Рассвет

      Робб не помнил ни единого дня, когда не любил бы Сансу, свою прекрасную кузину. Они были вместе с первых дней, — появились на свет с разницей всего в половину луны. Они делили одну колыбель, одну кормилицу, одну кровь, ведь их матери были сёстрами-двойняшками, а отцы родными братьями. Санса родилась у Миры Талли и Брандона Старка, который буквально выкрал вторую дочь лорда Хостера и взял ее в жены пред ликом чардрева, пока все праздновали союз Эддарда и Кейтлин, устроенный лордом Рикардом.       Никто не знал, что пока все внимание было сосредоточено на взаимодействии будущих супругов, рядом развивался другой роман, окончившийся тайной свадьбой и огромным скандалом. Хостер Талли рвал и метал, Рикард Старк ходил мрачнее тучи, но супруги уже успели разделить брачное ложе и что-то сделать было невозможно.       Мать всегда говорила Роббу, когда он вырос достаточно, чтоб понимать ее, что не видела сестру счастливее, чем в те короткие две луны, которые она провела рядом с необузданным и резким Брандоном, которого сама Кейтлин побаивалась.       Кто знает, как повернулась бы жизнь волчьего семейства, если б Мира узнала о том, что понесла на несколько дней раньше. Возможно, ее лорд-супруг был бы осторожнее или рассудительнее, но первые признаки скорого пополнения появились уже после того, как Рейгар украл Лианну, а Брандон отправился в Королевскую Гавань, откуда не вернулся. Мира чахла от горя и тревоги, и сумела продержаться лишь до родов, подарив миру совсем крошечную девочку, на макушке которой огнем полыхал огненно-рыжий пучок волосиков. Даже младенец не смог дать ей силы, чтоб жить дальше и молодая мать сдалась на милость пожиравшей ее родильной горячке. Мира лишь успела наречь дочь именем Санса и взять с сестры, с которой была невероятно близка, обещание воспитать ее как свою собственную.       Леди Кейтлин, в одночасье ставшая единственной леди Старк, с первых дней, когда взяла на руки племянницу, не делала различий между Сансой и Роббом. Не делал различий и Эддард, вернувшийся в Винтерфелл через два долгих года после того, как покинул его, оставляя на хозяйстве младшего брата и двух молодых женщин.       Тихий волк вернулся не один, а с телом сестры и мальчиком, который был немного младше Робба и Сансы, которого нарёк Джоном, в честь лорда Долины. Он объявил, что его бастард будет жить в Винтерфелле, чем сломал тщательно выращиваемую привязанность к незнакомому, по факту, мужчине в леди Кейтлин. Расти бы Джону в ненависти, если б не Санса. Она каким-то невероятным образом сумела примирить тетку, которую считала матерью и кузена, дав ему шанс на более счастливое детство. Бывшая Талли не полюбила мальчика, как племянницу, но и ненависть к нему утихла, сменившись осторожной привязанностью. А вместе с этим начали выправляться и отношения между супругами.       Робб считал, что это были счастливые времена, ведь рядом была Санса, его личное солнце, светившее только для него. Они вместе играли, учились и исследовали замок. По мере того, как они взрослели, а семья становилась больше, кузенов стали разделять. Робб тренировался с деревянным мечом, луком и кинжалами, а Санса училась шить и вышивать под строгим взглядом леди Бет из дома Флинтов, которую приставили к ней. Кейтлин настаивала на септе, но Эддард все же смог убедить жену, что их дочь — кровь от крови Севера и воспитание должна была получить соответствующее. Леди Бет безжалостно муштровала свою подопечную, всесторонне развивая девочку. Так в ее расписании появились не только часы, отведенные ученью с мейстером Лювином или рукоделию, но и верховой езде, стрельбе из лука и самозащите.       Их всегда было трое, — Робб, Санса и Джон, — но по достижению двенадцатых именин Эддард отправил детей в разные дома на воспитание, как того требовали традиции. Лорд Хостер, отец Кейтлин и Миры, просил прислать ему кого-то из старших внуков, но Старк все же решил отдать предпочтение северным домам. Так Робб уехал в Кархолд к Рикарду Карстарку, Джон в Последний Очаг, под очи Большого Джона Амбера, а путь Сансы лежал на Медвежий остров, к леди Мейдж Мормонт, у которой было пятеро дочерей.       Долгие четыре года они могли позволить себе общаться только при посредничестве воронов, которые постоянно летали из одного конца региона в другой, неся ценные послания. Джон писал о суровой части Севера, об уроках, которые давал ему лорд Амбер, о поездках на Стену. Писал о том, что скучает по брату и сестре и о том, что его впервые настигло чувство влюблённости в дочь мастера над оружием Последнего очага. Джон писал почти одно и то же обоим адресатам, а вот письма Робба и Сансы друг другу и брату все же отличались.       Робб отчетливо помнил день, когда понял, что никогда не отпустит Сансу и не позволит ей стать чьей-то женой. Это был праздник урожая, который в этом году проводили в Белой Гавани и все дома Севера стянулись во владения Мандерли. С момента отъезда детей из дома, прошло два года и все эти луны они не виделись, хотя по очереди и навестили Винтерфелл. Робб, прибывший вместе с лордом Карстарком и его детьми, ждал появления семьи, догадываясь, что любимая кузина прибудет вместе с ними, но к тому, как она изменилась, готов не был.       Санса всегда, еще в детстве, славилась тем самым нравом, который лорд Эддард называл горячей волчьей кровью, которая текла в том числе и в отце девушки, но воспитание все же накладывало на ее поведение определённые ограничения, которые пропали после двух лет в компании медведиц. Эта Старк въехала в ворота замка на чёрном как смоль коне, — подарке Амбера на ее последние именины, — и буквально пронзила Робба взглядом своих голубых глаз, в которых плясало шальное пламя. Наследник едва удержался от того, чтоб сделать что-то глупое и поспешил поприветствовать всех членов семьи, за исключением Джона, который путешествовал вместе с Амберами. Вот только куда бы он не пошел, взгляд Сансы следовал за ним.       Именно там, в Белой гавани кузены впервые поддались чувствам и неловко и неумело поцеловались, скрывшись ото всех в тишине коридоров замка. Две недели пролетели как один миг, дав молодым сердцам время для закрепления связи, и тем печальнее было расставание.       Робб мог до глубокой ночи писать Сансе трогательные письма, которые привязывал к лапке ворона лично, чтоб не прочитал мейстер. Ответы он хранил в простой шкатулке, которую купил на рынке только потому, что она имела замочек. Ключ висел на шее парня, спрятанный в медальоне, в который его возлюбленная вложила свернутый в кольцо локон. Возможно, она и не вздыхала над романами и балладами, как, например, Винафрид Мандерли или Элис Карстарк, но некая романтичность была ей присуща, не смотря на закалившийся под рукой Мейдж Мормонт характер.       Возвращение в Винтерфелл, уже окончательное, стало для Робба пыткой, но не потому, что он не рвался домой, а потому что путешествие через земли Севера длилось слишком долго, но все недовольство будто рукой сняло, когда его встретила шестнадцатилетняя Санса, более не напоминавшая нескладного олененка, а превратившаяся в настоящую волчицу. Робб с трудом высидел приветственный пир, устроенный в честь возвращения всех детей, и едва родители скрылись за дверями общих покоев прокрался в комнату кузины.       Пара не пересекала определенной черты, не смотря на то, что отсутствие девичества в первую брачную ночь можно было либо скрыть, либо объяснить увлечением девушки верховой ездой. Но они не спешили, предпочитая медленно узнавать друг друга и самих себя. Робб уже начал подбирать слова для разговора с отцом о помолвке, зная, что если лорд Эддард откажет, то он поступит как когда-то поступил дядя Бенджен. Найти пару свидетелей было бы не проблемой, а потом никто ничего сделать бы не смог, но в его планы вмешался один единственный ворон.       Король ехал на Север, а с ним ехала и королева и наследный принц.