В самых светлых мечтах...

Жанна Ивановна весь день сидит, как на иголках. Покоя не дают ни слова про сюрприз, ни вопрос о беременности Саши. Да, Нина ей сказала, что девушка не беременна, но тот факт, что сын до сих пор не поговорил с Александрой, подливал масла в огонь. Женщина сегодня весь день рассматривала семейные фотографии, на которых запечатлены события их семьи: от свадьбы с мужем до фиктивной помолвки сына, и слишком много думала. Думала о том, что ей бы безумно хотелось изменить ту часть своего прошлого, за которую Сергею приходится расплачиваться сейчас. Судьба, действительно, очень эксцентричная дама... Это же угораздило ее сына, среди всех девушек мира, встретить, а самое главное — без памяти влюбиться в ту самую, о которой она так старательно все эти годы пыталась забыть... В памяти были свежи те далёкие события — в самых мельчайших деталях. Тогда она была в огромном шоке и ужасе. Совсем незадолго до тех событий она потеряла своего сына. А когда Жанна узнала, что у погибших людей осталась маленькая дочка, совсем немного младше ее Серёжи, она делала все, лишь бы уговорить мужа узнать о ней всю возможную информацию. До того, как она узнала, что девочка не осталась круглой сиротой, она всерьез думала над опекой малышки. Но муж ей запретил думать о любой помощи — моральной и материальной. Андрей в красках расписал, что существует лишь два варианта: либо эта ситуация придается огласке и они помогают девочке, но теряют все: бизнес, деньги, возможно, свободу самого Андрея, либо забывают про ситуацию. «Ради сына» — как сказал тогда муж. Да если бы она знала, как развернется судьба в далёком будущем, она бы хоть в шалаше жить согласилась! Жанна очень любила своего сына, и сама себе-то могла признаться, как сильно она переживает за него в этой ситуации, как хочет, чтобы у него все наладилось. Словно чувствуя ее мысли, в комнату заходит Сергей с коробкой игрушек в руках, которые женщина доставала для их маленького гостя. Замечая взгляд матери на коробке, он спрашивает: — Это на чердак? — Да, только далеко не убирай, пригодятся ещё, — женщина заводит разговор, как вдруг видит изменившеся лицо сына, который ставит коробку и присаживается напротив нее. — Не пригодятся... — она давно не видела Сергея таким потерянным и расстроенным одновременно, хотя, что скрывать, в их жизни всякое бывало, — я поговорил с Сашей, она не беременна. Жанна Ивановна вдруг, вместо ожидаемой Градским радости или облегчения, задаёт совсем неожиданный вопрос: — Расстроился? — Сергей готов поклясться, что у него галлюцинации. Его самые дорогие женщины решили его сегодня с ума свести? Он хочет ответить что-то с оттенком колкости, но замечает, что мама говорит абсолютно искренне, без капли злорадства. — Да, — он не знает, кому от признается в этом: матери или себе, — просто это единственная женщина, от которой я бы действительно хотел иметь ребенка... Жанна Ивановна осознает, что она ни капли не удивлена такому ответу. Более того, она знала, что он ответит именно так. — Ты же понимаешь, что для этого надо рассказать ей правду про ошибку отца? — женщина впервые за долгое время морально отделяет себя от мужа. Это его ошибка. Не её. Она ошиблась лишь в том, что позволила тогда замять это дело. Но сейчас она имеет право поддержать собственного сына, и, наконец, не утруждать себя рассказами о «семейной ошибке» — как минимум Серёжа в ней точно не виноват. — Ладно, у меня дел много, завтра ещё фуршет в офисе, презентация, надо подготовиться, я пойду, — фраза Жанны остаётся без ответа. Женщине кажется, что последние несколько недель она только и делает, что думает. В голове набатом стучит мысль о том, что избавиться от вечных размышлений можно лишь рассказав всем правду. Ситуация с неслучившейся беременностью Александры заметно пошатнула уверенность Жанны в словах мужа. Более того, она прекрасно понимала, что если бы девушка и вправду оказалась беременна, Жанна бы заставила мужа поговорить с детьми. Промелькнувшая мысль пугает женщину до чёртиков: она давно запретила себе привязываться к людям — так не больно, но почему вдруг Саша стала у нее ассоциироваться с названной дочерью?.. Вечер Сергея уже которую неделю проходит обыденно: работа, работа и ещё раз работа. Но сегодня в голову как назло лезут «кадры» счастливых моментов ИХ отношений. Сириус, словно чувствуя, душевный раздрай хозяина, сегодня необычно ласков: но и это напоминает лишь об одном человеке. Градский усмехается: пес не признавал никого (а Алину так вообще ненавидел, если собаки могут испытывать такие чувства), а в Саше однозначно с первого знакомства признал хозяйку. Понимая, что доделать проект все равно не получится, он берет томик Тютчева. Тот, в котором лежит фото с их помолвки... Утром следующего дня Саша, собираясь к Жанне Ивановне, изо всех сил пытается привести мысли хоть в какой-то порядок. Получается, откровенно говоря, плохо. Девушка понимает, что даже если самого Сергея в доме не будет, то Жанна Ивановна обязательно сведёт разговор к теме их отношений. А для Гордеевой это СЛИШКОМ сложная тема разговора. Слишком невыносимо видеть, как Сергей тепло общается с Алиной, пусть сердце и подсказывает, что она для него не больше, чем друг. Слишком тяжело смотреть на него, и понимать, что все закончилось и никогда не повторится. Слишком больно осознавать, что, как бы сильно она его не любила, это все равно не спасло отношения. Но она обещала. Обещала помочь Жанне Ивановне, которая не виновата в сложившейся ситуации. Которая очень просила ее, именно ее, о помощи. И отказать она не могла. Жанна Ивановна встречает девушку в гостиной, и, когда замечает у Саши довольно большой пакет, заинтересованно спрашивает: — Это что у тебя? — А это очки виртуальной реальности, Жанна Ивановна, и мы с Вами сегодня пойдем гулять по Петербургу! — Ой, это же мой любимый город, город моей молодости, я так давно там не была, — женщина воодушевленно достает девайс из сумки, пока Александра объясняет ей, как им пользоваться. Они «бродят» по улочкам Питера, любуются Невой, «заходят» в музеи: вместе им, к большому удивлению, очень легко и комфортно. Обсуждение Питера сменяют минутки смеха, до тех пор, пока Жанна не снимает очки. — Боже мой, как все реально... Неужели я никогда не увижу это вживую?.. Саша снимает очки и внимательно смотрит на женщину: ей очень хочется помочь хоть чем-то. — Жанна Ивановна, да Вы что, у нас все обязательно получится! Вы большая молодец, что сделали первый шаг. И из дома Вы выйдете обязательно, я Вам обещаю! — Саша говорит так искренне, что Жанна не сдерживает своего желания взять ее за руки. — Сашенька, я так тебе благодарна... Ты так много делаешь для меня. Это самый лучший сюрприз в моей жизни, — не скрывая своего теплого отношения, обнимает девушку. Но скрывает наполненные слезами уголки глаз... — Жанна Ивановна, а пойдёмте в Эрмитаж? В инженерный корпус? Там выставка импрессионистов, — женщина в очередной раз поражается тому, сколько света в этой девочке, даже когда у нее самой в душе далеко не радостно... — Пойдем! Я их обожаю! — Я тоже, — и даже тут они слишком похожи... Они еще некоторое время «гуляют» по главному музею Санкт-Петербурга, пьют чай. Женщина интересуется, как у Гордеевой дела с учебой, с работой. И ни разу не затрагивает тему их отношений с Сергеем — понимает, что Саше и так нелегко. За всей этой идиллией издалека наблюдает Петя и даёт себе слово: пусть Жанна Ивановна его убьет, но он обязан рассказать об этом Сергею Андреевичу! Когда девушка уезжает, женщина берет с нее обещание, что завтра она обязательно приедет на завтрак, и снова погружается в раздумья. Однако с каждой минутой она все больше и больше уверена: об этой ситуации необходимо рассказать как можно скорее, и она это обязательно сделает. Осталось только придумать как... Саша сидит на кровати, на которой разложены несколько платьев. Однако взгляд приковывает только одно. Она аккуратно, словно опасаясь, проводит рукой по нежной ткани ярко-малинового цвета. С головой накрывают воспоминания о том вечере на даче, когда Сергей практически впервые показал ей себя настоящего. Она мысленно усмехается: даааа, эти наручники уже можно считать легендарными — столько повидали... А ещё она помнит, как сильно они тогда поссорились... Она, как обычно, сказала слишком много лишнего и запоздало увидела, как изменились его глаза на фразе: «Мне противно находиться с тобой в одном доме!». Тогда девушка поняла, как сильно его обидела, но даже в этой ситуации он повел себя по-мужски, отправив ее обратно в дом. А уже потом, вечером, подарил ТО САМОЕ платье. Как же Гордеевой сейчас хотелось бы оказаться на той даче... Саша вздрагивает, когда дверь открывается и в комнату заходит тетя. — Ты чего не собираешься? У вас же вроде фуршет совсем скоро? — Почему? Я... — секундный вздох, — собираюсь... Просто не могу решить, что надеть. Нина улыбается слишком хитро, и говорит: — Я бы вот это надела, — она берет в руки то самое платье, — красивый цвет: платье уверенной в себе девушки. — Мне его Градский подарил, — ха, смешная, как будто Нина не догадывалась. Но Гордеева-старшая держится изо всех сил и не сдает себя. — Ну и тем более: пусть смотрит и локти кусает, — мудрая женщина прекрасно понимает, что будет значить тот факт, если племянница наденет именно это платье. Саша думает несколько секунд, прежде чем отвечает: — Ну да, ты права, надену его, — девушка встаёт с кровати и подходит к зеркалу. — Как у вас с Жанной Ивановной дела? — Нина, хоть и не подаёт виду, но ревнует ее к несостоявшейся свекрови: у них складываются слишком теплые отношения, а ей так не хочется делить Сашу с другими... — Да все хорошо. Она старается, правда в последнее время задумчивая какая-то стала. Я завтра снова к ней поеду, — слышит тихий вздох тети: понимает, что той не хватает внимания, — ладно, я пойду собираться. Люблю тебя, — их любимые семейные обнимашки, — а вечером с тобой посидим, поболтаем, чаю попьем, да? Нина кивает и понимает, что она исполнила обещание, которое дала сестре уже после ее гибели: она воспитала чудесную девочку, а это самое главное. В офисе уже собрались все причастные к проекту, не хватало только одного человека. Градский стоял рядом с клиентами и делал вид, что внимательно их слушает, вот только голова была забита совсем другим. «Ну не может же она не прийти? Это ее проект, Фалькон тут», — Сергей мысленно усмехнулся: вот уж правда, эта девушка очень плохо влияет на его работу. Но при этом так удивительно стала бесконечным источником его вдохновения... Мысли материальны, и буквально через секунду в помещение входит Саша. В эту же секунду Градский явственно осознает, что забывает, как дышать: слишком красивая, слишком далёкая, слишком своя. Он вспоминает, как говорил ей, что все девушки рядом с ней ему не видны. Да какие девушки! Он не видит ничего кроме нее. В голове — лишь два желания. Оказаться рядом. Обнять. И если со вторым явно возникнут сложности, то подойти к ней он просто обязан. — Красивое платье, — для других это всего лишь два слова, для них — целая история. — Да, красивое... Мне его подарил человек, которого я очень сильно любила, — Сергей не знает, как на это реагировать. Выделенное последнее слово больно бьёт куда-то под дых, но ее ответ внушает ему абсолютную уверенность: она любит. До сих пор. — Ну... Может ещё и сложится все, — Сергей смущается, сам удивляясь этому, и боится поднять взгляд. Ответить она не успевает: Руслан подходит к ним так некстати. Градский отходит к клиентам, но замечает, что Саша погружена в себя и Фалькону уделяет минимум внимания, что не может не греть душу. Вечер проходит довольно мило, до тех пор, пока клиентка не отходит ответить на телефонный звонок, а затем возвращается чуть ли не в истерике: — У нас дома обвалилась крыша, — весь офис погружается в такую тишину, что ее можно потрогать, — Рухнула ваша несущая конструкция! Как это могло произойти?! Сергею кажется, что это какой-то идиотский розыгрыш. Осознание ситуации приходит запоздало. Нет, этого просто не может быть, он слишком хорошо все проверил. Страшнее всего бьёт набатом в голове лишь одна мысль: отец много лет назад допустил такую же ошибку. Пока Олег с Кирой архаично пытаются успокоить клиентов и призвать всех к разуму, к Градскому в одно мгновенье подлетает Саша. — Серёж, мы со всем разберемся, правда. Ты не можешь быть сразу на всех объектах, это не твоя ошибка! — берет его за руку, но не представляет, что сейчас мужчине впервые было действительно невыносимо видеть ее. На стройке чудом не пострадали люди, ребенок. Ему повезло. Просто повезло, что их там не было. Но если бы эта дурацкая крыша упала в другое время, он вполне мог бы мог повторить судьбу отца. И ощущение вины перед Гордеевой вырастало в миллион раз. — Саша, не сейчас, пожалуйста. Уходи, — она единственный человек в офисе, которому Градский ответил необыкновенно тихо. Девушка не понимала его реакции, но увидела в словах и взгляде немую просьбу. — Хорошо, уйду, но я если что на связи, — не перечит. Чувствует, что ему сейчас очень тяжело. Они обязательно поговорят, но чуть позже. И мужчина был очень благодарен ей за понимание с полуслова.