Глава 2: «Призрачная бабочка — к удаче»
18 мая 2024 г. в 21:20
Поклонившись в сторону дворца Владыки, Се Лянь впервые за это время улыбнулся почти как победитель.
На первый взгляд можно было подумать, что он попросту по-тихому сбежал из небесного чертога. И хотя он отрицал бы это, спроси его кто-нибудь, в глубине души он не мог этого отрицать. В тот момент, когда ему дали разрешение, он решил так быстро, словно сам Владыка ему нынче не указ. Конечно, вряд-ли Лин Вэнь дала бы разрешение, не будь согласия от вышестоящего.
Но на данный момент он не думал об этом, о, в тот момент он буквально сошёл с небес. Прихватив с собой вещички лекаря, надев соломенную шляпу, он выпрыгнул из окна, аккурат прямиком в царство людей. Только вот с оговоркой, что при падении он чуть зацепился за скалу, каких было много в той местности. И даже факт, что царапина на его руке зудит, не отменял его буйной радости. К неожиданной удачи для него, все-таки он приземлился недалеко от людских поселений.
Целитель бодро шёл по равнинной местности, на которой изредка разрастались кустиками ядовитые и не очень растения. Это было несколько иронично, но для него это было скорее приятным сюрпризом. Почти за несколько сотен лет он перепробовал столько видов яда, что теперь он испытывал милые сердцу воспоминания. Для обычного человека мысль об волчьей ягоде вызвала бы панику. Он же от мысли об этом чуть улыбнулся. Видно, не зря его считали чудаковатым целителем.
Он не торопился, он думал, в какой стороне найти местечко для аптеки. Достав из рукава мантии карту, он уткнулся взглядом в неё. На ней были отмечены все храмы на несколько тысяч километров. Дилемма возникла сразу же. Се Лянь смущённо поник, почесав затылок. Дилемма.
Му Цин, генерал Сюань Чжэнь.
Юго-Западный бог войны, в его честь построено семь тысяч храмов. И множество его храмов находятся там, где он сейчас находился. Их взаимоотношения он не назвал бы плохими, но несколько неловкими точно. Целитель покачал головой. Нет, он пойдёт по другой стороне. Он взял ориентир небольшой реки, и пошёл туда. Карта в его ладонях тихо шуршала, будто поддерживая его скрытое, очень скрытое разочарование.
Фэн Синь. Юго-Восточный бог войны, генерал Нань Ян Чжень Цзюнь, в его честь построено восемь тысяч храмов. Восемьсот лет назад он занимал должность первого генерала во дворце Его Высочества наследного принца в Сянь Лэ. Се Лянь тихо выдохнул, чувствуя приближение дежавю. С ним он мог бы договориться по крайней мере стать добрыми соседями. Но это выглядело бы так, словно он напрашивается на контакт. Так-то оно так, и всё же он не хотел ни-ко-го беспокоить.
Лан Цяньцю, генерал Тайхуа, о нём он вообще не хотел думать. Нет, он уважал юного небожителя, и по-своему любил, как и своих друзей при человеческой жизни. Но в случае генерала, он чувствовал небольшую долю опасности. Се Лянь также мысленно вычеркнул Пэй Мина, тот был бы не против, будь рядом его аптека. И было бы очевидно, что бог, известный любовными похождениями, ходил бы за любовными снадобьями.
Оставалось только территория где-то посередине всех этих кусочков наделов небожителей. Ему слишком много места не нужно. Хватило бы даже небольшой хижины, которую он переделал бы под свои нужды. С этой мыслью он засунул карту обратно в рукав мантии, прошагав бодрее дальше.
Целитель, тихо жужжа мелодию под нос, перевел взгляд на дорогу впереди себя, прежде чем увидел группу людей, сопровождающих ярко-золотой паланкин, когда они проходили мимо. На всякий случай он отошёл в сторонку на обочину. Но всё равно он заметил, с каким раздражением они смотрели на него мельком. Все-таки он не вписывался в атмосферу шествия ревностного верующего. Видимо, это был богач, который путешествовал, чтобы найти благословение небожителя. Видимо, что нашёл, покуда есть монеты.
Эта процессия была окружена чрезвычайно странной атмосферой. На первый взгляд, они казались воинами, сопровождающими богатого хозяина. Но если присмотреться повнимательнее, то можно было заметить, что на лицах всех этих людей застыло торжественное и счастливое выражение, а также гримаса гордыни. В любом случае, это шествие совсем не походило на процессию благочестия. Однако, вопреки этой мысли, все были одеты в золотые наряды,играли на духовых инструментах и били в барабаны, отчего ситуация выглядела слишком странно.
Се Лянь опустил глаза вниз на землю, но не поклонившись, все-таки он был адептом. Члены процессии явно решили, что он странствующий нищий, если учитывать его чуть потрёпанное белое одеяние, а также целый ворох кульков с вещами. И потому прошли дальше, как ни в чем не бывало.
Он облегчённо выдохнул. К счастью, верующий богач не обратил внимания на его поведение. Могло быть и хуже.
Эти так называемые ревностные верующие обычно относились к трем типам людей. Первые — богачи: они платили деньги, чтобы зажигать благовония и строить храмы для богов.
Вторая категория состояла из миссионеров, которые проповедовали прохожим.
И, наконец, третий тип ревностных почитателей — это люди, чье тело и ум были полностью погружены в веру и убеждения. Среди всех верующих большая часть состояла из богатых людей, так как в этом мире богачи были похожи на золотых карпов, наводнивших реки.
Верующих из третьей категории было меньше всего, потому что если бы кто-то действительно мог достичь столь высокого уровня веры, то степень их мастерства была бы, несомненно, довольно высокой, и у них появился бы шанс к вознесению.
Много небожителей были раньше из первой категории. Он против этого не возражал. Все-таки большинство из них он помнил по именам и по наличию аллергии. Се Лянь прошёл несколько километров, не торопясь, пока не дошёл до небольшого чайного домика с поэтичным названием «Карп в реке». Интересное название для маленькой чайной в небольшом поселении.
Хотя было видно что он устал, но все же его лицо озаряла улыбка. Это заставляло людей смотреть на него, не в силах остановить уголки своих собственных ртов от зарождающейся улыбки.
Если он сейчас счастлив, имея небольшое имущество, то и они будут счастливы.
Войдя в чайный домик, Се Лянь выбрал столик у окна, прежде чем попросить немного чая и закусок. Наконец присев после всех своих предыдущих затруднений, прежде чем задуматься на мгновение. Только он расслабился, когда вдруг услышал бесконечный вой и звук бьющих барабанов снаружи на улице. Гонение тёмных духов было обыденностью, частью жизни. Хозяин чайного домика, сурового вида седой старик, держал в руке медный чайник и высоко поднял его, чтобы налить чаю. Из чашки доносился ароматный пар зеленого чая. Казалось, это не удивило его. Он тоже слышал всё это, но лишь покачал головой.
Целитель пожал плечами, солидарный с ним. Отпив горьковатый чай с привкусом кислинки, он откинулся на стуле. Он расслабился, поскольку некуда было торопиться ему. Зрачки его глаз расширились от удовольствия и тепла, вызванного горячим напитком. Потерев немного зудящее плечо, он сонно зевнул. Дремать здесь он не смог бы, некультурно же. Но глаза его всё норовились закрыться, поддавшись искушению.
Задача его проста, как ни крути: найти укромное местечко для аптеки, желательно без соседства с храмом какого-либо небожителя. С собой у него были личные вещи, чистый энтузиазм и большая усталость. Неплохой послужной список на его вкус.
Только хотел он прикрыть глаза, только чтобы набраться сил, он заметил небольшое существо. Это нечто было похоже на бабочку с прозрачными серебристыми крылышками, словно сотканные из нитей шёлка. Се Лянь тихо засмеялся, это было милое создание, прекрасное открытие. Бабочка, уловив его мирную улыбку, приземлилась на его приоткрытые губы, словно на цветок с сладким нектаром. Крошка тут же быстро вспорхнула, быстро хлопая крылышками, после чего вновь приземлилась. Целитель, зная, что бабочки неразумны, всё же на мгновение почувствовал некоторое смущение. Это было... странно.
За неимением лучшего, «странно» полно описывало его состояние.
Небольшой румянец растекался по его щекам. Это было просто насекомое, пускай и чудесное. Но всё же он чувствовал недоумение, поскольку это прикосновение было... словно нежным. Бабочка игриво приземлилась на его щеку, словно утешая — или же подразнивая. Целитель неуверенно отмахнулся от бабочки, иначе его румянец стал бы ещё сильнее. Видимо, из-за усталости он стал более сентиментальным. Или же он отвык испытывать эмоции помимо заботы об пациентах.
Взглядом он проследил, как бабочка, зависнув секунду над ним, выпорхнула в окно, исчезнув вдали. Он задумчиво сделал глоточек чая, решив, что это просто наваждение какое-то и глупость. Чай враз надоел ему. Он прикрыл глаза, отчасти упрямо, пытаясь успокоить своё беспокойное сердце. Глупое, очень глупое сердце колотилось слишком сильно.
Но вот тепло на губах всё ещё оставалось вполне реальным, более чем ощутимым.