HEADCANNONS, THE STORY OF KNY WITH Y/N

В распахнутые окна поддувало прохладой, приводя в движение любые способные на колыхание вещицы в комнате. От листьев цветов глицинии над твоей головой до тонко свернутых конвертов, грудой сваленных на столе. Хрупкие лепестки, покрытые поблескивающим слоем инея, отделялись от стебелька и, точно подстреленная птица, кружились в воздухе, мягко опускаясь на смятые простыни. Т/и проснулась необычно рано, всего часов через пять после погружения в сон. Поднимая голову с теплой макура, девушка оглянулась, ища глазами его. По-детски наивное и в целом глупое желание, однако сердце отзывалось болью, когда рядом не было демона с пшеничными волосами.  Не обнаружив воздыхателя в спальне, Т/ф расстроенно насупилась, опустив плечи. Думала уж снова упасть лицом в подушку и погрузиться обратно в сладкий сон, где был бы он, однако замерла и вгляделась в окружение. Кружащиеся по комнате лепестки напоминали полупрозрачные фигуры, что совсем недавно сливались в танце прямо здесь, перед ней. Кажется, на полу остались еле видные ледяные узоры. Хотела бы мечница вернуть тот миг блаженства и спокойствия. Никогда она ещё не позволяла себе расслабиться при демонической особи, всегда была настороже, но не этой ночью. Сегодняшние сумерки были особенными. Эта встреча так и останется в её памяти невероятно прекрасным свиданием с возлюбленным.  На девичьих устах застыла улыбка, в самых своих уголках отдающая печалью. Женское сердце и душа были далеко отсюда– в её прекрасном сне, где они слились в объятиях и нежились с лучах любви друг друга. Лучах, что не были губительны ни для одного из них.  – Что за бред… – пробормотала ты себе под нос с той же грустной и нелепой улыбкой. Если раньше Т/и опасалась прихода высшей луны, всячески ограждала свой дом, защищаясь, то сейчас она наоборот желала и с нетерпением ждала следующей встречи. Обернувшись в сторону прикроватной тумбы, Т/ф потянулась к лежащей на ней шпили – подарку Доумы и прижала вещицу к груди, глубоко вдыхая воздух, пропитанный прохладой. Пряный цветочный аромат его одежд, казалось, въелся даже в стены комнаты.  – Доума… – ты протянула имя возлюбленного, наслаждаясь оставшимся на губах терпким послевкусием, и прижимая заколку к ткани юката.  Настроение было необычно хорошим, а на душе будто и не было никаких тревог вовсе. Чарующее ощущение легкости обвило тело и проникло в самое сердце. Неужто любовь?  Девушка легкой походкой спустилась по лестнице, намереваясь поесть и после потренироваться в саду. Однако спокойствие вмиг улетучилось, когда до твоих ушей долетели обрывистые крики родителей. Ссоры были нередкими, однако в ходе выяснения отношений страдали все: слуги, дети, мебель и прочее убранство дома. Твои отец и мать были в браке уже более двадцати лет и несомненно любили друга, однако за это время успели познать весь смак совместной жизни. А вместе с ними познало и всё поместье Т/ф. Пока родители рвали глотки, в очередной раз отказываясь понимать точки зрения друг друга, ты вспомнила, почему перестала называть это место домом и ушла на кочевническую службу. Семейных ссор здесь было гораздо больше, чем любви.  Потому Т/и решила, что пора принять приглашение Геньи и наведаться в деревню кузнецов. Да и неплохо бы проведать наставника. Одними письмами отделаться не выйдет.  Прикрывая уши руками, госпожа прошла мимо набирающего обороты шумного спектакля супругов Т/ф, бесшумно проникая на кухню и намеревалась взять в охапку чего-нибудь перекусить в дорогу. Нужно добраться до поместья Звука, а оттуда уже и до самой деревни.  Не попавшись на глаза ни одной служанке, Т/и закинула в рот один онигири, взяла ещё два с собой и прихватила охаги, после чего тихо юркнула за угол и отправилась обратно к себе в спальню. Нужно собрать вещи.  В небольшую дорожную сумку влезло всё, что тебе могло понадобиться в дороге до деревни: провизия для себя и ворона, несколько свертков бумаги, кисти с тушью, гребень для волос, четыре небольших коробочки, пара дорогих сердцу писем и в общем-то всё. Прочие мелкие принадлежности ты распихала по карманам, а в более крупных вещах нет смысла – будут только мешаться.  Во время сборов Т/и размышляла, как преподнести родителям тот факт, что она покидает дом. Учитывая, что она дважды столкнулась с молодыми лунами, мать и отец могут так просто её не отпустить. Тем более, что она за все два месяца так и не застала И/Б дома – он прислал одно лишь письмо, состоящие из пары-тройки строк, и всё. Но мечница была рада даже этому, ведь это значило, что её брат жив и здоров, что было самым важным для неё фактором.  Уже одевшись в привычную форму и сбросив все ненужные бинты, истребительница оглядывала себя в зеркале и нервно теребила рукав ещё не расписанного хаори. Она планировала сделать это в ближайшее время, однако скорый выход на службу всё изменил. Упав на мягкие перины, девушка тяжело выдохнула, принимая единственно верный выход из ситуации.  Достав из ящика небольшой лист бумаги, Т/и вооружилась кистью и вывела несколько строк, решивши прикрыться поступившим заданием – она ведь уже здорова.  В последний раз вдохнув родной запах своей спальни, ты положила послание родителям на столе, залезла на подоконник и оглянулась: цветы политы, свет потушен.  – Пора… – мечница выпала из окна, падая вниз, и ,будто лист, уносимый ветром, легко приземлилась на черепицу, спрыгивая в темной проулок, где она нацепила каса* и устремилась к выходу из города. Ворон как по зову оказался на плече истребительницы и потёрся головой о её шею. Однако просто идти пешком из центра Токио к его окраинам Т/ф показалось скучным и крайне нудным занятием, потому она решила отсыпать деньжат местному колесничему, который пообещал довести такое сокровище в ценности и сохранности. По правде говоря, тебе было без разницы: целая – не целая, в сохранности – не в сохранности, всё это неважно. Доехать бы и всё.  — Так куда путь держите, госпожа? – улыбчивый мужчина натянул шляпу и двинулся в путь, но чтобы путь был не таким долгим и муторным, он решил скрасить его беседой, – Если б сказали, я б может не до границы, а до самого места довёз.  – К жениху еду, господин. Он захворал, хочу навестить, на ноги поставить. Да только там далеко. Не хочу тебя, добрый человек, так мучить, – отозвалась Т/и, наблюдая за тем, как из её поля зрения пропадает крыша богатого родительского дома. Наверняка кто-то из слуг уже нашёл её записку и родители начали ругаться и винить друг друга в том, что дочь опять сбежала. Однако вопрос колесничего выдернул девушку из печальных мыслей, за что она была ему благодарна.  — У такой барышни должен быть жених, что надо! Счастья вам, дети. Говорят: «Плохое время, не женись!». Ерунда это всё. Жениться никогда не плохо, – мужчина усиленно тащил колесницу и болтал, что на ум приходило, – Я женился в семнадцать лет, живем с женой уже двенадцать лет в браке душа в душу. Пусть у вас также всё будет!  – Спасибо, господин. Вам с женой здоровья. А дети есть? – ты с полуулыбкой наблюдала за процессом, перебирая пёстрые коробочки в сумке: все на месте. В них лежали подарки для жен Узуя – украшения для волос. Осознав, что дорога в любом случае лежит через дом наставника, девушка решила порадовать троицу кунаичи и его самого. Переливающиеся на свету камни украшали гладкий металл заколок, пуская солнечных зайчиков по одежде и дереву, из которого была сделана колесница. Однако прилежная ученица не забыла и про подарок для самого Тенгена – резной браслет с маской кабуто и вырезанными иероглифами молитв и оберегов отлично украсит его…оставшееся запястье. Тихо хмыкнув, киното прикрыла гладкую крышку коробки и подняла глаза. — Конечно есть! За двенадцать-то лет… – вопрос стал заветным ключом для этого механизма: колесничий завёлся, как музыкальная шкатулка, и стал излагать всю свою жизнь как на духу. Мечница блаженно уткнулась лицом в свои колени, почти не вникая в просторечный монолог: мужчина всё говорил и говорил, будто убаюкивая пассажирку колесницы своими добродушными речами.  – *Я не написала Доуме, что ушла из дома. Если он снова придёт, а меня нет? – ты осеклась, распахивая глаза и приподнимаясь на месте. Рука сама собой потянулась к сумке, – Хотя…он же вроде как пометил меня. Может поймет, что никого нет дома и уйдет восвояси…? А если начнет искать?*  Девушка вновь прикрыла глаза и, наказав ворону: «Остаешься за главного!», задремала, подперев щеку рукой. Двукрылый питомец, готовый в любой момент поднять тревогу, уселся на колено хозяйки, следя за обстановкой. Правда и следить было толком незачем: средь белого дня в Токио нападать на колесницу не осмелится даже самый заядлый вор или бандит.  Спустя несколько долгих часов вы достигли окраин города.  — Прибыли, госпожа! – колесничий окликнул тебя, указывая на дорогу.  – Так быстро…Спасибо тебе, господин, – мечница протерла глаза и спрыгнула с колесницы, не забыв дорожную сумку. Щедро отсыпав в протянутую шляпу горсть монет, она поправила каса и попрощалась, – Хорошей дороги!  Дойти до поместья Звука было не так трудно, как после его покинуть. Семейство Узуй радостно, а главное громко, приняло у себя будущую четвертую жену.  — Т/и! – Сума и Хинацуру выбежали во двор и накинулись на гостью, даже не дав Тенгену обнять ученицу, – А мы боялись, что ты явишься не раньше, чем через пару дней.  – По правде говоря, я планировала навестить вас позже, но поняла, что сильно засиделась. Да и по вам соскучилась, – Т/и по очереди обняла и чмокнула в щеки обеих девушек, после чего обернулась к бывшему столпу Звука. Тот слегка надулся и горделиво выпрямился, но сразу растаял после того, как Т/ф, будто маленькая девочка, с разбегу влетела в его объятия. Шиноби легко поднял её на руки, внося в дом.  – А где Макио? – задалась вопросом мечница, слезая с Узуя и размышляя: «Их же раньше трое было…», и тут же получила доходчивый ответ.  — Бульон караулю! Идите все за стол, ужин готов! – кунаичи внесла в комнату пять мисок с мисо-супом и принадлежности для еды, – Поострее, как вы любите. Налетай!  Хинацуру скрылась за её спиной, после чего принесла неглубокую пиалу с онигири.  — Прошу, – Тенген потрепал истребительницу по плечу и похлопал здоровой рукой рядом с собой, приглашая невесту сесть подле него. Всё семейство, включая тебя, взялось за палочки, а пространство заполонил женский галдеж с нередкими комментариями от главы. Хотя, судя по обстановке, главой он был лишь на словах – в семье царила полная идиллия. Все ждали того дня, когда ты объявишься на горизонте и скрасишь привычную рутину.  — Как твои раны? Тебя же повысили в звании, покажи метку! А ворон твой устал с дороги, пойду ему зерна насыплю. Проверь, я точно досолила суп? – вопросы прилетали со всех сторон и будто бы не заканчивались, но тебя это не беспокоило. Впервые оказавшись в поместье Звука, девушка вмиг почувствовала себя как дома. Кунаичи обступили гостью, стараясь как можно лучше принять свою дорогую подругу. Тенген не отставал, слушая жен и интересуясь жизнью Т/и.  – *Когда–нибудь я буду так жить…* – мечтала Т/ф, наблюдая за семейством. Все они без исключения искренне радовались ей и добродушно подчевали любимым блюдом.  Достаточно быстро Макио, Сума и Хинацуру забылись и начали углубляться в тему свадьбы, переходя на обсуждение нарядов, места и гостей, а вы с наставником принялись вспоминать былое. Было приятно поговорить о прошлом и подвигах с тем, с кем они совершались бок о бок.  Совсем скоро стемнело и улица погрузилась во мрак: Сума и Макио засеменили по коридорам, зажигая свечи и бумажные фонари. Хинацуру осталась с вами, внимательно слушая про все-все ваши задания, которые ты только могла припомнить. Когда Т/и стала смущенно поглядывать на время и собираться в путь, вся семья шиноби стеной встала у порога, не выпуская гостью на улицу. — Не-ет, дорогая, теперь наша очередь проявлять гостеприимство, – наставник усмехнулся и похлопал тебя по плечу, ведя в сторону спален.  – Я уже поняла… – мечница наигранно страдальчески выдохнула, подсыпая в свою шляпу зерен для птахи.  Дом Звука был весьма просторным и комнат в нём, разумеется, оказалось немало. При желании его жители могли разбрестись каждый в свою спальню и отдыхать там в полном одиночестве. Ты узнала, что иногда, когда Тенген косячил, жены таким образом показывали свою обиду и наказывали его, заставляя спать отдельно. Но сегодня, по особому случаю, тебе приспичило предложить лечь всем вместе в самой большой спальне. Все согласились и принялись расстилать футоны – большое пространство позволяло расположить их как душе угодно.  Т/и, как долгожданная гостья, лежала на футоне посередине, окруженная своей будущей семьёй. Троица кунаичи заняли места вокруг неё, оставив больше всего места для самого крупного – вашего Тенгена. Он шумно завалился на все-все лежащие на татами футоны, хохоча и сгребая своих женщин в крепкие объятия. Ты, не среагировав вовремя, оказалась прижатой к груди Узуя. Не сказать, что ей это не нравилось, но задорная атмосфера подстегнула девушку к непоседливым действиям.  Т/и легонько укусила наставника за выступающие мышцы груди, вырываясь из его рук и хватаясь за подушку. Макура отправилась в свободный полёт и приземлилась точно в физиономию Тенгена. Завязалась изнурительная подушечная бойня, в которой приняли участие все обитатели дома. Победителем из неё вышел…никто.  Ты, спасаясь бегством, выскочила в коридор, семеня босыми ногами по полу в сторону двора. Наскоро натянув гэта, мечница чуть ли не кубарем выкатилась на крыльцо, довольно быстро спускаясь по лестнице. Из поместья послышались громкие шаги – наставник идёт по твою душу.  Шустро поднимаясь на ноги, девушка поскорее помчала в сад, заливисто смеясь и не беспокоясь ни о чем на свете. Она дома. Она может делать, что захочет. Может шуметь, громко смеяться, бегать в домашнем юката, здесь ей дозволено всё.  Однако, что ожидаемо, Узуй быстро нагнал невесту и подхватил на руки, кружа по двору и хохоча с ней в унисон. Т/и едва пискнула и принялась вяло отбиваться, но в итоге обмякла в теплых объятиях, облегченно выдыхая в мужское плечо.  – А где… – киното прервалась на зевок, поудобнее устраиваясь на руках бывшего столпа Звука, – Где остальные? Ты их уже задушил…?  — А как же? Уже всех убил и пришел за тобой, – Тенген, нарочито причмокнув, поцеловал девушку в висок, с ухмылкой наблюдая за её реакцией. Ты, ещё не свыкшаяся с ролью невесты, замерла на секунду, переосмысляя происходящее.  – Почему сразу в лицо не плюнул, слюней и то меньше было бы… – Т/и сморщила вздернутый нос, хватая учителя за кимоно и протирая им щеку, на которую пришелся удар.  — Блестящая мысль. Исполню в лучшем виде, – прокомментировал Узуй, угрожающе близко наклоняясь к женскому личику.  – Не убивай меня, не на-адо! – истребительница вновь рассмеялась и отпрянула, упираясь ладонями в грудь и лоб шиноби.  — На-адо, Т/и, на-адо! – тот продолжал дурачиться, не выпуская хрупкую фигурку из объятий.  – Ла-адно, ты победил…Только не щекочи… – взмолилась ты, зачесывая взъерошенные волосы назад.  — Я подумаю, – довольно, словно пузатый объевшийся кот, протянул Узуй, утыкаясь в бледную шею с рваным шрамом, и потерся о неё холодным носом.  – Тенген… – Т/ф опустила голову, тихо окликая жениха. Он поднял подбородок, глядя на поникшую девушку, что только что заливалась смехом в его объятиях, – Я так не хочу покидать вас и идти в деревню…Я не знаю, чего ждать от Муичиро.  — Боишься? – вопроса в лоб она не ожидала, однако молча кивнула, ожидая слов учителя, – Не стоит. Не трать нервы попусту. Токито не так плох, каким может показаться сначала. Он силён и, по крайней мере, здоров, ты найдешь чего поднатаскаться. Только, я молю, не становись такой же отстраненной и тусклой, как этот мальчишка. Растеряешь всю харизму в лучшие годы.  В ответ на тихий всхлип Узуй поцеловал мечницу в макушку, аккуратно спуская на землю. Она, коснувшись каменной дорожки сандалиями, встала на ноги, держась за крупную ладонь шиноби.  — Или не ходи вовсе. Оставайся у нас, если хочешь, – мужчина потрепал Т/и по плечу в попытке успокоить, – Привыкнем к совместной жизни ещё до свадьбы. – Тенген… – негромко промолвила ты, застывая на месте и останавливая Узуя, – Ты напился сётю** и не поделился со мной?  — Так видно? – наставник хмыкнул и, звонко шлепнув девушку по ягодицам, и отправился обратно в дом, пытаясь не вслушиваться в весь её ругательный словарный запас.  Т/и распахнула глаза и приподнялась на локтях, оглядывая комнату. Из под норэна в спальню пробивались лучи утреннего солнца, перенося витиеватые узоры с ткани на стены. Прикрывая веки от достаточно яркого света, девушка встала с футона, аккуратно ступая по татами и стараясь никого не задеть. Тенген вместе с женами ещё спал. Разумеется, даже петухи ещё не встали, куда уж людям.  Быстро переодевшись в форму, ты изъяла содержимое своей сумки: пёстрые банты на коробочках поблескивали, находясь под прямыми  лучами утренней зари. Повертев каждую в руках, девушка умиленно улыбнулась и принялась раскладывать подарки около их законных хозяев, после чего, не забыв прихватить своего сонного питомца, тихо покинула поместье Звука, еле слышно шмыгая носом.  – Если ещё и начну прощаться, то вообще раскисну… – пробормотала себе под нос ты, припоминая, в какой стороне отсюда дом Бабочки.