Агнец Божий

***       Горло сушит от жажды, третий день преследует чувство, будто если она скажет хоть слово, то из горла непременно польется кровь.       — Эй, проверь ее! Не то привезём с собой труп.       И пусть кровь, лишь бы не чувствовать горечь на языке и спастись от палящего душащего солнца над головой.       Грубые мужские руки, с шершавыми мазолями скинули с лица сакалибы верхнюю часть никаба. Она слегка приоткрыла губы, пытаясь вдохнуть прохладу, но ее встретил лишь полуденный зной. Воздух будто насытился раскаленным песком, ибо его девушка ощущала уже в лёгких. Изо рта вырвалось лишь хриплое мычание.       — Жива! Куда денется. Так ежели никому не приглянется, то нам больше достанется, а, брат, что скажешь? — воин натянул ткань обратно на лицо девушке, лежащей на телеге.       — Цц, ни сверху ни снизу... одни кости везём. — обернулся сидящий в седле мужчина, оценивающе разглядывая пленницу. — Хоть собакам сразу неси.       — Да ну, мордашка то у неё симпатичная. Может даже продадим за 50 денье. Эй, девочка, зайдешь ко мне вечерком?       Неслушатьнеслушатьнеслушать, плакать в пустыне нельзя, экономь воду!       — Отвечай, девка продажная! Не будешь послушная как тебе сказано, сдохнешь от голода, не забывай, кто тебя кормит! — толстый гаденький мужчина дёрнул цепи, сковывающие босую ногу девушки.       — Оставь ее, а то и правда, только кости привезём. — сказал более спокойный и отстранённый всадник.       С досады мужик лупанул пленную по предплечью. Пустыня все не заканчивалась, но в далеке наконец показались своды царства небесного, чей король сейчас величественно восседал на троне. Балдуин IV, Прокаженный король Иерусалима, сын Амори I и Агнес де Куртене, король без лица. Было много прозвищ, некоторые слышны отовсюду, другие тихо переходили между приятелями в пьяном угаре. Король знал об этом; догадывался, что о нем говорит народ. Он и сам был не рад видеть собственного изуродованного болезнью тела, поэтому в покоях его давно не висят зеркала. И сколько бы часов лекари не проводили над гниющим телом, результата почти не было; никто не мог его излечить. Король знал, что не доживёт и до тридцати...       Пленница сомневалась, что минует двадцатилетие, не наложив на себя руки. Огненное солнце и горячий сухой ветер предвещали ей адские муки, хотя жаркая пустыня даже отдаленно не могла быть похожа на то, что ее ждёт, соверши она грех. Стыд захлестнул девушку, и она не смогла сдержать слезу, скатившуюся по влажному от пота лицу. Перед глазами отчаянно плясали круги и цветные пятна, в глазах резко потемнело и сакалиба потеряла сознание.       Заветная прохлада пришла только тогда, когда ее тело обтирали влажными тряпками, а сама она лежала на холодных простынях. Девушку, попытавшуюся встать, мягко, но настойчиво прижали обратно к ложу несколько рук.       — Чшшш, куда ж так рвешься. Яэль, принеси мне ту колбу.       К носу прижали ткань, пахнущую чем-то сладким, из-за этого аромата опять захотелось спать.       — Мммм, пусти... — конечности с трудом слушались, лишь немногим позже девушка поняла, что ей мешают сковывающие конечности веревки.       — Тише, девочка, закрывай глаза. — голос взрослой женщины не убаюкивал, наоборот, хотелось открыть отяжелевшие веки и бежать, бежать от сюда, где бы она ни была. — Милая, Яэль, посмотри какие у нее локоны, за них на рынке много дадут, неси ножницы... светлы, как лилия Шарона... Ах, посмотри, как длинны и густы! — женщина заговрчески шептале себе под нос.       — Только ровно стриги! Да верёвку потуже стяни, вон, брыкливая какая! — ответил ееэй уже более молодой голос.       — Мужикам все равно на ее волосы, не они их интересуют. — сказала женщина, оставляя веревкой красные полосы на запястьях. — Она костлявая как смерть! Болела чем-то наверное. Повезет ещё если за ночь хотя бы 10 денье получим.       — Покупатель пришел! — кто-то зашёл в комнату, принеся скрипучий звук открывающейся двери.       — Прячь ножницы! Позже сострижем.       Наконец веки приоткрылись и девушка увидела плохо освещённую комнату. По углам, на столе, возле кровати с балдахином стояло множество свечей. Ни окошка в тесной комнате, пахнущей благовониями и лёгким дымом от тлеющих фителей. Послышался звук тяжёлой мужской поступи. У вошедшего были темные кудрявые волосы до плеч, густая борода и пара крупных морщин вокруг глаз и у рта.       — Здравствуй, красавица. — он оглянулся на дверь, секундой позже, закрывая ее и начиная снимать одежду. — Знаешь, я больше люблю медленно укрощать угощение, а не брать готовое. Так что давай снимем это с тебя?       Неизвестный встал коленями на кровать и провел ладонью по молочно-белому плечу. Девушка тотчас вздрогнула всем телом. Он рывком перевернул ее на живот, хватая стянутые руки, скручивая их до боли в костях. Из уст девушки послышался скулеж, а затем облегченный вздох, когда мужчина ослабил, а затем и снял жёсткие путы.       — Так ведь уже намного интереснее, что скажешь, ягненок? — толстыми пальцами он заправил светлый локон за ухо сжавшейся в угол пленнице. Чего он неожидал, так это того, что сакалиба, резко дернувшись вперёд, запрыгнет к нему на колени.       — Ох, красавица, — простонал мужчина, стискивая в руках бедра девушки и целуя тонкую шею. В следующее мгновение он стонал и вопил от боли в прожженой огнем и воском щеке. Не теряя времени, девушка схватила сброшенный на стол плащ и выскочила из помещения, прикрывая наготу.       Кутаясь в темную накидку, она бежала по раскалённому песку не разбирая дороги. Мелкие камушки врезались в ступни, разрезая кожу, глаза пытались сфокусироваться на дороге, освещенной факелами. В пустыне стояла бархатная темень. Слыша окликаемые злые голоса, девушка забежала в переулок, вывевший ее на широкую многолюдную дорогу. Прохожие то толкали, то наступали на подол плаща, заставляя накидку спадать с волос и плеч.       — Вон она!!       Полный ярости крик, дал понять что ее нашли. Теперь уже она толкала и слуйно наступала на прохожих, пробираясь к огромным резным воротам, возле которых стояла конная стража.       — Схватить ее!       Перед лицом девушки кони встали на дыбы от резкого хлыста по передним ногам. Они преградили ей путь, заставляя пятиться назад и потерять равновесие. Опять сильные руки сомкнулись на ее плече, придавливая к железному телу сзади.       — Что случилось, сеньор де Лузиньян?       — Совсем страх потеряла, девка! Она посмела нагло обкрадывать купцов на рынке, а при поимке обожгла мое лицо. Пропустите в покои короля, чтобы наказать виновную за совершенные злодеяния!       Словно по щелчку пальцев мужчины пропустили их вперёд. Плитка в за́мке холодила обожжённые ноги, а глазам открывался чудесный вид на сад с пальмами и другими экзотическими растениями, названия которых девушка не знала. Она была бы рада открывшемуся пейзажу, если бы не обстоятельства. Вдвоем они шли по длинному коридору, тускло освещенному факелами. Перед входом в покои короля Ги натянул на девушку капюшон, скрывая ее лицо.       — К королю по срочному делу. — известил мучитель стражу.       Один из воинов у двери зашёл в комнату к Балдуину IV:       — Ваше Величество! Ги де Лузиньян пришел по срочному делу с неизвестным. — отрапортовал стражник после стука в двери.       Король, оторвавшись от бумаг, ответил ему, вздохнув:       — Впустите их.       Затекшая от долгого нахождения в сидячем положении спина, нещадно болела, неприятные ощущения придавали бинты, которые стягивали и натирали больную воспаленную кожу.       Ги довольно грубо толкнул неизвестного человека за локоть к королю, однако все равно придерживая, словно тот был готов сорваться с места. Балдуин, заинтересовавшись, попросил говорить.       — Вора поймал сегодня на рынке, Ваше Величество. Он изувечил мое лицо, пока пытался скрыться и вел себя враждебно по отношению к мирному населению Иерусалима. Прошу вашего дозволения на заточение негодяя в темницу.       Хрупкая фигура не выглядела опасной, как казалось на первый взгляд.       — Почему я должен тебе верить?       Девушка внутренне выдохнула от облегчения: здесь судить будут по справедливости, не веря кому-либо заведомо.       — В его карманах лежат украденные украшения, я видел. — одна фраза заставила девочку испуганно дрожать и медленно протянуть руку в карман, доставая от туда золотую цепочку, что тут же выпала из ослабевших пальцев.       — На колени. — Балдуин невольно протягивал слова из-за усталости от долгого чтения документов, однако это не помешало приказу звучать строго и непреклонно.       Синие коленки встретил пол, а боковое зрение четко видело ухмыляющегося лживого мужчину.       — Ниже, — донесся тихий приказ, предназначенный лишь для человека, низко склонившего голову перед Иерусалимским королем. Ги прекрасно знал, что последует за этими словами.       Далеко нелегкая пощечина пришлась по недавно зажившему порезу на губе, заставляя высохшие глаза вновь наполниться горячими слезами. Девушка не смогла сдержать всхлип, слишком больно и обидно было от сложившейся несправедливости ситуации. На пустынной земле и во дворце ее встречали грубостью. Девушка сидела на коленях, касаясь лбом пола у самых ног Балдуина, закрывая тонкими бледными руками губы и глаза.       Король опешил. Мало кто каялся, рыдая у его ног. Хотелось, чтобы вор увидел жёсткий взгляд короля, пусть и неизлечимо больного, но сильного духом, чтобы понял: Балдуин не допустит принижение, насилие над жителями царства небесного, за каждый проступок придется отвечать. Перед ним и перед Господом богом, что отнимет душу у грабителей.       — Поднимись! — вор пытался выполнить повеление короля, придерживая плащ, но из-за слабости ноги того подкашивались и обессиленно тряслись.       — Помогите ему. — сказал Балдуин, обращаясь к страже.       Двое мужчин, стоявших у двери, взяли слабое тело под руки и подняли; ноги вора все ещё пытались найти опору.       Ожидая увидеть в глазах напротив слезы мерзкого подхалимажа и лести, король смотрел в чистые глаза дамы, наполненные болью. Девушка, ещё совсем молодая, предстала перед ним. Раскрытый, никем не придерживаемый плащ, явил Балдуину исхудавшее обнаженное девичье тело. Сама она безвольно повисла на руках стражи, теряя сознание от жары. На теле ее выступила испарина, слезы на щеках заставили кровь из раны течь по подбородку и шее.       — Положите ее на постель и позовите ко мне в покои лекаря. — немедленно отдал приказ Балдуин.       — Будет сделано, Ваше Величество.       Лицо Балдуина под маской пылало от смущения: никогда он не видел обнаженной дамы. Король тихо и медленно прошёлся по комнате до кровати, останавливаясь возле девушки. Ее плащ был распахнут, не скрывая ни сантиметра тела, что Балдуин сразу же принялся аккуратно исправлять, закутывая незнакомку в ткань, стараясь не касаться ее кожи даже через свои белоснежные перчатки. Она выглядела обезвоженной, кожа на лбу и конечностях была нездорово-светлой, губы побелели и потрескались, а на щеках, наоборот, приобрела малиновый оттенок. Волосы у нее были того же белого оттенка, что и его одежда. Девушка была похожа на славянку. Ее грудь часто и поверхностно вздымалась, пытаясь выхватить больше воздуха в раскаленной пустыне, не находя прохлады. Под глазами у нее залегли черные синяки болезни, а теперь чуть ниже правого глаза на скуле расцветал синяк, а губа была рассечена от столкновения с дорогим кольцом.       — Ваше Величество. —с почтительным приветствием в покои входят несколько лекарей.       — Приведите ее в сознание и осмотрите рану.       Лекари принялись за работу, обтирая лицо мокрыми тряпками, пытаясь охладить девочку, что очевидно, не привыкла к таким высоким температурам Иерусалима. Балдуин тактично отвернулся, закрыв тюлем кровать. Теперь его внимание переключилось на Ги де Лузиньяна, довольно стоявшего чуть поодаль. Свое удовольствие он показывал только мерзким взглядом, направленным на чужеземку. Балдуин пресек его пошлость, встав перед самым лицом Ги, закрывая нагую даму, отворотив и себя от взора на нее.       — Оставь нас на едине, дальше я справлюсь сам.       — Конечно, Ваше Величество, — сказал Ги, забирая свой плащ со спинки стула, возле ложа и мерзко ухмыляясь.       — Зачем тебе ее плащ?       — Вернуть украденное на рынок.       — Я не приемлю лжи, Ги де Лузиньян.       — Почему вы думаете, что я вам лгу?       — Украшение осталось на полу.       Ги осознал, какую ошибку совершил перед ясно наблюдающим и внимательным взглядом короля.       — Кто эта девушка? — строго и резко, спросил Балдуин, смотря прямо в душу мужчины, если она у него была.       — Не знаю, Ваше Величество.       Единственным его спасением стал прерывистый вдох со стороны кровати. Балдуин махнул рукой, облаченной в перчатку, указывая на дверь:       — Ступай прочь.       Глаза, обрамлённые густыми ресницами, приоткрылись, являя под веками нежно-серую радужку. Благодаря спущенному тюлю, спасавшему девушку от солнечных лучей, она могла ясно видеть склонившихся над ней девушек в белых одеждах, каждая из которых обтирала ее тряпками. Как только они заметили приближение короля, то сразу же накрыли чужеземку покрывалом.       — Как тебя зовут? — ласково спросил Балдуин, у девушки. Она со страхом переводила глаза со стражников на обращавшегося к ней мужчину, однако все равно лежала на кровати даже не шевелясь. Он был высок, светлая одежда полностью закрывала его тело, на лице была надета серебристая маска с прорезями для глаз, носа и рта, поверх которой струилась прозрачная ткань. У него был приятный, успокаивающий глубокий голос. Он, будто прочитав мысли девушки, что-то приказал подданным и некоторые, отошли от них к двери, другие - вышли из покоев. Балдуин смотрел на девушку, с такой необычной для этих земель внешностью, ему было печально видеть в ее серебристых глазах, смотрящих на него, испуг.       — Ты меня слышишь? Понимаешь что я говорю? — девушка молча кивнула головой, теперь с замешательством смотря на, как она поняла, короля, садящегося рядом с кроватью на стул.       — Почему в таком случае ты молчишь?       Немного помедлив, девушка ответила тихим, несмелым голосом:       — Даже тот грубый мужчина молчал пока не получил разрешение на разговор с вами... Я не знала, позволено ли мне отвечать вам...       — Так вот в чем дело, — король тепло усмехнулся, а дама смотрела на него, приподняв брови, — Конечно, ты можешь говорить. Так как твое имя?       — Агнесса, Ваше Величество.       — С греческого языка трактуется как «чистота» или «непорочность». В латинском же языке это имя приобретает значение «агнец» или «ягненок», оно тебе подходит, — Балдуин видел, как Агнесса дернулась при сравнении с животным, хоть и непорочным, из-за чего решил пояснить, — у тебя необыкновенная внешность для этого края. Откуда ты?       — Мой дом на Руси.       — Ты с севера? — даже сквозь маску и полупрозрачную маску Агнесса видела как расширились глаза короля, она вновь кивнула, — Откуда тогда ты так хорошо знаешь французский?       — Я много путешествовала со своим наставником по миру, так что знаю далеко не только его.       — Ваше Величество, можно мне, пожалуйста...— Девушка робко протянула руку вверх к прозрачной ткани на лице правителя. Она едва касаясь перекинула ее за голову Балдуина. Король сидел, чуть дыша от трепетных и заботливых прикосновений, но когда ее руки дотронулись до маски, он был вынужден одернуть чужеземку.       — Не трогай, можешь заразиться.       Она провела пальцем по своему лицу, указывая на глаза, обвела вокруг них овал и устремила свой взгляд в небесные радужки короля.       — Я неизлечимо болен, это из-за...       — Проказы. — закончила за королем дама.       — Ты лекарь? — секундное удивление отразилось в его взгляде.       — Я странствовала по свету, набираясь опыта у целителей всего мира и делясь своим собственным. На моей родине это заболевание встречается редко, хотя я видела других больных проказой в Европе...       В покои короля постучались.       — Ваше Величество, вот одежда, как вы просили.       Поблагодарив служанку, Балдуин вновь с интересом посмотрел на девушку, ожидая, что она продолжит рассказ.       — В общем, наблюдая за болезнью, у меня появилось предположение как можно замедлить ухудшение состояния здоровья. Я осмелюсь предлодить вам попробовать мое лечение, не отменяя при желании ваше прежнее.       — В чем ваша выгода?       — Что?       — Я только что был готов отправить тебя в темницу, разбил губу, а ты предлагаешь мне свою помощь?       — Так имя же у меня такое, не могу по-другому. — девушка прикрыла глаза, нежно улыбаясь. — Я в первую очередь целитель, а потом уже все остальное. — Королю, кажется, было не достаточно такого ответа, — Не могу смотреть на страдания в агонии болезни, когда знаю, что могу помочь.       — Вы вряд ли поможете, я ни в коем случае не умаляю ваше мастерство и знания, но самые мудрые лекари двух стран пророчат мне скорую смерть. — говоря это мужчина выдохнул, но ни на секунду не отвёл взгляд, не сгорбил плечи. Он смотрел смело и решительно. Он уже смирился.       — Не думайте, что надежды нет. Я помогу вам, Ваше Величество.