Жизель теперь прекрасно понимала: вот это — и есть любовь

      Жизель прекрасно знала: никакая это не любовь. Она правду сказать, никогда и не испытывала этого окрыляюще-светлого чувства, поэтому ей не с чем было сравнить. Но зато знала, что Доминик её никогда не любил. И этого было достаточно для чёткого понимания ситуации.       Никто из друзей не знал об их… хотя о чём им надо было бы знать? Это ведь не отношения даже! Так, обоюдно-удобное времяпрепровождение. И в этом вопросе Яшар была твёрдо уверена, что не одностороннее, потому что знала, что хороша в постели.       Жизель прекрасно знала: никакая это не любовь. И иногда жалела об этом. Но быстро напоминала себе, что при другом раскладе всё было бы слишком идеально для суровой серой жизни. Идеально? Яшар редко употребляла или считала уместными такие громкие словечки… Но Доминик был хорош… И речь не только про удовольствия: он не стал по-другому относится к Жизель во время их совместной деятельности с остальными из команды. У неё такое было впервые: обычно после того, как всё доходило до секса, её партнёры начинали либо ни во что её не ставить на людях, либо наоборот силились оградить, но излишне, привлекая ненужное внимание…       А вот Торетто был другим. Несмотря на их интимную связь он на людях относился к ней также, как раньше. И она бы соврала, если бы сказала, что её это не подкупало. Потому что, по крайней мере внешне, получалось всё так, что он её не презирал.       Хотя на самом деле — в этом для неё не было сомнений — конечно же презирал.       Жизель прекрасно знала: никакая это не любовь. Она для Доминика — лишь замена той, которую он потерял. И в этом смысле Яшар, конечно, словно «обесценивала» себя: отдавалась в объятья мужчины, который не придавал этому факту значения. И это она-то! Та, при виде которой у многих мужиков просто слюни текли и башню сносило!       Горько, неправильно, грязно. И несмотря на это Жизель всё равно продолжала эти недо-отношения.       По одной простой причине: была стопроцентно уверена, что такого как Доминик Торетто она не встретит в своей жизни больше никогда…

***

      Летти Отис, оказывается, всё это время была жива!       Услышав эту новость, Жизель поняла: настало время ей уходить со сцены. И тогда она совершила… ещё более неправильный поступок, чем все, совершаемые ею ранее.       Сбежала. Не простившись. В ночи. Не оставив следа. Не написав записки. Не намекнув об этом никому накануне.       С одной стороны, в команде никто никого силой не удерживал, все были здесь потому что решили так.       С другой… это действительно бегство.       Жизель прекрасно понимала: никакая это не любовь. Но если это была не она, то КАК ЖЕ ей назвать всё то, что было в её жизни дальше, с другими мужчинами?.. На ум в таких случаях приходили лишь чрезмерно грязные и мерзкие определения. И Яшар хотелось содрать с себя кожу или отмыться один раз так, чтобы начисто смыть с себя следы всех этих прикосновений, свидетельствовавших о хаотичных беспорядочных связях…

***

      Поднявшись по лестнице в свою квартиру, Жизель открыла дверь, скользнула внутрь. Успела снять с шеи шёлковый платок и дотянуться до выключателя… А потом — щелчок включённого света гулко и страшно отдался в голове. И она увидела, что её ждут. Знакомый внушительный взгляд скользил по ней от макушки до пят.       — Доминик… — Яшар сглотнула, опершись о стену одной рукой, а в другой по-прежнему сжимая тот самый платок.       Торетто, одетый в белоснежную водолазку и чёрные брюки, молча преодолел разделявшее их расстояние.       Жизель невольно ссутулила плечи, спрятала взгляд за трепещущими взмахами ресниц и опустила голову.       Потому что всё — всё вернулось на круги своя. Он теперь с Отис и теперь свободно может сказать о том, как она, Яшар, ему противна. За этим, видимо, и приехал. Она бы его не осудила, потому что воспользовалась его сломленным состоянием, убила в корне непринуждённые приятельские отношения, какие были у них до «гибели» Летти, да ещё и убежала, перепугав, наверное, всех неслабо!..       — Ну, вот ты и нашлась, беглянка.       Жизель аж вздрогнула. Что это? Ей послышалось? Да что это?! Глубокий голос Дома полон… облегчения?       Девушка едва не задохнулась, осознав это.       А затем — широкие шершавые ладони обхватили её лицо. От них исходило обволакивающее тепло.       И она, решившись, взглянула в лицо Торетто. А он, разгадав её взгляд, вдруг легко и мягко засмеялся, после чего, не колеблясь, подался вперёд, запечатлевая на лбу Яшар долгий поцелуй, показавшийся ей гораздо интимнее всего того, что было между ними под покровом ночи. После чего, притянув её к себе, устроил подбородок на женской макушке и вздохнул в ответ каким-то своим мыслям.       Потом, конечно же, ушёл. Не простившись. Да это и неважно. Потому что хоть им и не суждено быть вместе, но…       Жизель теперь прекрасно понимала: вот это — и есть любовь.