Возлюби ближнего своего, но не забудь полить огород

Иногда дом Мэтта ощущался намного роднее своего собственного. Если раньше Ноа зависал здесь и без того много, то после того, как они сошлись, стал появляться здесь в разы чаще. Каждый метр дома хранил какие-то воспоминания, некотором из которых было уже много лет, а он всё равно почему-то их помнил. После тура не осталось сил почти ни на что, даже на то, чтобы затащить чемоданы на второй этаж в спальню. Мэтт быстро скрылся в глубине дома, проверяя, что всё в порядке, а Ноа занял ванную на первом этаже рядом с гостевой спальней. Может, это просто усталость, но его щипало ностальгическое настроение. Наверное, самым неожиданным поворотом в его жизни стал именно тот момент, когда он, пьяный в дребезги, когда ещё не мог представить нормальной тусовки без ящика пива в одно лицо, выдал Мэтту, что дал бы ему. Тот, конечно, посмеялся, и не упустил шанса на следующий день напомнить об этом. Но Ноа слова назад не взял. И как-то всё закрутилось, они оказались в одной постели, и оказалось, что в этом плане они слишком идеально подходят друг другу. Как и во всех других. Так и получилась самая неожиданная пара, которая до сих пор была предметом шуток среди их друзей. Зато они прекрасно уживались друг с другом. После душа Ноа наспех вытерся, с волос продолжала стекать вода, приятно охлаждая, потому что на улице стояла грёбаная жара, а дом с закрытыми окнами пропитался духотой. Он не стал утруждать себя надевать футболку, отправившись искать своего парня по всему дому. Тот был замечен через окно на кухне, ведущее на задний двор, где Мэтт сидел на корточках, что-то разглядывая. Ноа открыл раздвижную дверь и прислонился к косяку, скрестив руки. Мэтт оглянулся на него через плечо. — Помидорки вянут, — недовольно сказал он, разглядывая свой огород. — Какая досада, — хмыкнул Ноа, не в силах сдержать улыбку. — Смеёшься, а сам обожаешь эти помидоры, — продолжил ворчать Мэтт. Он поднял голову и посмотрел на жгучее солнце, находясь в секунде от того, чтобы показать ему средний палец. — Останешься без них, сам же ныть будешь. — Тебе огород дороже меня? — продолжал дразниться Ноа. — В смысле “дороже”? Помрёшь, если тебя не поливать? — Ну у тебя тут мужик тоже стоит вянет. Мэтт недовольно вздохнул и развернулся к нему, по лицу было видно раздражение. Он слишком ответственно относился к любой работе и к любым увлечениям, и как-то критиковать и даже шутить над этим не полагалось. — Ты чего от меня хочешь сейчас? Тебя полить? Ты и так мокрый. — Нет, я хочу, чтобы меня уложили в постельку, сказали, какой я хороший мальчик, и отымели, — передразнил его недовольный тон Ноа. — Удачи, мне всё это дерьмо полить надо, земля потрескалась. Пиздец, доверяй после такого уход за своим милым садиком третьим лицам… Ноа закатил глаза, отталкиваясь от косяка. — Тогда ты не приглашён на мои горячие развлечения в постели, — бросил он, увидев лишь как Мэтт махнул рукой на него. За всё время у них не было серьёзных ссор, да и эту ситуацию нельзя было назвать ссорой, даже каким-то разногласием, скорее, это специфический стиль общения. Такой неизбежно складывается у всех, кто вместе довольно давно, пускай даже большая часть этих отношений была дружеская. Возможно, именно дружеская часть так повлияла на то, что они постоянно подкалывают друг друга. Ноа поднялся наверх, залетая в спальню, случайно хлопнув дверью. Он открыл тумбочку, достал лубрикант и грохнулся на кровать, мягко подпрыгнув на офигенном матрасе. Мэтт был таким дотошным, что три раза менял матрас, возвращая прошлые, потому что было “не то”. Этот правда оказался лучшим, спалось на нём, как на облаке. То, что Мэтт сейчас всё равно всё бросит и поднимется к нему, было яснее июньского неба. Несколько секунд Ноа прислушивался, но, не услышав шагов, снял штаны и устроился поудобнее. Пока что Мэтта заменяло живое воображение, рисовавшее его образ рядом. Ноа закрыл глаза, расслабился и начал осторожно ласкать свой член, бесконечно обожая тот факт, что сегодня можно не переживать, что их прервут. Обычно это касалось Мэтта, которого дёргали по тысячам вопросов, и он ВСЕГДА отвечал на звонки во время секса. Мысли, как Мэтт покроет поцелуями всю его кожу, как оставит грубые засосы на татуировке на шее, где их не будет видно, как его руки сожмут бёдра Ноа, натягивая его на свой член, быстро сделали своё дело. Он стал твёрдым буквально за минуту, а желание разрослось внутри до предела. Он выдавил смазку на пальцы и размазал вокруг входа, уже думая о том, что если Мэтт забудется и реально проведёт следующие двадцать минут на заднем дворе, поливая помидорки и обцеловывая их листики, то он прямо в таком виде спустится вниз. Пальцы начали неторопливо входить внутрь, едва ли доставляя то удовольствие, какое обычно доставлял Мэтт. Он буквально завладевает процессом, беря всё в свои руки, впрочем, когда бывало иначе? Иногда казалось, что он перегибает палку, но ещё не было такого, чтобы Ноа что-то не устраивало. Он не был хрупким и вполне мог дать отпор, если бы ему показалось, что это перебор. Но сейчас, лёжа на кровати Мэтта в полном одиночестве, Ноа только представлял себе всё это, трахая себя пальцами до того состояния, пока мышцы на животе на начали содрогаться. Тогда он ввёл пальцы настолько глубоко, насколько смог, имитируя заполненность от члена своего парня, и уже подумал, что, может, нахуй Мэтта, реально, упустил чувак свой шанс. Но стоило начать быстрее работать рукой по члену, как дверь заскрипела. Ноа не стал открывать глаз, только нагло и пошло застонал. — Чего дверями хлопаешь? — Мэтт быстро залез на кровать, нависая над Ноа. — Это всё, что тебя волнует? — Ноа уставился на него. — Нет, мне просто надо к чему-то придраться, чтобы наказать тебя. — Меня уже господь наказал, послав тебя. Мэтт тут же накрыл его губы своими, мгновенно переводя Ноа в режим подчинения. Он буквально захватил его рот, проникая в него языком, не давая опомниться и переключиться. Ноа вытащил из себя пальцы, положив руку на пах Мэтта, чувствуя, насколько тот уже твёрдый. Поцелуй душил, а вместе с растущим возбуждением это вообще превратилось в кислородную голодовку. Ноа надавил обеими ладонями ему на грудь, и только тогда Мэтт отстранился. Пока Ноа жадно дышал, Мэтт положил большой палец ему на губы, а затем проник им в рот, с почти восхищением глядя на то, как Ноа тут же принялся облизывать его, не разрывая зрительного контакта. — Так предусмотрительно подготовился для меня, — довольно сказал он, садясь на бёдра Ноа, на позволяя ему больше трогать себя. — Да нет, — заговорил Ноа, всё ещё с пальцем во рту, отчего звучал немного глупо. — Я без тебя планировал всё закончить. — В моей постели? Без меня? Ну, это нарушает правила дома, — Мэтт вытащил палец и закрыл челюсть Ноа. — Всякий, кто придаётся блуду на моей кровати, должен пригласить меня. — Тебе помидорки важнее, — напомнил Ноа, пока Мэтт слезал с постели. — Кто-то очень много болтает. — Кто же? Мэтт снял футболку и расстегнул штаны, Ноа уже сам сел на край кровати, продолжая смотреть ему в глаза. — Займи рот делом, будь другом. Ноа хмыкнул и опустил взгляд. Пальцы быстро стянули штаны и трусы ниже, нетерпение стало ещё сильнее, когда он увидел наливающийся кровью член. Ноа взял его в руку, сразу беря кончик в рот, прижимаясь к нему губами и языком. Мэтт положил руку ему на голову, заставляя её поднятья выше, к своему торсу, и тяжело вздохнул, когда в ответ Ноа начал покрывать его живот влажными поцелуями, одновременно работая рукой. Мэтт сам направил его голову обратно, держа её за обе стороны, и медленно погрузился в наполнившийся слюной рот. Ноа непроизвольно закрыл глаза, когда тот ударился глубоко о стенку глотки. На это Мэтт среагировал мгновенно, отодвигалась назад. Золотое правило — не трахать глотку вокалисту. Хотя они уже и не в туре, ему не хотелось потом слушать нытьё о том, что Ноа не может распеться, потому что горло болит. — Посмотри на меня, — сказал он, и Ноа тут же раскрыл глаза. Началось всё плавно, Мэтт двигал бёдрами в допустимой амплитуде, но очень быстро его лицо изменилось из-за переполняющего его возбуждения. Движения стали быстрее, резче, Ноа не успевал сглатывать слюну, а Мэтт всё не останавливался. Это грязное чувство, что тебя используют для удовлетворения чьих-то похотливых желаний, вовсе не отпугивало, а наоборот, как-то подстёгивало. Ему упорно хотелось доказать, что он хорош во всех аспектах, включая даже этот. Или здесь было что-то ещё, о чём он не думал. Потому что в тот момент, когда Мэтт находится на грани, глядя, как его член пропадает во рту, Ноа не склонен анализировать собственные странные желания. — Многопрофильный ротик, — усмехнулся Мэтт, останавливаясь, член соскользнул с губ, размазывая слюну по щеке. — Звучит не сексуально, — Ноа закатил глаза. — А что звучит сексуально? — Мэтт наклонился к нему, проводя ладонью по его лицу, вытирая. — Что я буду трахать тебя, пока ты не свалишься без сил — это сексуально? Что ты забудешь все слова в процессе — это сексуально? Что от моего члена в тебе ты из сдержанного мужчины превратишься в озабоченного мальчишку с одной мыслью — “трахни меня” — это сексуально? Ноа не смог ничего ответить, от всех этих картин сжало горло, а член болезненно заныл. Он не смог оторваться от потемневших глаз Мэтта, лишь когда тот оставил короткий поцелуй на его губах, Ноа попытался собраться обратно во что-то живое и с мыслями. — Ложись, — Мэтт похлопал его по плечу, отвлекаясь на собственные штаны. Как послушный мальчик, Ноа залез на кровать, ложась на спину и неторопливо лаская свой член, слушая шуршание одежды и безумное биение собственного сердца. Мэтт забрал смазку, выдавил себе на ладонь и растёр по члену, напоследок проведя этой же ладонью между ног Ноа. В ответ он слишком громко вздохнул, пропуская стон, который сам не ожидал. — Хорошо подготовился для меня? — с хищным оскалом спросил Мэтт, наклоняясь к его лицу, пока пальцы проникали внутрь. — Мгм, — то ли стон, то ли ответ. Ноа положил руку ему на шею, притягивая к себе и впиваясь в губы поцелуем. Сразу жадно, облизывая губы, проникая языком в горячий рот, поднимая бёдра, чтобы прижаться к нему. Поцелуй прервался, когда Ноа почувствовал толкающийся в него член, раскрывающий его ещё шире, заставляя чувствовать каждый сантиметр, входящий внутрь. Пальцы непроизвольно впились в кожу Мэтта, глаза распахнулись, поймав тот самый момент, когда Мэтт смотрел на него с восхищением. — Если бы ты только знал, как ахуенно ты ощущаешься внутри, — прошептал Ноа. — К сожалению, никогда об этом не узнаю, — усмехнулся Мэтт, пробуя осторожно двигаться. Стоило ему понять, что всё в порядке, как движения стали быстрее. Он выпрямился, положив руки на бёдра Ноа, и Ноа окончально растворился в чувстве экстаза. Каждое движение вперёд, удар бёдер о бёдра, сжимающие его руки, это было больше того, чем он мог осознавать. Перестав сдерживаться, Ноа выпустил наружу все рвущиеся стоны, понимая, что это уже слишком пошло, но как же сильно было плевать. Ровно до тех пор, пока Мэтт не вошёл в него со всей силой и остановился, тяжело дыша. — Блядь, заткнись, прошу тебя, — негромко сказал он, переводя дыхание. — Нет-нет-нет, не останавливайся, пожалуйста, — Ноа тут же поднялся на локтях, со всей имеющейся в нём надеждой глядя в глаза Мэтта. Собственный голос прозвучал слишком высоко и скуляще. — Да чтоб тебя, — Мэтт поднял голову, сделал несколько вдохов, и затем зашёлся в новом темпе, с ещё большей силой вбиваясь в Ноа. Здесь уже не было в принципе никаких шансов заткнуться. Ноа откинулся назад, выгибаясь в спине, поднимая бёдра выше, а рука схватилась за член. Ему хватило секунд двадцать, если не меньше, когда по телу прошлась судорога, ноги сжали Мэтта, а перед глазами заплясали цветные звёздочки. С сорванным дыханием и безумным пульсом он упал обратно на кровать, проводя ладонью по запачканному животу, и ощутил последние несдержанные движения Мэтта. Тот сдавленно застонал, с силой прижимая Ноа к себе, пока были силы. Ноа убрал всё ещё влажные волосы с лица, тело приятно гудело после всего напряжения. Он уже не видел ничего, только почувствовал, как Мэтт оставил уставший поцелуй на его коленке и отодвинулся. — Бешеный, — выдохнул Ноа. Мэтт наклонился к нему и поцеловал, как будто ставя точку на сегодняшнем. Оставалось лениво ответить его настойчивым губам. — Всё нормально? — прижавшись к его лбу, спросил Мэтт. — Да, нормально, — Ноа открыл глаза, чувствуя, как его наполняет мягкое и тёплое чувство. Мэтт медленно гладил его висок, перебирая влажные пряди. — Останешься? Тот сел и покачал головой, пальцы скользнули по ключицам к руке, дошли до раскрытой ладони и начали рисовать в ней круги. — Мне надо собаку забрать. Через полчаса вернусь. Или через час. — Ладно. — Лежи, — Мэтт оставил быстрый поцелуй на его пальцах, когда Ноа попытался сесть. — Я вытру тебя. Отпуская остатки сил, Ноа рухнул обратно, закрыв глаза. Мысли начали путаться, и он даже не попытался как-то остановить это, проваливаясь в сон в тот же момент, когда Мэтт встал с кровати.