Пепел угасших звезд

      Мужчина в чёрном военном обмундировании подошёл к массивной деревянной двери, постучал, чуть замявшись.       - Войдите!       Кабинет начальника отдела Внутренней безопасности Альянса был оставлен довольно скромно. Вошедший задержал взгляд на миниатюрной коллекционной фигурке боевого эсминца, хмыкнул. Наверняка подобная вещица сделана в единственном экземпляре и стоит порядка трех его зарплат, если не брать в расчёт некоторые...дополнительные источники. Перевёл взгляд на сидящего в кресле мужчину, встречая пристальный взгляд зелёных глаз мареанца.       Нехороший взгляд.       Под ложечкой неприятно засосало.       - Чем обязан, капитан?       - Хотел уточнить некоторые вопросы. Присаживайтесь, - тот указал рукой на кресло напротив, неспешно прикуривая сигару.       Щелчок массивной газовой зажигалки прозвучал неожиданно громко в возникшей тишине.       Дурное предчувствие усилилось. Старший лейтенант орбитального флота чуть смесил руку, приближая её к кобуре на бедре.       Выпустив кольцо сизого дыма, капитан оскалил зубы в улыбке.       - Неужто нервничаете, Заар? Есть, что скрывать? Или издержки работы двойного агента накладывают...ммм...определенную подозрительность?       Рука лейтенанта замерла.       - Что вы...       Голос потонул в грохоте дверей, впускающих трех парней с нашивками внутренней охраны.       Заар отпрыгнул в сторону, выхватывая плазменник из кобуры. Пальцы сомкнулись, нажимая на курок, когда луч терморедуктора скользнул по шее, прошивая насквозь.       Мужчина захрипел, хватаясь рукой за обугленное горло, при падении едва не перевернув кресло. В углах рта пузырилась кровь.       - Так неосторожно, - капитан с притворным сожалением почмокал губами. - Что же, уважаемый, надеялись с женой и щенками скрыться на солнечном Верлеоде? Полагал, будто Цес оплатит не только перелет туда, но и новую жизнь?       Мужчина неприятно засмеялся, глядя, как заливается синевой лицо Заара, безуспешно пытающегося сделать вдох.       - Принимая присягу верности Альянса, ты не задумывался, что измена - это плохо? - капитан поднялся с кресла, выпуская дым, подошёл. Носок ботинка врезался в бок лежащего человека с противным хрустом.       - Или ты, паскуда, вообразил, что у Весельчака нет глаз и ушей среди людей своей же организации? - Заар хрипел, закатывая глаза. Мужчина наступил на основание ладони, и плазменный бластер, зажатый в побелевших пальцах, выкатился на пол с глухим стуком.       - Все свободны. Его бросить в изолятор, - он, скривившись, указал глазами на лейтенанта. - Возможно, удастся что-то выяснить. Я выпишу разрешение на применение нейродеструктора. Угроза внутренней безопасности, код красный.       Человек, чьи билеты на Верлеод все ещё лежали во внутреннем кармане куртки, слабо взвыл. Он всей душой надеялся, что добрая, милосердная смерть настигнет его раньше деструктора.       ***       Кира, чья скорость и маневренность не слишком пострадали из-за тяжести экипировки, с боем пробиралась через сеть проходов, выложенных черным фенейским мрамором.       Есть в этом что-то...забавно аристократическое.       Держась правой части коридора, она проворно выбила винтовку из рук молодого пирата, оглушив его станнером. Они шли по темп-плану, и, завернув за угол, Кира увидела каштановую макушку Олега, с хрустом и тошнотворным чавканьем впечатывающего противника в пол.       Встретилась с ним глазами, слабо кивнула.       Они переходили к основной части - и, видит бог, им сегодня потребуются все силы и удача, на какие они способны.       Глота будет прикрывать не менее трех боевых групп, и добраться до меланхоличного ксеноса уже сейчас было невероятно трудно. Риод и Олег с солдатами-безопасниками возьмут на себя левый главный корпус, отвлекая врага и вызывая огонь на себя.       У них были цель, долг и фактор внезапности, тогда как у Глота - космион и бесконечность возможностей переиграть.       Операция готовилась 5 с половиной месяцев, а именно - 22 недели. Как минимальный срок, после которого недоношенный ребёнок победы в этой бесконечной войне может хотя бы надеяться выжить.       Отточенными, короткими движениями опытного бойца Кира отправила к праотцам двух нападавших и устремилась вверх по пожарной лестнице правого корпуса. Её прикрывали сзади и слева, однако уже сейчас кипел нешуточный бой.       Только бы успеть!       Свернув за поворот и на ходу отправляя в стену какого-то чужого с красными нашивками Альянса, Кира вынесла ногой и парой зарядов бластера хлипкую дверь. Пожарный ход, ведущий в апартаменты Глота, зиял чернотой.       Темноты Кира не боялась. Опасайся тех, кто в темноте, - говорил ей когда-то давно отец. Темнота была ей подругой, укрывающей своими объятьями, уносящей в беспамятство.       Что, в конечном итоге, есть темнота? Всего лишь отсутствие света.       В конце коридора показалось дверь. Аккуратно вырезав плазменным мечом проход, девушка шагнула внутрь, держа оружие наизготовку. По данным разведки, остаётся три помещения и две двери, прежде чем они возьмут Глота в кольцо. Одолев очередную дверь, она оказалась в помещении, подсвеченном тусклым светом, льющимся с потолка с диодных ламп.       Человек, вполоборота стоявший возле окна, обернулся, растягивая губы в усмешке и быстрым движением доставая из ножен меч.       - Привет, малышка. Сколько лет сколько зим!       Привет, малышка.       Его голос словно и не изменился, протягиваясь сквозь прошедшие шесть лет верёвкой, связывающей прошлое и настоящее. Верёвкой на шее Киры - если бы она встретила его хоть немного раньше, то, возможно, позволила бы воспоминаниям сбить её с толку.       Но не сейчас.       Железные жернова оперативной работы, хождение по краю адреналиновой иглы постоянных сражений, увечий, гибель близких от рук пиратов, строжайшая дисциплина... Все это закалило её, как закаляется сталь, делая такой, какая она есть.       Маленькая Кира, отчаянно оплакивающая пепел первой любви, сменилась молодой женщиной, за недолгую, но насыщенную оперативную работу успевшую вдоволь хлебнуть горестей войны, шагая к светлому будущему по трупам людей и чужих, посмевших её развязать.       Было бы смешно полагать, что в систему ценностей Киры Людвиговны закрадутся исключения.       - Кого ждёшь? - вкрадчиво уточнила Кира, обнажая клинок плазменника.       Что ж, сейчас посмотрим, не утратил ли ты боевых навыков за время сытой жизни и сидения в мягком командирском кресле, пиратская рожа.       - Тебя, конечно, дорогая. Как поживаешь? Как дела на личном фронте? - манерно протянул У.       Он Кириных надежд не оправдал, молниеносно блокируя атаку и выходя в выпад настолько легко, что казалось, он выполняет такие упражнения вместо утренней йоги, параллельно беседуя за чашкой чая о смысле бытия.       Девушка отбила удар, сдувая прилипшую ко лбу прядь волос. Помещение заполнил лязг оружия, изредка прерываемый беседой.       - Не надоело паясничать за столько лет? Знаешь, мои дела шли бы получше, если бы ты и Глот сдались к собачьим чертям. Не окажешь такую услугу, дорогой?       У расхохотался, легко снося очередной её блок.       - С радостью, малышка, да Глот что-то не горит желанием. Меня больше интересует, не нашлось бы в таком случае места в твоём всепрощающем сердце для одного очаровательного пирата?       - Боюсь, что нет. - Кира сделала резкий разворот, вскидывая руку вперёд, целясь в грудь. Взгляд Весельчака едва задержался на простеньком колечке, украшающим безымянный палец. На его лице расползлась усмешка.       - Отлично, а то меня начинала беспокоить эта мысль. К сожалению, сердце сейчас отдать тебе не готов, - рассмеялся он, отражая атаку.       - Знаешь, Кирочка, может ну его, эту вражду?       В его синих глазах что-то загадочно блеснуло на грани смеха и безумия.       - А как ты смотришь на то, чтобы вместе со мной возглавить Альянс? Рука об руку, только ты и я, - он счастливо рассмеялся, разворачивая кисть, не давая Кире задеть сбоку.       - Не переживай, Глот подвинется, я обещаю.       Кира захлебнулась воздухом. Её накрыли воспоминания того страшного дня, когда не стало отца. Глаза застелила пелена ярости.       - Да как ты смеешь, паршивец?       Отвлекая его ложной атакой, девушка, со скоростью юлы крутанувшись в сторону, рассекла левую часть лица ровно по давно зашившему шраму. У взвыл.       Плотина Кириных воспоминаний, давно пережитых и, казалось, перешедших на этап принятия, дала брешь.       Её захлестнула боль и жгучая обида. На несправедливость войны, потери, утрату, бессмысленные жертвы, дни, полные крови, боли и страданий.       Дни, когда она поклялась, что никому не откроет сердце, чтобы его не стерли в порошок, подобно взрыву стел-бомбы в тот чертов день.       Дни, когда она лежала в кровати, сжав зубы до скрипа, мечтая отомстить за погибших оперативников, которыми сражалась спина к спине. Победить. Сделать принесенные в угоду войны жертвы хоть отчасти не напрасными.       Боль, которую она с мстительным удовлетворением увидела в синих глазах, которые заливала столь же синяя кровь, будто хоть немного утешала её.       Раздались ругательства, Кира довольно ухмыльнулась.       У отчаянно оборонялся, несмотря на отсутствие видимости на один глаз.       - Меод меня побери, дорогая, я и забыл, как страшна ты в гневе.       - А ты не забывай, - рассмеялась она, воспользовавшись моментом, чтобы с силой оттолкнуть его и устремиться к двери, закрывающей проход.       Она и так подзадержалась, предаваясь милой ностальгической беседе. Её ждал Глот.