Блеск в его глазах

Свою обычную рутину я проводил в основном в четырех стенах своего кабинета, и тот день не был исключением. Я спокойно сидел и читал старые документы, оставленные бывшими сотрудниками, которые все бросили. Я не знал зачем я это делал, но из чистого интереса, я продолжал их изучать. Протирая глаза от усталости, я откинулся назад на стуле, как внезапно, чуть не падая. В моем панорамном окне светились два игривых глаза, которых визуально украшала недоулыбка, так как шут носил половину маски, как бы показывая и грустную гримасу. Джестер поднял брови, и захихикал, увидев мою реакцию. Он довольно улыбнулся, и не предупреждая зашел ко мне: – Ну что, сильно испугался?) – спросил шут, медленно подходя ко мне, заводя руки за спину. Я нахмурившись, одарил его томным взглядом: – Что тебе нужно? – спросил я его темно. У Гигла внезапно упала улыбка, и взгляд стал менее ярче: – Ни привет, ни здраствуй! Даже на вопрос не ответил! – начал он недовольно говорить, делая круги вокруг меня, – Мне может быть обидно, не подумал? – его брови грустно опустились, словно пытаясь меня застыдить, что у него и получилось. Я тяжело вздохнул, отвернул голову, и через секунды к нему вернулся: – Извини меня, что-то тебя волнует, Джестер? – спросил я, уже более мягче и ласковее. Физиономия в тот же момент изменилась, и на лице вновь лучезарно сияла улыбка. Он быстро ко мне подошел, и достав небольшой клочок бумаги, развернул его: – Я придумал шутку, которую рассмешит королеву! – сказал он с неистовом возгласом с блеском в глазах. Я поднял брови, немного вздрагивая: – Ты серьезно? Ты же знаешь, ее нельзя смешить! – ответил я с волнением. Гигл словно никогда не понимал этих слова и просто пропускал все звуки сквозь уши: – Да ладно! Все нормально будет. Кстати, хочешь послушать?! – спросил он у меня, прижимая свой листок к груди и приближая расстояние между нашими лицами. Я на секунду впал в ступор, неожидая такого. Выдохнув, я закрыл глаза: – Ладно.. давай У Джестера защурились глазки, и тот отпрыгнув от меня, закрутился как в смерче от радости: – Я обещаю, это шутка тебе даже понравится, я очень старался над ней! – проговорил он, прижимая свой кулак к груди, с огнем в взгляде. – Кхм-кхм, итак, как думаешь, что сказал проводник кенгуру, когда та села на поезд? – он сделал небольшую паузу, ожидая моего ответа. Его шутки всегда были такие, когда она делилась на несколько частей, как бы давая слушателю порассуждать. Я приставил руку к подбородку и начал думать, на самом деле, я просто сделал вид что пытаюсь хоть-то вытащить из головы, а так я в душе не чаял, так что я просто покачал головой, вернувшись к взгляду шута. – Запрыгивай! – воскликнул он, с радостью. Через секунды, осознав шутку, я слабо улыбнулся, закрывая часть лица рукой: – Тебе смешно? Понравилось? Правда было смешно?? – начал расспрашивать Биттер, быстро подойдя ко мне. И тут я увидел лицо шута, которое очень редко видел. Дрожащие глаза с искренней надеждой и грустью. Эти опущенные брови, которые придавали больше печали в общей картине. И рука прижатая к груди, словно, тот слушал свой пульс, как бы оно не вывалилось от волнения. Я держал лицо в раслабленном состоянии, как вдруг широко улыбнулся: – Да, понравилось Глаза Джестера вновь заблестали от радости, и на лице образовалась яркая улыбка. Это искренее счастье, которое видишь после тревожных слов, поистине лучшее что я мог видеть. Радовать каждый раз его, поощрая и уступая ему. Лишь бы он на секунды почувствовал что делает хоть-то хорошее и у него это получается. Вот бы я был с ним всегда. Я крепко держал дрожащее тело, истекаемое бесконечными потоками гиваниума. Мое сердце сильно колотилось и болело. Внутри все сжималось, а в горле был ком. Джестер смотрел на меня пустыми глазами, темными и в тот момент словно бесцветными. В них больше никогда не зажгутся те огоньки жизни, которые по-особенному его украшали. Больше никогда не будет та искра надежды и радости, которые помогали ему держаться. Никогда. Все что я мог делать, это просто находиться быть с ними. Просто не оставлять его одного. Не давать ему умирать в одиночку. Из его груди торчала глубоко посаженная звезда, из которой и выливались его жизненные соки. Он тяжело дышал, иногда кряхтя и больно стоная, от нанесенной раны. Но даже в этот момент он улыбался. Улыбался так, словно ничего и не случилось. Он не был на меня озлоблен, а наоборот был очень рад что я нахожусь с ним. Он потянул свою руку ко мне, я мягко его схватил, покорно делая все, что он бы хотел: – Тоадстер.. я посвятил многое свое существование придумывая и рассказывая шутки другим. Но сейчас, я бы хотел, чтобы кто-нибудь рассказал уже мне.. – его голос не дрожал, он старался ровно его держать, но в этом голосе была слышна печаль, перемешанная с умиротворением.. – Я не знаю.. Я не уверен.. – растерявшись ответил я. – Пожалуйста. Я сделал небольшую паузу, и подумав продолжил: – Хорошо я попытаюсь, – я пытался перебрать все шутки, которые я мог помнить, и остановился не на самой остроумной, – Почему шутов не едят? Потому что смешные на вкус. Джестер опустил улыбку, и также на немного призадумался, а потом своим усталым голосом произнес: – Ах.. точно.. до меня дошло! Ха-ха!.. – он захихикал как обычно, но очень вяло и грустно, было видно что он пытался, но ему было очень больно. Очень-очень.. – Спасибо большое, Шериф Тоадстер, – в моей ладони его рука ослабела, и я увидел как с лица медленно ушла улыбка. И теперь все что я мог видеть, так это бесчуственные глаза, с темнотой и разбитостью. В моей душе что-то очень сильно защемило, до невыносимости. Очень больное и грустное.. Я все еще держал его уже не живое, но все еще теплое тело. Я просто не мог поверить, что это следствие, произошло именно из-за меня. То что я собственными руками расправился с ним, точно этого не хотя. Горе охватило меня и тут я осознал. Что начал ценить его уже после его смерти, то что теперь именно сейчас он мне нужен. То что именно в этот момент я нуждался в нем, в его шутках, в его говоре и смехе, в его искренне искрящихся от радости глаз. Этого всего больше нет и не будет, никогда. Никогда. По моим глазам начали течь тяжелые капли, и тут я прижал шута сильнее, обнимая крепко. – Прости меня.. Пожалуйста, прости меня, Биттергигл. Мой хороший друг.