𝖄𝖔𝖚 𝖉𝖔𝖓'𝖙 𝖇𝖊𝖑𝖔𝖓𝖌 𝖙𝖔 𝖒𝖊, 𝖇𝖚𝖙 𝖞𝖔𝖚'𝖗𝖊 𝖒𝖎𝖓𝖊.

      Одинокий замок заволокло густым туманом. Бродя заблудшей тенью по саду, Розалия куталась в тёплую накидку и старалась не затрагивать кусты, прекрасно припоминая реакцию садовника на любое касание к ним. Лучше уж спокойно бродить среди холодной неприступной красоты, не притрагиваясь и оставаясь почти незаметной для обитателей замка, нежели задеть один из стеблей, чтобы их создатель вновь взорвался от боли и ненависти к тому, кто обрекал его на эти муки.       Чарующий аромат розовых кустов сопровождал юную особу по пути вглубь сада, словно нарочно не отпуская её от себя. Присев около особенно пышного растения, Розалия задержала взгляд на раскрывшемся дивном бутоне. Невинный и прекрасный на вид, но стоило помнить о наличии шипов.       Отчего-то столь зачарованно прелестное создание природы неумолимо взывало к воспоминаниям об Эмилиане. Он был похож на этот невероятно изящный цветок. Но стоило попытаться приблизиться - не задумываясь выпускал шипы, да так, что мало не покажется.       Более глубинный смысл этого создания обволакивался страшными тайнами и коварством. Под обаятельной внешностью крылось что-то болезненное и потайное, прикрывающееся маской неведанной жестокости и равнодушия. Как будто Эмилиан сам себя наказывал за что-то, а любые добрые попытки помочь ему обращались против инициатора. Словно затравленный зверь, он не подпускал к себе ближе вытянутой руки, не давал влезть в душу, а чтобы впредь неповадно было соваться к нему, добровольно подставлял и сыпал обвинениями, глубоко раня чувственную натуру гостьи. Казалось, что он никогда не впустит её в свой внутренний мир, не покажет своей сущности, сокрытой под личиной вечного ледяного и неприступного принца. Скорее рассыплется в прах, чем поведает хоть кому-либо о своих слабостях.       Розалия прикоснулась к своим губам, провела подушечками пальцев по мягкой коже. Эмилиан забрал у неё возможность отдать первый поцелуй тому, кто был этого достоин. И при этом не чурался ранить с такой же безмятежной улыбкой, какой обдавал её в момент знакомства. И почему же этот нахал так плотно укоренился в девичьих мыслях? Было бы лучше не думать о нём постоянно, не изводить мыслями о том, где он и чем занимается. Но разум уступал место беспокойному сердцу, которое постоянно прогоняло по телу яркие импульсы, напоминающие о приятных прохладных касаниях сильных на поверку рук.       Розалия всё же не удержалась, приближаясь к цветку, прикрывая глаза и вдыхая пьянящий аромат. Мягкий лепесток невзначай огладил нежную кожу девичьей щеки, словно успокаивая от тревоги, которая не покидала Розалию с первого дня приезда сюда.       – Всё же розы – мои любимые цветы. – Вслух огласила свои мысли юная особа, собираясь покинуть это место.       Однако колючий куст с легкомысленной безмятежностью зацепил полы юбки, не желая отпускать очаровательную особу после комплимента. И прежде, чем она дёрнулась, чтобы высвободиться, с ужасом вспомнила вопли Луиджи. Уже от этого становилось дурно, сильно закружилась голова. Словно от предстоящих трудностей зависела собственная жизнь, Розалия совладала с эмоциями и склонилась обратно к цветам. С ювелирной осторожностью начала поэтапно выпутывать шипы из краёв податливой ткани. Сердце бешено колотилось в груди в непреднамеренном ожидании криков боли, от которых маленький, но жизненно важный, орган сжимался бы ещё сильней. Последний штрих и она почти свободна.       Когда ткань полностью опустилась ближе к земле, высвобождаясь, Розалия с облегчением вздохнула, но в последний момент коварное растение не пожалело благодетеля. Смертоносным жалом один из шипов впился в палец. Розалия больше испугалась, нежели поддалась на кратковременную вспышку едкой боли, но стоически сдержалась от вскрика, с опасением оглядываясь вокруг себя. Как-то так странно повелось, что чужое благополучие на сей раз беспокоило куда больше, чем прокол на пальце. Тишина. Слава всем богам…       На мягкой коже быстро наливалась алая капля. Розалия без особых раздумий сунула палец в рот, слизывая кровь. Основная задача была выполнена, и девушка была счастлива, что не придётся оправдываться в сотый раз за то, что растения практически сами становились для неё ловушкой. Внимание привлекла виднеющаяся неподалёку тёмная крыша, окутанная плющом. И Розалия спешно двинулась в сторону заинтересовавшего её объекта. Она ещё ни разу не заходила так далеко, поэтому проснувшееся в ней любопытство было вполне ожидаемо - от вечного пребывания в мрачных четырёх стенах недолго и свихнуться.       Сильный порыв ветра всколыхнул верхушки деревьев, зарываясь в густую листву. Он же проредил все кустарники, пробираясь в самую глубь сада. Подхватывая лёгкие ткани, он игриво вскинул светлые волосы юной особы. Его присутствие вынудило укутаться в вязанную накидку чуть сильнее обычного. Всё же стоило надеть что-то более тёплое, так как погода стояла весьма прохладная.       Небо меж тем заволокло ещё более тёмными и мрачными тучами. Неумолимо приближалась гроза, судя по темноте, планомерно охватывающей всё вокруг.       В самом сердце сада, окружённого колючими кустарниками, возвышалась небольшая беседка. Как кстати Розалия нашла это место, ведь уже через мгновение на кожу опустилась первая капля дождя, предвещая о начале светопреставления. Приподнимая лицо к грузному небу, девушка поняла, что пора заканчивать сегодняшнюю прогулку.       Однако при взгляде на замок тоска вновь завладела сердцем, сковав невидимыми цепями. Слишком далеко идти – она явно не успеет до начала дождя, а он, судя по всему, планирует разыграться ни на шутку. Срывающий со свежих бутонов лепестки, ветер лишь подтверждал догадки. Да и чего скрывать – не хотела Розалия вновь оказаться внутри. Если бы не обязательства – она бы уже давным-давно сбежала. Было обидно осознавать, с какой лёгкостью настоящая Оливия покинула свою семью, наверняка зная, в какое положение поставит тем самым родителей. И на какую участь будет обречена её сестра.       Зарядивший дождь привёл в чувства, вынуждая опомниться и засеменить в сторону беседки, в которой можно было переждать застигшее врасплох ненастье. Конечно, можно было рискнуть и перепрыгнуть через парочку кустарников, дабы добраться обратно к массивной двери, ведущей в её вечный ад, но зачем так сильно подвергать опасности чужую жизнь? К тому же сейчас так холодно на улице, поэтому лучше не ставить под угрозу и собственное здоровье.       Розалия достигла своей цели, забегая по ступеням под крышу. Благодаря этому незамысловатому сооружению, благоприятно расположенному среди рослых деревьев и высоких густых кустарников, ей не грозил не только дождь, но и завывающий сквозняк, пробирающий до костей.       Всё напиталось влагой, ею веяло в таком же сыром воздухе. Густо поёжившись, Розалия только теперь осмотрелась. Находилась в беседке не только она. И тот, кого она заметила, вряд ли мог себе представить, как сильно своим присутствием подпитал желание девицы кинуться прямо сквозь бурю обратно к замку.       Обрамлённый шлейфом загадочности, мужчина располагался на деревянной скамье, удобно опираясь спиной. Безмятежности добавляли весьма расслабленные черты лица – абсолютно ни о чём не тревожась, он читал какую-то книгу, даже не обращая внимания на появление новой персоны. Необычно было видеть его таким спокойным и даже умиротворённым.       Решив не тревожить безмолвное чудище, дабы лишний раз не провоцировать конфликт, Розалия неохотно, но всё же двинулась в обратку.       Но судьба не любит, когда играют ей наперекор, всё равно забирая своё, восстанавливая нужный ход событий. И всякий, кто способен воспротивиться этой воле, всё равно рано или поздно становится послушной марионеткой в невидимых руках.       Вот и Розалия, практически радостно убеждённая в том, что попытка бегства удалась, через мгновение растерянно ахнула, схваченная и по инерции движущаяся в ту сторону, куда так небрежно дёрнули. Подворачивая ногу из-за непослушных каблуков и резких выпадов, Розалия буквально рухнула. Да не просто на плоскую полированную поверхность скамьи или выложенный плитами пол, а на колени к обладателю неимоверно коварного взгляда.       – Так-так-так, ты не упускаешь возможности поворковать со мной, девочка? – Эмилиан ловко и даже небрежно откинул книгу на мраморный столик, что стоял напротив, переключая всё своё внимание на угодившую в его капкан гостью.       – Ты слишком высокого о себе мнения. – Припомнила мужчине его же колкость юная особа, едва удерживаясь в столь шатком положении, понимая, что подобные контакты уже ни в какие ворота не идут. А ухватиться за мужчину она не позволяла сама себе из вредности, не скрывая испепеляющего взгляда. У неё почти получилось сбежать, но чего она ожидала от человека, который не упустит не единого шанса поиздеваться над ней?       – Я слишком плохого мнения о тебе. – Парировал брошенную ему фразу мужчина, расплываясь в нахальной ехидствующей ухмылке, пользуясь её же оружием противостояния.       Розалия почувствовала на своей талии чужие прикосновения и это вызвало настоящую бурю внутри. Всё же несмотря на его извечную пассивную агрессию, он возможно немного заботился о чужом благополучии, хотя бы капельку…. Сейчас эта мысль вгрызлась в голову, ведь он подстраховал от падения, замечая лютую упорность и всякое нежелание хвататься за него. Но надо учесть тот момент, что и падала она как раз благодаря ему. Хотя и эта мысль быстро убежала прочь, когда он оставил всё, как есть, отнимая ладони. Едва балансируя, девушка испуганно вцепилась в мужские плечи уже через мгновение услышав его тихий бархатистый смешок.       – Упрямишься, однако всё равно будешь делать так, как нужно. – Он чуть склонил голову в бок так, что светлые волнистые локоны качнулись, немного прикрывая левую часть лица. Ей показалось или из-за повышенной влажности светлые шелковистые пряди стали кудрявиться чуть больше? Это сформировало в горле ком, который теперь проглотить было практически нереально – всё в нём так сильно волновало и без того неспокойную душу.       – Что такое? Свой острый язычок проглотила? Или так рада меня видеть, что не можешь и слова вымолвить?       Розалия сжала в кулаках его пиджак, пытаясь сильнее впиться сквозь ткань, дабы ему стало больно. Взглянув на него с максимальной предвзятостью, она задумалась о том, как было бы приятно ударить по этому слащавому лицу и смыть извечно самодовольную ухмылку, чтобы не посмел более бросать на неё этот высокомерный взгляд.       – Нельзя вот так хватать людей… Тебе не приходило в голову, что мне это может не нравиться? – стараясь сдержаться от необдуманной выходки, грозящей разжечь между ними ещё бо́льшее пламя вражды, Розалия попыталась достучаться до здравого смысла мужчины, но казалось, что это невозможно.       – Когда это тебе стали неприятны мои прикосновения? В прошлый раз ты буквально таяла в моих руках. – Насмешливо протянул он, чуть склоняясь к ней, явно напоминая о первом поцелуе Розалии.       Воспротивившаяся его порыву, юная особа едва не скатилась на пол. И под всё тот же чарующий мужской смех ощутила новые прикосновения - Эмилиан увлёк хрупкое тело ближе к себе, заглядывая в светлые очи растерянной девушки.       – Всё не так. Ты воспользовался моей растерянностью. – Неубедительно лгала она, наблюдая за тем, как ещё больше потешает этим собеседника. Однозначно он не верил, словно на другом уровне прочувствовав её, считывая, словно книгу.       – Вот как? Хм, интересно. – Улыбка озорно играла на мужских устах, когда Эмилиан приблизился ещё немного.       От него исходил мягкий аромат, вскруживший голову. Этот факт вновь вернул помутившееся сознание к недавнему любованию розами. Эмилиан и впрямь был похож на те прелестные творения природы. Светлые длинные волосы сорвались с мужского плеча, задев лицо юной особы, из-за чего она отвернулась, пытаясь не позволить себе поддаться на еще большие манипуляции. Но истина была проста - в тот самый момент, когда она оказалась с ним под одной крышей, уже попала в плен его колдовства.       – От моего взора не ушло и то, что в прошлый раз ты сильно огорчилась, когда я остановился, прервав нашу маленькую шалость лишь на поцелуе, – обманчиво ласково заправляя за девичье ушко выбившуюся прядь, он приблизился почти вплотную, обжигая невинную кожу дыханием, - Что же так сильно разочаровало мою очаровательную лгунью? Тот факт, что мы прервались? Или, быть может, что-то ещё?       – Прекрати! – требовательно перебила его девушка, резко воспрянув духом и упираясь руками в сильную грудь. – Хватит играть с чужими чувствами, словно ты имеешь на это право! Если у тебя такое жестокое сердце, это не значит, что ты можешь разбивать чужие!       Столь пламенный порыв, в котором всё так явно лежало на поверхности, порадовал Эмилиана в очередной раз. Налившиеся спелым оттенком бордо щёки юной особы пылали, а девичья пышная грудь отчаянно вздымалась в порывистом дыхании, за чем было томительно приятно наблюдать. Ему не в первой встретилась невинная жертва, однако с Розалией играть было гораздо интереснее – она никак не желала признавать того, что уже давно околдована им. И эта стойкость манила мужчину сильнее любого магнита.       – Сколько огня и чувственности в столь хрупком теле. – Продолжал обольстительно иронизировать мужчина, пока не разобрался, что именно сегодня так дурманило его сознание.       Уловив внушительный привлекающий аромат, он томно прикрыл глаза ненадолго. И как он не догадался раньше, отчего в нём взыграл такой энтузиазм от новой встречи с юной леди? Плавно осматривая вид девушки, он зацепился за элегантную ручку, моментально перехватывая её и поднося к губам.       Жить в постоянном напряжении научил Розалию именно Эмилиан. И его уроки слишком хорошо усваивались, не требуя лишнего повторения. Оттого инстинкт самосохранения вновь сработал весьма отлаженно. Но, дёрнувшись, она не смогла получить свободу – слишком крепко схватили в капкан объятий чужие руки.       Свежая ранка испускала сладкий аромат, пьянящий голову не хуже дорогущего вина долгой выдержки. И Эмилиан припал к тыльной стороне ладони Розалии, прикрывая глаза и оставляя на бархатистой коже лёгкий невинный поцелуй. От этого девичье тело прошиб озноб, и она задрожала, чем ещё больше подстегнула мужчину. Если она так дрожит лишь от одного касания, что же с ней будет, если он сделает что-то более смелое, нечто более запретное…       Влажная дорожка поцелуев опустилась вниз по бледной кисти. Играючи забавляясь, мужчина сквозь полуприкрытые веки, обрамлённые белоснежными ресницами, наблюдал за реакцией взволнованной девушки. Так сладостно управлять чувствами, словно игра с наивным ребёнком. Поцеловав каждый из грациозных пальчиков, он заострил внимание на одном из них.       – Остановись… - шепнула Розалия, однако дрожащие губы и более, чем податливое тело молили об обратном.       Не без романтизма мужчина оставил поцелуй на ранке – на губах отпечатался лёгкий привкус девичьей крови. И следующий шаг мужчины окончательно выбил девушку из колеи. Он провёл языком по ещё незажившей ссадине. И сделал это с таким удовольствием, что всё внутри Розалии опустилось, а по позвоночнику электрическим током пробили мурашки.       По её мнению, он откровенно издевался, столь развязно и похотливо взывая к самым низменным желаниям, выискивая их на дне непорочной души и вытягивая наружу. Уязвлённая и расстроенная Розалия выловила подходящий момент, более не в силах выдерживать того, что творил с ней этот человек. Ещё немного и она не сдержится от подступающего плача.       Юная особа вложила в этот жест всю свою силу, толкая Эмилиана в грудь. И воспользовавшись заминкой, рванула на негнущихся ногах к выходу из беседки. Дождь моментально накрыл с головой, словно своими бешеными порывами пытаясь сбить с ног и придавить к земле. Напитываемые пышные ткани и куча юбок становились слишком тяжёлыми и всё больше тянули вниз. И Розалия, хватаясь за остатки ускользающего терпения, умудрялась огибать густые заросли, чтобы невзначай не задеть их.       Единственное, что вело её, было мыслью: нужно бежать, скорее бежать. И убегала она отнюдь не от Эмилиана - от своих страстей, которые становилось сдерживать подле блондина невыносимо сложно.       Передвигаться становилось всё тяжелей, а юбки, путающиеся под ногами, норовили опрокинуть хозяйку в грязь, в которой увязали ноги в неудобной обуви. Стихия бессердечно хлестала по голове, плечам и спине, как будто наказывая девушку за простоту душевную. Розалия, уже не церемонясь, подхватывала все эти надоедливые пышные одежды вместе с кринолином, не заботясь о том, что кто-то мог в такой ливень заметить оголённые женские щиколотки. Лишь бы добежать, лишь бы успеть…       Не успела. Свернув за очередной поворот, она больно втесалась в мужскую грудь, едва не отлетев силой отдачи назад. Лишь крепкая хватка удержала её на ногах. Сквозь заливающую лицо и распустившую волосы воду, она сощуренно взглянула на пленителя, не успев вскрикнуть. Всё поплыло вместе с неумолкаемым гулом проливающегося ливня. Остальное стало незначительным и бесполезным, когда спину подпёр холодный камень какой-то здоровой статуи, а спереди в неё вжалось не менее ледяное влажное тело. Чужие руки схватились за девичье побледневшее лицо, а уста тут же обожгло жадным ненасытным поцелуем. Розалия боролась с ним до последнего, но отрицать очевидное становилось невыносимым бременем. И она сдалась.       Алчные жестокие губы срывали один поцелуй за другим сквозь холодные потоки проливной воды. Розалия дрожала не то от холода, не то от осознания своей беспомощности. И уже сама не замечала, как отдаётся этому сумасшествию с головой, позволяя ему вклиниваться меж своих ног, вжиматься в бёдра с адской настойчивостью. В голове всё поплыло, уходя на задний план.       Постепенно то, что казалось изначально муками, теперь становилось жизненно необходимым, как глоток свежего воздуха. Она отвечала на эти хищные хаотичные порывы, хватаясь руками за бархатный лацкан пиджака, притягивая его ближе к себе и ощущая, как напористо он углубляет поцелуй, как изучает с мудростью первооткрывателя.       Тонкие пальцы блуждали по намокшему платью, исследуя нетронутое до этого тело. И не было на свете ничего приятней этих прикосновений, оправдываемых едва ли чем-то адекватным.       Розалия уже потерялась в своих чувствах, упиваясь его ненасытностью и постепенно заражаясь ею. Она больше не сопротивлялась, попросту испытывая потребность в большем. Поцелуи, стылые, такие же, как он сам. Но они разжигали внутри такое пламя, что оно готово было сжечь всё вокруг. А желательно и её саму.       Уже совсем скоро девушка самостоятельно тянулась за новой порцией безумия, упоённая грубой лаской. Новые неизведанные ранее чувства сплотились воедино, сворачиваясь в бушующий тягучий комок, расплетающийся в самом низу живота странным жаром. И это пламя разгоралось лишь сильнее, когда Эмилиан притрагивался к ней так открыто и призывно. Даже Алистер не позволял себе такой наглости, но о нём Розалия и думать не хотела, желая лишь новых и новых порций неистовства.       Ещё немного и они оба потеряют окончательный контроль. Розалия едва могла дышать от напора мужчины и сильного ливня, который словно в укор паре поливал их потоками дождя, осуждая предательство в любых его проявлениях. И вопреки своему здоровому желанию остановить мужчину, в момент его короткого отдаления внутри разрослось колючими иглами разочарование.       – Вот видишь, Розалия. Твои чувства ко мне неоспоримы. Позволить подобное невлюблённой невинной девице было бы слишком унизительно и зазорно. А ты сама уже вот несколько минут желаешь, чтобы я не останавливался. – Обольстительный взгляд вспыхнул азартом. А юная особа лишь устало прикрыла глаза, едва не теряя сознание от произошедшего. – Или ты… не менее испорченная, чем Рамона?       – Ты мерзавец… - шепнула из обиды последняя, не в силах больше играть в противостояние. Сегодня, как и всегда, он одержал оглушительную победу. И испил её силы и эмоции без остатка. – Отпусти меня… Ты получил то, чего хотел.       Золочёные глаза сверкнули в воцарившемся полумраке. И тогда пришла долгожданная свобода. Но желаема ли она теперь была? После того, что этот негодяй сотворил с юным созданием, так легко поддавшимся на его провокации. Обтекая статую, становясь ровно на ноги, Розалия метнула в него укоризненный взор за всю ту боль и страдания, что она пережила и которые ещё предстояло испытать.       – Ненавижу тебя… - кинула она ему напоследок и в ту же секунду бросилась бежать. Не покидало чувство, что её продолжали преследовать, но на этот раз Эмилиан не остановил свою жертву, отпуская и печально глядя ей вслед. Путь до замка был, как в тумане. Девушку била крупная дрожь, ведь на ней не осталось не единого сухого участка. Но пуще всего она корила себя за то, что поддалась на соблазн извечно язвительного создания по имени Эмилиан.       Почему-то любые контакты с этим мужчиной нешуточно волновали её и игнорировать это становилось слишком сложно. Он подставлял её с таким идеальным спокойствием, толкал в пропасть безнадёжности, словно жизнь Розалии и впрямь ничего для него не значила. Но кто же знает, возможно так оно и было.       Эмилиан... Это имя звучало сладким ядом на устах. Он отравлял её существование, проникая в голову всё сильней. И если изначально Розалия думала, что это подобно лёгкой простуде, то жестокий аристократ доказал ей обратное, безвозвратно овладевая всеми мыслями и чувствами. Находиться с ним было горько и практически невыносимо, но судьба, словно издеваясь, из раза в раз вынуждала переживать новые и новые встречи.