Сон разума

Когда Ваня увидел перед собой высокую дубовую дверь, он сначала решил, что ошибся. Мало ли, в конце концов, какие трудности с контролем у него могли случиться после столь долгого отсутствия! Так что он закрыл глаза и постоял на месте целую минуту. А потом ещё одну. И ещё… Картина не изменилась. Ваня подошёл к двери вплотную и внимательно прислушался. Изнутри раздавалась давно знакомая, узнаваемая читка. Ваня улыбнулся: — Слава. Не сказать, чтобы это было прямо-таки неожиданно: раньше они делили это место часто, даже почти каждый день. Однако, с появлением Рудбоя… Ваня даже задумался: стоит ли заходить? В конце концов, незваных гостей в этом месте было немало. Так ли надо увеличивать количество на ещё одного? И действительно ли обрадуется ему Слава? С другой стороны, деваться тут всё равно было особо некуда. Не сидеть же перед дверью, пока не закончится время? А если ему предстоит проторчать тут часов десять? Когда они со Славой виделись, всё текло гораздо быстрее! Ваня дёрнул за ручку. Длинный светлый коридор, не пойми чьи плюшевые тапки в углу, картины с котами на стенах, дверь, другая, третья… Кухня. Ваня глубоко вздохнул, сходу почувствовав, как с головой окунается в местную атмосферу. Старые, отклеившиеся местами обои, запах свежеиспечённых булок, странно устойчивые табуретки с подпиленными ножками… И совсем неузнаваемо юный, кучерявый Оксимирон в черной майке и затертых джинсах прямо посреди всего этого великолепия. Ваня проморгался, потёр пальцами виски, перекрестился, опрыскал комнату святой водой, достал с верхней полки осиновый кол, закупился металлическими пулями и, прислонившись к дверному косяку, мрачно спросил: — Ты ещё что тут делаешь? Оксимирон отхлебнул кофе и, беззаботно улыбнувшись, вежливо переспросил: — Что? Ваня тяжело вздохнул. — Ясно. Слава где? — Слава? — Слава. Карелин, Машнов? Оксимирон недоуменно нахмурил брови. Выражение это на его неприлично юном, совсем мальчишеском ещё лицо смотрелось весьма органично: как-то так, наверное, он хлопал этими своими длинными ресницами, когда узнал об отчислении из Оксфорда. Ваня качнул головой: — М-да… Давненько такого с нами не было. Ну, может, Дядька? Пепел, Лапа, Соня… — Соня! Оксимирон (хотя какой из этой мелкотни Оксимирон, ей богу? Хорошо, если уже дорос до Мифа!) радостно заулыбался, всем видом выдавая узнавание. Ваня фыркнул. У оригинала, ну, того оригинала, которого они узнали первым и потому таковым считали, хоть это было и не особо уважительно в отношении всех остальных, реакция, конечно, была бы совсем другая… Да и копии нечасто выдавали столь явное воодушевление. Совсем грустно там Славке сделалось, что ли? Так грустно, что аж до мелкотни добрался! Хорошо хоть, если этой невинной мордахе есть восемнадцать. Раньше прецедентов не случалось, но мало ли… — Ага, она самая. Так где? Заебато, конечно, устроилась: гостя притащила, а сама… — А она в зал пошла, обещала принести плеер. Говорит, у неё там какая-то очень крутая музыка! А вы что, правда музыканты? Ваня елейно улыбнулся. Музыканты хоть куда, вот уж правда что… — Ага, даже группа есть. Но Соня больше сольная артистка. Тяжело ей с другими работать. — Да? А мне она предлагала… — Фит записать. Ещё минутой ранее вовсе не существовавшая на этом свете деревянная дверь кухни громко хлопнула, ударившись о стену, и в середину комнаты, качая бедрами, выплыл улыбающийся Слава. Длинные светлые волосы с непрокрашенными темными корнями, размазанная чуть ли не по всему лицу ярко красная помада, леопардовая мини юбка, из-под которой игриво выглядывали длинные, мощные ноги… Ваня поморщился. То ли Слава сегодня заигрывался с изменением реальности сильнее обычного, то ли бедного кудряшку Мифа девчонки опрокидывали слишком часто, но в норме повестись на эту красотку мог, пожалуй, разве что сильно пьяный девственник-извращенец. Слава улыбнулся: — Ты, Вань, неожиданно. — Я и сам не собирался. Но, видишь, обещал одному человеку кое-что отсюда принести. Слава весь подобрался, будто смертельно голодный хищник, увидевший где-то вдалеке жирную, ленивую антилопу, и язвительно переспросил: — Одному человеку? Повисла неловкая, непродолжительная пауза. Мини-Оксимирон, полный, как всякий ребенок, природного любопытства, отпил ещё кофе и весело уточнил: — А ты тут разве не живёшь? Соня сказал, вы вместе квартиру снимаете! — Живёт, — с притворной равнодушностью согласился Слава, — Но ночует в последнее время с другим человеком. И совсем в другом месте… Можно даже сказать, что он почти что съехал. И давно уже не заглядывал сюда! Ваня пожал плечами и неловко улыбнулся: — Больше нет необходимости. Сам понимаешь, с тех пор, как… — Понимаю. За окном что-то загрохотало. Слава резко кивнул и, вдруг отвернувшись от Вани, нагло уселся к Оксимирону на колени. Тот, казалось, от неожиданного напора сильно растерялся: побледнел, покраснел, расстегнул верхнюю пуговицу клетчатой рубашки и неуверенно приобнял новую даму сердца за плечи. Ваня отвёл глаза. — И, конечно, ты отлично понимаешь, что всё это… Не совсем, ну… Слава яростно обвил Оксимирона всеми доступными конечностями (на секунду Ване показалось, что где-то там проскользнула явно лишняя рука с длинным, острым маникюром на среднем пальце) и, ничуть не смущаясь, уткнулся лицом ему в плечо. Оксимирон растерянно моргнул: — Не совсем что? О чём вы говорите? Ваня клацнул зубами. «Малыш, просто глупый малыш» — повторил он сам себе, старательно сдерживая рвущуюся наружу злость. Оксимирон, этот конкретный, который ещё только Миф, был далеко не худшим из тех, кого им приходилось встречать раньше! Он не плевался ядом в сторону обшарпанной (и почему только она никогда не была новой?) кухни, не затирал с умным видом про строительство империй, не скучал демонстративно по Шокку и пил, не спрашивая, странные таблетки из их шкафчиков. Да и в клыкастое нечто, грозящее при рукопожатии отгрызть то ли, собственно, руку, то ли вовсе ни в чём не виновное Ванино мужское достоинство, не превращался, если сравнивать не только с собственными же копиями, а так, в целом, с средней температурой по больнице, так что с любопытством вполне можно было примириться и… — Ваня считает, что неприлично водить к себе незнакомых парней. Но сам он… — Не неприлично, — быстро возразил Ваня, пока Слава ещё не успел разогнаться, — Нахуй приличия. Опасно. — А-а-а, — со знанием дела протянул настырный Оксимирон, — Не, это нормально! Я понимаю, реально, бывает же… Ахуенно, что ты у тебя есть друзья, которые думают о твоей безопасности, Сонь! Ваня серьезно кивнул. Говорили они, ясное дело, совсем о разном, но не будешь же сейчас объяснять? Да и этот разве поверит? Слава фыркнул. — Я сама могу о себе позаботиться. До этого заботилась и ничего! До этого — это когда они ещё знали, насколько тут всё сложно и с подвывертом. Когда думали, что это всё, по большому счёту, сон. Вообще-то так было ещё совсем недавно: Ваня до сих пор мог с лёгкостью вспомнить, как сам сидел на очень похожей на эту кухне и прижимал к себе Охру. Не настоящего, или, может, попросту не того: волосы у него были длиннее, глаза другого оттенка, да и говорил он поменьше, поласковее, без язвительности. Теперь казалось, конечно, глупости: толку забавляться с копией, если до оригинала ей, как до луны? Но тогда Ваня оригинала и не знал совсем, а потом вот получилось, встретилось, и… — До этого всё было проще. — А я, может, не хочу проще. Я хочу его. Слава вздрогнул и подскочил на месте. Оксимирон растерянно моргнул, поправил кудрявые волосы, открыл рот, чтобы выдать что-то ужасное умное или любопытное, ну, как умел, и… — Исчез. Негромко сказал Ваня, подняв взгляд на настенные часы. Слава разочарованно цокнул языком. — Значит, скоро просыпаться. Не успели даже перейти к самому главному! Ваня грустно улыбнулся и положил руку ему на плечо. — Тебе это было и не надо. Он же совсем мелкий. Болтливый, не особенно пафосный, без хорошенького диплома… Небось, даже дисса ни одного серьезного не записал! — Тот, кого мне было надо, сюда пока не ходит. Не знаю даже, сколько нужно ждать. И почему мне больше, чем тебе? Разве это справедливо? Ваня опустил глаза в пол. — Слав, а ты не думал, что он может… — Не может. Твой же появился! Появился тут, а потом был настоящий! Разве не так? Слава нервно дёрнул плечом. Он весь был как на иголках, всегда таким становится, стоило начать этот разговор. Ваня понимал, что в этом очень мало толку, но всё равно чувствовал, будто это его долг сказать, будто иначе будет совсем-совсем не по дружески, а наоборот, как будто он Славу обманывает, помогает обмануться. — Но я его не ждал, это было случайно. А могло и не случиться, мы же были уверены, что не случиться, помнишь? Что это всё просто сон и… — Хватит. У меня слишком много дел, чтобы слушать про философию. Может, в другой раз почитаешь лекцию, Вань? Слава с отчаянием уставился на часы. Минутная стрелка тут же заторопилась, будто прогуливающий уроки школьник, завидевший в одном из коридоров собственного учителя. Ваня нахмурился. — Но мы ведь не знаем, правда ли это возможно. То, что я тут встретил Ивана, что мне показалось, будто бы я его в самом деле встретил, а потом это случилось… Это же ещё ничего не значит. Это мог быть просто очень похожий, ты же сам это говорил, вспомни! Совпадение, ну! — И потом они перестали появляться? Слава упрямо продолжил смотреть на часы. Ваня всплеснул руками: — Да потому что я их больше не ищу! А ты… Сколько ещё ты будешь ждать? Слава молча вздохнул, покачав головой, и сделал шаг вперёд. И всё закончилось. *** — Что, он даже этого мелкого умудрился к себе затащить? Вот уж воистину, блажен кто верует… В следующий раз? Да пошли экземпляр №5, чего уж там… Они всё равно уже виделись. Однажды.