Ох уж эти братья Шэнь.

Поздний вечер, природа постепенно погружается в умиротворенное спокойствие ночи. Лишь яркие звёзды, словно мерцающие огоньки, освещали и без того тихий Цинцзин. Ветер покачивает мягкую траву, которая в вечерней мгле напоминает волны океана, а голосистые сверчки устроили певучий концерт добавляя, и без того уединённой обители, совершенно волшебный вид. В Бамбуковой хижине горел маленький огонёк света, достаточно сильный, чтобы осветить небольшое строение, но не настолько, что б потревожить близ живущих обитателей этого тихого места. По всей комнате летал лёгкий дым от благовоний, а Шэнь Цинцю сидел за небольшим столиком, на котором ровной стопкой лежало множество свитков. Бумажная работа была самой нелюбимой обязанностью лорда, но несмотря на это, она являлась неотъемлемой частью его рутины на пике Цинцзин. Сжав зубы и обмакнув бамбуковую кисть в тушь, заклинатель читал один документ за другим, периодически проклиная, что сегодня была его очередь разбираться с бумажками. Они с Шэнь Юанем уже давно обговорили разделение обязанностей на пике, решив что несколько наиболее приглянувшихся дисциплин будет вести один, а остальные обязанности пикового лорда будут чередовать между собой, в зависимости от обстоятельств и загруженности. Юань вёл уроки музыки и живописи. На своих уроках он любил рассказывать о характерных музыкальных и художественных периодах, предыстории композитора, художника, в общем раскрывал свои предметы как мог, завлекая спокойным и размеренным голосом юных дарований. Цинцю же вёл уроки каллиграфии и математики. Его же уроки были более строгие, нежели у Юаня, но были весьма интересными, он рассказывал детям помимо основ виды стилей письма, а так же периодически добавлял небольшую вставку из истории если тема позволяла. У юных заклинателей были своеобразные соревнования между собой, предпринимаемые действия могли быть совершенно разными, но цель была одна: получить похвалу от учителя Цинцю, ведь наставник Юань и без того хвалил детей, если видел явный прогресс в мастерстве, нежели его брат. Ученики старались в поте лица, дабы получить заветный приз, вместо критики и корректировок. Это была поистине увлекательная, но в то же время тяжёлая задача. Заклинатель уже разобрал должные 2/3 от всего объёма, когда в комнату вошёл слегка уставший Юань. Тяжело вздохнув, мужчина опустился напротив брата, сев в подобающую позу. Цинцю проигнорировал пришедшего заклинателя, продолжив делать пометки в свитке. — А-Цин, ты даже не представляешь, как я устал. На следующее задание отправишься ты, я не могу постоянно быть на выезде, у меня есть и другие обязанности, — вздохнул мужчина и, взяв ещё одну кисть, стал помогать с заполнением бумаг. — Конечно не представляю, ведь мне за целый день даже присесть некогда. Небось отправил адептов, а сам целыми днями сидел в гостиничном доме и чаи гонял, — с надменной усмешкой ответил Цинцю, даже не взглянув на собеседника. — Не прибедняйся, это ты у нас главный любитель побездельничать. В последние несколько месяцев ты что-то зачастил с самостоятельными заданиями, не думаешь заняться нормальным обучением? Глава пика не должен отмахиваться от учеников, это безответственно! — с лёгким наездом сказал Юань. А подняв глаза встретился с рассерженным, даже взбешённым, взглядом брата. Почуяв опасность, заклинатель наклонился в сторону и не зря, ведь в ту же секунду в него полетела изящная кисть, которая пролетев всю комнату со стуком врезалась в стену, а после упала на деревянный пол. Юань предполагал такой исход событий, так как не первый год был знаком с Цинцю и по одному взгляду понимал, что будет в следующую секунду. Совершенно не изменившись в лице Юань поднял взгляд ярких яшмовых глаз скрестив руки на груди. — Что случилось? — просто и кротко спросил мужчина смотря на напряжённого, тяжело дышащего брата. — … — молчаливый взгляд. *— Ясно. Почему-то я так и думал*— вздохнул Юань и убрал со стола письменные принадлежности. — Рассказывай, — сказал заклинатель и посмотрел Цинцю прямо в глаза, взглядом не терпящим возражений. Юань, помимо своей доброжелательности характера, так же славился феноменальной проницательностью и умению вести диалог. Не раз он спасал брата на важных собраниях говоря за них обоих, Цинцю конечно же тоже отвечал на вопросы, высказывал своё мнение, предлагал идеи и т.д. В общем-то, участвовал в разговоре, не отмалчиваясь в сторонке, просто когда разговор переходил в отвлечённые от главной идеи темы он не желал дальше участвовать в бессмысленном обмене любезностями, так что Юаню приходилось брать на себя обязанность поддержания диалога и дружеских отношений в светской беседе. Он не раз говорил брату, что подобные навыки коммуникации были необходимы для нормальных отношений с людьми, но Цинцю только отмахивался говоря, что для этого у него есть Юань и он прекрасно с этим справляется. Бедный заклинатель ничего не мог сделать с подобной чертой характера родственника, поэтому перестал ему этим докучать. С Цинцю было тяжело, но с кем легко? Не на всех действуют стандартные методы, все мы разные и для каждого нужна своя особая тактика. Так рассуждал Юань. И даже если Цинцю никогда прямо не говорил брату, что он единственный, кто докапал так глубоко в понимании его души, Юань понимал это и без слов. Им не обязательно говорить друг с другом, чтобы понять или успокоить, это чувствовалось где-то глубоко внутри, как путеводная звезда в бескрайней мгле, которая всегда подсказывала что нужно было сделать или сказать. Цинцю знал о подобной способности брата, честно признаться, порой она конкретно выводила из себя. А кому понравится, что тебя читают как открытую книгу? Но у всего есть обратная сторона медали и порой эта его черта была очень полезной, Юань знал когда брат не в настроении, когда ему нужно было поговорить или наоборот побыть одному, за что заклинатель был искренне благодарен. А привилегия, выслушивать искренние жалобы, сразу возвышала его к небесам. — …Этот зверёныш… Ло Бинхэ, действует мне на нервы! Как щенок, который просит внимания у хозяина и всячески достаёт! С момента как он стал адептом Цинзин, нет ни дня, чтобы он не подошёл ко мне с каким-нибудь вопросом, — спустя недолгую паузу возмутился мужчина. В его глазах читалась ярость и безысходность одновременно. Было видно, что Цинцю никогда не сталкивался с чем-то подобным, поэтому был нервным и злым. Этот мальчик с самого начала, с яркими как звёзды глазами, смотрел на Цинцю словно тот — самый настоящий небожитель. Было видно, что Бинхэ искренне восторгается своим наставником. Даже дружелюбный брат учителя не так интересовал ребёнка. Подобное первенство лишь позабавило Юаня и дало ему почву для новых подколов. Честно говоря, заклинатель был рад за Цинцю, да у него была любимая ученица, но Бинхэ превзошёл её многократно. Юаню порой казалось, что его брат — большая мама-утка, а адепты утята, что послушно следуют за «родителем». Цинцю очень строго подходил к вопросу обучения, но так же строго он следил за безопасностью своих подопечных, что и упрекнуть не за что. А так как Юань стал очень часто отправляться по делам, вне пика, воспитание учеников почти полностью легло на плечи Цинцю. — Цзю-гэ, пойми, он ещё ребёнок и просто восхищается тобой. Ну, а кто не хочет поразить свой объект восхищения? — спокойным голосом ответил мужчина. — Ха! А самое смешное это то, что он в самом деле очень способный и талантливый. Какого гуя?! Почему он, оборванец и бродяга, владеет подобным природным талантом? — сквозь зубы выплёвывал заклинатель, до побеления костяшек сжав кулаки. Юань тяжело вздохнул, переведя взгляд на стол. Для Цинцю, возможность показать, что он сильнее была очень важна. Ещё с детства он ненавидел быть слабым, поклявшись в будущем стать сильнее. Поэтому каждый раз, когда видел сильного заклинателя, сильнее него, начинал злиться. Юань мог понять природу подобного поведения, ведь ему так же как и брату прошлось многое пережить чтобы чего-то достичь. В былые годы, ещё когда братьям Шэнь приходилось жить на улице, Цинцю порой доставалось за двоих, этот наглый обозлённый на весь мир мальчишка готов был выдержать побои, лишь бы брату не пришлось испытывать такое же. А возвращаясь раненым он заставлял Юаня очёнь сильно волноваться, каждый раз получая нравоучительную лекцию и медицинскую помощь от него. — Сильный ученик может так же показать силу своего наставника. Пробуй посмотреть на это по-другому. Чем сильнее Ло Бинхэ, тем сильнее будут считать тебя, — предложил заклинатель. Юань не хотел, чтобы такой способный ученик растрачивал свой талант попусту, но он также не хотел чтобы из-за этого было плохо его брату. Поэтому решил прибегнуть к подобной тактике. Ему доводилось наблюдать как Цинцю недоволен из-за слишком навязчивого ученика, но предпочёл не вмешиваться в их дела считая, что этим двоим просто нужно найти компромисс. Цинцю пару минут сверлил собеседника холодным как лёд, взглядом глубоких изумрудных глаз. А после тяжело выдохнул, наконец разжав крепко сжатые кулаки. — Всё в порядке, у тебя обязательно получится, — с лёгкой ноткой ехидства сказал Юань. — Почему это у меня не должно получится?! За кого ты меня принимаешь? — уже в привычной манере возмутился Цинцю. — Конечно-конечно, я в тебе и не сомневался — лучезарно улыбнулся заклинатель в ответ на рассерженный взгляд брата. Цинцю ещё пару минут возмущался в ответ на подколы от брата, но его настроение после этого разговора в разы улучшилось. Заклинатель не мог отрицать, что Юань оказывает на него нешуточное влияние. Мужчина прекрасно это понимал, но противиться этому не желал. Ещё немного «поболтав», братья вернулись к бумажной работе и спустя каких-то четыре палочки благовоний работа была благополучно доделана. Убрав ненавистные свитки, Цинцю облегчённо выдохнул, а Юань как раз заварил душистый чай, который купил как сувенир в одной из лавок. Братья Шэнь были большие ценители чая, так что испить на пару чайник чая было делом обыденным. — Зачем я вообще согласился взять этого оборванца — прошипел Цинцю, сверля взглядом свою пиалу с чаем. — Не вредничай. Ставлю на то, что через пару месяцев вы будете не разлей вода, — ухмыльнулся заклинатель, поставив изящный чайник на небольшую подставку на столе. — Этому не бывать. Максимум, что он получит, это дополнительные индивидуальные тренировки, в виде бега вокруг пика, пока ноги не отвалятся, — злорадно ухмыльнулся мужчина, на что получил небольшой пинок от соседа. — Ууу, какой строгий. А ведь и Нин Инъин тоже по моей инициативе сюда попала. И что по итогу? Стала твоей самой любимой ученицей. Видимо у меня призвание такое, выбирать тебе любимых учеников, — хихикнул Юань и отпил немного чая. — … — Цинцю понял намёк брата, но не успел ничего добавить. — Я конечно не говорю, что твой вкус в выборе учеников плох. Вот Мин Фань например, усердный, исполнительный юноша, только вот краем уха слышал, что он с другими учениками слишком сильно придирается к Ло Бинхэ, — высказался Юань, подливая себе и собеседнику чая. — Я тоже слышал. Но разве не ты говорил, что они ещё дети? Для них нормально мерятся силами. Мин Фань вообще-то старший адепт и делать замечания младшим его обязанность. Может это зверёныш провинился и его просто отчитали, — фыркнул заклинатель, немного отпивая ароматного напитка. — Да нет же! Всё же я предполагаю, что Мин Фань мог так поступить. Он ведь видит как ты относишься к Ло Бинхэ, вот и думает, что так и надо, а приобщить младших для него не составит труда. Не бросай своих учеников, и под учениками я подразумеваю Ло Бинхэ тоже! — уже серьёзно заговорил мужчина, строго смотря на своего собеседника. Когда надо, Юань мог быть строгим и даже злым, просто умело скрывал эту часть себя. Его собеседник вздохнул, устало закатив глаза. Глубоко внутри Цинцю понимал, что мальчик не сделал чего-то настолько плохого, но это противное, тянущее, чёрное чувство не покидало его, заставляя не терпеть этого ребёнка. Повисла недолгая пауза, которая не продлилась и одной палочки благовоний. Первым сдался, как и ожидалось, Юань. Он достал из рукава ханьфу прекрасный, элегантный расписной веер. На белоснежной основе изображались величественные горные массивы, объятые прозрачными облаками. Роспись так и сквозила возвышенной умиротворённостью под слоем туманного спокойствия. А на деревянной основе были вырезаны замысловатые узоры, добавляя и без того обворожительному аксессуару ещё большую ценность. Взгляд Цинцю тут же был прикован к красивому вееру в руках брата. — Мне пришлось очень постараться, чтобы выторговать его. Ну как, нравится? — с ласковой улыбкой на губах спросил Юань, активно демонстрируя покупку брату. — Это подкуп? — c вопросительно приподнятой бровью спросил заклинатель. — Ну что ты! Просто решил сделать небольшой подарок своему любимому Цзю-гэ, — помимо его наигранной искренности, так же читалось воодушевление. И пусть первостепенная задача этого «презента» и был подкуп, Юань всё же выбирал его со всей искренностью и трепетом. Как и Цинцю ему нравились веера, а зная вкусы брата он всегда угадывал с подарком. Так было и в этот раз. Заклинатель неоднозначно хмыкнув, взял изящный аксессуар из рук соседа. — Так уж и быть, я подумаю над твоими словами, — с надменным величием сказал Цинцю с щелчком раскрыв веер. Даже если он пытался что-то скрыть, то удовлетворение от удачного и весьма приятного подарка всё же не получилось. Даже по неизменно холодному и безэмоциональному лицу, Юань смог понять, что с подарком он угадал. От этого осознания на душе стало тепло. Заклинателю было обидно, что из-за постоянных выездов он не мог так часто видеться с братом. Но в ближайшее время никаких заданий не предполагается, так что можно вдоволь восполнить утерянное. Вот с этого веера он и начал. И пусть Цинцю этого не показывал и уж тем более не говорил, но порой, в отсутствие брата, он очень скучал. В одинокой Бамбуковой хижине становилось оглушительно тихо и чтобы не сидеть в подобной, угнетающей, атмосфере Цинцю любил прогуляться, а там и Нин Инъин в сопровождении Мин Фаня появится, вот уже не так одиноко. И даже компания Ло Бинхэ в такие моменты не злила, а скорее вызывала прилив воспоминаний, не всегда хороших, но уже пережитых. В такой тёплой и приятной обстановке братья Шэнь закончили своё чаепитие и благополучно удалились к себе в комнаты. А за окном, к тому времени, уже была глубокая ночь, такая спокойная и тихая.