HEADCANNONS, THE STORY OF KNY WITH Y/N

Сказать, что ты поразила окруживших вас сокрытелей – это ничего не сказать. Плечистый какуши всё пытался отвоевать у тебя мёртвое тело Ренгоку, но ты, стиснув зубы, шла вперёд, никого к нему не подпуская. Хотелось сорваться на бедолаге и высказать всё, что накопилось в душе, но не вышло. Т/и вкололи успокоительное со снотворным эффектом – изможденная тушка недолго сопротивлялась и лекарства вступили в силу. Ты грохнулась наземь, разбив нос в кровь впридачу.  Очнулась Т/ф спустя пару дней в доме Бабочки, укутанная в одеяла, и с головы до ног в бинтах. Поняла ты, что прошло несколько дней, по неприятному ощущению во рту и сильному голоду. А ещё слабости, перевязанным ранам и прочему.  Около тебя сидела поникшая Канао. Цугуко прикрыла глаза, спрятав свои руки в складках юбки. Что она тут забыла вообще?  – А ты…чего…здесь? – с трудом выговорила ты, чувствуя сильную хрипоту. На шее ощущалась тугая повязка.  — Мы с наставницей Кочо сильно волновались за тебя. Сокрытели сказали, что из-за пережитого шока ты не чувствовала всей боли от ран и шла с вывихнутой ногой, а ещё несла на себе тело господина Ренгоку. Мне велено следить за твоим состоянием. Я рада, что ты жива. Мне жаль, что твой наставник покинул этот мир, – голос девчушки дрогнул, она вытерла влажные глаза рукавом. Т/и даже не ожидала, что Цуюри так расчувствуется и скажет больше двух предложений, так ещё со слезами на глазах. Ты не хотела задавать себе вопросов по типу: «Разве вы настолько близки, что она аж расплакалась?», ведь от практикующей дыхание цветка мечницы повеяло каким-то родным, дружеским теплом. Может, еще не поздно наладить отношения?  – Спа…кха… – договорить ты толком не смогла.  — Т/и, замолчи! Тебе нельзя говорить, твои голосовые связки сильно повреждены. Всё равно, что лишиться языка, – в палату влетела Канзаки, а за ней и (святая) троица. Киё, Нахо и Суми обступили тебя, хором выражая свои соболезнования, но довольно быстро, всего через минуту, всё это переросло в громкий тройной плач. Т/и не могла ничего толком возразить и умоляюще посмотрела на Канао, приоткрыв рот. Та поняла её жалобный взгляд и кое-как увела девочек из комнаты.  – Как там…Камадо и…? – ты опять не договорила: горло поражала острая режущая боль.  — Говорю же, молчи! В порядке они, у них раны более незначительные. Всего ведь четыре дня прошло. Скоро можешь присоединиться к их тренировкам, – мечница велела открыть рот и Т/и послушно приняла лекарства, даже не поведя бровью, хотя на вкус они были мягко говоря не моти. — И ещё…Пока ты была без сознания,  господина Ренгоку уже похоронили. Мне жаль, что всё так обернулось, – девушка сменила воду в вазе для цветов на твоей тумбе и, оставив кувшин рядом, покинула комнату. Всхлип. Другой. Тихий хриплый плач едва ли доходил до хлипких стен, не покидая отведенного раненой истребительнице пространства. Слёзы размазывались по щекам и впитывались в ткань подушки, в которую уткнулась истребительница. Она не достойна жить после такого.  – Даже не явилась на похороны…Я больше его не увижу, – было больно не то что плакать, даже простой шепот резал голосовые связки без ножа, но Т/ф продолжала надрывать горло, рыдая в макура, – Лучше бы умерла я…! Не прошло и месяца,как ты уже стала  выскакивать из постели, пренебрегая лечением. Киё, Нахо и Суми втроём пытались оттащить тебя обратно в палату, но ты умудрялась ускользнуть. Сил на тренировки катастрофически не хватало, потому мечница старалась хотя бы не разучиться ходить. Девушка всё порывалась сбегать в поместье Пламени, но пока безуспешно. В самый неудобный момент жизненные силы покидали юное тело, и Т/и с грохотом падала на пол или землю, пугая окружающих. Валяясь на кровати и порицая себя за собственную слабость, она таки вспомнила про письмо, завещанное ей Ренгоку.  – *Он велел передать его столпу Звука. С чего бы?* – любопытство пересилило, и девушка аккуратно вскрыла бумагу. Никакой печати не было, это ведь не письмо из правительства, поэтому плавить ничего не пришлось.  – Дорогой коллега Тенген Узуй…бла бла бла…Если ты читаешь это письмо, значит я уже покинул мир под луной и отправился за своей матушкой…Та–а–ак…С того света прошу тебя об одной лишь услуге: она непростая, однако бросить это дело на самотёк я тоже не в силах. Прошу тебя, уважаемый Тенген, взять в ученики мою горячо любимую…Т/И!? Он хочет…Хотел…бы…чтобы со мной возился Узуй!? Не мог выбрать кого-то…другого…? – ты подняла взгляд на потолок, секунды две осмысляя написанное, – Ладно, раз уж того хотел Кеджуро…  По щекам снова покатились горячие соленые капли. Казалось бы, Т/и уже должна была выплакать все глаза, но их вновь защипало от подступившего к горлу кома сожалений.  – Отнеси письмо в поместье Звука, – она с предельной точностью до деталей свернула бумагу, как было, и всучила в клюв своему ворону. Всё это время он сидел на изголовье её койки, наблюдая за состоянием поникшей хозяйки.  Птица улетела, а ты принялась собираться.  – *Нужно навестить Сенджуро. Ему сейчас совсем тяжело и утешить некому* – Т/и выбралась из поместья и побежала по забору, точно кошка–беспризорница. Теперь она ничья, сама по себе. Пока до Узуя не дойдет письмо, разумеется.  – О нет… – выпалила ты, ощущая, что силы покидают тебя. Ухватиться было не за что, и Т/ф полетела вниз, падая на землю, будто мешок с картошкой. Благо улица оказалась пустой и никто не успел запечатлеть этот «звездопад». Ты с трудом поднялась на ноги и, опираясь о деревянный забор, побрела к поместью Пламени.  Дойдя до нужного проулка, ты оглянулась и обнаружила…Камадо.  – Не одна я хочу побыстрее смыться от вездесущего взгляда Кочо, а? – мечница постаралась принять как можно более непринужденную позу, чтобы не привлекать лишнего внимания к своему состоянию. Парнишка повернулся к ней и замахал рукой, громко приветствуя. Из-за его плеча показалась знакомая блондинистая макушка с красными плядями.  — Т/и? – юный Ренгоку изумленно вытер лицо рукавом.  – Сенджи…привет. Как ты, солнце? – ты собрала все силы, что остались в организме, и быстро подошла к мальчику, наклоняясь к слегка красному лицу с припухшими глазами. Нежно, по-матерински вытирая соленые капельки с щек, девушка приобняла мальчонку за плечо и аккуратно расправила складку одежды. А ведь недавно она также роняла слёзы на белые простыни и растирала их по собственным щекам. Но теперь ей есть для кого быть сильной. Есть для кого быть заменой Кеджуро.  — Я-то? Ну…держусь…наверно… – соврал Сенжуро и тихо шмыгнул носом, упираясь взглядом в свою обувь.  — Что ты там возишься!? Этого олуха уже три дня как закопали, так чего ты всё разводишь сопли?! – из поместья послышались недовольные крики. Т/и пораскинула мозгами и пришла к выводу, что это никто иной как Шинджуро – ныне пьянствующий отец семейства.   Истребительница сделала шаг вперёд и увела ногу назад, сделав полукруг и закрыв собой всхлипывающего мальчика с метлой. Она не хотела и не собиралась препираться: нет смысла спорить с пьяницей, у него на всё свой взгляд и своя правда. Тем более, что Шинджуро – бывший столп и ни тебе, ни Камадо с ним тягаться.  Однако Танджиро твоего молчания не понял и принялся защищать честь твоего покойного наставника, после чего получил за это смачную затрещину. Шинджуро не выдержал этого сеанса восхваления своего старшего сына и сцепился с молодым истребителем. Ты закатила глаза, наблюдая за дракой. Сил разогнать их по углам у тебя нет, можно просто дождаться, когда юнца прижмут к земле. Но, взглянув на испуганного и забитого Сенджуро за своей спиной, Т/и тяжело выдохнула и решила спасать положение: выждала с пару секунд, пока дерущиеся повернутся друг к другу лицом и размашистым движением столкнула их лбами, на ходу касаясь болевых точек на шеях. После того случая с Канао Т/и отточила данный приём и его силу. Ренгоку и Камадо упали на колени, а ты на шиворот оттащила Танджиро ближе к забору.  – Сенджи, будь другом, помоги затащить их. Танджиро полежит пару минут, там уж оклемается и мы сразу уйдем. Не хотелось бы досаждать, – этому невозмутимому выражению лица и спокойствию сейчас позавидовал бы любой полководец и даже некоторые столпы истребителей. – *Если сейчас не присяду, то прямо тут грохнусь* – ты чуть ли не валилась с ног, так как истратила все свои силы на предотвращение избиения Камадо.  — О-он может лежать, сколько потребуется! – Сенджуро с трудом втащил твоего подопечного под локти во двор. Ты же, тоже не без усилий, помогла Шинджуро встать. Он отмахнулся и сам встал с земли, признав в тебе истребительницу относительно высокого ранга. Хиното же считается высоким рангом, да? Бывший Пламенный столп плюнул тебе в ноги и ушел за саке, недовольно ворча что-то нечленораздельное. Ты закатила глаза, фыркнула себе под нос и поспешила на подмогу младшему Ренгоку, по старинке затаскивая шрамированного товарища за шиворот формы в поместье. Сенджуро, по твоей скромной просьбе, ушел делать чай, а ты, упав на пол, потормошила красноглазого парнишку. Камадо начинал приходить в себя, а Т/ф тяжело выдыхала, стиснув зубы, чтобы не выпустить жалобный стон. Ноги были настолько ватными, что даже согнуть их не выходило.  Всё время разговора двух молодых людей ты молчала. Сил не было. Молча пила принесённый чай, молча слушала все их открытия, молча наблюдала за разорванной книгой столпов Пламени. Твои эмоции выражали лишь глаза и брови. Конечно было слегка обидно, что цубу Кеджуро младший Ренгоку доверил какому-то человеку с улицы, но…зная этого человека с улицы, ты бы тоже ему много чего доверила.  – Танджиро, нам пора. Нас в поместье похоронят, если не явимся, – Т/и поднялась с татами, пошатываясь и чуть отряхивая хакама. Принесённый чай взбодрил её, придавая сил.  — Да-да, сейчас пойдем! Я был рад познакомиться, Сенджуро. Я подожду на улице, –  парень схватил подаренную ему гарду, поклонился в пол и выскочил во двор. Вы с Ренгоку остались вдвоем.  – Точно хочешь остаться с отцом? Кеджуро бы принял любой исход, при котором ты счастлив, – твоя худая ладонь вновь накрыла хрупкое плечо. Прямо как в вашу первую встречу. Дальше вы с наставником пересекались с младшеньким вне их общего дома.  — Мне некуда пойти. Да и не хочу бы оставлять отца. Ему сейчас еще хуже…Я ведь должен быть хоть где-то полезен, правда же? – мальчишка поднял на тебя поблескивающие от подступающих слез глаза.  – Важно, чтобы ты был счастлив, а не полезен. Так бы хотел Кеджуро. Так хотела бы и я. Пожалуйста, помни об этом, – ты легонько чмокнула Сенджуро в лоб. Теплый, чистый от прядей волос лоб без единого шрамика. Мальчик всхлипнул и уткнулся в твою сжатую бинтами грудь. Т/и положила подбородок на его макушку и пригладила пальцами торчащие пряди. Плечи содрогались от негромкого плача, руки Сенджуро неосознанно только сильнее сжимали женский торс и талию.  – Не забудь передать отцу слова Кеджуро. И пиши почаще, мне важно знать, как ты! До встречи, Сенджи, – мечница потрепала мальца за плечо, взяв обещание поддерживать переписку. Ренгоку согласно закивал, оставшись во дворе. Т/ф вышла за ворота поместья Пламени, на душе у неё было невыносимо тяжело. Переглянувшись, вы с Камадо отправились в дом Бабочки, где вас уже обыскались. Зайдя в палату, ты скинула одежду и рухнула в постель. Глаза слипались и слезились одновременно. Всё-таки ты слишком рано прервала постельный режим и уже пожалела об этом. Старые пробудившиеся раны ныли, а новые раскрылись. Не день, а сказка. Голова казалась неимоверно тяжелой и единственное, что могло её спасти – мягкие макура. Ты долго лежала, пока не впала в дрёму. Сном и не пахло, это была именно дрёма. Организм переводил дух.  Т/ф снова открыла глаза лишь к вечеру. На столе около кровати стояла пиала с несколько остывшим донбури и стакан с лекарством.  – *Гадость…* – Т/и принялась за ужин, поедая рис с мясом. Зажмурившись, она перестала дышать носом и вмиг осушила стакан с отваром.  — Да у тебя неплохая сила воли. Даже не я не могу со спокойным лицом пить отвары Кочо, – послышался надменный голос со стороны окна, который ты сразу узнала. Тенген собственной персоной.  – На вкус скорее как отрава, – ты промакнула рот платком и убрала поднос с пустой посудой обратно на тумбу.  — Блестяще подмечено. Как ощущения? – Узуй уселся на соседнюю свободную койку, уложив локоть на своё колено.  – Могло бы быть и хуже. Вы ко всем девушкам через окно? – язвить так до победного.  — Только к красоткам вроде тебя. Больна, но прекрасна, – теперь понятно, откуда три жены. Язык у Звукового столпа явно подвешен.  – Как бы эти слова не дошли до ушей ваших супруг. Какими судьбами, господин Узуй? – ты разгладила простыни и уставилась на незваного гостя.  — Не ты ли отправляла мне письмо, а, Т/ф? – мужчина наклонил голову набок, словно кот.  – Вопросом на вопрос в приличном обществе не отвечают. Я выступила лишь послом, письмо от ныне почившего Ренгоку, – ты тут же как-то стушевалась.  — Э-эй, не кисни. Раз не читала чужого письма, значит мне досталась порядочная воспитанница. Потому я и явил себя тебе сегодня. Т/и Т/ф, с этого великолепного дня ты, по просьбе нашего покойного Кеджуро, моя ученица, – он горделиво скрестил руки на груди. – Какая честь… – с явным сарказмом выдала ты, чуть улыбнувшись. Ну, заставить искренне улыбнуться он смог, это уже плюс.  — Предлагаю пройтись. Раз уж ты проспала порядка пяти часов, сейчас ты не уснешь, а энергию куда-то деть надо, если она в тебе есть. Устроим проверку твоих сил, посмотрю хоть, чему тебя обучил Ренгоку, – мужчина резво вскочил на ноги и приблизился к окну. Потолки в доме Бабочки были высокие, спору нет, а вот дверные проёмы достаточно низкие. Кажется ты поняла, почему Узуй вошел через окно. Из твоих уст вылетел сдавленный смешок.  – Можете не сомневаться в его методике. Правда показать пока нечего. Мне запретили приступать к тренировкам, больно часто в обмороки падаю, – ты затянула пояс не длинного юката потуже и также резко спрыгнула с кровати. И-и-и чуть не грохнулась на пол. Благо Тенген быстро отреагировал – ловкость шиноби не подводит.  — Понял. Ну что ж, будем тебя выхаживать, красотка, – посадив барышню на окно. он вылез на улицу и подал руку. Отказываться Т/и не встала.  – Не подскажете, как мне лучше к вам обращаться? – Узуй не отпускал твою руку, а ты не вырывала. Не принято так резко отталкивать собеседника, тем более столь высокопоставленного.  — Жены обычно зовут меня «Мой Тенген». Если метишь на роль четвертой, то можешь попробовать, – беззастенчиво выдал столп Звука и, как ни в чем не бывало, вёл тебя под руку, озираясь по сторонам.  — Оружие с собой? У вас, хиното, обычно катаны. Заодно посмотрим на её состояние, – Узуй оперся о дерево, отпустив твою ладонь. Насколько же была велика ваша разница в росте и тем более в размере рук. У тебя, конечно, ладонь тоже была не из маленьких, пальцы отнюдь не обрубки, были недлинные ногти. Правда красить их ты не успевала, но ухаживать ухаживала.  – Сломана стараниями молодой луны, – фыркнула ты, устроившись на траве. На сей раз даже хаори не стелила, плюхнулась так.  — Когда пришлют новую? – выжидающе цокнул языком столп.  – Пока неясно. Мой кузнец приболел. Пока не приду в себя, буду ждать его выздоровления. Если сама встану на ноги раньше, чем он, выберут нового, – скучающе произнесла ты, перебирая травинку за травинкой между своих ног. — Ожидаемо. Я наслышан о твоих блестящих успехах, так что, думаю, я могу сделать весьма ценный подарок в честь принятия тебя под своё крыло. Напишу пару строк в деревню кузнецов, катану тебе сделает лично старейшина, – мужчина пригладил блестящие на лунном свете волосы, ожидая бурной похвалы и женских визгов.  – Мне это очень лестно, но вынуждена отказаться. Старейшина не станет ковать оружие кому-то помимо хашира, пусть я всё ещё цугуко, – ты пожала плечами, легко смирившись с этим фактом.  — Я буду настойчив. Ты ближе к званию столпа, чем ты думаешь. Тем более, что ты цугуко. Это многое значит. Я буду невероятно разочарован, если старейшина не выполнит мою просьбу, – тон его голоса стал грубее и громче.  – Что ж… Тогда приму за честь, мой Тенген, – ты едва улыбнулась, но слова твои всё же долетели до Узуя. Естественно, как столп Звука, Тенген обладал необычайным слухом, потому твой невнятный лепет для него весьма ясно слышим.  — Значит так. Пока ты в состоянии овоща, будешь торчать здесь. Как начнут звать на тренировки – иди, тебе полезно. Когда перестанешь падать в обмороки каждый день – заберу и начну полноценно тренировать. Всё ясно? – шиноби прошагал к тебе и подал руку. Т/и вновь её приняла, а Узуй помог тебе встать. Ты почти не пошатнулась, уже прогресс.  – Поняла. Спасибо, – ты развернулась на пятках и вполне уверенно отправилась в сторону своего окна. Тенген уже взял в привычку тебя подсаживать, потому легко подхватил за талию и усадил на койку так, что длинные ноги едва ли доставали пола. — Это был не последний день, когда я ношу тебя на руках. Спокойной ночи, – Звуковой столб подмигнул тебе и скрылся во тьме двора поместья Бабочки.