Объяснитесь, студент Пак

«Наконец-то пара по электродинамике», — думает Чимин, заходя в аудиторию. Можно было бы сделать вывод, что Паку хорошо даются технические, точные науки. А может, физика была его любимым предметом в школе? Или студенту по этой теме скоро предстоит писать диссертацию? Но это не так. Он просто влюблен в преподавателя, который ведет электродинамику. А ведет ее Мин Юнги. Это мужчина тридцати лет, страх всего университета. Его боятся по многим причинам. Например, из-за того, что ни один студент не получал у него зачет с первого раза. Или потому, что он тщательно следит за дисциплиной на своей лекции, привлекая к ответственности за несоблюдение требований. Но Чимин его не боится. Как можно бояться кого-то, кто выглядит, как чертов бог. У профессора Мина кошачий взгляд, стройные бедра, обтянутые неизменно брючной тканью, тонкая талия, рельеф на руках… Как можно не залипнуть? Вот Пак никого красивее в своей жизни не встречал, поэтому последствия оказались предсказуемыми. Когда блондин увидел его в первый раз, он подумал: «Да, он красивый». Когда услышал его голос: «Хочется, чтобы он говорил, не переставая». Когда словил ответный взгляд: «У него такой необычный разрез глаз, будто в душу смотрит». Когда покинул аудиторию: «Я хочу быстрее сюда вернуться». Так и понял, что преподаватель запал в его сердце глубоко и надолго. Конечно, Чимин не один оценил привлекательность Мин Юнги. Куча девушек с его факультета оставались после лекции, флиртовали, пытались уговорить мужчину позаниматься с ними дополнительно. Все безуспешно. Да и в целом, успешно у них было только со стабильным хождением к профессору на пересдачу. Прошло пару месяцев, и все от Мина отстали, перестали донимать вниманием. Только чувства Чимина разгорелись еще сильнее. Чтобы парень любил, ему не нужно было почти ничего взамен. Даже сейчас, когда он сидит на третьем ряду в аудитории и от скуки рисует сердечки в тетради, ему достаточно слышать голос преподавателя, чтобы чувствовать себя счастливым. Впервые за день, между прочим. Юнги объясняет какую-то новую тему. Или старую? Чимин не знает даже приблизительно. Зато знает, что сегодня мужчина не в настроении, потому что уловил изменения в его манере речи, поведении. Пак поднимает взгляд, но лучше бы продолжал рисовать, потому что теперь отвести глаза кажется невозможным. Мин облокотился ягодицами о стол и сложил руки на груди. Ткань натянулась на его руках, теперь бицепсы видны еще лучше. Он выглядит шикарно, в прямом смысле, глаз не отвести. Чимин всё-таки снова утыкается в тетрадку, чтобы Мин не обратил внимание на чрезмерное увлечение своей персоной. Да, все студенты в аудитории сейчас смотрят на профессора. Но почему-то Пак боится, что заметят и осудят именно его. Что будет, если Юнги когда-нибудь по чистой случайности узнает, что Чимин в него влюблен? Он может отреагировать как угодно. Может пожаловаться ректору, может закатить глаза и забыть об этом, как о мелочи. Но лучше не проверять. От мысли о подобном блондина передёргивает. Пак продолжает рисовать. Сейчас он так выражает то, что у него на сердце, другого выхода все равно нет. Парень рисует большое сердечко, а внутри красивым почерком, выводя каждую букву, пишет: «Мин Юнги». Как-будто валентинка. В голову приходит неожиданная мысль. А что, если бы он сейчас писал письмо профессору? Как бы он признался в чувствах? Блондин загорается идеей. Он может написать все, что угодно. Все равно никто и никогда не увидит эти записи, он их точно никому не покажет. Зато способ самовыражения отменный. Он мог бы сейчас слушать лекцию, но все же есть занятие поинтереснее. Низкий, глубокий баритон Юнги фоном тоже приносит огромное удовольствие, мурашки по коже. Чимин практически ничего не слушает. Как же он тогда сдаёт сессии? Все же из университета парень не вылетел. Сам Пак бы ответил: «С божьей помощью». А как мы помним, богом у нас обычно выступает профессор Мин. Блондин не знает, не может дать точного ответа, почему преподаватель ему помогает. А он действительно помогает. Однажды Чимин готовился за ночь, в итоге перед мужчиной не мог и двух слов связать. И что вы думаете? Зачёт. Юнги в ответ выдохнул, покачал головой и махнул рукой с тихим: «Будем считать, что сдал». Таких поблажек он больше не делал никому. Пара человек, благодаря Мину, вылетели из универа после первой же сессии. И они слезно умоляли поставить им зачёт. Не прокатило. Так почему Пак еще здесь? Он даже представить не может, почему из раза в раз одно и тоже: он ничего не учит, не отвечает на вопросы, а в ответ неизменное: «Будем считать, что сдал». Через пару минут на бумаге появляется какой-никакой текст. Чимин чуть краснеет, когда ловит себя на мысли, что ему стыдно такое читать. А если бы это прочитал Юнги? От этой мысли Пак вздрагивает. «Профессор Мин, я люблю Вас. Пожалуйста, не думайте, что я вру, или влюбчив в силу возраста. Я не видел в жизни никого, кто привлек бы меня больше, чем Вы». Получилось как-то странно, но… От души. Чимин какое-то время просто бегает глазами по тексту и нарисованным сердечкам, а потом поднимает взгляд на Юнги. Тот уже сидит за столом, закинув ногу на ногу и сосредоточенно слушает одногруппника Пака. Видимо, тот отвечает на вопрос. Блондин решается дописать еще пару предложений к имеющемуся тексту. Сейчас он просто не может держать это в себе. Профессор слишком красивый, слишком умный. У него чересчур приятный голос, «пронизывающий» взгляд. Если бы Чимин умел, написал бы поэму. Но он любит тихо, на страницах собственной тетради. «Профессор Мин, вы слишком прекрасны для этого мира. И во мне говорит не юношеский максимализм. Если бы мог, если бы осмелился, я бы признался, что хочу вечно сидеть на ваших бедрах, смотреть в ваши глаза. Хочу чтобы вы говорили не про электромагнитное поле, а про то, как хотите меня…» Трахнуть. Но Чимин не смог дописать. — Студент Пак, чем вы занимаетесь? — доходит до слуха. Блондин не сразу понимает, что окликают именно его, он слишком увлечён. Но когда парень поднимает взгляд, по спине пробегает холодок. Мин смотрит прямо на него, как и остальные студенты в аудитории. Выдержать тяжёлый взгляд профессора невероятно трудно. И Пак стыдливо опускает глаза уже через пару секунд зрительного контакта. — Я, к вашему сведению, уже закончил читать лекцию, — щеки Чимина пылают, он никогда не попадал в более неловкие ситуации. — Что вы там пишете? Пак молчит. А что он должен сказать? «Всего лишь пишу вам письмо с признанием в любви», — так отлично. Если бы можно было провалиться сквозь землю, Чимин бы непременно воспользовался возможностью. Почему именно сегодня Юнги обратил внимание, что студент занят не тем? Ведь нельзя сказать, что Пак в первый раз отвлекается от лекции. Обычно Чимин либо внимательно следит за профессором, любуется, либо снова рисует. Но, блять, почему именно сегодня, когда к неприметным сердечкам он решил добавить текст. Ничего не остается, кроме как извиниться и сделать вид, что ничего не произошло. — Прошу прощения, профессор Мин, — лепечет блондин, опустив голову. Его руки трясутся, поэтому он сжимает ладонями колени. Только вот это не помогает, все его тело дрожит. От страха? Но почему он боится? От стыда? Но почему ему стыдно? От тревоги? Но почему ему тревожно? Ответ находится сам. — Может, тогда покажете мне записанную лекцию? — Юнги выгибает бровь, но Пак этого не видит. — Принесите свою тетрадь. Чимин, кажется, перестает дышать. Что на это ответить? Он не может принести тетрадь, не может показать записи. Вылететь из университета, конечно, тоже не хочется… Хотя, кто знает, что хуже: опозориться перед преподавателем или перевестись в другой ВУЗ и больше никогда его не видеть. — Студент Пак, вы заставляете меня ждать, — чуть строже. — У м-меня все записано, — Пак пытается отвертеться, но Юнги стоит на своем. — Тогда вам не составит труда показать, — логичный вывод. — Не тяните время. Когда Чимин встает со своего места, он ничего не чувствует. Что бы не ответил Мин, просмотрев его записи, все равно Пак останется в худшем положении. — Быстрее, вы всех задерживаете, — поторапливает Юнги. А Чимин не может идти быстрее, старается оттянуть момент на максимум. Но все же это неизбежно. Пак подходит к столу профессора, но не спешит протягивать тетрадь, наоборот, прижимает ее к себе ещё сильнее. Будто это самое дорогое, что у него есть. Мин смотрит вопросительно. Глубокий вдох, выдох. Чимин чувствует себя так, будто его сейчас ударят за эти несчастные записи, но Мин Юнги раздражать ещё сильнее парень не собирается. Он протягивает тетрадь, замечая, как трясутся его руки. Профессор тоже это видит, но не подает вида. Если Чимин зажмурится, он будет странно выглядеть со стороны, многие его не поймут, но вот так смотреть, как Мин листает его тетрадь, кажется просто невозможным. Проходит пара секунд, прежде чем Юнги натыкается на его последние записи, но, по мнению Пака, это заняло вечность. Чимин видит, как профессор бегает глазами по строчкам, как темнеет его взгляд, как поджимаются его губы. Вот теперь парню становится по-настоящему страшно. Неизвестность пугает. Пак, кажется, не дышит, просто стоит и смотрит в пол. Он сцепил руки в замок, его колени дрожат. Со стороны эта напряжённость наверняка выглядит странно. У тебя просто проверяют конспект, к чему беспокойство? Но Чимин знает, что записана у него точно не лекция. — Хорошо, — Мин резко закрывает тетрадь и отодвигает от себя одним движением руки. — Но все же подойди ко мне после всех пар, надо будет обсудить твое поведение. О боже. Нет, пожалуйста, только не это. Чимин дрожащей рукой хватает тетрадь и практически бегом пересекает аудиторию, занимая своё место. Парень закрывает лицо руками, тяжело дышит. Конечно, чего ещё следовало ожидать. Юнги попросил его подойти после пар. По сути, Паку надо радоваться, что у мужчины хватило такта не называть истинную причину, почему он решил поговорить со студентом при всех. Но Чимин не знает, как вытерпеть этот разговор. Мин будет его отчитывать? Упрекнет в безалаберности? Скажет, что не хочет видеть блондина у себя на парах? Это не имеет значения. Чимин сам виноват, теперь самому эту кашу расхлёбывать. Осталось только придумать, как он будет извиняться за такой проступок. Хотя… Наверняка, Мин для себя уже все решил, и никакие «простите, пожалуйста, это не то, что вы подумали» здесь не помогут. Остаток пары проходит в расслабленной обстановке для всех, но не для Чимина, у которого даже друзей-то нет, чтобы поделиться переживаниями.

***

Спустя четыре часа блондин стоит у входа в аудиторию. Сердце готово выпрыгнуть из груди, поэтому восстановить дыхание трудно. Возможно, сейчас решится его судьба. Пак, наконец, решается, толкает дверь. Профессор даже не обращает внимания на вошедшего, занят какими-то бумагами. Парень кусает губы, ведь как раньше он уже разговаривать с Мином не сможет. Даже если он останется в университете, теперь его будет везде преследовать чувство неловкости, вины. — З-здравствуйте, — голос предательски дрогает, выдает волнение. — Вы п-просили к вам под-дойти… — Я помню, — отвечает преподаватель, поднимая взгляд на блондина. — Присаживайся. Юнги кивает на стул по другую сторону стола, за которым сидит. Чимин молча садится. Сейчас он может думать только о том, когда ему лучше начать извиняться: сейчас или дождаться, когда профессор начнет говорить. — Я х-хотел попросить прощения… — мямлит Пак, опустив взгляд вниз. — Я ведь еще ни в чем тебя не обвинил, — ухмыляется Мин, откидываясь на спинку кресла. Чимин снова краснеет, его щеки пылают, а слезы готовы начать литься в любую секунду. Так неловко он себя не чувствовал, пожалуй, никогда. Да и профессор, на удивление, спокоен, не повышает голос. Пак ожидал отнюдь не такой реакции. — Давайте начнем сначала, — Юнги складывает руки на груди, Чимин еще больше зажимается. — Объяснитесь, студент Пак. — Я-я не х-хотел, это не т-то, что вы п-подумали, — слезы сдержать не удаётся, он чувствует себя разбитым. — Чимин, посмотри на меня, — Мин меняет тон, делает его более мягким. — Почему ты плачешь? — Я-я… Мне очень стыдно. — Может, объяснишь сначала, почему ты так написал, и что это значило? — профессор упирается локтями в стол. — Извините, м-мне неловко, — нет, Чимин не будет рассказывать о таком. Это личное, это слишком. — Как с тобой тяжело, — Мин усмехается и громко выдыхает. — Я тебе нравлюсь? — Ч-что? — Пак резко поворачивает голову на преподавателя. По выражению лица, мужчина спросил абсолютно серьёзно. Но… Зачем? В голове одни вопросы, но ни одного ответа. Блондин даже перестает плакать. — Ответь, Чимин. — В-вы прочитали все, что я написал? — уточняет студент. Вдруг Юнги не стал читать текст, а увидел просто сердечки? Тогда оправдываться будет, определённо, проще. — Да, — кивок. — «Профессор Мин, вы слишком прекрасны для этого мира», — кажется, там было что-то такое, — на этот раз мужчина улыбается уголком губ. — Извините… — Прекрати, я тебя попросил ответить на вопрос, — по Юнги видно, что он не любит, когда время уходит впустую. — Вы мне н-нравитесь, сами же п-поняли, — эти слова блондину даются невероятно тяжело. Он буквально выдавливает их из себя. — Но я исправлюсь, обещаю. — Ты такой милый, — Мин хрипло смеётся. А вот Чимину не до смеха. Что только что произошло? Юнги над ним решил поиздеваться? Иначе как объяснить реакцию профессора на произошедшее… Все же плюсы, конечно, имеются. Например, пока что Пака не выгоняют из универа с плохой характеристикой. Это определённо лучше, чем могло бы быть. — Почему выглядишь расстроенным? — интересуется Юнги, чем окончательно вводит Чимина в ступор. — Ну, это н-нормально, что я переживаю из-за того, что мой преподаватель прочитал письмо, в котором я признаюсь ему в любви. Разве н-нет? — не выдерживает младший. Он просто хочет понимать, что происходит. А Юнги может ответить на все его вопросы. — Это так. Но ведь я тебя не ругаю, — пожимает плечами, сталкиваясь взглядами со студентом. — А знаешь, почему? — Н-нет, — Пак отвечает на автомате, не в силах отвести глаза. — Расскажете? — Потому что ты мне тоже нравишься, — буднично отвечает Мин. А вот Чимин в этот момент перестает дышать. — Ч-что вы имеете ввиду? — парень не замечает, как переходит на шепот. Чимин не верит, просто не получается. Это не может быть правдой, не может происходить с ним. В один момент профессор, от которого на лекциях тяжело оторвать взгляд, который снится ему полгода подряд, голос которого хочется слышать вечно, что бы он ни говорил, признаётся, что тоже в нем заинтересован? Бред полный. Но, тем не менее, события происходят в реальности и прямо сейчас. — Чимин, я сказал именно то, что имел в виду, — интонационно выделяя каждое слово, отвечает Мин. — Но этого не может быть, — Пак мотает головой, отказываясь принимать сказанное как факт. — Почему же? — Я обычный студент, не очень красивый, не шибко умный… А вы такой… — Прекрати. Я взрослый мужчина и слов на ветер не бросаю. Если мне кто-то понравился, значит, есть на это причины, — не выдерживает Юнги. — Я думал… Вы захотите отчислить меня, — лепечет Чимин, пытаясь отойти от шока. — Я не в праве осуждать кого-то за чувства, — спустя небольшую паузу, начинает старший. — Мы не контролируем наши чувства, не знаем, в кого влюбимся. Поэтому я бы так не сделал, даже будь это кто-либо, кроме тебя. Чимин задумывается. Не может же быть все настолько радужно? Не может же ему настолько повезти? Самое страшное сейчас — мысли о будущем. Да, у них взаимны чувства, но что это дает? Отношения абсолютно точно сдвинулись с мертвой точки, но… Что дальше планирует делать Юнги? Каков его дальнейший план действий. Если он вывел Пака на признание специально, то он наверняка преследует какую-то цель. — Из твоих записей мне особенно понравилась одна фраза, — хриплый голос выводит Чимина из размышлений. — «Если бы осмелился, я бы признался, что хочу вечно сидеть на ваших бедрах», — что-то такое, да? — Это было написано на эмоциях, — Пак смелеет, и голос перестает дрожать. — Не хочешь ответить за свои слова? — профессор на колесиках отъезжает на сантиметров двадцать от стола. — Пожалуйста, присаживайся, — хлопает себя по бедру. — Ч-что, простите? — не понимает Чимин. Намек Мина, конечно, истолковать по-разному не получится. Естественно, Пак понимает, что ему предлагают сесть на колени профессора. Как только сосознание приходит в полной мере, щёки выспыхивают. Это стыдно, неудобно, но справедливо, учитывая, что он сам признался в записях, что этого хочет. — Давай, милашка, сдержи свое обещание, — ухмылка не сходит с лица мужчины, а в глазах пляшут черти. — Я не могу, профессор, — ага, совесть не позволяет. — Можешь называть меня Юнги, — исправляет старший. — Почему не можешь, я тебе не нравлюсь, ты жалеешь о своих словах? — Нет, проф… Юнги, — называть Мина по имени вслух странно, ведь раньше он не мог себе этого позволить. — Мне стыдно… — Впредь тебе не должно быть стыдно, пока ты со мной, милашка, — кажется, Юнги приглянулось это прозвище. — Может, я так проверяю твои чувства? Сядь, и я свожу сегодня же тебя на свидание. Чимин не хочет протестовать, да и зачем? Он мечтал посидеть на коленях у мужчины полгода, представлял, как это приятно — быть настолько близко к Мину. Сейчас есть такая возможность, и не воспользоваться ей будет преступлением против самого себя. Пак встает и обходит стол. Он закусывает губу от волнения. Между ним и Юнги пятнадцать сантиметров. Мин притворно закатывает глаза, видя волнение парня, берет блондина за запястье и тянет на себя. Чимин аккуратно присаживается сбоку, касается чужих коленей лишь краешком попы. Пак старается перенести вес на ноги, чтобы Юнги не было тяжело. Тяжело расслабиться в такой напряженной обстановке, хотя парень искренне не понимает, чего боится. Того, что это все окажется глупой шуткой? — Сядь нормально, — видимо, Мин заметил его ерзанье, — я хочу с тобой поговорить. — Я просто тяжелый, — пытается оправдаться Чимин. — Бред, — профессор обхватывает талию парня, тянет вбок. — Удобно? — Д-да… Пак сидит так, что его ноги по одну строну бедер старшего, а еще он слегка касается его плечом. Чимин не знает, куда деть руки, соединяет их в замок, на который Юнги кладет свою большую ладонь. От неожиданности блондин дергается. — Трудно было делать вид, что не замечаю, как ты на меня смотришь каждую пару, — начинает Мин, сразу вгоняя студента в краску. — Но еще труднее было не смотреть на тебя в ответ. — Мне п-приятно слышать, — смущается младший. — Ты очень милый, но ответь, — Чимин резко поворачивает голову, и случайно сталкивается носами с Мином. — Почему ты ни с кем не общаешься? — Да кто захочет общаться с таким, как я?— Пак не отстраняется, Юнги кладет одну ладонь парню на бедро, а другой поглаживает его щеку. — Над твоей самооценкой мы еще поработаем, — качает головой профессор. — Чимин, хочешь ли ты со мной отношений? Или я тебя привлекаю только внешне? — Хочу! — кажется, слишком резко выпаливает Пак. А что ожидать? Он мысленно кучу раз репетировал ответ на этот вопрос. Все происходящее, правда, по этой же причине кажется ему сном. Как бы то ни было, сейчас он счастлив и просыпаться точно не хочется. — Милашка, — хрипло смеется Юнги, обхватывает чужой подбородок. — Не называй меня так, — наиграно дуется студент. — А как мне тебя называть? — мужчина перестает смеяться, на его губах появляется ухмылка. — Может, «малыш»? Внутри у Пака все сжимается. Да, у него кинк. И что? Этот мужчина слишком прекрасен и глупо отрицать очевидное. А еще блондин неожиданно ловит себя на мысли, что начинает возбуждаться. Сидеть на коленях у Мин Юнги и не возбудиться? Для Чимина миссия оказывается не выполнима. — Да… — шепчет, — папочка. — Блять. Мин резко подается вперед и впивается в губы студента. Пак не успевает за темпом профессора, позволяет тому руководить процессом. Поцелуй получается мокрым, чувственным. Чимин отрывается первым от нехватки воздуха. — Я хочу тебя… — профессор тяжело дышит. — Я т-тоже, — блондин почти хнычет, пытается руками прикрыть бугорок в районе паха. — Я сделаю нам обоим приятно, но… — Юнги задумывается, подбирая слова. — Готов ли ты к этому, малыш? Я не хочу, чтобы ты пожалел позже о том, что поторопился. — Я не пожалею, — смотря мужчине в глаза, отвечает Пак. — Я давно об этом мечтал. — Надо было самому сделать первый шаг, нечего было тебя мучить. — Хватит болтать, — Чимин кокетливо закусывает губу. — Возьми меня уже, папочка. — Как же я могу отказать своему малышу? Дальше все происходит, как в тумане. Юнги встает со стула, придерживая парня за талию. Через мгновение, студент уже оказывается животом на столе. Пак стонет, когда чувствует ягодицами, как в него упирается что-то твёрдое. — Не сдерживай себя, маленький, — хриплым от возбуждения голосом говорит старший, — сейчас тебя никто не услышит. Мин проникает рукой под пояс брюк Пака, минуя нижнее белье, касается нежной кожи. Чимин сжимает руки в кулаки, пытаясь справится с напряжением. Когда Мин находит пальцами анус, блондин понимает, что расслабиться в этой ситуации безуспешно. — Плохой мальчик играл с собой недавно? — профессор проникает в парня сразу двумя пальцами, не чувствуя сопротивления. — Д-да, папочка, — стонет младший. — Малыш, оказывается, не такой и невинный, — шутливо отвечает Юнги, начиная медленно двигать фалангами. — П-пожалуйста… Что «пожалуйста»? Пожалуйста, быстрее, глубже, сильнее, нежнее? Наверное, Чимин хочет все сразу. И не собирается этого отрицать. В этом плане он, наконец, может чувствовать себя с Мином уверенно. Может не бояться, что его осудят, не поймут, что ляпнет лишнего. Юнги вскоре вынимает пальцы, вызывая у младшего разочарованный выдох. У Мина в силу возраста было много партнеров, но впервые такой милый, чувствительный и ласковый паренёк. Его хочется защищать, хочется просыпаться с ним в одной постеле. С ним хочется настоящих отношений со свиданиями и букетами роз. Мин одним движением спускает брюки с Пака. Белье следом. Чимин переступает через ткань и пинает одежду куда-то в сторону. Сейчас он не задумывается о том, как пойдёт домой в мятом. Сейчас есть кое-что поважнее. — Позволь сделать тебе приятно, детка, — мужчина наклоняется, шепот опаляет ухо. Пак не успевает ответить, только кивает, но Юнги скорее всего этого не замечает. Слышится шорох, будто… Будто Мин опустился на колени? Чимин захлёбывается стоном, когда чувствует, как чувствительного колечка мышц касается что-то мокрое, тёплое. — Малыш такой сладкий, — комментирует профессор, оттягивая ягодицу, чтобы получше рассмотреть, как пульсирует дырочка, требуя проникновения. — Хочу тебя сожрать. Чимин теряет дар речи. Даже если бы хотел ответить, не смог бы физически. Когда язык мужчины проникает внутрь, Пак неосознанно подается задом назад. Парень готов заплакать, лишь бы получить больше стимуляции. Ласковые прикосновения языком лишь распаляют, но не могут удовлетворить полностью. В тонкой хлопковой рубашке Чимину неожиданно становится жарко. Мин отстраняется, когда Пак начинает всхлипывать вслух. Мужчина помогает парню встать, повернуться и лечь на стол спиной. Так лучше, удобнее обоим. Теперь пара может видеть лица друг друга. Чимин пытается расстегнуть пуговицы на рубашке, но пальцы, как на зло, не слушаются. Юнги понимает с полуслова. Не смотря на то, что оба возбуждены до предела, Мин контролирует себя намного лучше. Именно поэтому с его помощью Пак вскоре облегченно выдыхает, а рубашка оказывается откинута к брюкам. Профессор тоже не выдерживает, избавляется от верха. — П-папочка, — просит Чимин, сжимая чужую руку в своей. Он понял, как Мин реагирует на это прозвище. — Хочу внутрь. — Малыш… — Юнги пытается сдержаться, он хочет, чтобы их первый раз был плавный, нежный, чувственный, попробовать грубо у них еще будет возможность. — Я дам тебе все, что хочешь, — Мин тянет расстегивает ширинку, приспускает брюки. Мужчина разводит ноги Пака, пристраивается между ними. Чимин перестает дышать, ожидая проникновения. Юнги нежно гладит чужое бедро, ведь пока Пак зажимается, секс будет приносить боль. — Расслабься, — просит старший. — Я п-пытаюсь, — шепчет младший. Чимин предвкушает, поэтому отпустить себя тяжело. — Ты мне доверяешь? — Мин пристраивается, но не проникает. Еще рано, он еще не получил ответы. — Д-да. — Значит, поверь, что я сделаю тебе очень-очень приятно, помогу тебе. — Я знаю, п-папочка. — Малыш, — голос Юнги мягкий, ласковый, — если не расслабишься, будет больно. А мы же хотим, чтобы тебе понравилось? — Я… Уже все. В-войди, п-прошу тебя, — Пак говорит отрывками, желание переполняет. — Хорошо, маленький. Чимин захлебывается стоном, когда Юнги входит. Мужчина толкается сразу по основание, чтобы не растягивать момент слишком на долго. Паку обычно не нужно много времени, чтобы привыкнуть, но у Мина действительно большой. Да и секса у парня давно не было с человеком, только со страпоном. Но это абсолютно разные вещи. — Двигайся, — дает согласие блондин через какое-то время. Юнги срывается. Профессор буквально долбится, так правильно заполняя Пака до предела. Чимин в состоянии только стонать. Даже обычные «Глубже», «Быстрее» становится трудно выговаривать. Когда Юнги грубо его трахает, при каждом толчке задевая простату, блондин вряд ли даже вспомнит свой номер телефона, если спросить. Сейчас ничего не имеет значения, кроме них двоих. Пошлые шлепки тел рязносятся по всей аудитории. Что случилось, если бы кто-нибудь зашел сейчас? Досталось бы обоим. Общество никогда не одобряло и не одобрит отношения преподавателя и студента. Скорее всего Юнги бы уволили, плохая репутация бы стала его клеймом. Чимина бы отчислили. То, что они сейчас делают, неправильно. Но как же все равно. — Малыш… — Мин тяжело дышит, запыхался, — я близко. — Д-да, я тоже, — голос Пака осип от горловых стонов, - папочка. — Давай вместе, маленький, — предлагает Юнги, одновременно ускоряясь. Чимин открывает рот в немом стоне. — Я л-люблю тебя… — Давай, малыш. Пак кончает, сильно, до боли закусив губу. Мин резко выходит изливается парню на живот. Их сперма перемешивается. Со стороны Чимин выглядит невероятно сексуально, весь затраханный, на пике чувствительности. — Все хорошо? — мужчина тянет блондина за руку, заставляя сесть, прижимает к себе. Пак опускается лбом на плечо старшего. — Да, — без тени сомнения ответил Чимин. — Только… Я устал. — Я знаю, малыш, — шепчет Юнги. — Сейчас надо собраться, и я отвезу тебя домой. — Мы… Забудем все, что произошло? — будто решившись, с тенью сомнения спрашивает студент. — Считаешь, что я не умею держать слово? — Что? Нет! — Я признался тебе в своих чувствах, пообещал сводить на свидание. Значит, так и будет. — Я не знаю, чем заслужил тебя. — Ты ангел, малыш. Не будь таким самокритичным, — Мин перебирает чужие светлые прядки. — Кстати… Я тоже. — Что «тоже»? — Люблю тебя.