Тьма и шоколад

В ответ на выложенные на стол билеты Итан сперва привычно уже прищурился, чтобы прочитать, что на них написано, а затем вопросительно изогнул чёрную бровь. — Коста-Рика? Дамиано, зачем? — Отпуск, Торкио! — отозвался тот, подхватил билеты и легонько провёл им по его носу. — Тепло, океан, а главное — нас с тобой никто не знает! Никаких папарацци под каждым кустом, никаких фанаток, красота! Впечатлений наберусь на новый альбом, а то с того, что у нас записано, только повеситься хочется. Или ты что, не хочешь со мной в отпуск?! Итан тяжело вздохнул, поймал его за руку, которой тот всё продолжал размахивать перед его лицом, ткнулся губами в запястье, вызвав стаю мурашек по телу, но посмотрел всё ещё будто не слишком понимающе. — Ну конечно, я хочу, — заверил он. — Но почему именно Коста-Рика? Я там был, там очень красиво и джунгли просто потрясающие. Но тебе наверняка там будет скучно, а мне бы не хотелось… — Не будет, — тут же мотнул головой Дамиано. Подумав, нажал на плечо, вынуждая сдвинуться в сторону, и упал ему на колени. Стул под ними двумя жалобно скрипнул. — А даже если и да, я найду чем заняться со своим волком. Не нуди, я тоже хочу посмотреть на джунгли и проникнуться этой твоей атмосферой, — он подцепил выпавшую из пучка прядь, намотал её на палец. — Или ты не хочешь знакомить меня со своими родственниками, м? — Дамиа, мои родственники живут на Юкатане… — Ну не в Югославии же! — Было бы странно, если бы они жили в Югославии. К твоему сведению, это государство уже много лет как не суще…, — конец фразы Итан пробубнил уже в поцелуй и больше спорить не стал. Идея отправиться вдвоём в Коста-Рику посетила Дамиано случайно. После выписки из больницы Итан больше напоминал свою бледную тень, чем себя самого. Сначала он спал как сурок, раз в сутки приходя в себя для того, чтобы поесть. Плавая в мрачном полусне, который не давал никакого отдыха измученному мозгу, он бессознательно тянулся к Дамиано и старался прижаться к нему всем телом. Дамиано не рисковал оставлять его одного в таком состоянии, поэтому несколько дней они провели, валяясь в постели. К ним по очереди заглядывали Вик и Томас, притаскивали еду, иногда валялись с ними на кровати, обнимая Дамиано или Итана со спины, и сочувственно вздыхали. На смену муторной дремоте пришла бессонница. Днём Итан пытался заниматься привычными делами: играл на электронной установке до боли в руках, шуршал по дому, в сотый раз вытирая несуществующую пыль со сверкающих чистотой полок и подоконников, перебирал одежду — свою, дамианову и ту, что хранилась в их общем на четверых шкафу и надевалась по принципу «кто первый встал, того и тапки» — и раскладывал в одному ему известном порядке. А ночью ворочался, вздыхал, тихонько скулил, прятал голову под подушку, но никак не мог заснуть — и с тревогой смотрел на растущую луну. — Обратись уже и не мучайся, — предложил ему в одну из таких ночей Дамиано. Итан с сомнением посмотрел на него: — Хочешь с утра чистить кровать от шерсти? — Как будто я после десятка котиков не чистил, — фыркнул Дамиано. — И потом, у тебя есть не только лапы, но и руки. Итан перспективу не оценил, но послушно обратился. Дамиано решил не отставать и как только волк удобно угнездился на кровати, запрыгнул на него наглым полосатым котом. Замурлыкал, потоптался на боку, слегка выпуская когти в густой чёрный мех, потом перетёк на подушку рядом с головой Итана и принялся вылизывать волчью морду, не переставая мурчать. Волк жмурился и фыркал, пряча нос от шершавого, как наждачка, языка, но не отталкивал. Удовлетворившись результатом, Дамиано перебрался куда-то в район волчьего живота и замер, чувствуя, как отдаётся в его теле итаново сердцебиение и сливается с его собственным, становясь всё спокойнее. Проснувшись утром раньше измотанного бессонницей, а теперь сладко сопевшего Итана, Дамиано вдруг понял — вот оно. Им нужно куда-то, где они оба могут спокойно побыть собой. Обращаться, когда им вздумается, хоть целыми днями быть в зверином обличье и не сидеть при этом в четырёх стенах, прячась от любопытных глаз фанатов и просто зевак. В их мире, разумеется, факт наличия клыков, когтей и пушистых детёнышей никого не удивил бы, однако они предпочитали держать свою меховую сущность в секрете. В основном из-за Вик и Итана — тигрица и волк, как ни крути, хищники, а жадная до скандалов публика всегда найдёт, к чему прицепиться при случае. Дамиано, например, прекрасно помнил, как его сочли кокаиновым наркоманом, стоило только как-то не так склониться к столу. Так что побыть действительно наедине друг с другом было необходимо. Но куда именно отправиться, он понятия не имел. Сперва он попытался вспомнить, в каких местах Итан хотел бы побывать. Ямайка, Япония в период цветения сакуры… Ямайка слишком многолюдно-туристическая. До цветения сакуры в Японии ещё долго. Австралия? Там милые кенгуру… Дамиано отмахнулся от бредовых идей. Да, логические выкладки определённо не были его коньком… Ему нужно было озарение. Что ж, в гугле его пока что не забанили. А стоило бы, думал иногда Дамиано, начитавшись всякого про себя и про группу. Самые красивые места на планете… Тьфу, одни рассветы и закаты. И сплошной фотошоп. Страны с необычной природой… Нет, в Новую Зеландию они не полетят, слишком далеко. Страны с уникальной культурой… Спасибо, в Северную Корею они отправятся когда-нибудь никогда. Страны, где большая часть населения — оборотни…Так. Америка. Вся — и Северная, и Центральная, и Южная. В США делать нечего, они вроде отдохнуть от суеты хотят, в Канаде холодно… Дамиано вернулся к странам Центральной и Южной Америки, пробежал глазами по карте, ни за что не зацепился и продолжил поиски. Перелопатив кучу статей про достопримечательности, отели, рестораны и туристические маршруты, он понял, что копает куда-то не туда. Им не нужны пятизвёздочные отели и рестораны. По крайней мере, Итану-волку точно. Им нужно туда, где осталась первозданная природа, нетронутая человеком. Им нужно туда… …где Итан уже однажды был. Провёл там три счастливых года своего детства и очень хотел снова туда вернуться. Им нужно в Коста-Рику. Дамиано ощутил, как по рукам побежали мурашки от волнения и предвкушения. Но прежде чем хватать билеты на ближайший самолёт до Сан-Хосе, нужно было убедиться, что он не ошибается. Что это путешествие действительно сможет им помочь. За несколько часов он вдоль и поперёк изучил карту Коста-Рики, познакомился со всеми заповедниками и национальными парками, узнал, где живут коренные народы, чем занимаются и во что верят. Да так и замер, наткнувшись на небольшую статью, которая рассказывала про Чакена — бога спорта и плодородия, чьим звериным обличьем был… волк. Поклониться ему можно было в пещере недалеко от священного водопада Сан-Луис в заповеднике Монтеверде. Координат пещеры автор статьи не дал — якобы тот, кто достоин внимания Чакена, сам её найдёт. А случайным людям там делать нечего. Осознав своё неожиданное открытие, Дамиано отмер, прикинул, когда они смогут туда полететь, и занялся поиском билетов на нужные даты. Вик застукала Дамиано за покупкой тех самых билетов и, разумеется, всё поняла по-своему. Не так чтобы слишком далеко от истины, но Дамиано ту её воспитательную речь воспринял как исключительно обидную. — Это же не то, о чём я думаю? — поинтересовалась она, когда вчиталась в название пункта назначения. — Понятия не имею, о чём ты думаешь, я не телепат, — пожал плечами Дамиано, и с недовольным вздохом обернулся, когда по плечу прилетело нелёгкой, вообще-то, ладонью. — Отпуск, де Анжелис, слышала такое слово? Мы свободны, как плевок в полёте, хочу отдохнуть с Итаном подальше от вас. Она нахмурилась мигом, сверкнула взглядом серо-голубых глаз из-под растрёпанной чёлки. — И поэтому выбираешь Коста-Рику, в которой всё, что ты сможешь делать, это ныть, что кругом комары, мокро, джунгли страшные, и вообще, подайте мне вон ту лежаночку? Дамиано, мозги мне не еби, я слишком хорошо тебя знаю. Хочешь увезти Эдгара на другой конец планеты и уболтать его на ещё одну попытку завести волчат? Он, кажется, довольно чётко выразил свою позицию по этому вопросу. Ну да, Итан выразил. Не только ему, но потом и в присутствии Вик и Томаса, видимо, для того, чтобы не поднимали больше вслух эту тему. Дамиано те его слова честно помнил, хоть и вспоминал с содроганием и всякий раз мотал башкой, силясь прогнать мгновенно встающего перед глазами Итана в больничной палате. — А если я скажу, что знаю его лучше вас? — Я скажу, что ты мудак, — мигом ощерилась она, разве что шерсть дыбом не встала. — Не вздумай, ясно? Попробуешь навязать ему своё мнение, и я тебя в каких угодно джунглях найду и перегрызу глотку. Оставь его в покое, ясно? — Да блядь, Вик! — прокрутив её слова в голове пару раз, Дамиано сообразил, о чём она, и мигом ощетинился в ответ. — Что ты там напридумывала? Я не собираюсь принуждать Итана! Совсем с дуба рухнула, дура? — Сам дурак! У тебя же навязчивая идея похлеще, чем у самого Эдгара была! Давай, убеди меня, что не собрался в Коста-Рику только потому, что Итан оттуда, и может проникнуться духом предков и всяким таким, и радостно побежит плодить волчат. — В плечо впились её ногти, острые, и Дамиано дёрнулся, сбрасывая ладонь. Вскочил, глянул на неё исподлобья, умудрился въехать коленом в стол, когда отпрянул назад и выматерился. — Он не может родить здоровое потомство, Дамиано, смирись. Так бывает, что у людей, что у зверей. Или просто слишком рано, и всё решится само собой. Не лезь к нему с этой хернёй! — Я знаю! — в отчаянии рыкнул он, потому что да — Вик была права. В каждом своём слове, в каждом выводе. Не права была в другом — в причине такого решения. — А ещё я знаю, что ему больно. Он принял такое решение, и я его уважаю и ни за что — ни за что, слышишь! — не буду поднимать с ним эту тему и уж тем более заставлять. Не буду, Вик. Но ему больно, я знаю это. Больно смотреть на моих котят, на своих многодетных родственников. Ему больно, и я хочу ему помочь. Нам надо уехать. Ему — чтобы найти себя, чтобы ко мне вернулся тот Итан, которого я знаю. Мне — чтобы написать уже альбом, потому что то говно, что у нас есть, мы выпускать не станем. — Это ты так наши песни назвал? — возмущению Вик не было предела, да оно и логично — последние полгода отпахав как проклятый, не особо ждёшь оскорблений своего же творчества. — Это я так свои песни так назвал! — А мы, значит, сбоку постояли? Ты достал тянуть одеяло на себя, Дамиано! — А я о музыке ничего и не говорил. Но тексты — хуйня сопливая, и не говори, что тебе нравится! Ей не нравилось. А потому, полаявшись с ним ещё немного Вик, наконец, оттаяла и прижала его к своей груди. Она была такая тёплая, близкая и родная в тот момент, что Дамиано расчувствовался. Не заплакал, но ощутил себя почти ребёнком — беспомощным и слабым, неспособным справиться со свалившимися на него проблемами. На них всех. Поездку пришлось отложить дважды и почти на полгода — сперва Фабрицио, убедившись, что Итан оклемался, выпнул всех работать и докатывать тур. Потом пришлось записывать сингл, выдирая из запасов песню старых времён, когда ещё тянуло на что-то позлее и поагрессивнее. Дамиано не хотел, душа просила совсем иного, но Итан внезапно встал на сторону старины Фабри — мол, не собираюсь публично жаловаться и тебе не советую. Его можно было понять: как ни скрывайся, а слухи по Италии поползли, причём относительно правдивые перемешались с самыми дикими выдумками и в таком виде теперь гуляли по всем желтушкам юга Европы. И подтверждать хотя бы часть из них Итан не хотел. …Коста-Рика встретила их дождём, яркой зеленью и щебетом растревоженных непогодой невиданных прежде Дамиано птиц. Он даже расстроился — вот вам и отпуск, сладкая парочка, будете торчать теперь в какой-нибудь лачуге, укрытой пальмовыми листьями, и мечтать, когда эта пытка закончится и сменится родной Италией. Права была Вик — кроме расстройства ничего его тут не ждёт… — Чувствуешь? — глубоко втянув носом воздух, поинтересовался Итан, едва они вышли из арендованной машины под крупные капли дождя, лишь немного успокоившегося с того времени, что они добирались из аэропорта в выбранную ими деревушку. — Что? — Воздух другой. Пахнет лесом. И океаном. Дома не так. — А по-моему, тут пахнет только дождём, — проворчал Дамиано и вжал голову в плечи — по макушке попало каплей. — Фу, сырость! — Заметь, не я предложил поехать сюда, — мягко улыбнулся в ответ Итан, приблизившись, накинул ему на голову капюшон и, ухватив за запястье, потянул к багажнику — выгружать вещи. — Слушай, ты говорил, нас встретят, мы точно к нужному дому приехали? — Точно, это же не я у нас любитель заблудиться в пределах одной сцены! — отозвался Дамиано, но в телефон полез — блуждать по постепенно погружающейся в сумрак улице желания не было. Отыскав сохранённые фотки, ткнул телефоном в Итана. — Нет, тот дом. Наверное, хозяйка просто не хочет мокнуть под этой пакостью. Что ж, если он ошибся, то только наполовину: хозяйка, смуглокожая женщина с внушительной толщины косой, перекинутой через плечо, мокнуть может и не хотела, но встречать их вышла, едва он это сказал. Сперва она заговорила по-испански (Дамиано выхватил только пару знакомых слов), но потом, быстро поняв, что с языками у её посетителей не очень, перешла на нетвёрдый английский: — Вы не заблудились? Хорошо, — она мягко улыбнулась и махнула рукой налево. — Эта часть дома ваша. Если что-то будет нужно, можете звонить в любое время. Завтрак я подаю в восемь утра, но вы наверняка проголодаетесь раньше. Дамиано сперва не совсем понял, а потом, с трудом подсчитав в уме (ни математика, ни смена континентов никогда не были его сильной стороной), что в Риме, вообще-то, уже час ночи, трагически вздохнул. Опять придётся забыть о с трудом выпестованных человечьих привычках и жрать в ночи, как и положено всякому приличному коту. Итан, судя по его абсолютно ничего не выражающему лицу, ничего против ночного дожора не имел, как и против всей ситуации вообще. Он мягко улыбнулся хозяйке, пообещал, что «на второй завтрак мы уж точно явимся вовремя» и попросил показать им дом. Оценив перспективу душа на улице (зато аутентичненько, сам выбирал!) Дамиано снова вздохнул, но вслух решил уже не выпендриваться. Главное, что постель, в которую он затащил Итана, стоило только сбросить вещи прямо возле двери, была мягкой и вкусно пахла свежестью. Отпуск, мать его так.