мета

– Я мог бы сидеть так целый день. – Шёпот на ухо, от которого кожа пошла мурашками, а внутри всё растеклось теплом – и боже, от этих слов Ястреб так крепко сжал в себе чужой член, что Даби уткнулся ему в шею, гортанно простонав: – Умница, вот так… Происходящее грозило свести Ястреба с ума. Даби грозил свести Ястреба с ума. Ещё с того момента, когда он прижался пахом к его заднице и сказал: «Дай мне шанс, и я сотру эту наигранную ухмылку с твоего прекрасного лица. Я трахну тебя так, что ты забудешь обо всём этом блядском геройстве, детка». И, ох, он, чёрт возьми, знал, что делать. Знал, как заставить Ястреба хотеть большего. Внимания, ласки – в той же степени, в которой хотелось и боли с унижением. Ястреб хотел всё. Всего Даби. Ему бы он в этом ни за что не признался. Правда реакция тела говорила за него. Мелкие крылья беспокойно бились о чужую грудь: хищник внутри Ястреба подавал сигналы об опасности. Его запястья были связаны за спиной – и весь он был в руках Даби, в его власти. И как же это было хорошо. Быть просто телом. Резонировать гаммами удовольствия на каждое прикосновение Даби. Быть только для него. Принадлежать только ему. То обезличенное, что всегда держало Ястреба на поводке, наконец облачилось в живого человека. В Даби – последнего человека, которому стоило доверять. В Даби - первого, кому хотелось довериться. Комната Ястреба, по меткому замечанию Даби, явно была создана для изощрённого секса. На огромной кровати можно было трахаться хоть впятером. А зеркало напротив напрашивалось на то, чтобы быть использованным максимально непристойно и грязно. Ястреб решил не упускать такую возможность. Губы Даби растянулись в предвкушающей шоу улыбке. Он дал Ястребу именно то, что тот хотел. Пальцами Даби придерживал его за подбородок, не позволяя спрятать лицо или отвести взгляд. Вот он – весь как на ладони. Волосы в полном беспорядке, золотистые пряди прилипли к разгорячённому румянцем лицу. С губ – распухших, зацелованных – срывалось тяжёлое дыхание. Руки за спиной, плечи напряжены, как у Атланта. Грудь вздымалась медленно и высоко, мышцы живота подрагивали от не самой удобной позы. Ноги разведены в стороны, открывая вид на стенки входа – раздражённые долгой прелюдией, растянувшиеся вокруг порнушно большого и крепкого члена Даби. Он вошёл до упора, и, если приглядеться, можно рассмотреть небольшой бугорок – злодей выводит вокруг него любовные круги кончиками тёплых пальцев, иногда чуть касаясь его, чтобы ярче почувствовать себя внутри чужого тела. Сколько они так сидели? Ястреб потерял счёт времени, наслаждаясь распирающим изнутри жаром, лаской близости и Даби в целом. – Ты такой молодец, птенчик… Никто ещё не принимал меня так хорошо и послушно. – Даби обвёл пальцами контур своего члена, слегка надавливая – и Ястреб сдавленно вскрикнул от вспышки яркого возбуждения. Даби снаружи. Даби внутри. Даби пустил в нём свои корни и скоро захватит его полностью. Даби – яд, и Ястреб – жадный до смерти самоубийца. – Так глубоко. Тебе это нравится? – Он шептал все эти слова в кожу Ястреба, заклиная его тело реагировать на себя ярче и сильнее. – То, что я так возбуждён, даже не трахая тебя? Просто грея в тебе свой член… – Нравится, – едва слышно произнёс Ястреб, но при этом достаточно громко, чтобы Даби уловил эти слова. Он почти что невинно потёрся носом о его напряжённую шею. Колючие чёрные волосы щекотали чувствительную к каждому прикосновению кожу, но Ястребу нужно было почувствовать всё, что ему давали – всё, что позволяли принять. Он ловил дыхание Даби всем своим телом с той же жадностью, с какой держал в себе его член и отвечал на редкие влажные поцелуи. Доверив себя Даби, Ястреб выдвинул негласное условие: я принадлежу тебе, а ты – мне. Даби умел отдаваться так же исступленно, как это делал Ястреб. Он ни на секунду не отводил от отражения героя своего кровожадного взгляда. Он убивал, терзал, использовал. Он раскрывал чужую грудь, вкушая влажное, красное, сокровенное. Их чувства сейчас были нечеловеческими, людоедскими. – Мой золотой мальчик, – голос Даби ласково обволок сознание Ястреба, как шёлк обволакивает чувствительную плоть – до боли нежно. – Ты всегда так стараешься. Но сейчас можешь расслабиться, хорошо? – Он обвил чужое тело руками и крепче прижал к себе. – Доверься мне, и я о тебе позабочусь. Здесь, – лёгкий поцелуй в висок, – и там, внизу. Пусть сейчас мой член станет единственным, что будет тебя по-настоящему волновать. Эти слова пробежались сладкой дрожью вдоль спины и заставили сжаться вокруг члена Даби сильнее – ещё сильнее, боже, Ястреб буквально нуждался в том, чтобы из него вытрахали всё до последней мысли, растягивая, заполняя и уничтожая. Но в то же время ему хотелось, чтобы член Даби оставался внутри неподвижным – каким-то незыблемым знаком вечной принадлежности их тел друг другу. Мысли текли в голове тягучим сахарным сиропом и карамелизовались импульсами наслаждения, когда Даби нежно поглаживал его грудь – обводя пальцами редкие, побелевшие со временем шрамы и невзначай задевая чувствительные соски. – Я хочу кое-что сделать, птенчик. – Даби сказал это осторожно, словно раскрывая какой-то смертельный секрет. – Если для тебя это будет слишком, ты скажешь мне об этом. Договорились? Ему пришлось похлопать Ястреба по щеке, чтобы он пришёл в себя и дал внятный ответ: – Д-да… Да, я… – Но слова застревали в горле, словно зачарованные обращаясь в невнятные стоны. Поэтому Ястреб слабо кивнул. Его отражение, откровенное и порочное, вторило его движениям. В первые пару секунд он не почувствовал – или не понял, что почувствовал – того, что сделал Даби. Но оглушённое исступлением тело не могло долго игнорировать растекающийся по чужому телу жар. Что-то тяжёлым камнем упало в груди Ястреба, и он задушено раскрыл рот, пытаясь сделать полноценный вздох, но у него не получалось. Он чувствовал, он наконец понимал – Даби причудой нагрел не только своё тело, но и свой член. – Даби!.. – Его имя внезапно осталось единственным – последним и самым верным – словом в голове Ястреба. – Да тебе нравится, а? – Спрятав мягкую усмешку в плече Ястреба, произнёс тот, обвив пальцы вокруг его члена. И начал дрочить ему – сильно, слишком сильно. – Ты готов принять всё, что я тебе дам, малыш? Скажи мне. – Да, я… – Так горячо, так странно и так правильно. Неужели, всё это время Ястреб нуждался в этом – в том, чтобы его использовали самым грязным и извращённым способом? – Я при… я хочу всё. – Хорошо, детка. Но ты должен доказать мне это. Попробуй продержаться так минуту, а? Держа в себе мой член и не кончая. И тогда я, – он приблизил свои губы к тронутому жаром румянца уху Ястреба и вкрадчиво шепнул – вытрахаю из тебя весь дух. Наконец-то. Боже, пожалуйста, пожалуйста, всё что угодно, пожалуйста… – Птенчик, – тихий, но твёрдый голос выдернул Ястреб из экстатического забытия. – Ответь мне. – Я смогу… – пробормотал он в ответ. – Смогу, да… – Тогда считай. – Од-дин, – вздрогнув всем телом от того, что внутри стало ещё горячее, начал Ястреб. – Два… Три... Дрочил Даби сильно и быстро, но умело и так хорошо, что у Ястреба дрожали ноги. Каждый раз, когда большой палец проходился по головке, нежным движением размазывая по ней предсемя, пальцы на ногах поджимались, едва не сводимые судорогой. – Двадцать четыре… Двадцать п-пять… – Было так горячо. Ястреб рассеянно посмотрел туда, где в отражении его дырка жадно вбирала в себя чужую плоть, и Даби, поймав его взгляд, несколько раз качнул бёдрами, вгоняя член внутрь ещё глубже. В тишине комнаты влажные, звонкие шлепки яиц и бёдра показались непристойно громкими. – Боже, д-двадцать ше-е-е… – Я трахну тебя до беспамятства. – Обещания были сладкими, как ягоды поздней весной. – Так, что ты и геройского имени своего не вспомнишь. Ты будешь скучать… – Ещё несколько резких толчков вышибли из Ястреба невнятное «тридцать семь, тридцать восемь». – Скучать по этому, – тихо-тихо сказал Даби, растягивая губы в нежной улыбке. Его ладонь соскользнула с измученного ласками члена Ястреба, и два пальца оказались на том месте, где их тела соединялись друг с другом. – По моему члену в своей жадной дырке. – «Сорок пять». Даби надавил на стенки входа так, что кончики двух его пальцев скользнули внутрь. – Чёрт бы тебя взял, ты такой ненасытный. – Пятьдесят два… – Изголодавшийся… – Пятьдесят три… – Но я тебя никому не отдам. – Пятьдесят че… – Ты теперь мой. – Даби, пожалуйста… – захныкал Ястреб, и на раздражённые глаза навернулись слёзы. Оказывается, он, не моргая, смотрел на то, как Даби погружает в него свои пальцы – всё глубже и глубже. – Осталось пять. Всего пять, птенчик. Ты сможешь. – Даби мягко коснулся губами его разгорячённой, мокрой от слёз щеки. Этот поцелуй был таким целомудренным, что подействовал на Ястреба отрезвляюще. – Давай вместе. Один. – Два, – облегчённо выдохнул Ястреб, чувствуя, как забирает у Даби всё, что тот ему даёт – член, пальцы, поцелуи, ласковые слова, это невозможное «птенчик» на выдохе… – Три, – Даби резко толкнулся пальцами внутрь Ястреба, заставив его сладко задрожать от чувства заполненности – и так же резко вывел их из него. Он крепко обхватил сочащийся смазкой член, резко и быстро надрачивая – звук получался влажный и такой грязный, что Ястреб почувствовал, как к щекам приливает стыдливый жар. – Четыре, – вскрикнул Ястреб. Быстрее, сильнее, жёстче. Даби снова повсюду. – Пять, птенчик, – спокойно произнёс Даби, и Ястреб, зажмурившись и сжавшись, кажется, не только внутри, но и снаружи – подтянув ноги и прижав подбородок груди, всем телом собравшись в жгут удовольствия, – кончил. Того, как Даби умудрился освободить его руки и уложить его на кровать, нависнув сверху, Ястреб не запомнил, но когда он пришёл в себя, его слух заполнился густым голосом – горячим, липким от желания: – Мне продолжать? Даби смотрел терпеливо и ласково, кажется, ничуть не встревоженный аутом, в который впал Ястреб после оргазма. – Птенчик… – Не останавливайся. Ни за что, блять, на свете… Смех Даби был низким и бархатным, и Ястреб принял его член легко – единение показалось таким знакомым и правильным, что его сознание опять выбилось за грани разума. Теперь ему уже не надо было ничего контролировать – он наконец стал никем и ничем. Просто сосудом для наслаждения. Больным, жаждущим внимания продолжением тела Даби, которое тот жадно изучал руками и губами. Одной рукой цепляясь за влажные от их тел простыни, Ястреб второй обнимал Даби за шею, заставляя смотреть на себя, в лицо, в глаза, бесстыдно показывая это бессвязное, но яркое «ты-сводишь-меня-с-ума» в расширенных от кайфа зрачках. Он стал одним желанием – желанием быть помеченным – руками, поцелуями, засосами, ожогами, уже назревающими на бёдрах, неважно – и заполненным чужой горячей спермой. Стал одним словом: «Даби» в промежутках между бессвязными фразами («ещё», «пожалуйста», «боже-боже-боже», «блять», «быстрее», «сильнее», «глубже») и невнятными стонами на грани скулежа течной суки. Это он был таким – уставшим, готовым на всё? Или это просто влияние Даби – неконтролируемое, как природный катаклизм? В свой дебют Ястреб получил неплохой секс – нормальный, но точно не лучший. Его трахнули как вещь. Как секс-игрушку, мальчика на одну ночь, которому при свете дня будет в глаза-то смотреть стыдно. И ему это показалось нормальным – лучше уж так, чем с подобострастным обожанием героя-номер-два. Но то, что сейчас делал с ним Даби было… другим. Чем-то на грани помешательства. Как будто он зависел от тела Ястреба, как будто у него в руках оказалось нечто важное – не вещь, но и не человек. Что-то овеществленно-очеловеченное, принадлежащее только ему. Он брал его, он имел на это право. Но при этом он любил: любил брать его рывками и плавными движениями, любил присваивать мокрыми поцелуями в губы, любил засосами оставлять свои маленькие следы на коже, до которых не добраться любопытному глазу. В умных глазах Даби плясало безумство. И с каким же наслаждением Ястреб ловил своими губами слово «птенчик». Когда Ястреб почувствовал, что вновь приближается к грани – вставший после оргазма член потирался между их потными телами, – Даби подхватил его под бедро и под крылья, заставляя сесть. Он толкнулся ещё несколько раз – глубоко и сильно. И кончил, уткнувшись лицом в плечо Ястреба. Вязкое тепло заполнило его изнутри, и из горла вырвался хищнический рык. Только сейчас он понял, что вцепился ногтями в чужую спину, оставив на ней мелкие царапины. Теперь, когда он излился на чужую грудь, а сперма Даби оставалась внутри только потому, что он ещё не вышел из него, Ястреба накрыло чувство сытости и удовлетворения. В его голове ещё никогда не было так расслабляюще пусто, а в постоянно напряжённом из-за тяжёлой работы теле – спокойно. Даби мягко поглаживал местечко между крыльями, согревая чувствительную кожу причудным теплом. В зеркале напротив Ястреб разглядел свою глупую-глупую улыбку. И чтобы спрятаться от самого себя, он зарылся лицом в волосы Даби. От него пахло потом, сексом и костром – естественный запах перебивал аромат парфюма. Ястреб подумал: «Как хорошо иногда почувствовать что-то настоящее».