***
«Он мне напишет или что…» — Кетсеки медленно засыпает с телефоном в руках. Он весь вечер ждал, пока Аст свяжется с ним, но обратной связи так и не последовало. Да наверное и не напишет, ведь уже почти полвторого ночи, кто нормальный не спит в такое время кроме него? Кетс уходит на кухню за чашкой ромашкового чая для успокоения души. Возвращаясь в комнату он думает о том, что пора бы уже ложиться. Возможно, ему стоит восстановить режим, а не ложиться спать в три ночи. Хотя да, он не работает, а только наркоманит, часто устраивая марафоны, из-за чего его сон нарушается постоянно. Но сегодня обошлось без этого, он только недавно начал принимать, просто чтобы «побаловаться», поэтому пока что может отказаться. На самом деле этим вечером он выбирался в другой район за закладкой, а не ехал с работы или с какого-то мероприятия. Откуда у него деньги? Он часто работает на нелегальных работах, занимаясь всякой чернухой, на удивление его ещё не поймали.***
— Дрель проклятая, как тебя, тварь такую, свет носит?! — Орал в трубку Кетсеки. — Чё ты так орёшь? — Сам Дер уже не рад, что начал работать кладменом, в очередной раз за местоположение закладки предъявляют. — Научись пользоваться гугл картами. — Я не могу ничего найти… — Хнычет Кетс. — Значит уходи. Кетсеки сбрасывает. Придётся разбираться самому.***
Ого, какой красивый парень! Кетсеки смотрит на красноволосого подростка, приближающегося к остановке. Может познакомиться, пока тот не уехал? Если он сейчас закурит, то под травой легко разговорится сам и разговорит второго. Лишь бы тот не понял, что он наркоман… Интересно, откуда он так поздно едет? Город маленький, вообще редко тут встречаются подростки или просто молодые люди, а тем более такие красивые и тем более поздним вечером. Может он работает п-… Нет, точно нет. Он не один из торчков, он явно не проститутка, тут таким не промышляют, да тем более парни. Одет как среднестатистический пацан, ничего необычного. Кетсеки достаёт совсем новый пакет травы и закуривает, смотря на незнакомца. Кажется, тот его заметил.***
Звук уведомления. Совсем тихий. Он вырывает черноволосого из полусна. Кто? Незнакомый номер. Тот парень? Как его там… Астерия же? Он заходит в чат. < Привет?Приветик) Артерия? >
< ВЫКЛЮЧИ Т9! Да < Я хотел спросить, можешь ли ты сейчас выйти гулять?Почему так поздно? Тебе разве завтра не на работу? >
< А ты по субботам работаешь?Я не работаю вообще) >
< А откуда деньги на наркотики? (ВСМ >
< Ты думаешь я не заметил, что именно ты курил?Давай лично обсудим, если тебе так хочется. Только я угощать не собираюсь >
< В два у моего дома, номер ты помнишь. Я и не просил угощать меня всякой ересью Кетсеки идёт собираться, ведь нужно ещё успеть дойти до чужого дома, даже добежать. Быстро прочесав свои непослушные волосы и накинув худи, больше ему ничего не требовалось, ведь он был уже одет, он выбегает из дома. На улице прохладно из-за дождя, несмотря на то, что сейчас начало лета, и по идее всё должно было высохнуть. Вот это да, ну Астерия и даёт конечно! Впрочем такая компания ему походит. Аст уже ждёт его у подъезда. Кетсеки не может сдержаться, чтобы снова не закурить. Это превращается в зависимость. Бензиновыми разводами расходятся краски неба, окуная город в сине-чёрную мглу. Воздух свеж, приятная прохлада слегка окутывает тело. Увидев черноволосого парня, Астерия бежит к нему навстречу, сразу же обнимая. Мелочь, а приятно. — Почему ты всё-таки меня так поздно позвал? — Приходится быстрее докурить, чтобы Аст снова не был недоволен. — Я думал, что тебе понравится эта идея. По крайней мере обычно такие типы, как ты, не против. — Астерия добро улыбается, укутываясь в зипку, ведь его слегка морозит. — Так всё-таки, откуда у тебя деньги на траву, если ты не работаешь? — Эм. Опустим этот момент. — Заминается Кет. Они уже прогуливаются, черноволосый не знает, куда именно они идут, да и это неважно, ведь Астерия сам ведёт его. — Нет, расскажи уж. — Астерия не спешит закрывать тему. Вообще-то об этом не знает никто. — Часто подрабатываю поставщиком и другие виды нелегала. — Тебе жизнь свою не жалко? — Небезразлично отвечает Аст, приостанавливаясь и поворачивая голову в сторону собеседника. — Если честно… Нет? — Кетс изучает лицо второго, пытаясь прочитать последующую реакцию. На удивление, Кетсеки не получает осуждения, лишь лёгкие руки ложатся на его плечи. Он невольно перекладывает ладони на чужую спину, начиная её изучать. На него падают чужие слёзы, моча плечо. Кажется, что это самое искреннее выражение эмоций с чужой стороны по отношению к нему за последнее время. Внезапно гладкая поверхность спины обретает выпуклости, при том не в единичном количестве, а вся спина изрешёченна чем-то… Шрамы. Это понятно, только откуда они? — Астерия? — Кетс тяжело дышит новому другу на ухо. — Что с твоей спиной? Тот нервно трясущимися руками переходит на чужую голову, не отвечая. На самом деле Аст просто не хочет позорно расплакаться а присутствие нового знакомого. Наконец ему удаётся выдавить из себя пару слов: — Упал однажды очень неудачно… Кетсу это кажется очень неубедительным, он одной рукой обхватывает товарища за бёдра, в то время как другая тянется в лицу. Их головы слишком близко для людей, познакомившихся около… Несколько часов назад? — Скажи правду. Пожалуйста. Астерия заминается. Стоит ли это того? Нет, лучше развернуться и уйти… Он делает движение ногой, но… Кетсеки закатывает рукава. На его запястьях красуются свежие порезы. Одни из них глубокие, другие же напротив больше похожи на кошачие царапинки, чем на намеренные увечья. Он нелепо улыбается, немного смущаясь от своего внезапного поступка. — Останься… Астерия проводит пальцами по линиям, стараясь случайно не надавить на них, чтобы не причинить Кетсу боли. Раз он смог ему довериться, то и красноволосый сможет это сделать. — Всё также, как и у тебя. — Отвечает он на ранее заданный вопрос. Виновато опущенные глаза говорящего говорят о явном сожалении, будто он сделал это не с собой, а причинил боль кому-то близкому. Снова крепкие объятия, теперь Аст не чувствует отчуждённости, наоборот тёплые ощущения чего-то родного, будто обнимаешь старшего брата. — Слушай, я не хочу, чтобы ты так делал. Пусть это глупо, ведь мы совсем чужие люди, но… — Кетсеки прерывает тишину, стараясь найти хоть какой-нибудь компромисс. — Если только ты тоже это бросишь. И курить. — Астерия хитро ухмыляется, вводя старшего в ступор. Конечно, он же не может отказаться, если и вправду хочет помочь. — Хорошо, обещаю. — Замётано.***
День выдался жарким, несмотря на то, что уже конец августа, поэтому вечер спас людей от зноя своим резким похолоданием и лёгким ветром. Всё же ребята смогли собраться на крыше, это не первый их совместно встреченный закат. Только Астерия, Кетсеки и небо, такое цветастое и тянущееся своими просторами на многие километры. За лето оба смогли залечить свои душевные раны, также как и все остальные. Астерия сегодня должен многое сказать другу, это последний их день, проведённый вместе. — Слушай, Кет… — А? — Кетсеки глотает какой-то вишнёвый напиток. — Мне кажется, нужно кое-что тебе сказать. Есть хорошая новость и плохая, с какой стоит начать? — По классике с плохой. — Завтра вечером я уезжаю в другой город на учёбу. Не говорил, чтобы тебе было спокойнее и потому, что сам только недавно узнал… Лицо Кетса исказилось гримасой боли и непонимания. Это удар под дых. — Пожалуйста, родной, прости меня за потраченное время. Хочу опередить твои вопросы, а потому дорасскажу до конца. Во-вторых я… Кет встаёт, он буквально на самом краю крыши. Астерия хватает его за руку. — Я не собирался, не волнуйся… Встань тоже, пожалуйста. Красноволосый выполняет просьбу друга. Теперь картина со стороны похожа на парный суицид. — Во-вторых, Кет… Мне сложно это сказать. За эти почти три месяца мы прошли очень многое. Я так рад, что встретил тебя тогда. Всё это время ты был умничкой, избавился он своих пагубных пристрастий, да и меня отучил. В общем ты очень сильная личность и человек, на которого безусловно можно положиться всегда. Не знаю, что ты чувствуешь, но я чувствую только то, что не смогу без тебя прожить, ты не представляешь, как мне тяжело. Не то, чтобы наша дружба могла стать чем-то большим, но… Нет, конечно мой лучший друг, не подумай, хоть и… Я чувствую что-то большее на самом деле. Это не может быть взаимным, а потому ты узнаёшь об этом сегодня. Я готов к тому, что ты никогда не навестишь меня и заблокируешь, чтобы не вспоминать то время, за которое я так к тебе привязался. Ты достоин чего-то гораздо большего: всего этого мира. Но к сожалению я могу тебе дать только аналог в виде моего внутреннего мира. Всего-то, но… — Слёзы предательски скатываются с щёк, хотя Аст улыбается. — Астерия… Разве не взаимно? Черноволосый тянется к другу. Приходится отойти от края, чтобы ненароком не упасть. Он пытается заглянуть Асту в глаза. Тот отодвигает чужую непослушную кудрявую чёлку. Их губы в миллиметре друг до друга, но красноволосый, несмотря на большое желание поскорее в них впиться, терпеливо ждёт, пока Кет закончит говорить. — Неужели не ты избавил меня от всего, что так долго глушило мою боль? Ты-главное моё лекарство, кому я был нужен: загнанный человек с самой обычной внешностью и наркозависимостью. Такое чудо я встретил, да и то по случайности. Я обещаю, что буду приезжать к тебе, я тебя не оставлю… Ну же, не плачь, моё солнышко, я не хочу, чтобы ты так убивался. Давай проведём этот вечер так, чтобы он тебе запомнился. Завтра я обязательно провожу тебя до вокзала… Поток чувств внезапен, так что словами Кетсу сложно передать, что именно он ощущает. Безусловно это что-то большее чем просто «Я тебя люблю.», скорее «Я готов быть твоим навсегда, можешь забрать мои органы, можешь делать со мной что угодно вообще, это совсем неважно.» — Спасибо тебе за всё, Кет. Астерия не сдерживается и всё-таки соприкасается с чужими губами, так долго манившими его. Это его первый опыт, а потому получается неумело. Сразу ощущается вишнёвый вкус и вязкая слюна. Сейчас это не противно, а наоборот. Будто слияние двух человек в одно целое. Кетсеки от неожиданности немного дёргается, а Астерия пытается удержать его, приобняв рукой за талию, что получается довольно смешно. — Пожалуйста? Это малейшее, что я мог для тебя сделать. — Кетс разрывает поцелуй из-за смущения, боясь, что Астерии могло не понравиться, но судя по его лицу всё совсем наоборот. Солнце заходит за горизонт, теперь уже луна освещает две фигуры, лежащие друг на друге на прохладной крыше. Лицо младшего в слезах, старший же старается утереть их своим рукавом. Тела разлучаются, переплетённые души же навеки остаются вместе, даже смерть не в силах на это повлиять.***
— Ты всё взял? Кофта где, уже прохладно? Кетс тащит сумку Астерии, к которой приклреплён памятный брелок с хлебом. Они уже спускаются в метро, но из-за того, что опаздывали, пришлось поинтересоваться готовностью к поездке только сейчас. — Да… НЕТ! Я же просил взять её, она на стуле около выхода висела. — Ёкарный бабай, прости… Мою возьми. Кетс ставит сумку на пол, снимая с себя чёрное худи, его любимое, кстати говоря. Астерия смотрит на парня шикроко раскрытыми глазами. — Да нет, не нужно! Тем более оно твоё любимое, а ты предлагаешь мне его с собой взять? — Бери, на память останется тебе от меня. Только зимой свидимся… Теперь красноволосый чувствует безысходность и подавленность. Ему тоже есть, что оставить любимому на память, но он сделает это на вокзале. — Хорошо, спасибо… Час пути и пара пересадок, и наконец вокзал уже виднеется рядом с выходом из метро. Почему жизнь настолько беспощадная вещь? Проверка багажа, зал ожидания, всё это время парни не выпускают друг друга из поля зрения. — Слушай, не грусти, мне самому досадно, но обещай не плакать. — Кетсеки серьёзно смотрит в лицо парня. — Теперь о тебе напоминает только хлеб и кофта… — На лице лишь грустная улыбка. «Посадка на поезд *********-******!» Это и есть нужный поезд, а потому оба парня невесело плетутся к нужному вагону. Кетс заводит Аста в купе, ставя сумку на пол. Оба выходят обратно, чтобы попрощаться, до отъезда остаётся совсем немного времени. Кет заключает красноволосого в объятия, после чего легонько целует его в щёку, чтобы никто не увидел. Астерия смущённо улыбается, утыкаясь носом в родное до жути тело. Внезапно вспоминает что-то важное. — Кет. Я кое-что приготовил на память, чуть не забыл отдать. — Протягивает сложенный вдвое лист. — Открой, когда я уеду. — Хорошо. Кетсеки устал, это продолжительная пытка. Астерия виновато улыбается и начинает медленно поворачиваться в сторону. Это всё? — Спасибо тебе за это лето. Люблю тебя… — Последнее, что говорит Кет, после чего закрывает чёлкой лицо. — Я тоже тебя люблю, родной. Но неужели ты плачешь, хотя сам сказал мне не расстраиваться? — Нет, совсем нет. — Поверю на слово. Астерия всё-таки уходит, оставляя Кетса одного в ночи. После некоторого времени, в которое парни общались через окно, показывая знаками то, что нужно, поезд двигается в путь, исчезая из вида за пару минут.***
На перроне один человек, стоящий тут уже около получаса и смотрящий в пустоту. Догорающая сигарета в руках добивает состояние: зря он сорвался, это совсем того не стоило. Как он и предполагал, ещё и не помогло избавиться от тревоги. Правда теперь первое, что приходит в голову, это неприятный привкус табака, появившийся после отвыкания от постоянного употребления. Да, он обещал Астерии выкинуть свою зажигалку и сигареты, но это была резервная пачка с одной штукой на всякий случай, от всего остального, по типу травы и ножа он давно избавился… Астерия бы его точно не простил, от этого осознания сильно скручивает живот. Он расскажет это, но только не сейчас. Вдруг он вспоминает про листик, который Аст дал ему на прощание. Вынув из кармана и развернув, он впадает в ступор: кривые каракули, где запечатлён первый вечер их встречи. Рядом красуется поцелуй, отпечатанный при помощи чёрной помады и подпись: «Лучшему мальчику в моей жизни.» На оборотной стороне красивым почерком был выведен стих: 𐌿ρ᧐х᧐дяᴛ ʍᥱᥴяцᥲ ᥙ ᴦ᧐ды, А ᥰ᧐ʍню я, δудᴛ᧐ ʙчᥱρᥲ Вᥴᥱ ᴛᥱ удᥲчᥙ ᥙ нᥱʙɜᴦ᧐ды, Կᥱʍ нᥲᥴ ᥴ ᴛ᧐δ᧐ᥔ ᥴудьδᥲ ᥴʙᥱ᧘ᥲ. И κᥲκ δы нᥱ δы᧘᧐ нᥲʍ ᴛяжκ᧐, Я ʙᥱρᥱн δы᧘ ᥴʙ᧐ᥱᥔ ʍᥱчᴛᥱ. Х᧐ᴛᥱ᧘ ᧐ᥴᴛᥲᴛьᥴя я ᥴ ᴛ᧐δ᧐ю, Нᥙчᴛ᧐ нᥱ нᥲд᧐ δ᧐᧘ьɯᥱ ʍнᥱ. Слёзы одна за другой капают на пол. Это и вправду был, есть и будет самый особенный человек в его жизни. Как бы далеко жизнь их не закинула, они будут вместе сквозь километры расстояния. Сигарета, так некстати до сих пор находившаяся во рту, была немедленно потушена и выброшена. В жизни больше нет места печали и грусти, когда есть напоминание, ради чего стоит продолжать жить.