этот город — серый

      Хэппи-энда у них не будет.       Саша четко это понимал, развалившись у Лëши на плече, сжимая одну ладонь в другой, глотая остаточные слëзы. Трясло. ***       Этот серый город когда-нибудь доведёт его до ручки. Вокруг — бесконечные панельки с блеклыми вывесками магазинов. Люди здесь не улыбаются, не смеются. Всем холодно и тяжко. По крайней мере пока не наступит лето.       Холодно. Снег в мае — зрелище, мягко говоря, удручающее. Не хочется возвращаться обратно в зиму, особенно когда она была тяжёлой, как, наверное, и любая другая зима в его жизни. Бесконечный депрессивный поток, прерывающимся самообманом, блять. Скорей бы уже потеплело. Будто все проблемы растают вместе с выпавшим не в своё время снегом, будто это правда поможет разобраться, спасёт и вытащит из грëбанной апатии, которую он так тщательно скрывает.  ***       У Лëши дома просторно, пахнет дорогим коньяком и, почему-то, орехами. Единственный минус: окна выводят на все те же серые панельки. Кажется, именно они и сводят Сашу с ума. Они, усталость, недостаток денег, затянувшийся депрессивный эпизод и полное нежелание что-либо делать. На спине будто тяжёлый груз, который с каждым днём давит всё сильнее и сильнее, пытаясь придавить к земле, но Саша зачем-то всё ещё ему сопротивляется.       Поэтому и стоит в Лëшиной квартире. Потому что кроме этого места бежать некуда, но очень-очень хочется. ***       Ливень и сирень — единственные запахи, которые могут привести в чувства. На балконе прохладно, но Саша даже не думает вернуться в квартиру и накинуть что-то на плечи, так и стоит в одной футболке, наблюдая за шумными каплями. Они — ледяная стена воды, до которой можно дотронуться, лишь руку вытяни. Саша подходит ближе, холодный ветер задувает капли прямо в его лицо.       Снизу — тёмный мокрый асфальт и лужи. ***       Несмотря на все Лëшины собачьи повадки, его квартира конуру не напоминала даже близко. Слишком высоко, одиннадцатый этаж, всё-таки. А ещё слишком просторно и чисто. Видно, что к Сашиному приходу готовился: грязь всю выгреб, вещи ненужные выкинул, нормальной едой закупился. Знал бы он, что Саше это всё не нужно, Саше лишь бы добраться до кровати и лежать-лежать-лежать пока заживо не сгниëт. ***       Страшно. Жить — страшно, что денег не хватит — страшно, добираться до дома в темноте — страшно. Особенно, если ты невысокого роста, особенно, если у тебя длинные волосы, особенно, когда под фонарями подозрительные размазанные тени, которые, кажется, тебя преследуют.       Тревожность подступает к горлу, хочется бежать, но от чего-то не получается. ***       — Санечка... — как-то поздно на балкон выходит Лëша, укутывает Сашу в свою огромную кофту, обнимает.       А Саша уже промок полностью, вытянув навстречу дождю сначала руки, потом голову, потом высунувшись с балкона наполовину. Стоит довольный, почти улыбается. Ворует у Лëши из кармана пачку сигарет, отдаёт одну Квашонкину, тот достаёт зажигалку. Курят.       Кажется, на пару минут стало легче.       Дождь незаметно стихает.       «Когда-нибудь я отсюда уеду» — думает Саша, греясь в Лëшиных объятиях. ***       Вечно это продолжаться не может. Голова, конечно, всё ещё тяжёлая, а мир блеклый, но здесь хотя бы не страшно. Здесь, в каком-то смысле, красиво, сюда Лëша таскает еду и воду, здесь тепло и спокойно. Можно не думать, не чувствовать, не бояться. Пока не наступит темнота, пока по стенам не поползут размытые тени. ***       А ведь когда-нибудь он правда сбежит. Не в чужую квартиру в соседний квартал, а дальше, в другой серый город, с другими недовольными опечаленными людьми, где морозы короче, а лето длиннее. Может, хотя бы это сможет его осчастливить? ***       За окном стеной идёт дождь. Лëша ненавидит эту погоду всей душой, но зачем-то плетëтся на балкон, поджигает сигарету. В лицо летят агрессивные капли, где-то вдалеке сверкает молния, ослепляя, за ней оглушает гром. А Лëше чудовищно больно здесь стоять, Лëше кого-то не хватает под боком. И он курит, а по щекам почему-то текут слезы, перемешиваясь с залетными каплями дождя. ***       «Я никогда не смогу тебя забыть» — последние строчки письма, оставленного на столе. Это подло, наверное, но предупредить об этом Лëшу он так и не смог, да и решился на это слишком внезапно. Будто возможность отсюда улететь настолько ненадёжна, что может развеяться от случайного упоминания вслух, даже когда ты держишь счастливый билет в руках.       Тошно, от того, что он так поступает, но мечта сбежать отсюда почти исполнилась, а это даёт свободу, надежду. ***       «Я никогда не смогу тебя забыть» —  вспоминает Лëша, просыпаясь в холодном поту посреди ночи. Уже год прошёл, а его всё не отпускает. Выглядеть стал получше, чем в первые месяцы, а в остальном всё так же паршиво.       Лезет в прикроватную тумбочку, на самое дно, разыскивая то, что так тщательно прятал. Разворачивает Сашкину фотографию, старую, сложенную, где он ещё улыбался, где у него венок из одуванчиков в волосах,  где он щурил глаза из-за слишком яркого солнца. Такой настоящий, живой и искренний. Мурашит.       — И ты мне, блять, не забываешься, — только и выдавил из себя, откладывая фотографию на кровать рядом, стараясь на неё не смотреть. Сегодня он больше не уснёт. Да и вряд когда-нибудь снова научится нормально спать.       Саше было не обязательно озвучивать свою мечту, она читалась без этого, витала в воздухе, крутилась на языке. Лёше было ясно, что этот побег — вопрос времени, он был к нему готов. Другое дело, что город Сашу отпускать не собирался.       Самолёты падают редко, но иногда всё-таки падают. Жестокая несправедливая реальность. Теперь Саша заперт на городском кладбище, там, откуда так стремился убежать. ***       Хэппи-энда в этом городе никто не заслужил. Все здесь — души отравленные. Спасение никому не грозит.