но протянул руку и зарылся ему в волосы. Осторожно, но цепко провёл пальцами через пряди, от лба до затылка, от правого уха к левому, как будто искал что-то. Причёска была безнадёжно испорчена, и даже не в порыве страсти, и Сатори не понимал, почему. — Эй, что ты делаешь? — спросил Сатори уже не такой уверенный. — Где крыса? — ровным, спокойным, как только он умеет, голосом спросил Вакатоши. — Что? Какая крыса? Вакатоши с головы перешёл на остальное тело, аккуратно прощупывал, как полицейские на досмотре. Сатори не должен был от этого смущаться и заводиться, они уже давно встречались и занимались любовью. Но что есть, то есть. — Как в мультике. Неприличное название. «Рот-и-что-то-там», — объяснил Вакатоши. — «Рататуй», — понял Сатори. — В нём нет ничего не приличного! И прекрати искать Реми! — Реми? — Так звали того крысёнка в мультике. — А не Рататуй? Или так звали повара? Иначе почему мультфильм так называется? — Нет же, рататуй — это блюдо! Крысёнка звали Реми, а повара — Лингвини! Вакатоши наконец закончил обыск, но Сатори, казалось, всё ещё чувствовал его руки по всему телу. Совсем не нежные прикосновения оставили его возбуждённым, не довели дело до конца. Если Вакатоши вспомнил «Рататуй», то Сатори вспомнил шутку из «Твиттера», что он видел на днях: кадр из гей-порно, но ничего такого, видна только голова парня и рука его партнёра, который сзади держит его за волосы, и подпись «Рататуй управляет Лингвини на кухне». Сатори поржал, поставил лайк и заскринил твит. А сейчас Вакатоши приплёл мультик к его желанию уехать учиться во Францию. Вот оно, инфополе в действии, не иначе. И из-за этого инфополя сейчас Сатори не прочь немного побыть Лингвини из мема. — Так где Реми? — спросил Вакатоши. — В мультике, где ему ещё быть? — приподнял бровь Сатори. — Тогда почему ты хочешь уехать во Францию? Тобой же никто не управляет? — Ну, знаешь ли, я могу самостоятельно принимать решения, без крыс в голове! — Я знаю. Прости, я не это имел в виду. — Ладно, проехали, — отмахнулся Сатори. — Так на сколько ты уезжаешь? — уже более серьёзно подошёл к разговору Вакатоши. — На год. — Понятно. Это логично, что ты хочешь стать шоколатье. Твой домашний шоколад на День святого Валентина и Белый день всегда был самым вкусным. — Ты никогда об этом не говорил… — Я думал, ты и так об этом знаешь, — пожал плечами Вакатоши. — Я не люблю сладкое и не люблю шоколад, и ем только твой. — Я думал, это из-за того, что ты спортсмен и придерживаешься правильного питания… — И это тоже. Но иногда можно позволить себе съесть что-то вредное. Но я не хочу ничего сладкого, если это не твой шоколад. Почему это звучало как признание в любви? Или оно так звучит только на языке Сатори, который любит шоколад и Вакатоши? Он весь покраснел: и лицо, и шея, и кончики ушей, — но выразить словами ответные чувства не мог. — Намекаешь, что мне некуда расти? — спросил Сатори. — Возможно. Я не знаю. Но если обучение во Франции позволит тебе исполнить свою мечту — пусть. — А как же ты? Ты сможешь меня отпустить? Сатори не спрашивал, сможет ли Вакатоши его дождаться, потому что знал — сможет. Они уже давно вместе, пережили и быстрые дрочки в душевой после тренировки, и общую комнату в общежитии, общий быт, даже то, что их пути разошлись: Сатори перестал заниматься волейболом, найдя себя в кулинарии и особенно в шоколаде. Вакатоши не такой человек, который поддаётся слабостям тела, его воля прочнее Железной стены Датэко. Но Сатори не мог сказать то же самое про себя. — Смогу. Мы справимся, — Вакатоши переплёл их пальцы, получившийся замок поднёс к губам и поцеловал. Это всегда действовало на Сатори как заклинание на близость, как приворот, и успокаивало насчёт их совместного будущего. — Варшавский клуб предлагает мне контракт, а от Польши до Франции куда ближе, чем от Франции до Японии. — И когда ты собирался мне об этом сказать?! — возмутился Сатори. — Я думал отказать им. Но теперь у меня есть причины переехать в Европу. — Может, тогда подождёшь предложение от французского клуба? — Может, тогда поедешь учиться в Польшу? — Хах, справедливо, — усмехнулся Сатори. — Сначала Варшава, а там посмотрим, как до Франции добраться. — Хорошо. Вот теперь можно повторить сцену из мема. Так сказать, закрепить их с Вакатоши договор быть вместе, несмотря на переезд и расстояние. Да, Сатори первым начал этот разговор, но Вакатоши первым начал его лапать и заводить, пусть теперь возьмёт на себя ответственность!