Серость

       День на то, чтобы собрать вещи. Вес и объем груза строго ограничен, по факту, переезжать придется налегке. Можно забыть обо всех роскошных нарядах, которыми Бабочка блистала в прямых эфирах на всевозможных телешоу, поражая воображение капитолийцев и подмигивая им со светодиодных экранов ресницами-опахалами. Можно и нужно оставить всю косметику, преображавшую некогда серое от черной работы лицо бывшей жительницы седьмого дистрикта, приобретшее здоровый цвет только благодаря разнообразному, полному витаминов питанию в столице Панема, хорошему сну и многочисленным бьюти-процедурам. Взять пару комплектов повседневной одежды на смену, предметы личной гигиены, остальное будет докуплено на усмотрение ее нового хозяина. Но Бабочка прекрасно знала, к какому человеку она едет, и у нее, как и у всего Капитолия, были большие сомнения в том, человек ли он вообще.        Говорят, когда он стал во главе внутренних войск Капитолия, и полиция превратилась в то, чем она изначально и предполагала быть, жители вздохнули спокойно и сосредоточились на том, что им было ближе — длине ресниц и высоте каблуков. О том, что творилось в дистриктах, заботился Антоний, а о спокойствии в столице — этот человек. Президент Кориолан Сноу наверняка бы поставил его и во главе миротворцев, но своя рубашка ближе к телу — Капитолий нуждался в тех, кто безупречно и относительно бескровно, дабы не шокировать общественность, выполняет свою работу, а черни хватит простого запугивания с долей произвола. И тем не менее человек ни у кого не вызывал и малейшей толики симпатии.        Но разве у Бабочки был выбор?        Есть вещи страшнее смерти.        «И что мне сделают, если я откажусь?» — спросила она, когда ее поставили перед фактом, что ее дарят, как породистую собаку или лошадь, министру внутренних дел Капитолия. У нее не было семьи, ей нечем было угрожать, как она думала. Смерти она боялась лишь на экзистенциальном уровне — пережив Голодные игры, смотришь на мир иначе. Но альтернатива дарению была куда хуже. Что насчет состояния измененного сознания, в котором ее будут продавать всем, кто способен заплатить? Или это, или — закрытый особняк, неприступная цитадель главы внутренних войск Капитолия.        И Бабочка замолчала, лишь спросив, что ей надо сделать.       В общем-то, ничего. Быть красивой, улыбаться и блистать, как она и делала несколько лет после победы на шестьдесят седьмых Голодных играх, пользуясь тактикой мимикрии. Ей удивительно повезло. Зрители влюбились в ее голос, манеры и возжелали видеть и слышать ее каждый день. Компромисс нашли довольно быстро: будь звездой, будь безупречной, всем улыбайся, сияй для всех, и тебя никто не тронет и не купит, как других победителей. И, в общем-то, так и было. Каждый день расписан по жесткому графику: телешоу, концерты, съемки рекламы, жесточайшие тренировки. Но взамен — лучшие стилисты, визажисты, косметологи, фитнес-тренеры, диетологи, психологи к ее услугам. Быть идолом — непростая работа, но если сравнить с ее жизнью в Дистрикте, Бабочка не хотела бы возвращаться и старалась не думать о том, какой ценой ей досталась победа, пусть она и ни разу не замарала рук.       И вот эти дни кончились. Чемодан небольшой, но много ли ей надо? В сопровождении двух полицейских бывший идол покинула свои апартаменты, не слыша рева обожающей ее толпы за окном. Бабочка была безутешна, почти не реагируя на фотовспышки и вопросы корреспондентов, и лишь оказавшись в машине, она вздохнула с облегчением хотя бы от того, что ей не приходилось больше передвигать отяжелевшие ноги.        — Простите, мисс, но так надо, — внезапно обратился к ней сопровождающий ее полицейский.        — Что?.. — Бабочка даже не сразу отреагировала, недоуменно глядя в черное стекло защитного шлема, но неожиданно руки сзади надели ей на голову мешок. ***        — Сами понимаете, меры предосторожности, — прокомментировал ситуацию наконец полицейский, когда Бабочка наконец смогла воспринимать адекватно чужую речь. — Вы не должны знать маршрут.        — Так за машиной точно так же могут следить, — недолго думая ответила девушка, на автомате поворачивая голову на звук голоса.        — Генерал прекрасно об этом осведомлен, у него есть свои методы обеспечения безопасности. Вам о них знать необязательно.        — Да уж не дура, никто бы мне ничего и под дулом пистолета не открыл.        — Вот видите. Не беспокойтесь, мисс, ехать осталось недолго.        — Не беспокойтесь? — Девушка горько улыбнулась под мешком и опустила голову. Беспокоиться ей было о чем. За годы пребывания в столичном бомонде она более-менее успела узнать почти обо всех первых лицах Панема, кроме того, к кому ее везут. Генерал был самой таинственной фигурой, окутанной зловещим ореолом. Зная, для чего обычно продают победителей, она не предвкушала ничего хорошего. Скорее, ее ждут вторые Голодные игры с легким эротическим оттенком, а их распорядитель правилами себя не станет ограничивать. От картин ужасного грядущего у Бабочки пошла кругом голова, а может, ее просто укачало в автомобиле. Она с трудом подавила позывы и подняла голову, стараясь дышать мерно и глубоко, чтобы успокоиться.        — Приехали. Ваши вещи уже доставлены. Выходите аккуратно, не ударьтесь головой о лонжерон.        — Не поним… в каком смысле, мои вещи доставлены? — Бабочка закрутила головой, чувствуя даже сквозь мешковину приток свежего воздуха, когда ее вывели из машины.        — Генерал распорядился перевезти также часть вашего гардероба, ваши украшения, уходовую и декоративную косметику, — терпеливо объяснил полицейский так, будто он был дворецким, а не человеком при исполнении.        — В смысле?! — Но Бабочка тут же себя осадила. В самом деле, она же по образу своему была куколкой для одевания. Может, ему хочется мучить красивую куклу.        — Сами все увидите. — Полицейский мягко подтолкнул девушку в спину, и она шагнула вперед, слыша, как на новом покрытии ее шаги зазвучали звонко, с эхом, а звуки улицы заглохли, оставшись позади — похоже, она зашла в помещение. Только теперь с нее сняли мешок, и она заморгала, протирая глаза и пытаясь привыкнуть к свету, хотя большая прихожая освещалась скудно — сквозь маленькие окна солнечный свет почти не пробивался. Этот человек роскошь явно не любил: ахроматическая гамма интерьера и минимализм давали понять, что здесь живет максимально практичная личность, которая не терпит излишеств, в отличие от прочих капитолийцев. В доме слышался тихий гул какой-то работающей техники, а в воздухе витал легкий металлический запах, мешающийся с чем-то похожим на старые страницы книг. И потолки. Настолько высокие потолки, что Бабочка задрала голову, с открытым ртом рассматривая убегающие вверх серокаменные своды. Она, яркая и цветастая, совсем не вписывалась в лаконичную окружающую обстановку.        — Корнелл, я же ясно говорил: мешок снять сразу при выходе из машины. Она в четырех стенах безвылазно будет сидеть? — Тихий голос, похожий на вкрадчивое змеиное шипение, раздался откуда-то сверху, с лестницы, и Бабочка обернулась, отыскивая взглядом его источник. Она думала, что «генерал» будет этаким седовласым, закаленным в боях и покрытым славой, как шрамами, опытным старым воякой, но голос звучал совсем молодо.        — Виноват, генерал, — едва ли не по слогам произнес полицейский, чье имя девушка узнала только сейчас. Его голос резко переменился: из уверенного, но с оттенком заботы он стал отрешенным, будто заговорил не человек, а робот. — Жду дальнейших указаний.        — Вольно. Возвращайтесь на пост.        — Так точно, генерал. — Корнелл чеканным шагом удалился, закрывая за замершей Бабочкой дверь, оставляя ее наедине с тем самым человеком, которого она так боялась. Она крепко сжала ручку своего маленького чемодана, будто надеясь превратиться в невидимку и исчезнуть из этого дома и из Панема, но тут же ее оцепенение прервали глухие шаги вниз по лестнице.        — Шеф расщедрился. За вас предлагали хорошую цену. Но я не разбрасываюсь подарками президента Сноу, — словно уличный оповещатель, монотонно говорил генерал, наконец выходя из тени. Едва увидев его, Бабочка не смогла удержаться от того, чтобы не раскрыть глаза даже не то что в удивлении — в шоке. Она не знала, как описать это существо с крепким телом взрослого мужчины и головой совсем юного мальчика — круглое, как луна, лицо в обрамлении темных, чуть кудрявящихся волос, высокий лоб, яркие, но усталые глаза-угольки, прямой, ровный нос и аккуратные тонкие губы. «Генерал» был настолько молод, что Бабочка уже начала подумывать, не розыгрыш ли это. Ему на вид не дашь даже тридцати!        — А-э-э… похоже, вас очень ценят, — Бабочка не придумала ничего другого, кроме этого, чтобы поддержать беседу. Этикет и сценическая речь стояли в списке ее обязательных дисциплин, но в присутствии этого человека она совершенно растерялась. И дело было не только в разнице между высокой должностью и возрастом. В нем самом таилось что-то такое, что заставляло ее язык деревенеть, а ее саму — думать сто раз, прежде чем сказать хоть слово.        — Как и вас. — Спустившись с лестницы, генерал захлопнул книгу в руке и медленным шагом направился к Бабочке, которая уже готовилась вот-вот рухнуть от перенапряжения и перенасыщения непонятными ей чувствами.        — Это немножко другое… — неловко улыбнулась девушка, пытаясь сохранить равновесие и устоять на ногах, а также справиться с приступом головокружения.        — Совершенно верно. Профессионализм и торговля телом — разные вещи, — внезапно произнес мужчина, чем окончательно вогнал Бабочку в тупик. Она поняла, что он не собирался приукрашивать действительность красивыми речами, но его голос был настолько ровным, лишенным эмоций, что она запуталась, что он вообще чувствует, когда произносит это. — У вас легкое кислородное голодание, вы еле стоите на ногах.        — Мне уже лучше, спасибо, — спешно закивала Бабочка, стараясь выпрямиться, держать осанку. Если уж она подарок, то подарок должен быть беспроблемным, не так ли?        Видимо, генерал ее взглядов на сложившуюся ситуацию не разделял. Он слегка прищурил и без того узкие глаза, после чего сказал куда-то в пустоту:        — Окна на проветривание.        Со стороны окон послышалось тихое гудение и еле заметный скрип. В зал ворвался приток свежего воздуха, и Бабочка жадно вдохнула живительную прохладу, почти сразу чувствуя, как ей становится гораздо легче. Но от звуков его голоса она застыла снова, будто ей приказали не дышать.        — Я приказал снять с вас мешок у входа не просто так. И это «не просто так» сейчас лжет мне о своем самочувствии.        В ее взгляде отразился поистине животный ужас, будто ее сейчас готовились съесть на месте. Она уже мысленно хоронила себя заживо, представляя криминальные сводки со своим именем, хотя нет! — дело наверняка замнут, а она окажется похоронена где-нибудь неизвестно где, вот и все ее вторые Голодные игры.        — Думаете, я не понимаю, почему вы это сказали? — Генерал неожиданно сменил гнев на милость. — От вас всегда требовалось быть безукоризненно красивой и удобной, как и от меня требуется безупречная служба. Мы оба выполняем поставленные нам задачи. Но только в нужное время и в нужном месте. А мой дом не такое место.        — Это очень неожиданно — слышать такое от… Вас. — В груди будто развязался тугой ком напряжения. Бабочка даже смогла опустить плечи, возвращая своему дыханию прежний ровный темп. — Мне казалось, простите, вы немногословный человек.        — Если бы книги умели разговаривать, я бы и головы не повернул в вашу сторону. — От того, сколько льда было в его голосе, сердце Бабочки ухнуло вниз, будто ее щедро ледяным душем окатили.        — То есть, здесь меня будут держать для разговоров?..        — Знаете, для чего люди заводят рыбок? Они красивые, плавают туда-сюда и молчат. Но я не любитель-аквариумист, и тем не менее, мне подарили вот такую рыбу. Перепродавать нет смысла. Пока я говорю с вами, на мой счет накапал бюджет небольшого дистрикта. Женщины мне неинтересны. Предвидя ваш вопрос — мужчины тоже. — Генерал покосился на корешок книги в свои руках, а потом перевел взгляд на Бабочку, которая пыталась осмыслить все услышанное. — Понятия не имею, что с вами пока делать. Разве что, если вы знаете алфавит, наведете порядок в моей оружейной.        — А как это связано?..        — Книга — лучшее оружие. Особенно историческая. — Вложив закладку между страниц, новый хозяин коротко и, как показалось Бабочке, жутковато улыбнулся, вручая ей небольшой томик с уже потрепанным от времени переплетом. — Вернете в оружейную, далее вам все объяснит голосовой помощник. Хорошего дня.        — Э… и Вам хорошего дня, генерал… — Бабочка опустила голову, рассматривая название книги — «Стратегемы. Военные хитрости» за авторством некоего Марция Порция. Вот так раз. Пока Капитолий прилипает к телевизорам и смотрит на стразы и яркие цвета, есть кто-то, кому интересны поблеклые страницы и мелкие буквы. Удивительно.        Когда она огляделась, вокруг уже никого не было. Как там сказал генерал, голосовой помощник?.. Бабочка легким кашлем прочистила горло.        — Где находится библиотека?        Тишина. Разве что легкое эхо прокатилось по залу — «-тека… -тека… -тека».        — Где находится читальный зал?        — Вверх по лестнице, прямо по левому коридору, вторая дверь направо, — отчеканил искусственный голос. Ага, сработало! Подхватив чемодан, Бабочка с книгой в руке направилась согласно подсказке.        — Ну, сейчас вернем книгу и будем искать, где наша комната, или что нам уготовано, — комментировала себе под нос Бабочка по привычке, оставшейся еще с Голодных игр. Памятуя о том, что это, хоть и жестокое, но шоу, она превратила свое выживание в целый стендап, и до сих пор у нее в быту нет-нет да и пробивалось это отчаянное желание наговорить забавных комментариев, лишь бы всех рассмешить.        Найдя наконец плашку «Читальный зал», Бабочка агакнула и приложила к сканеру отпечатка кончик пальца. Не считалось. Дом опознал ее личность, но доступ не дал. Что за… так, может, она все же неправильно искала? Как там сказал генерал, книга — оружие, значит, надо искать оружейную?        — Где находится оружейная? — громко спросила Бабочка. Голосовой помощник тут же выдал новый адрес, и девушка, чертыхаясь и проклиная на все лады странную планировку, вместе с чемоданом направилась по новому пункту назначения. Судя по этому приключению, генерал еще сильно о ней позаботился, сказав, чтобы не брала много вещей!        А доступ в «оружейную» ей был разрешен. Больше Бабочка была удивлена только тому, что за дверью оказалась небольшая библиотека со шкафами до потолка, уставленными книгами так, что между ними не было ни малейшего просвета. Кто за всем этим следит?.. Нет, не совсем так. Если у генерала в доме высочайшие технологии, почему у него столько именно бумажных книг?        — Я ни-че-го не понимаю, — заныла про себя Бабочка, заходя внутрь и не зная, за что зацепиться взглядом в этих однообразных шкафах. Хотя между ними она нашла небольшой закуток с письменным столом, уставленным все теми же книгами, и сканером на нем. Похоже, время от времени сам хозяин занимался оцифровкой книг, но у него просто не хватало времени, с его-то должностью. О. Может, она как раз и будет этим заниматься? Генерал же говорил, чтобы она наводила порядок. Вот, при ней и будет порядок. Работа, конечно, однообразная, но стоило возблагодарить небеса за то, что ей досталась именно такая работа — не черная, не похожая на рабство! А что с теми книгами, которые уже были оцифрованы?.. а, наверняка их сдают в музеи и другие библиотеки, решила про себя Бабочка.        Так или иначе, сейчас ей предстояло вернуть книгу на место. Девушка еще раз пробежалась глазами по названию и автору — значит, военное дело, причем связанное с тактикой и стратегией. Логично, что следует искать среди аналогичных книг, для которых наверняка есть отдельная секция. Потом отыскать ее место по алфавиту и — вуаля! — именно там, куда и смотрела Бабочка, пустовало место, где книга и оказалась как дома.        — Но оцифровать тебя не помешает, — будто наказала книге на прощание Бабочка, подхватывая ручку чемодана. — Кхм, гостевая комната!        Дом снова молчал.        — Комната Бабочки!        В ответ ни звука.        Девушка вздохнула, кладя на ручку обе ладони. Как давно она не называла своего имени. И ей казалось, она уже давно его должна была забыть, только почему-то помнила. Как и то, что болтовня спасла ей жизнь. Как и многое то, что следовало бы воспринимать как страшный сон.        — Комната Яны Флеминг.        Голосовой помощник отреагировал моментально, подсказывая новый маршрут, и Бабочка последовала за ним, иногда оглядывая, в общем-то, однообразные серые интерьеры, в которых из украшений были разве что окна, выходящие в сад. Да и садом это было назвать сложно — так, идеально стриженый газон на километр вокруг, если не больше. Она и жилых домов-то не видела и понятия не имела, где эта холодная металлическая крепость находится. Может, даже вообще не в Капитолии.        Больше библио… оружейной Бабочку удивила только ее комната. Она будто не выезжала из своего дома. Все стояло на своих местах вплоть до зеркальца на столе и туалетного столика с лампочками, вплоть до ее фотографий на стенах с разных шоу на память — они даже висели в таком же порядке и на той же высоте от пола и стороне. Те же шкафы, битком набитые одеждой — их было поменьше количеством, но Корнелл упоминал, что перевезли только часть вещей, видимо, отобрали те, которые еще не успели выйти из моды и в которых Бабочка еще не выходила в свет.        Потрясенная, девушка опустилась на кровать, даже не замечая, как за ней закрылась автоматическая дверь-купе. Зачем генерал так заморочился?.. Она ведь его подарок, пленница, зачем ей вещи? Здесь не проходят светские рауты, не снимаются телешоу, а она может забыть о своей карьере идола. Прояви он хоть немного человечности, Бабочка бы сразу решила, что он о ней заботится, но он был настолько нечеловечески холоден, что это можно даже не рассматривать как теорию.        — Что-то тут нечисто, — прокомментировала вслух Бабочка свои мысли, глядя в розовую стену. «Я понятия не имею, что с тобой делать», — снова зазвучал у нее в голове тихий голос генерала. Но она тут же сжалась, красочно представив, что остальные власть имущие прекрасно бы знали, что с ней делать. И сделали бы в первый же день. А тут — книги, беседы. Благодарной надо быть хотя бы за этот день тишины. И она опустила голову на подушку, только сейчас понимая, насколько сильно она устала даже без тренировок и бешеного расписания. ***        Из быстрой фазы сна ее выдернула отвратительно фальшивая мелодия будильника, в которой Бабочка без труда угадала свой некогда нашумевший сингл. С криком упав с кровати, девушка подскочила, пытаясь взглядом отыскать часы и понять, сколько сейчас времени.        — Время ужина. Пройдите в спальню, — пробубнил все тот же монотонный искусственный голос, отчего Бабочке очень захотелось удариться головой об стену.        — Да где в этой планировке логика?! — тихо зарычала девушка, срываясь с места и яростно подходя к шкафу, вышвыривая вещи оттуда одну за другой и не зная, во что лучше одеться. Раньше с этим проблем не было вообще: перед каждой вечеринкой организаторы делали массовую рассылку с требуемым дресс-кодом, а соответствующие каналы транслировали последний писк моды, и не дай боже не соответствовать. А теперь как ей выглядеть? Разодеться в пух и прах, чтоб видел, что президент Сноу ему не замухрышку подарил, или, напротив, быть скромнее и прекрасно подойти к серым стенам?        Сматерившись, что себе Бабочка позволяла крайне редко, она наконец выудила из глубин шкафа классику — маленькое черное платье, лодочки и нитку жемчуга. Соорудив на лице незамысловатый макияж и пригладив растрепавшиеся после буйного выражения чувств светлые волосы утюжком, Бабочка бросила на себя в зеркало последний взгляд и направилась по указанию голосового помощника в «спальню».        Как она и ожидала, комната с собственным названием не имела ничего общего: это действительно оказалась скромная обеденная зона с почти накрытым столом, а вокруг него… нет, Бабочка ко всему была готова, но вечер, похоже, собирался ее добить. Она впервые видела, чтобы знатный капитолиец сам себе накрывал на стол. Хотя стоп. Почему это должно ее удивить? За все время пребывания здесь она не увидела ни одной живой души, кроме генерала. Он не держал слуг совсем.        — Вот вы и здесь. — Генерал обернулся к девушке, жестом приглашая ее сесть за стол. Ей ничего не оставалось, кроме как повиноваться, пока он заканчивал последние приготовления, после чего сам сел напротив нее. — Bon appetit.        — Да, приятного аппетита… — Бабочка кивнула, наконец получив возможность рассмотреть, что перед ней в тарелке. После изысков высокой капитолийской кулинарии сегодняшний ужин был скромным, но очень скоро до нее дошло, что меню было максимально сбалансированным и содержало все необходимые для нормальной жизнедеятельности микроэлементы.        — А кто готовил?.. — Бабочка попробовала на вкус и белое мясо (птичье, кажется), и парные овощи с крупой. Действительно, самая простая еда, как и все в этом доме, но она так и таяла на языке, оставляя приятное послевкусие. Но кто-то же это готовил, и если не слуги, то кто?        — Это все напечатано, — спокойно ответил генерал, заговаривая только после того, как проглотил все до последнего кусочка, чтобы дикция была четкой. — У меня сегодня не было настроения.        — Неужели вы готовите, когда есть настроение?.. — Сколько же шоков на сегодня ей придется пережить? Чтобы капитолиец, ладно, накрывал — но готовил сам себе! Это просто неслыханно. Это не умещалось в сознании. Все продукты на сверхскоростных поездах довозились до столицы, где уже повара приводили их в надлежащий вид и подавали либо своим хозяевам, либо посетителям соответствующих заведений. Некоторые экспериментаторы совсем отказались от поваров и перешли на технологии 3D-печати даже готовых пищевых продуктов, но чтобы кто-то сам себе готовил дома? Смешно, старомодно, немыслимо!        — Да.        Подперев голову рукой и совершенно наплевав на то, что по этикету нельзя на стол класть локти, Бабочка задумалась о сущности бытия и всем бренном, по крайней мере, так было написано у нее на лице. Абсолютно угашенная планировка. Капитолиец, который умеет сам себе готовить. Перевезенные вещи. Она даже не знала, с чего начать спрашивать, хотя стоило ли?.. Это время ужина, а не расспросов. Видимо, думала она настолько напряженно, что сам генерал уже нарушил повисшую тишину.        — У вас скоро брови сойдутся. Что именно вас интересует?        — Все! Меня интересует все, — выпалила Бабочка, тут же выпрямляя спину и убирая руки со стола. — Зачем надо было будто копировать и вставлять мою комнату?! Я не открывала еще двери, но я уверена, что там был бы и мой тренажерный зал, и…        — Я отдал приказ перевезти только то, что вы непосредственно будете использовать на себе. Одевать, наносить на лицо и тело. Все остальное — проекция из капсулы, — спокойно сообщил генерал в перерыве между принятием пищи. — Но вы неверно ставите вопрос.        Здесь Бабочка замолчала, глядя круглыми глазами на странного собеседника. Шестеренки в ее голове заскрипели, пытаясь понять, что он имеет в виду. Воспользовавшись паузой, генерал покончил со своей трапезой, допил чай и аккуратно промокнул губы салфеткой, будто только и ждал повода наконец заткнуть неумолкавшую гостью и доужинать в тишине.        — Вы пытаетесь найти логические ошибки в моем поведении, а не свершившемся факте, — пояснил он, кинув салфетку в уничтожитель. — Если бы я действительно распорядился перевезти все ваше имущество, то как долго бы вас возили по улицам Капитолия, пока здесь бы трудилась целая бригада?        — Я уже тоже начинаю сомневаться, человек ли вы, господин генерал, — несколько отрешенно произнесла Бабочка, качая головой.        — Ну, что вы. Я вполне себе человек, из плоти и крови, вот, смотрите.        Бабочке казалось, ее больше нечем шокировать, вот нечем. Но когда на ее глазах генерал вытер спиртовой салфеткой тонкий нож для рыбы и, даже не поморщившись, провел лезвием по собственной ладони, с которой незамедлительно закапала кровь, она закричала в ужасе, чуть ли не падая со стула и закрывая рукой распахнутый в истошном вопле рот.        — Кровь вполне настоящая, — таким же бездушным, ничего не выражающим голосом продолжил генерал, протягивая ей окровавленную ладонь. — Средне густая консистенция, характерный бурый цвет с желтым подтоном плазмы, соответствующие запах и вкус с чуть металлическим оттенком из-за высокого содержания железа. Хотите попробовать?        Бледная как мел Бабочка яростно замотала головой, прекрасно теперь понимая, почему его так недолюбливают в Капитолии. Он сумасшедший! Совершенно сумасшедший! У нее язык не поворачивается ответить что-либо, потому что какие слова можно подобрать на это?! Он сам себя порезал, как будто это что-то нормальное, и спрашивает то, что ни одному психически здоровому человеку в голову не придет!!!        — Жаль. Никогда не бывает лишним собрать больше доказательств, — добил ее генерал, заматывая порезанную руку чистым полотенцем. — Вы не похожи на глупую капитолийку, поэтому, я надеюсь, вы примете к сведению мой добрый совет.        Бабочка не была уверена, что она вообще теперь способна принимать что-либо к сведению. Этот человек, кем бы он ни был, каким бы адекватным и спокойным ни притворялся, мог с тем же спокойным лицом пустить кровь и, судя по тому, в каком юном возрасте он забрался на такую высоту и должность, пускал кровь он большей частью не себе. Доживет ли она до утра в его доме?! Что ему мешает прийти ночью и вот так перерезать горло ей, как свою же руку?! А если не убить на месте, то вот так замучить до смерти от потери крови или болевого шока?! Да кто в здравом уме предложит попробовать кровь, человеческую кровь на… на… нет, даже язык не поворачивается такое сказать!        — Эх. — Генерал усталым жестом потер глаза здоровой рукой, после чего обратился к шокированной Бабочке. Он старался говорить все так же безразлично, но девушка готова была поклясться, что в его голосе нет-нет да и слышится нотка раздражения. — Видимо, мне придется объяснять вам, в каком положении вы находитесь. Вы — подарок от господина Президента. Знак его высочайшей воли и расположения. Если бы мне подарили его приказом вместо вас породистую лошадь, я бы не загонял ее на скачках до мыла и пены, а содержал бы в просторном вольере, кормил отборным овсом, приставил лучшего конюха, ветеринара и зоопсихолога, и в гриву и хвост денно и нощно ей бы вплетали золотые нити. Такими символическими дарами не разбрасываются и не подтираются. Я ясно выразился?        Бедная Бабочка, все еще закрывающая ладонью нижнюю половину лица, медленно кивнула, глядя на генерала до смерти напуганными глазами.        — Хорошо. Доедайте свою порцию, пока она окончательно не остыла. И желаю вам спокойной ночи. Лучше вам хорошо выспаться, мое оружие нуждается в ювелирном обращении. — Поднявшись из-за стола, генерал вышел, оставив Бабочку наедине с недоеденным ужином и своими мыслями.        Она совсем расхотела есть. Только невероятным усилием воли ей удалось заставить себя нанизать на вилку остатки мяса и овощей и съесть их, пережевывая почти что механически. Она будто все еще видела перед собой его холодное белое лицо и сосредоточенный взгляд, когда нож врезался в его руку, раскраивая кожу напополам и выплескивая наружу кровь. Неизвестно, что было жутче — его безмятежность в этот момент или то, что он сделал.        Но одно было известно точно: он определенно психопат.