Неправильная муза

«Всё! В пизду, нахуй, нахуй, нахуй!!! Отмучились, ебанный тур закончился!» — то ли в шутку, то ли с искренним негодованием кричал Дэйв, заваливаясь в гримерку. «Нет, братан, ты видел, что творят эти британцы, они же дикие? — брюнет возмущенно зашагал по комнате, пытаясь стянуть с себя мокрую футболку: «Тейлор, мать твою за ногу, помоги, видишь я застрял» Блондин, который к этому времени успел вальяжно раскинуться на диване и закурить джойнт не спешил помочь товарищу. Его всегда веселила бурная реакция Дэйва на простые житейские мелочи. «Говнюк, сам справился!» — победоносно прокричал Дэйв и шутливо кинул потную футболка в сторону Тейлора. Тот ловко увернулся и принялся скручивать второй джойнт для товарища. «Да, публика конечно так себе, мне не показалось, какая-то баба и правда кинула в тебя стакан пива?» — блондин засмеялся, передавая косяк товарищу. «Да, представь, прямо в лицо, полный пиздец», — Дэйв затянулся и прилег на диван, закинув голову на подлокотник. Тейлор подошел к мини-бару и достал две бутылки пива: «Пойдем в Marquee? Нас позвал Чад из Chili Peppers, у них завтра концерт в Альберт Холле» Грол недовольно поморщился, докурил косяк и сказал: «Хуй с ними, никуда не хочу, мы с перцами и так постоянно пересекаемся, чего я там не слышал и не видел?». Тейлор знал, что Дэйва придется поуламывать на ночную вылазку и специально приберег козыри: «Там еще Игги будет и твои любимые финны». «О, а вот это уже интересно, финны заебатые ребята! Когда мы видели их последний раз? Года два назад?» — Дэйв заметно оживился и даже начал вспоминать, осталась ли у него в отеле хотя бы пара приличных футболок. «Да, забавные, — Тейлор довольно улыбнулся, встал с дивана и начал собираться. — Тогда через два часа в Marquee.Я пошел, обещал позвонить Элисон, пока в Америке еще утро». Оставшись один в гримерке, Дэйв прикрыл глаза, скрестил руки на груди и почувствовал легкий тремор во всем теле. Встреча с финнами всегда была для него особенным событием, сам не понимая почему, он испытывал к ним самые искренние теплые чувства, особенно к Вало. В нём было то, что он так ценил в этой жизни, но не мог дать себе сам: умение передать бесконечную красоту страданий и боли одной нотой, одной строчкой. Полумраком, полушепотом, не делая никаких резких движений. Красота боли — самое ценное, что было для Дэйва в этой жизни. Ни талант, ни деньги, ни слава, ни перед чем из этого он не был готов упасть на колени и плакать. Лишь красота боли считалась им высшим даром, который может быть в человеческой природе. Думая об этом, он еле слышно начал напевать When love and death embrace: «Чертовски хорошая песня, чертовски сильный голос», — с этими словами он бодро встал с дивана, подошел к зеркалу, накинул косуху на голое тело и застегнул ее по самое горло. Футболку, облитую пивом он решил выкинуть. Грол довольно улыбнулся своему отражению в зеркале и двинул в сторону отеля, включив на своем IPod песни HIM. Через три часа Дэйв подходил к назначенному месту, он бодро шел по узким и темным улицам старого Лондона, курил джойнт и был очень доволен собой. Вечер складывался идеально: он планово опаздывал на час, а на телефоне было пять пропущенных от Тейлорa и Чада. Он всегда любил приходить последним и забирать всё внимание на себя. Со стороны малознакомым людям казалось, что все его маленькие выходки, иррациональные и экспрессивные реакции — игра на публику, коммерческий образ. Но это было далеко не так, эти добрые поверхностные радости действительно были его искренним порывом, его самостью и его защитой.Понятным способом скрыть от мира ту полупрозрачную, еле заметную, но самую важную часть своей души, в которой пряталась нежность, слабость, романтизм и попытки найти свой настоящий дом хоть где-то, хоть в ком-то. Подойдя к бару, он со всей силы навалился на многовековую тяжелую дверь. Дубовое дерево, висевшее на ржавых медных петлях нехотя и скрипуче двинулось под весом его тела. В такие вечера похождений по старым европейским пабам, чей покой сторожили двухметровые деревянные стражи, ему всегда казалось, что они до сих пор висят лишь в качестве оберега от американцев, которые отродясь не видели здание старше ста лет. Он не успел улыбнуться этой шутливой мысли, как перед ним открылся уютный мир, таивший в себе столетние секреты джентльменов и рабочих, музыкантов и выпивох, проституток и благочестивых дам. Мягкий желтый свет, запах свежего пива и традиционной британский кухни теплой волной окутали его тело. Американец почувствовал себя героем одного из романов Толкиена, и отметил, что для полного погружения в мир Средиземья не хватало только неземного существа рядом. Дэйв окинул просторный зал и сразу же увидел ожидающую его компанию: «Хотя, Вало отлично подошел бы на роль то ли нефилима, то ли антихриста. Нет, ну все же этот мужик просто уникально красив», — в этот момент, его тело охватил легкий тремор, а сердце начало биться чуть сильнее. Грол испугался такой реакции и для самоуспокоения проговорил про себя: «Ну я бы так подумал, если бы был бабой». Он смотрел на приятелей и ловил себя на мысли: «Как же круто, вон там сидят настоящие легенды, лучшие музыканты своего поколения и ты среди них, чувак, представляешь». Он уверенным шагом двинулся к своему столику, прикидывая, что же можно отчебучить, чтобы задать нужный градус этой посиделке. «Да хер с ним, погнали», — с этой мыслью Дэйв упал на плечи мирно сидевшего и попивавшего пиво Вилле и очень медленно и нарочито мерзко лизнул его щеку. «Твою мать, Грол ты чего творишь!» — Вало вскочил от неожиданности и чуть не опрокинул на себя пинту тёмного. Сидевшие за столом рокеры расхохотались. Дэйв расплылся в довольной улыбке, ему льстило, что перформанс получил должное одобрение. «Вилле, это не дело, тебя же предупреждали, что я буду, чего не побрился, пташка?», — американец громко расхохотался и примирительно похлопал финна по плечу. Вало ответил крепкими дружескими объятиями и сквозь хохот сказал: «Да черт возьми, я чуть не умер, думал это очередная фанатка. Представляешь, мы вчера стояли с Бёртоном в лобби отеля и какая-то безумная девка подбежала ко мне и огромными ножницами отрезала прядь волос» — рассказ Вилле сопровождался активной жестикуляцией -«Она смеялась как полоумная и смотрела на меня не моргая, жуть просто!». История Вало заставила шуметь музыкантов ещё сильнее, каждый, сидевший за столом имел в своем запасе парочку похожих историй. Время шло, мужчины галдели, пиво лилось рекой, сигаретный дым стоял плотной пеленой над их столом и хоть как-то спасал от назойливого женского внимания. В тот вечер Вало специально поставил дополнительный стул рядом с собой, он знал, что Грол как обычно опоздает. Они виделись третий или четвертый раз в жизни, иногда отправляли друг-другу поздравительные имейлы, их точно нельзя было назвать близкими друзьями. Но каждый раз, встречаясь в шумных компаниях, между ними возникала какая-то невидимая связь. Вало всегда притягивал этот жизнерадостный высокий мужчина. Не смотря на всю легкость Дэйва, Вилле видел в нем скрытый нерв, большую драму. Пережить популярность в раннем возрасте, смерть лучшего друга от зависимости, побороть свою страсть к наркотикам и добраться до вершины. Это требовало большого труда и самоотдачи. Все сидевшие за столом обращали внимание, что при любой удобной возможности эти двое обязательно перешепчутся между собой, выйдут покурить только вдвоем. Игги Поп, пользуясь своим статусом, никогда не упускал возможность подколоть музыкантов за их излишнюю заинтересованность друг в друге. Самый юный в компании Вало не мог скрыть свое смущение, покрывался пунцовыми пятнами и пытался агрессивно и неуместно отшутиться. После каждой такой шутки Вилле ловил себя на мысли: «А что если я так реагирую, потому что в этом есть доля правды?» — спрашивая себя и пытаясь проверить истинность утверждения молодой нефилим представил в своей голове порно-сцены с участием себя и американского идола. «Ой, нет, точно нет, может страстный пьяный полушутливый поцелуй, ну это максимум», — финн брезгливо поморщился, от чего привлек на себя внимание Грола. «Дружище, ты чего? Пиво уже не лезет?» — почти с материнской настороженностью спросил Дэйв. «Нет, уж, я вас всех перепью этой ночью!» — Вилле демонстративно сделал большой глоток и подметил про себя, что ему приятна такая забота в его адрес. Ближе к двум часам ночи бар начал пустеть, пиво уже не лезло ни в кого из сидящих за столом, а байки из туров пошли по второму кругу. «Мужики, не знаю, как вы, а мы с Энтони всё. Пора, завтра тем более концерт играть», — пьяным и веселым голосом сказал Чад Смит из Chili Peppers, отсчитывая купюры. — «Так, убирайте деньги, счет с нас, вы двое еще сильно бедные — он показал в сторону Тейлора и Дэйва, ты, Игги, сильно крутой. — А вы сильно молодые», — он дружески похлопал по плечам ребят из HIM и двинулся в сторону выхода. Оставшиеся за столом мужчины попрощались друг с другом и только Вало был предан своему месту: «Ребят, я еще посижу, недостаточно насмотрелся на растрепанных девах», — закончил он, рассмеявшись фирменным дьявольским смехом. После этих слов в груди Дэйва появился непонятный импульс, который подсказывал ему, что он должен остаться: «Не против, если составлю компанию? А то дома ждет беременная ворчливая жена. Видом растрепанных девок насладиться не помешает», — на его шутку мужчины отреагировали одобрительным смехом. «Всегда пожалуйста», — молодой финн игриво посмотрел на Грола. На самом деле, он просто хотел побыть немного наедине с собой и подумать о разорванной помолвке, темпераментной Йоне и боли от ожога, который он сам себе причинил сегодня утром. Выйдя покурить на балкон гостиничного номера, Вало долго рассматривал аккуратную татуировку в виде буквы J на безымянном пальце левой руки, которая служила помолвочным кольцом. «Йонна, слушай, катись к черту», — с этими мыслями Вилле затушил сигарету прямо о свой палец, прикусил губу от боли, но испытал удовлетворение. Никакой татуировки не было, на её месте красовался ожог. Следующие полчаса они были единственными посетителями старого паба. Большую часть времени они молча курили и перекидывались дежурными комментариями в адрес бармена. Вилле был сосредоточен на диалоге внутреннем и пытался понять: что было общего между его женщинами? Что его привлекало в них? И что в них было такого, что каждый раз обрекало его попытки жить «долго и счастливо» на провал. Его рассуждения прервал дежурный вопрос Дэйва: «Как концерт прошел? Я слышал, это ваша самая успешная пластинка», — американец сам не понял, зачем это спросил. Ему бы хотелось поговорить с Вало о более высоких и интересных вещах. «Отгадай, как может пройти концерт молодой европейской группы, когда сразу после нее в город приезжают Foo Fighters, Chili Peppers и Игги Поп?», — Вало расстроено потупил глаза в пол. «Мужик, всратые правила индустрии, к черту их, вы музыканты с большой буквы», — Дэйв вспомнил это досадное чувство, какого это играть в один день с более популярными группами. Не смотря на то, что Вилле был всего на 7 лет младше Грола, пил больше всех, пьянел медленнее всех, на своих аристократичных плечах мог дотащить в отель Миге, сто килограммового высоченного басиста HIM. Вало воспринимался им, как существо совсем юное, нежное, требующее постоянной заботы и поддержки. «Слушай, а давай поиграем, раз никого нет?», — финн вопросительно глянул на бармена и кивнул в сторону гитары. Тот в ответ одобрительно показал большой палец. Дэйв наблюдал за худым, высоким силуэтом Вало. Не смотря на то, что Грол был достаточно рослым мужчиной, юноша был заметно выше него: «Твою мать, какой грациозный, подонок, прямо как лань». Вилле взял акустическую гитару, уселся на край сцены и спросил: «Что петь будем?» Дэйв еще не до конца отошел от красоты увиденного и на автомате сказал: «Давай Джонни Кэша?». В это же мгновение баритон Вало запел: «Don't know that I will But until I can find me The girl who'll stay And won't play games behind me I'll be what I am A solitary man, solitary man.» Грол заворожено слушал мрачный баритон и подпевал время от времени товарищу, как только они закончили, он иронично выдал: «Проблемы с девчонкой?» «Ага, с бывшей невестой. Да в жопу её», — Вало закурил и жестом подозвал Дэйва к себе. Американец послушно подошел и уселся рядом на сцену: «Да, женщины дело сложное». «Вот слушай, ты женат, у тебя даже дети есть. Ты правда каждый день чувствуешь любовь? Правда каждый день душа на месте?» — Вало с детским интересом заглянул в карие глаза Дэйва. «Да хрен его знает, когда я дома, вроде да. А когда в туре, понимаю, что сердце хочет другого. Понимаешь, жена это жена, она для ментальной чистоты нужна. Чтобы ты о мирских вещах думал. А вот муза, она должна другой быть: тонкой, загадочной, романтичной и найти это в одной женщине почти нереально», — закончив, Грол удивился своей искренности и смущенно подметил, что все качества музы он находил в своём собеседнике. Вало саркастично улыбнулся: «Забавно, как ты о жене говоришь, как настоящий консервативный американец. Мне кажется, женщина в первую очередь для красок жизни нужна, добавлять в неё чего-то сумасшедшего и яркого», — в этот момент финна осенило: все его женщины не были лишены очаровательной придури, но совершенно не умели её контролировать. Придурь эта со временем становилась злая, черная и деструктивная. Вало в свою очередь неловко подумал о том, что сумасшествие и легкость Дэйва носили созидательный и миролюбивый характер. Следующие пару мгновений мужчины молча курили и каждый пытался понять: может ли муза существовать вне рамок гендера и сексуального влечения. Конечно же, никто из них не осмелился подумать об этом вслух. Неловкое молчание прервал Грол: «Так, теперь моя очередь играть, заказывай, что хочешь». «Давай АББУ?!», — радостно скомандовал Вилле, я знаю, ты фанат. Так они коротали время в ожидании рассвета, по очереди играя то, что придет в голову. С первыми лучами солнца мужчины поймали такси и разъехались в разные части города, пытаясь ответить себе на один непростой вопрос: «Что означает этот внутренний трепет?».