От пристани печали кораблик наш отчалит

Кира расслабленно дышала рядом, пока Игорь невесомо вырисовывал ей на плече круги подушечкой большого пальца.   — Нам нужно поговорить, — наконец не выдержал он.   Кира мгновенно напряглась, собралась, словно готовая броситься на невидимого противника.   — Что-то случилось? — уточнила она и, получив отрицательный моток головой, продолжила. — Тогда о чем?   — У, — кратко резюмировал Игорь сумасшествие последних нескольких месяцев.   Космический пират, переживший клиническую смерть и чудом оказавшийся на пороге Космовета, вернувшиеся к нему дочь и жена. Весь этот затянувшийся процесс с амнистией из-за необходимости Звездной Федерации отсмотреть терабайты записей с оперативной памяти Вертера, засвидетельствовавшего сто лет будущего, которого никогда не было…   — Игорь…   — Ты же знаешь, — не дал ей договорить Игорь, — и все прекрасно видишь, не можешь не видеть. Это очень жестоко, Кира, а ты не настолько бесчувственная. У тебя есть сердце.   Кира обняла себя за плечи.   — И что ты прикажешь мне делать? Да, я все прекрасно вижу, Игорь, я же не слепая. Я просто никогда не думала, что он… что… — она замолчала и продолжила тише. — Я многим ему обязана. Он фактически… спас мне жизнь ценой своей и ничего не просит взамен, даже не считает, что я ему что-то должна. Он неправильный пират, мне кажется.   Оба невесело рассмеялись.   — Я люблю тебя, Игорь. Возможно, не так сильно, как десять лет назад, но…   — А если я не против? — Игорь протянул руку и откинул волнистый локон с ее лба. — Я доверяю тебе. И я доверяю У.   Кира неверующе уставилась на него.   — Мне просто… интересно, — пришлось признать.   — Та-а-к, —протянула она, удобно устроившись на боку и облизнувшись. — Интересно посмотреть?   — Поучаствовать.   Кира зажмурилась.   — Что? — не понял Игорь, который сам долго не знал, как вообще начать этот разговор. Ничего не мог поделать: тонул в ясных глазах и какой-то светлой улыбке изнутри, которая никак не могла принадлежать прожженному пирату.   — Игорь, все не так просто, как ты себе это представляешь, — вздохнула она. — За последние месяцы я поняла, что плохо знаю У, что я вообще его не знаю. Я всегда считала его наивным и недалеким, открытым для всех космическим волком, но он не такой.   Игорь и сам приуныл. За выяснением отношений они оба как-то задвинули наличие дома разыскиваемого по всем тринадцати галактикам пирата на второй план. Когда опомнились, Алиса уже радостно таскала его за собой за руку повсюду и твердо решила, что он остается у них жить. У никто не спрашивал, но он, казалось, не возражал и вообще позволял ей слишком многое, слишком многое спускал ей с рук.   Игорь начал оценивать, изучать — сказалась профдеформация. Детали были разбросаны на видном месте, но отказывались собираться в единый паззл. Кошмары, пусть у каждого свои, но общие часы в уютном молчании, которое прогоняло чувство всепоглощающего одиночества прочь. Рассказы У о местах, в которых Игорь никогда не был и вряд ли окажется, — такие яркие и без привычного уже смеха. Любовь У к готовке, которой он занялся всерьез, когда Игорь помог ему пересобрать нормальный функционирующий протез, способный двигаться и передавать ощущения. Когда понял, что У понимает почти все технические и медицинские нюансы, когда тот посмотрел своими невозможными глазами снизу вверх, и они казались еще ярче в свете флюоресцентных ламп… Игорь понял, что пропал.   Помнит, как с местным наркозом пошло не так примерно все, как пришлось уже по ходу операции менять дозировку, и он переборщил. Помнит мурашки по коже, когда узнал происхождение протеза и давно уже зажившего шрама на лице У. Сражение в школе для У было слишком давно, а для Киры несколько недель назад. Необходимость же изображать врагов перед Глотом в битве, победу в которой всецело приписали Кире, для обоих была в далеком прошлом.   Кира долго говорила в тот вечер. Про миссию и что была другой. Про У, который не отказал помочь — хотя она просила невозможного. Про чувства, которые она не замечала, когда он предложил показать ей все тринадцать галактик, а она согласилась, просто потому что была юной девушкой двадцати лет и никогда не была нигде, кроме Земли и Луны, куда ходил скорый поезд.   После этого Игорь стал замечать, сам того не желая, что У всегда тянулся к Кире, словно к солнцу. Чувства, чувства, чувства. У одного никуда не делись, пронесенные сквозь время, а у другой вспыхнули слишком поздно — на целых тридцать лет.   — Столько времени прошло, — словно прочитала его мысли Кира, — не могу же я просто в лоб предложить. Я правильно понимаю, что мы не только о сексе?   — Да, — Игорь ответил без каких-либо размышлений и даже не удивился, что само по себе вырвалось.   — Я… сама, хорошо? Осторожно.   «Осторожно» Киры имело весьма необычную реализацию.   Она, словно планета, вернулась и снова позволила спутнику вращаться вокруг себя. Отвечала на шутки У, и их словесные перепалки становились все отвязнее и интереснее, превращались во флирт на грани чего-то запретного. Постоянно касалась то плеча, то открытой полоски ничем не защищенной кожи на запястье — неизменно левом. Когда У о чем-то говорил, сидела, подперев рукой щеку, и совершенно наглым образом рассматривала его всего. Завела привычку, чмокнув Игоря в щеку за завтраком, прежде чем бежать на работу, оставлять свой поцелуй и У.   Тот… несколько дней моргал потерянно и не знал, что делать с новым порядком вещей. Слишком привык, что Кира — вот она, такая любимая и родная, но недосягаемая, далекая. Смотрел вопросительно на Игоря, но в ответ лишь получал загадочный взгляд — совсем как у Киры, изучающий, заинтересованный.   — Понимаешь, — одной ночью сказала ему Кира, — мы не можем просто поставить его перед фактом. Откуда это взялось? Должна быть какая-то почва.   И Игорь тоже начал действовать.   Удивился тому, как легко и приятно шутить с У на грани флирта, иногда все же переступая грань, которая оставалась запретной только для одного. Увлекся и не заметил, как, в отличие от жены, сам стал спутником, что наворачивает круги вокруг планеты под названием Весельчак У.   Прошло всего две недели, а казалось, что целая вечность. Недосказанность летала в воздухе, давила на Игоря; У же наоборот словно почувствовал твердую почву под ногами впервые за долгое время. Он, пусть и не до конца, раскрылся им, хотя Кира и считала, что лично она такого доверия не заслужила.   Решили действовать, когда Алиса отправится на экскурсию на другую планету и не будет мешать своими вопросами, которых накопилось немало.   Разлили вино по бокалам — кому для храбрости, а кому больше для эстетики и вкуса. Сердце в груди Игоря отбивало бешеный ритм: никто из них не мог предсказать реакции У. Захочет ли он возобновлять отношения с Кирой, или уже отболело и греет сердце воспоминаниями, а физическая тяга к ней осталась чем-то фантомным из прошлого? И что насчет него самого?   — У, я давно хотела спросить, — начала Кира, поймав его взгляд, когда уже давно убрали со стола и говорили ни о чем, — как ты?   — Я? — удивленно посмотрел на нее У. — Жив-здоров, не жалуюсь. — И помахал протезом в подтверждение своих слов. Не отличить от здоровой руки.   Игорь вздохнул. Иногда в этой жизни ничего не менялось.   — Она имела в виду: как тебе с нами? — пояснил он. — Это в каком-то смысле теперь и твой дом. Временный. Или…   Муж с женой переглянулись. Оба лишь закапывали себя глубже и теряли нить разговора, который так и не успели начать.   У либо не стал комментировать их поведение из вежливости, либо вовсе не заметил, как у них шалили нервы, увлеченный своими мыслями.   — Хорошо, — медленно сказал он, проворачивая бокал в руке. — Спокойно, как в тихой гавани. А я в ней не был… — нервный смешок, который он тут же заглушил, понимая его неуместность, но ничего не мог с собой поделать, — … слишком давно. Негде было бросить якорь, если вы понимаете. Скучаю по звездам, сто лет их не видел, — тут он позволил смешку вырваться наружу и замолчал.   Игорь с Кирой и забыли, что их с У разделяли сто лет страданий, боли и отчаяния, которые существовали теперь только в его памяти. Звезды, космос и свобода составляли все его существо, и не иметь даже возможности…   — А ты хотел бы? — немного резко спросила Кира. Боялась потерять то, что еще пока не обрела, но очень хотела.   — Если условия амнистии позволят, то да, конечно. Вы бы видели тринадцать галактик, это ни с чем не сравнить, а Млечный Пу…   — Я помню, — перебила его Кира, погруженная в воспоминания. На ее губах играла мягкая улыбка.   У наоборот померк и замолчал, опустив глаза.   — Но ты же вернешься? — спросил Игорь и мысленно обозвал себя дураком.   — Да, конечно, — У словно и не ожидал иного исхода событий. — В смысле я не хочу навязываться. Если вы будете меня ждать, я…   — Будем, — ответили они почти в голос.   Повисла неловкая пауза.   — Будем, У, конечно, — Кира отставила бокал, подошла вплотную, обогнув стол.   У смотрел на нее уже привычным взглядом снизу вверх, словно по обыкновению искал что-то, что все никак не мог найти все эти годы. Кира взяла его лицо в руки и долга стояла так, глядя прямо в глаза. Провела пальцами нежно по скулам с щетиной, огладила шрам, перечеркивающий лицо.   — Прости меня.   — За чт… — он не договорил.   Кира поцеловала его, накрыв его губы своими, и отдала дальнейшие события полностью под его контроль. У этот контроль брать не спешил: потянулся весь навстречу, не касаясь ее руками, отвечал на поцелуй нежно, искренне, медленно и чувственно, словно в памяти сохранить пытался.   — Кира, — предупреждающе произнес он севшим голосом.   Она попыталась поцеловать его снова, но он увернулся, и она смазано коснулась его щеки. Предприняла новую попытку, но У перехватил ее запястья руками — нежно и осторожно, рассчитывая силу, с ней всегда, но крепко, не вырваться.   — Пожалуйста, — тихо попросил, прикрыв глаза.   Кира печально посмотрела на него. Не пыталась освободиться, но дотянулась самыми кончиками пальцев до его запястьев. Он почему-то вздрогнул.   — Ты не так понял, — мягко сказала она. — Открой глаза, м?   У послушно посмотрел на нее. Не увидел ничего, кроме ее теплой и грустной улыбки. Его глаза, ярко блестевшие в теплом свете кухни, лихорадочно бегали по ее лицу. Он разжал хватку и устало уронил руки на колени.   — Я не понимаю.   Он так долго любил ее, что уже и забыл, что может быть не больно.   Кира зарылась пальцами ему в мягкие волосы, и он подался навстречу, словно бродячий кот, истосковавшийся по ласке.   — А Игорь, — наконец спросил он.   — А Игорь не против, — подал тот голос. — Посмотреть, поучаствовать.   Они не ожидали, что после этих слов У закроется и подберется, словно одна неосторожная фраза перечеркнула последние недели.   — Есть одна, — нервный, задушенный смешок, — проблема.   — У, перестань, — одернула его Кира. По всей видимости ей тоже не нравилась его привычка затыкать себя. — Что за проблема?   — Мы чем-то можем помочь? — предложил Игорь.   — Я так не могу, — У избегал смотреть им в глаза, — на один раз. Без чувств.   — А как можешь? — Кира не отступала, почуяв добычу.   — Навсегда, — ответил он, словно это было очевидно.   — Ну, так далеко я загадывать не берусь, — игриво произнесла Кира, накрутив его короткие волосы на палец. Пыталась выправить ход беседы, храни ее небесные силы.   — Ты не понимаешь, я не об этом, я… — У устало растёр лицо руками и серьезно посмотрел им в глаза. — Что вы знаете о моем виде?   — Э-э-э, — Игорь многозначительно почесал в затылке, напрягая память и лихорадочно вспоминая, что ему рассказывал У. — Планета Максимус на отшибе, в Звездной Федерации кодируется как Сигма-Дельта. После ядерной катастрофы не пригодна для жизни на поверхности, поэтому народ поселился под землей, работа в основном в шахтах, единственное месторождения тихониума и жизневия… Что всегда меня удивляло, знаешь, планета так далеко, но ресурсы для всей… Кхм. Вид… Я знаю, что твой вид не так часто можно встретить, да и держитесь вы обособленно. Насколько знаю, встретить мужских особей… прости, мужчин, редкость.   У облегченно выдохнул.   — У моего вида есть ряд… особенностей, но сейчас не об этом, — начал У. — Мы живем общинами по типу ваших городов, из-за низкой деторождаемости семьей называют двух… черт возьми, ладно, двух особей, которые решают вместе вести быт, строить семью, заводить детей. Чувства здесь не играют роли, иначе мы бы не выжили. Мы любим, конечно, но раз и навсегда.   — То есть…   — То есть да, что бы ты ни сделала, я никогда не смогу разлюбить тебя.   Кира пораженно опустилась на стул рядом. Ножка неприятно царапнула пол. Внезапно она ухватилась за какую-то мысль и едва не подпрыгнула на месте:   — Подожди, а Глот? — спросила она, и в ее тоне росло негодование. — Вы же столько лет были близки. К нему ты тоже чувствуешь привязанность? После всего, через что он заставил тебя пройти?   У беспомощно вскинул руки и выругался на родном языке.   — Да, чувствую! Я ничего не могу с этим поделать! Это не от меня зависит! — он нервно рассмеялся и снова попытался замолчать, задушив смешок где-то в горле.   Кира погладила его по плечу и оставила руку лежать на его руке, словно боясь, что он исчезнет.   — Я не пыталась тебя обвинять, — тихо объяснила она, — я просто хочу понять. Как это не зависит? Вообще?   — Я только раз решаю, — убито ответил он. — Потом да, вообще не зависит.   Повисла тяжелая пауза. Игорь подумал, о чем они его просят. Что под собой подразумевал для У невинный, казалось бы, поцелуй. Кира думала совсем о другом.   — Ты никогда мне об этом не рассказывал, — наконец произнесла она.   — Как-то к слову не приходилось, — ответил У, снова посмотрев на нее так, что у Игоря невольно защемило сердце. — В тот день я развея… Ты стояла, такая красивая, и улыбалась, ты помнишь? Ты сама подошла ко мне и начала разговор, сказала, что всегда мечтала увидеть тринадцать галактик, но никогда не была дальше Луны. И я сказал…   — «Хочешь, покажу?» — одними губами прошептала Кира.   — Ты сказала «да», — широко улыбнулся ей У. — И я решил, что буду тебя любить.   Кира закрыла лицо руками.   — Господи, — выдохнула, — я даже не знала. Я думала, что мы просто весело проводим время, У! Ты мне ничего не сказал! Когда мы встречались потом, я думала, что ты просто шутишь! Что это просто безвкусный и пошлый флирт!   — Про «Я буду любить тебя вечно»? — усмехнулся У, уворачиваясь от ее попытки залепить ему звонкую пощечину. — Прости, малышка, жаль тебя разочаровывать.   У перевел взгляд на Игоря в немом вопросе.   — Это не праздный интерес, — поправил тот очки, — ты правда мне очень нравишься, У.   У беспечно шмыгнул носом.   — Океюшки, — пожал плечами. И где только нахватался земных словечек.   — Что значит… — вскочила на ноги Кира. — Вот так просто?! У, ты с ума сошел!   — Да что опять не так? Вы же сами предложили!   Игорь устало снял очки. Еще никто не соглашался любить его так легко и навсегда. Что он мог сказать в ответ, что сделать?   Обошел стол с другой стороны, развернул на себя У, увлеченного жарким спором с Кирой на тему того, что он может, а что нет, и просто поцеловал его. Усвоив урок из поцелуя, которому стал свидетелем, был настойчивее, не устоял и улыбнулся, когда У не сопротивлялся, впустил. Внутри было непривычно горячо. Язык У вытворял невозможные вещи, видимо, длина позволяла. Хех, Игорь отметил этот любопытный факт на потом.   — Океюшки, — повторил Игорь, наконец отрываясь, чтобы вдохнуть.   Кира смерила его презрительным взглядом, который не сулил ничего хорошего.   — Если нет возражений, вечер можно продолжить более интересным образом, — предложил он, кивая в сторону спальни и за руку утягивая У за собой.   Кира последовала за ними. У мелко подрагивал от нетерпения: попытался поцеловать ее, но у нее были другие планы. Она толкнула его на кровать, и он послушно рухнул, удобно устроившись и оперевшись на локти, глядя на них сверху вниз.   — Ну что, приступим? — улыбнулся У, облизнувшись. — Да? Нет? Другое?   Кира на секунду задумалась, а потом принялась стягивать с себя одежду, бросая ее прямо на пол. Игорь последовал ее примеру. У переводил взгляд с одного на другую, не зная, на ком остановиться. По тому, как заерзал на кровати, Игорь понял, что кожаные брюки начали жать.   — Знаешь, Игорь, — хитро улыбнулась Кира, крадущимся шагом хищницы приближаясь к кровати, — наш дорогой У забыл упомянуть одну любопытную деталь.   По постели она пробралась к нему и поцеловала в шею: влажно и с языком. У хватило одного этого прикосновения, чтобы по телу пробежала сладкая дрожь, и он вскинул бедра.   — Когда он возбужден, — продолжала Кира, оглаживая запястья, — у него чувствительная кожа. Очень.   Игорь чувствовал, как внизу живота просыпается интерес.   — Насколько? — уточнил он.   — Гипер, — севшим, но оттого не менее бархатным голосом просипел У.   Обнаженные, они расположились по бокам от него и затихли на мгновение. В ярком освещении лихорадочно блестели его светлые глаза, а на щеках от возбуждения разлился голубой румянец.   Раздевали его в шесть рук, торопливо и наспех, отбрасывая мешающую одежду прочь. Хотелось коснуться кожи, услышать стон этим невозможным бархатистым объемным голосом.   — Это нужно проверить, — улыбнулся Игорь куда-то в шею, оставляя поцелуи между словами, а руками невесомо, едва касаясь, пробегая по ребрам.   Прямо под ними наткнулся на старый и давно затянувшийся рваный шрам обрубленной полоской, но У вздрогнул явно не от удовольствия, и Игорь переместил руку ниже, на живот. Ощутил сладкую дрожь, пробежавшую по всему телу У, когда Кира развела его бедра и принялась покрывать внутреннюю часть невесомыми поцелуями, вырисовывая ногтями причудливые узоры.   — Мне кажется, — пропела она, наблюдая, как его рука сползает все ниже и ниже, — что он сможет кончить от одних наших прикосновений, а, У? Сможешь?   У согласно закивал головой, зажмурившись. Не мог никак решить от оверстимуляции, хочет ближе и больше, или чтобы сладкое мучение прекратилось. Тяжело дышал, вместо смешков глушил гортанные стоны, а по груди от возбуждения разливалась синева.   Игорь эти стоны хотел услышать и сцеловать. Мозг не желал отключаться даже сейчас, подкидывая мысли о том, что сто лет в розыске бесследно не проходят, что У научился любой звук — будь крик боли или смешок, смех от простой радости, что еще один день прошел, — давить на корню. Хотел попросить У не сдерживаться, но не стал. Не сейчас. Постепенно, как дошли до этого сладкого момента. Не мог никогда представить, что так хорошо может быть от простого желания доставить удовольствие другому. У умел пробуждать в душе самые внезапные и неожиданные порывы.   Игорь просмотрел момент, когда У ужом взвился в его руках: Кира пустила в ход язык. Игорь решил не отставать: провел по шее и спустился ниже на ключицы, вылизывая ямочки и отсчитывая удары двух сердец в груди по нервно бившейся венке.   У вздрогнул, прогнулся в спине, но Кира не останавливалась, и Игорь последовал ее примеру.   — Я предлагаю считать, — пропела она, на секунду отрываясь от бедра перед самым своим носом, чтобы провести невесомо по ребрам. С ее стороны шрама не было. — Раз.   Множественные оргазмы? Интересно.   Два. Три. Четыре.   На шестом У больше не мог сдерживать стоны. Игорь боялся кончить от одного звука: гортанные, влажные, раскатистые низким бархатным голосом.   На десятом Игорь понял, что сладкое наслаждение больше напоминало пытку: Кира собирала слезы исступления подушечками пальцев прямо с ресниц, шептала чепуху на ухо, обводя раковину языком, а второй рукой пролезла и гладила между лопаток. У уже давно отставил попытки отстраниться, лишь дышал сипло и тяжело, полностью в их власти. От зацелованных, опухших, слегла лиловых губ было не оторваться.   — Еще один раз, — тяжело дыша, попросила она, — всего один.   Игорь чувствовал, как разметались по плечам распущенные волосы, думал о том, что, должно быть, щекочут чувствительную кожу.   Скрутил бисеринку соска в пальцах и посмотрел прямо в заплаканные, опухшие от слез глаза:   — Для нас.   У в очередной раз выгнулся, прогнувшись в спине и болезненно поморщившись. Игорь подполз к изголовью кровати, завороженно глядя на то, как Кира совершенно собственнически положила руку на напряженные мышцы пресса и начала успокаивающе гладить его по голове, ероша волосы на макушке.   — Ну все-все, — тихо шептала она. — Мы больше не будем.   У что-то промычал, уткнувшись носом в ее волосы, разметавшиеся по постели. Кира звонко рассмеялась.   Игорь на пробу провел кончиками пальцев по плечу. Не получив реакции, осмелел и провел рукой, ощущая сопротивление мышц. С возбуждением, по всей видимости, отступала и чувствительность.     *     Игорь думал о своем. Между ними, уткнувшись лицом прямо в постель, сопел У. Пальцы Киры продолжали нежно перебирать кроткие волосы на его затылке.   — Я никогда не видела его таким расслабленным, — прошептала она.   Или таким счастливым? Мог ли он чувствовать, когда ему отвечали взаимностью? Мог ли знать, какие чувства был способен разбудить в чужой душе? Или он действительно вот так просто вверял свое сердце в чужие руки? Поэтому ли смотрел настороженно, пока не услышал, что они практически ничего не знают о его виде? По той же самой причине ли они все, вырвавшись, обрекали себя на одиночество в самых удаленных уголках галактик, опасаясь, что кто-то воспользуется тем, над чем они не имеют контроля? Знал ли об этом Глот? И если да, то как далеко мог зайти?   Игорь невесомо поцеловал У в висок. Тот смешно сморщился во сне и зарылся в простыни глубже. Надо будет купить одеяло побольше, подумал Игорь, и еще одну подушку. Надо…   — Нам надо поговорить, — сказал он Кире, и прочитал немое согласие в ее взгляде.   Нужно обязательно спросить, что еще У посчитал неважным и незначительным, чтобы не сделать ему больно. С него хватит.