Кабинет номер семь

На день рождения Сонхва получил идеальный подарок для человека, которому слегка за двадцать. Уён и Сан были лучшими друзьями во всех смыслах, когда преподнесли ему сертификат на пять сеансов массажа всего тела в дорогом спа-центре. Сонхва работал в офисе, а по вечерам трижды в неделю пропадал в танц классе и дважды — в спортзале. Поэтому не было ничего удивительного, что его мышцы были чертовски забитыми, а спина хрустела, как галька под ногами. Так что поход на массаж он предвкушал сразу же, как сертификат оказался в его руках. Он не выдержал соблазна и записался на ближайшие выходные. Предвкушение, как сильные руки будут сминать его тело и разрабатывать мышцы, заставляло кружиться голову. Если это еще не старость, то первый шаг на пути к ней. Следующим этапом наверняка будет то, что он начнет ворчать на всех вокруг и жаловаться на шумную молодежь. Итак, субботним полднем он в смущенном нетерпении толкнул дверь в дорогой даже на вид спа-центр. Кристальная чистота, светлые стены с ненавязчивым серебристым декором, приятный не бьющий по глазам свет и улыбчивый высокий парень на ресепшене заставили Сонхва задуматься, какую же сумму отвалили Уён с Саном, чтобы одарить его таким волшебным подарком. — Здравствуйте, господин Пак, — приветствовал его на ресепшене парень с бейджем «Юнхо». — Вы записаны на массаж всего тела, у вас оплачены пять сеансов. Хотите сразу записаться и на остальные четыре? — Эм, я не уверен, — прошелестел Сонхва, пытаясь припомнить свой график и не обещал ли он кому-то встретиться. — Дело в том, что сейчас большой спрос к доктору Киму, к которому вы записаны. К сожалению, вы можете не успеть записаться на удобное время в следующий раз. А терапию лучше проводить с небольшими перерывами — так она будет эффективнее. Сонхва ненадолго задумался. Будет обидно, если дорогостоящий подарок друзей вдруг не принесет пользы. — Хорошо, тогда запишите меня на субботние дни, если это возможно. Юнхо снова улыбнулся, кивнул и застучал по клавиатуре. — Готово, забронировал вам четыре ближайшие субботы на то же самое время, что и сегодня, — оповестил он. — Проходите в седьмой кабинет, доктор Ким уже ждет вас. Сонхва был в предвкушении массажа. Он с нетерпением ждал, что его занемевшее, затекшее тело будут разрабатывать мышца за мышцей, прощупывая и проминая. Поэтому совершенно не думал о том, кто этот массаж будет ему делать. Как оказалось, чертовски зря. Он постучался в седьмой кабинет и толкнул дверь сразу же, как только услышал приглушенное «Входите». Он представлял массажистов в клинике большими сильными мужчинами, лысеющими и грубоватыми. Либо это могли быть взрослые женщины с короткой прической, грузным телом и печальным опытом работы где-нибудь в реабилитационном центре. Реальность оказалась безжалостно бьющей наотмашь по лицу с замаха. Доктор Ким оказался не взрослой женщиной и даже не лысеющим мужчиной. Это был молодой человек, немного ниже самого Сонхва, но примерно одного с ним возраста. Его привлекательность, обаяние и крашеные в блонд волосы заставили Сонхва почувствовать смущение. Доктор Ким был красив, словно айдол. — Здравствуйте, господин Пак, — поприветствовал он, бросая на него любопытный изучающий взгляд и расставляя на столике баночки и бутыльки. — Меня зовут Ким Хонджун, я буду вашим массажистом на все ближайшие сеансы. Сонхва вежливо поздоровался, замявшись от неловкости на пороге кабинета. Он обычно не стеснялся раздеваться перед врачами, но сам факт, что этот доктор был настолько привлекательным, выбивал почву из-под ног. Хонджун указал ему на ширму в углу кабинета. — Можете подготовиться там. Вам нужно снять всю одежду и оставить только белье. Сонхва вспыхнул до корней волос. Появиться в белье перед красивым мужчиной было страшно и немного неловко. Наверняка доктор каждый день видит почти полностью обнаженные тела разных людей, но легче от этого не становилось. Возможно, Сонхва просто давно не обнажался перед кем-то, отчего стеснялся своего похудевшего от стресса тела с торчащими ребрами и острыми коленками. Он постарался раздеться так быстро, как только мог, чтобы не успеть передумать. Выйдя из-за ширмы, он неуверенно помялся на месте. Доктор Ким скользнул по его фигуре быстрым, ничего не выражающим взглядом и указал на кушетку с отверстием для лица. — Ложитесь на живот и попытайтесь расслабиться. Сонхва едва сдержался от ироничной усмешки. Расслабишься тут, как же. Возможно, не так уж сильно у него болит спина. Но он уже стоял тут почти обнаженный, и отступать было поздно. Поэтому он неловко взобрался на кушетку, опустил лицо в отверстие и замер натянутой струной. Доктор Ким притронулся к нему не сразу. Сначала заиграла тихая расслабляющая музыка. Затем послышалось чирканье зажигалки, и по кабинету разнесся запах благовоний. После — шаги, звук откручивающейся металлической крышечки, трение ладоней друг об друга, и только после этого острые лопатки Сонхва накрыли теплые ладони, распределяя масло и почти невесомо поглаживая. Сонхва вдруг испугался не на шутку. А что, если от такой легкой ласки его изголодавшееся тело и возбужденный привлекательностью массажиста мозг сыграют с ним злую шутку? Будет ужасно неловко светить стояком перед доктором. — Расслабьтесь, Сонхва, — прошелестел тот, распределив все масло по спине. Спустя мгновение выяснилось, что Сонхва совершенно зря переживал о том, что может опозориться и возбудиться. Потому что опозорился он немного иначе. Сонхва стонал. Возможно, даже кричал. Пару раз даже вскакивал, чтобы опуститься корпусом обратно со всего размаху. Обманчиво нежные и аккуратные руки доктора были к нему безжалостны. Он надавливал, сминал и прощупывал каждую его клеточку. Сначала поясницу, затем лопатки, ягодицы, бедра и икры. Это было не просто больно. Это было почти невыносимо. Сонхва вскрикивал и, кажется, плакал. Те несколько секунд, что Хонджун тратил на то, чтобы зачерпнуть новую порцию массажного масла, были глотком воздуха, когда его переставали мучить и давали вздохнуть. Чтобы снова надавливать, прощупывать и проминать. Доктор Ким пытался его успокоить, шептал «тише-тише», называл своим хорошим и просил потерпеть еще немножко. Сонхва даже не представлял, что долгожданный поход на массаж окажется такой пыткой. Спустя, кажется, целую вечность, его попросили перевернуться на спину, заботливо подложив под голову подушку. Доктор посмотрел в его лицо и по-доброму улыбнулся. — Чувствую себя чудовищем, — пошутил он, стирая слезы и черные потеки от карандаша для глаз. — Довел до слез такое сокровище. Потерпи еще немного, мой хороший. Сонхва не удержался от очередного всхлипа, потому что такое ласковое обращение очаровывало. А потом все началось заново, только уже с бедрами и голенями спереди. К его большому облегчению, пытка закончилась гораздо быстрее. Уже через пять минут Хонджун попросил его сесть и мягко провел по бокам, стоя сзади. — Это не всегда должно быть так больно. У вас сильно забиты мышцы, проблемы с тазовыми прикреплениями, напряжение в пояснице и искривление позвоночника. Готов поспорить, виной всему сидячая работа и суровые тренировки в зале. — Еще танцы, — пробормотал Сонхва, опустив голову. Его голос был смущающе слабым и охрипшим. Не так он себе представлял поход на массаж. Доктор Ким понимающе хмыкнул и убрал руки. — Ничего страшного и непоправимого нет, починим вас — будете как новенький. Постарайтесь на время терапии снизить нагрузку и сделайте тренировки более щадящими. Сонхва, не в силах ответить ничего связного, просто кивнул. — Можете одеваться, — сообщил доктор. Он чувствовал себя раздавленным. Как будто на нем припарковался каток, а сверху упала многоэтажка и поплясал слон. Взгляд в зеркало за ширмой сделал еще хуже: косметика потекла, так что Сонхва больше напоминал подвыпившую проститутку, брошенную на обочине, чем человека, которого только что пытались излечить от боли в спине. Одевался он с трясущимися руками и подкашивающимися коленями. Кое-как стерев карандашные потеки и пригладив растрепанные волосы, он вышел из-за ширмы, чтобы застать доктора Кима протирающим кушетку. — Я, эм… Спасибо за сеанс, — пробормотал Сонхва, не чувствуя своего тела после сеанса экзекуции. Доктор хитро улыбнулся. — Надеюсь, я не слишком вас напугал. Буду ждать на следующий сеанс. Вам правда необходима эта терапия. Сонхва кивнул и слишком быстро покинул кабинет, прижимая к груди сумку. Скомканно попрощавшись с администратором, он вышел на улицу и наконец выдохнул. Больше никогда. Ноги его здесь не будет. *** Спустя семь дней Сонхва снова мялся перед смешливым Юнхо. Да, он неделю провел в терзаниях. Часовой сеанс боли и унижений дался ему непросто, все тело покрылось синяками от сильных пальцев, зато на следующий день он встал как будто заново родившимся. Он чувствовал свою спину! Она болела, но это была такая приятная боль, что он испытывал какое-то странное, слегка извращенное удовольствие. Сонхва так давно привык, что его спина — скукоженный ноющий камень, что эта живая боль ощущалась даром небес. В танц классе через два дня после массажа он чувствовал небывалую легкость движений. Он был более раскован, перепрыжки и наклоны больше не отзывались в теле резкими спазмами. Сонхва даже не мог припомнить, когда такое было в последний раз. И вот он здесь, снова стоит перед кабинетом номер семь, решив, что час страданий всё же стоит результата. К тому же было бы обидно потерять дорогой подарок друзей. В этот раз Сонхва был готов. Он не стал краситься и собрал волосы в хвост на затылке. Надел слипы вместо боксеров, чтобы доктору не пришлось отодвигать его белье, когда он будет проминать ягодичные мышцы. Морально он тоже был готов — всего час болезненных ощущений, зато потом можно будет снова чувствовать свое тело. Уже не было эффекта неожиданности, потому и смущение перед доктором Кимом не зашкаливало. Сонхва стойко лег на кушетку и долго выдохнул, смирившись. Заиграла музыка, запахло благовониями, и теплые ладони снова прикоснулись к его спине. Когда масло было распределено по спине, Сонхва приготовился терпеть и… Снова прогадал. В этот раз поясницу снова простреливало от каждого движения рук Хонджуна, но это было, хм, нормально? То есть, конечно, все еще больно и каждая мышца ныла, но это хотя бы реально было перетерпеть. Сонхва изредка вскрикивал от неожиданных неприятных ощущений, но больше не вскакивал и тем более не рыдал. — Вот так, — прошептал Хонджун над ухом, когда Сонхва почти довольно вздохнул, стоило ему промассировать плечи. — В этот раз уже не так больно, правда? Сонхва согласно угукнул, потерявшись в ощущениях на грани между болью и приятным млением. — Переворачиваемся, — скомандовал доктор Ким, и Сонхва нехотя пошевелился. И, оу, это было неловко. Быть в состоянии лужи, но не отвлекаться на невыносимую боль и смотреть при этом на слегка склоняющимся над ним красивым доктором — к такому жизнь Сонхва не готовила. Хонджун вежливо на него не смотрел, блуждая взглядом по стене напротив, чувствуя его мышцы, прикасаясь пальцами и ладонями. И, о боги и богини, Сонхва вдруг стал молиться о том, чтобы его снова пытали, чтобы он испытывал нестерпимые муки, чтобы его жгли раскаленным железом и загоняли иголки под ногти. Потому что лежать в одном белье под этими руками и при этом видеть того, что доводил его до этого томного состояния, было выше его сил. Светлая челка Хонджуна падала на лицо и щекотала щеки, но он очевидно не мог ее поправить из-за рук в масле, поэтому постоянно ее сдувал. Сонхва зажмурился, когда он перешел от голеней к бедрам. Ощущать чужие пальцы на чувствительной внутренней стороне было волнительно. Пять минут, нужно продержаться всего пять минут. Мертвые котята. Катаклизмы. Несчастные старики. Он пытался думать о чем угодно ужасном, но предательские мурашки все равно расходились от теплых надавливающих пальцев. Это были самые долгие пять минут в жизни Сонхва. Когда ему разрешили подняться, он готов был вскочить и унестись за спасительной одеждой со скоростью света. Кажется, после этой терапии ему понадобится еще одна терапия, но в этот раз уже у психолога. *** Спустя еще один сеанс массажа тело стало таким легким, как будто он сбросил двадцатикилограммовый груз с плеч. Сонхва был счастлив и при встрече искренне благодарил Сана и Уёна за такой полезный подарок. Танцевальные тренировки стали приносить еще больше удовольствия, а движения и связки получались легкими и плавными, чего он не мог добиться раньше, сколько бы ни вкалывал до седьмого пота. И, конечно, по закону подлости, ничего не могло быть так хорошо бесконечно. На одной из тренировок Сонхва очень неудачно упал по собственной глупости. Кости были целы, но в пятницу он с трудом мог ходить от боли в копчике. В субботу перед четвертым сеансом боль поутихла, но нижняя часть тела все равно ныла и доставляла неудобство. Он не хотел говорить Хонджуну, но бездарно спалился в тот момент, когда тот разминал ягодичные мышцы, и Сонхва непроизвольно дернулся. — Ох, — протяжно вздохнул он. Хонджун тотчас остановился. — Что такое? — с сомнением проговорил он. — Мышцы должны быть в порядке. — Я, хм… — неловко замялся Сонхва, но решил все же рассказать доктору о своей проблеме. — Я упал позавчера. И, кажется, повредил копчик. Хонджун задумчиво молчал какое-то время. — Могу посмотреть, если хочешь, — предложил он вдруг не слишком уверенно. Они перешли на ты в конце прошлого сеанса. Это предложил Сонхва, чтобы не чувствовать себя так неловко. Кто бы ему сказал, что неловкость — его второе имя, и спустя неделю всё будет вот так. — П-посмотреть? — заикнулся Сонхва, и Хонджун натянуто хохотнул. — Не буквально, конечно, — успокоил он. — Я занимался реабилитацией спортсменов какое-то время, поэтому могу проверить, насколько все плохо. Сонхва запретил себе паниковать. Конечно, лучше было довериться тому, кто имеет соответствующий опыт, чем мучиться от боли и неизвестности. Кто знает, когда он дойдет до врача и дойдет ли вообще. — Хорошо, — согласился он, шумно выдохнув от напряжения. — Не беспокойся, я буду аккуратен, — снова прошептал Хонджун и очень медленно приспустил резинку его белья до середины ягодиц. «Господи, на что я согласился», — в панике подумал Сонхва, когда два пальца скользнули в ложбинку. Хонджун правда был осторожен, прощупывал копчик легкими нажатиями снизу, массируя подушечками пальцев. От позора Сонхва спасла только резкая боль, прошившая всю нижнюю часть тела, потому что одна только мысль о том, что скользкие от масла пальцы находятся в сантиметре от его ануса, заставляла Сонхва терять голову. — Ох, Хонджун, больно, — всхлипнул он, и касания пальцев стали еще легче. — Тише, мой хороший, еще немного, — прошептал тот слегка охрипшим голосом. — Вот так, молодец. Спустя еще несколько секунд прощупываний пальцы исчезли, и Хонджун мягко вернул на место резинку трусов. — Судя по всему, просто сильный ушиб. Но я все равно рекомендую сходить на рентген просто на всякий случай, — строго сказал он. — И, прошу тебя, никаких физических нагрузок, пока боль не пройдет полностью. Сонхва сдавленно угукнул, отходя физически от боли и морально — от осознания, что пальцы его суперсексуального доктора-массажиста только что практически побывали у него в заднице. И от этого «практически» хотелось горько плакать. Сонхва решил быть честным с самим собой. Он до чертиков сильно хотел, чтобы Хонджун снова стянул с него белье и взял его прямо на этой кушетке. *** Осознание дикого влечения к Хонджуну сводило Сонхва с ума. Всю неделю он промаялся со своими неуемными мыслями и желаниями. Он правда пытался выкинуть из головы касания сильных, нежных пальцев, но мозг упорно отказывался, то и дело подкидывая ему жаркие воспоминания об ощущениях, которые он получал в кабинете номер семь. Сонхва не танцевал и не ходил в спортзал, чтобы не усугубить ушиб. К концу недели копчик совсем перестал его беспокоить, поэтому вечер пятницы он провел, отрываясь на всю катушку: растягивая себя любимой игрушкой, представляя на ее месте пальцы и твердый член Хонджуна. Так низко он еще никогда не падал. Суббота наступила неотвратимо и, по ощущениям, на самого Сонхва. Если все это время он каким-то чудом не возбуждался, лежа на кушетке перед Хонджуном, то сегодня у него ничего не болело, его мышцы были в порядке, а воспоминания о вчерашнем вечере еще не успели выветриться из головы. Сонхва кожей чуял приближение собственного фиаско. — Ну что, как твой копчик? Делал рентген? — спросил его Хонджун, когда Сонхва наслаждался массажем, который больше не приносил неприятных ощущений, только тепло и томность во всем теле. — Все хорошо, больше не болит, — выдохнул он, довольно прикрывая глаза, ощущая руки на своих ягодицах. — Рентген не делал, но как ты и советовал, я исключил физические нагрузки на этой неделе. «Кроме одной», стыдливо добавил он мысленно. — Хорошо, — негромко сказал Хонджун, массируя обе ягодицы и проминая мышцы большими пальцами. — Не против, если я проверю, всё ли в порядке? Сонхва захлебнулся вздохом. «Опасность, код красный», — мигала в голове предупреждающая неоновая вывеска размером с Южную Корею. Но, если честно, ему уже нечего терять. В любом случае, это их последний сеанс, и максимум, что может произойти — они неловко разойдутся и Сонхва просто будет умирать от стыда до конца жизни. — Давай, — ответил он спустя долгую паузу. Резинку трусов потянули вниз и оставили под ягодицами. Большой палец слегка отодвинул одну половинку в сторону для более легкого доступа, а средний и безымянный снова скользнули между. — Не зажимайся, — на выдохе просит Хонджун, и Сонхва честно пытается расслабиться, но ему так неловко, а еще до дрожи приятно ощущать желанные пальцы в милиметрах от того места, где они ему очень нужны. В этот раз нет никакой боли. Хонджун массирует копчик со всех сторон, но неприятные ощущения больше не беспокоят. Сонхва четко осознает, что начинает возбуждаться. Триждыблядская жизнь! Хонджун не прекращает его мучить, смещается на пару миллиметров ниже, немного разводит пальцы и заводит их так, что теперь они проминают маленькую косточку с двух сторон. — Хонджун! — вскрикивает Сонхва и неосознанно приподнимает таз навстречу приятному прикосновению. — Больно? — хрипло спрашивает тот, но не останавливается, а только сильнее трет нежную ложбинку. — Ах, нет, — всхлипывает Сонхва, еще больше задирая ягодицы вверх, отчего подушечки смазанных маслом пальцев Хонджуна промахиваются и вместо местечка под копчиком надавливают на расслабленную после вчерашнего вечера дырочку, проникая на глубину одной фаланги. — Блять, — ругается себе под нос Хонджун и замирает. Сонхва вскрикивает от неожиданности и подается бедрами назад, вставая на колени и опираясь грудью на кушетку, насаживаясь на пальцы еще больше. Сонхва давится всхлипом. И сжимает стенки, плотно обхватывая пальцы Хонджуна внутри. — Блять, — повторяет сквозь зубы тот. — Сонхва. — Прости, — хнычет он, замирая. — Я просто… — Какой цвет? — перебивает его Хонджун, и это… вау. Настолько неожиданно, что он подвисает, даже несмотря на пальцы в собственной заднице. — Ч-что? — Сонхва, цвет. Красный или.? — Зеленый, пожалуйста, зеленый, — всхлипывает он, выгибая поясницу и утыкаясь лбом в тонкую простыню на кушетке. И Хонджун вытаскивает пальцы, чтобы тут же их вогнать обратно, сгибая и безошибочно сразу ударяя по простате. Сонхва скулит и чувствует, как из уголка губ течет слюна. — Блять, — в третий раз матерится Хонджун, глядя, как Сонхва под ним виляет тазом, чтобы усилить давление. — Ты растягивал себя? — Я… вчера, — сознается Сонхва и тяжело дышит-дышит-дышит, — думал о тебе. И трахал себя. Хонджун ругается в четвертый раз, покрывает поцелуями плечи и добавляет третий палец. — Ты даже не представляешь, как сводил меня с ума с первой секунды, как появился в моем кабинете, — рвано выдыхает он. — Каждую субботу дрочил в туалете, стоило тебе уйти. Сонхва готов потерять сознание от возбуждения и осознания, что Хонджун нуждается в нем так же сильно, как и он в нем. Он подмахивает бедрами и уже готов умолять, чтобы его трахнули, как из его легких снова выбивают весь воздух одной фразой. — Хочу тебя вылизать. Сонхва сотрясается всем телом. Кушетка пошатывается, когда Хонджун вытаскивает пальцы, забирается к нему и становится на колени позади, разводя его бедра. Дрожащей растянутой дырочки влажно касается язык, который широко и влажно лижет сначала вверх, поддевая копчик, а потом вниз, лаская мошонку. Сонхва уже не просто плачет, он готов разрыдаться от переполняющих ощущений. Хонджун вылизывает его старательно и с наслаждением, напрягает язык и обводит вход, ввинчивается внутрь и трахает растянутый сфинктер, крепко держа за разведенные ягодицы. Сонхва крутит бедрами и течет, мыча в простынь. Перед закрытыми глазами проносятся вспышки от малейшего движения и он, кажется, может кончить прямо так — на языке Хонджуна, не прикасаясь к себе. — Джуни, — тянет он слабым голосом ласковое сокращение, — не могу больше. Хонджун отстраняется, лизнув в последний раз, будто так и не насытился. — Что такое, мой хороший? — Хочу кончить на твоем члене, — тихо признается Сонхва и опирается на плечи, чтобы обхватить себя за ягодицы, широко их развести и показать пульсирующую гладко выбритую дырочку, которая так сильно хотела именно Хонджуна. — Ты, блять, с ума меня сводишь, — стонет тот и спускается с кушетки, чтобы найти в сумке презерватив и тут же вернуться обратно. — Ну-ну, не плачь, золотко. Сейчас сделаю тебе хорошо. Сонхва успел упасть обратно на кушетку, чтобы потереться нуждающимся членом о простынь. Хонджун подтягивает его к краю и просит перевернуться на спину. — Хочу видеть твое красивое лицо, когда войду в тебя, — нежно шепчет он, и Сонхва обнимает его талию длинными стройными ногами. Хонджун смотрит в заплаканные глаза, склоняется и наконец целует припухшие и покрасневшие губы, глотая громкий стон, которым Сонхва реагирует, стоит головке члена проникнуть внутрь. Они оба в нетерпении, поэтому сразу срываются на быстрый и резкий темп и трахаются так неистово, что кушетка грозится развалиться под натиском обоюдных толчков друг другу навстречу. Обоих хватает на несколько минут, после чего Хонджун кончает в презерватив, доводит Сонхва до оргазма рукой и без сил падает сверху, пытаясь отдышаться, как безумный вдыхая запах пота и самого Сонхва у его шеи. — Ну что ж, — спустя некоторое время, когда они привели себя в порядок и оделись, говорит Хонджун, хихикая, — ваша терапия завершена, господин Пак. Теперь я больше не ваш доктор, поэтому как насчет свидания? Сонхва краснеет, счастливо кивает и целует Хонджуна нежным касанием губ. В голове он благодарит Уёна и Сана, которые подарили ему бесценный подарок. *** А в это время на другом конце города Уён и Сан вдруг синхронно чихают и смеются. — Надеюсь, это нас вспоминает Сонхва, — скалится Уён. — А может, Хонджун? — фыркает в ответ Сан. Возможно, когда-нибудь они сознаются, что специально свели этих двоих, выпросив у Юнхо сертификат.