HEADCANNONS, THE STORY OF KNY WITH Y/N

Ренгоку явился за тобой в поместье Бабочки,как и обещал. Да не абы какой, а весь увешанный подвязками с едой.  — Я не успел расспросить тебя после задания. Ты не заработала новых ран? – поинтересовался наставник, пытаясь отвлечь взгляд преемницы от своего внешнего вида.  – Нет, разве что на земле повалялась. И всё же, чего ты такой наряженный? До нового года ещё далеко, – та шагала себе на легке рядом, иногда хихикая над собственными подколами. Тот наотрез отказался принимать твою помощь, и молодому Ренгоку оставалось разве что уворачиваться от твоих шуточек.  – Это тот самый сюрприз. С твоими родными я знаком, теперь моя очередь. Хочу представить тебя семье, вернее брату. Он говорил, что отец ушел с утра и велел не ждать, значит мы сможем хорошо провести время без него в этот раз. Я бы вас познакомил, но чувствую, что это может стоить мне твоего острого языка и моей бедной головы, так что не сегодня, –  Т/и только хмыкнула в ответ на его слова.  – Первый раз и сразу в глаз. Ещё далеко? – ты ни разу ещё не была в поместье Пламени, потому не знала, куда идти. А ещё тебя всё же напрягал тот факт, что Кеджуро отмахнулся от нескольких твоих протянутых рук помощи и обвешался едой сам.  — Уже нет. Мы пришли. Будь добра, открой дверь. У меня на каждом пальце по три мешочка и всю эту конструкцию лучше не тревожить, – парень со слегка виноватым видом пропустил тебя вперед, наблюдая за ловкостью твоих худых пальцев. Уже начинало темнеть, весь район зажигал свечи и готовился ко сну. Поместье Пламени не было исключением. Парнишка лет 12, юная копия Кеджуро сновал по двору, подметая и поджигая фитили внутри бумажных фонарей. В самом доме тоже горел свет пламени. Осанка у мальчонки ровная, но вот поза слегка зажатая – скромный мальчик.  — Братишка, я вернулся! Встречай гостью, – пока ты прикрыла за вами калитку,  старший Ренгоку пулей понёсся в дом, желая поскорее сбросить балласт в виде еды. Поесть он конечно был горазд, но узелки больно сдавливали ладони, да и брата надо обнять.  —  Кеджуро! Ты наконец привёл невесту? – Т/и хохотнула в ответ на его вопрос и прикусила губу вместе с языком. Чуть не сказала: «Ага, угадал». Эх, и вправду совсем юный, может ты даже погорячилась с двенадцатью годами.  — Ой, что я несу…простите, госпожа. Позвольте.. – мальчишка от волнения выронил метлу, принявшись извиняться.  – Не-ет, что ты, всё хорошо. Я ученица твоего брата. Меня Т/и Т/ф, а ты Сенджуро, да? Давай сразу на ты. Я тебя всего лет на пять максимум старше, это не разница, – ты на ходу поймала метлу и легко запустила её в угол двора. Ренгоку благодарно тебе улыбнулся.  — Да, вы..ой, то есть ты права. Братец много про тебя рассказывал в письмах! – Сенджуро был рад новой общей знакомой и принялся тебя охаживать, хлопоча по дому. Братья усадили тебя за стол,не подпуская к кухне. Ты – гостья,сиди и получай удовольствие.  — Сенджуро, а не нальешь нам твоего фирменного чая? Я по нему соскучился, а Т/и даже не пробовала, – Ренгоку уселся на дзабутон рядом с тобой, расставляя тарелки. Ну и принёс же он еды. И половина придётся только на него одного и его бешеный аппетит.  — Конечно, подождите немного, – мальчик юркнул за раскрытые сёдзи.  –  Милый мальчишка. Вы вроде и похожи, но одновременно разные, – Т/и взяла горсть орешков из коробка и закинула в рот.  — Что есть, того не отнять. Для меня вы с ним похожи. Оба невинные и беззащитные со стороны. Мама говорила, будь мы с Сенджуро одного возраста, она бы нас путала. А отец и так путал. Когда Сенджи ещё лялькой был, отец приходил с заданий и вечно указывал на него со словами: «А Кеджуро всё не растёт!». Как же давно это было… – как-то грустно закончил Ренгоку. Естественно, мать умерла, отец запил. Куда уж тут радоваться.  — Думаю, он шутил, как и мой. Помнишь, меня вечно путают с мамой. Говорят, что я её копия. Ну, в этом ты и сам убедился. Самолично же нас перепутал, –  усмехнулась ты, уходя от темы печальной судьбы семейства Ренгоку. Не хотелось тебе видеть наставника опустошенным. — Не перестану повторять, что ты красавица в свою матушку. Мои глаза не врут, – вы с Кеджуро переглянулись и усмехнулись. Вот и подоспел Сенджуро с чаем. Расставив стаканы, он присел за стол и стал окидывать взглядом накрытые блюда.  — А мы съедим это всё? – мальчик взялся за палочки, чуть смущенно глядя на тарелки.  – Можешь не сомневаться в нашем с твоим братом аппетите, – ты подмигнула младшему Ренгоку и принялась наперегонки со старшим сметать еду со стола.  — Согласен. Т/и, следи за лапшой, сейчас упадет, – Кеджуро ловко перехватил выскользнувшую из твоих палочек ниточку лапши и отправил себе в рот.  – Э-э! – протянула Т/ф и принялась со смехом и боем вытаскивать из его миски кусочки мяса. Сенджуро успевал только хлопать глазами, ведь ваши движения были до того молниеносными, что диву даёшься. Будто вы учились не искусству меча, а чему похуже.  — Девочка моя, тебе не хватает сноровки, – не успел Пламенный столп закончить фразу, как ты выхватила жирный кусок и отвернулась, не давая его отобрать. – А ты щелкай клювом побольше. Сенджуро, этот символ моего триумфа над старшим Ренгоку я отдаю тебе. Ешь быстрее, у твоего брата не рот, а бездонная яма, – кусочек мяса прилетел мальчишке в тарелку. Кеджуро уже перегнулся через стол в попытке поймать мясо, но не успел. Сенджуро запустил еду в рот, заставив гостью расхохотаться. Твоя тарелка покоилась на столе, а сама Т/и покатилась по полу от смеха. Задев наставника ногой, она также повалила его на татами.  — Этот бой я проиграл, но я еще могу выиграть войну. А ну иди сюда! – в ход пошел запрещенный приём – щекотка. Настал твой конец. Только щекотка учителя могла заставить тебя визжать так, будто в соседней комнате режут поросёнка. От такого сравнения ты всегда шмыгала носом, потому что жалко свинку, и в процессе хрюкала, ухахатываясь ещё сильнее. Щекотка наставника снилась Т/и в кошмарах: она боялась проснуться ночью от этого ужасного ощущения его широких и мозолистых пальцев на своих рёбрах. – Живой не дамся! Сенджуро, защити! – ты перекатилась с бока на живот и в мгновение ока оказалась за спиной младшего, уложив худые ладони на хрупкие плечики мальчика. — Прятаться за спиной ребёнка – низко, Т/и. Ведь его я тоже не пощажу! – чуть не перевернув стол, Кеджуро навалился на вас обоих. Ну и визг же вы поняли: Сенджуро по-детски заливисто смеялся,а Т/и верещала как всё тот же поросенок, которого всё никак не могут дорезать.  Старший Ренгоку сжал вас в объятиях, устало откинувшись на спину.  — Я наелся и устал, – выдохнул в твою макушку Пламенный столп, распластавшись на татами. – Куда наелся, там ещё пол стола… – ты пихнула наставника в плечо, уложив голову в ложбинку ключицы на его груди. — Может, всё накрыть и оставить на утро? Если не доедим, то сложу в кладовую, тогда и отец угостится, – сквозь зевок предложил Сенжуро.  — Мне нравится идея. Чур на янкен*,  – мужчина привстал на локтях,заставив вас рассесться по обе стороны от него и вытянуть руки.  Хором воскликнули: Сайшо ва гу! – и показали камни, – Янкен пон! Ты и Сенджуро выставили кулачки, показывая камни. Ренгоку показал два вытянутых пальца в виде лезвия клинка.  — Мы ведь до трёх побед! – вы с Сенджуро тут же засмеялись.  – Э нет,милый Ренгоку, дураков ищи в зеркале. Сенджуро, солнце моё ясное… – Т/и усиленно боролась с дремой, но, увы, проигрывала, – Дай только кувшин воды: я умоюсь и пойду в дом Бабочки, а вы отсыпайтесь. — Т/и, прошу, ночуй у нас! Я лягу у отца, а вы в нашем с братом васицу, – мальчишка тут же лихо подорвался и побежал возиться с футонами. Минут через десять ты пожелала мальцу спокойной ночи, потрепала по макушке, как это традиционно делал старший Ренгоку, и отправилась спать. Футон и мягкое одеяло с грелкой встретили тебя тягучим теплом. Т/и сняла хаори, ослабила пояс, спустила таби и улеглась поудобнее. Вскоре явился Пламенный столп. Уже без хаори и не в форме истребителей, а в простом юката и босиком. Такой себе сытый и растрепанный домашний Кеджуро. Он подтащил свой футон ближе к твоему и развалился на нём, запустив одну руку под макура. Второй нашарил в темноте твою хрупкую по сравнению с ним ладонь и с глубоким выдохом сжал её. Поди нашел где-то у отца припрятанное саке и выпил для храбрости. Но сейчас это не важно. За ночь вы много ворочались во сне, но кое–что было едино и неизменно – ваши сплетенные пальцы.