let the world burn

— Ну, может еще встретимся? Встретимся, когда пойдет дождь… — с надеждой в голосе шепчет Хенджин, смотря куда-то вдаль, на тот берег. Ветер сегодня был теплый, нежно ласкал заплаканные лица двух парней. — Вот бы дождь лил вечно, — у Феликса голос дрожит и руки трясутся. Хенджин сжимает родные ладони в своих и целует каждый сантиметр. Сердце разрывается, обливается кровью из-за нарастающей тоски. Возможно, это последняя их встреча, но они будут ждать и верить, что увидятся снова. Все это так глупо. Нет, конечно, они не расстанутся, продолжат писать и звонить друг другу каждую свободную минуту, постараются сохранить свою любовь до последнего. Быть может, даже до конца жизни. На прощание они будут обниматься несколько часов, до боли сжимая одежду на спине. Но эта боль ничтожна по сравнению с тем, как наружу рвется душа, желая покинуть тело и слиться с другой воедино, отправляясь куда подальше отсюда, от злых и жадных людей, от несправедливости этого города и мира, от обстоятельств, которые решили, что могут вершить судьбы двух любящих сердец. Феликса забирает отец в другую страну по работе. Он считает, что сыну необходимо срочно углубиться в бизнес, ведь мужчина не молодеет, а доверить это дело больше некому. Там они провели три года, Ликс истосковался по родным прикосновениям любимого человека, который был за тысячи километров от него. Это было самой настоящей пыткой, но парни ждали встречи больше всего на свете. Пока не случилось то, что разрушило их жизни окончательно. — Мы возвращаемся в Сеул, — сказал тогда отец, и Феликс уж было обрадовался. — Семья Бан предлагает очень выгодную сделку, поэтому ты выйдешь замуж за их сына. И это не обсуждается. Ли закатил самую настоящую истерику, он даже порывался как можно сильнее ударить отца, но понимал, что все бесполезно. Мужчина может изменить свое решение только тогда, когда Феликс умрет. Кричать бесполезно, молить о том, чтобы он передумал, тоже. Парень падает на колени и рыдает так несколько часов. Плевать он хотел, если перепугал этим весь персонал в доме, пусть полюбуются, какой их уважаемый господин Ли зверь. Сердце будто вырывают из груди цепкие грязные лапы и разрывают на мелкие кусочки прямо перед носом Феликса. Он рыдает громко, больно, долго. Его начинает тошнить от всего, от отца, от этого дома, от этого города, от семьи Бан, от ситуации, от себя. Возможно, он хотел бы умереть прямо сейчас, как можно скорее, но сильная любовь к Хенджину останавливала его. Она окутывала разодранное в клочья сердце своими нежными ладонями, собирая его снова по кусочкам. Она оставляла нежные поцелуи на заплаканных щеках и утягивала в мягкие объятия, обвивая все тело, как одеяло. Феликс убегает к себе в комнату, чтобы позвонить Хенджину, потому что только начал успокаиваться, но слышит вслед слова отца. — Можешь попрощаться со своим Хваном, кстати. Тебе будет запрещено общаться с ним даже через телефон, потому что переписки будут отслеживаться, а на улице тебя могут заметить люди. Нам не нужны проблемы с прессой. Собирай вещи, завтра в обед уезжаем. Окей, последняя надежда была успешно выброшена в мусорку, к горлу подкрался большущий ком тошноты и попросился наружу. К счастью, Ликс успел добежать до ванной. Так над ним еще не издевался никто и никогда. Он искренне не понимал, как его родному отцу может быть настолько плевать на него. Рыдать сил не осталось, поэтому по щекам просто продолжали течь слезы еще долгое время, пока те же грязные цепкие лапы вернулись и стали вытягивать душу из груди Ликса тонкими нитями. Тело не слушалось, но юноша из последних сил берет телефон, набирая давно заученный номер. Гудки давят на мозг, Ли даже не посмотрел на время. Сил нет держать глаза открытыми, но нужно. — Малыш? Что случилось? Хэй, Ликси, почему ты молчишь? — он даже не успел понять, что Хенджин уже ответил на звонок. — Хенджинни… — единственное, что удается выдавить из себя, прежде чем уродливые всхлипы снова наполнят комнату. Как же ему хочется, чтобы Хван просто оказался здесь прямо сейчас. Он бы уже бросился обнимать Феликса, гладить по волосам и целовать в макушку — Ангел, ты пугаешь меня, что случилось? Постарайся успокоиться и рассказать мне все по порядку, я подожду, — где-то по ту сторону телефона парень обеспокоенно сел на кровати, окончательно просыпаясь. Время в Сеуле было действительно позднее. — Я… Я вернусь домой завтра, но… Отец сказал… — Феликс хочет продолжить, но как только открывает рот, снова всхлипывает. Его сильно морозит. — Он сказал, что я больше не имею права писать и звонить тебе, потому что телефон будут отслеживать, а еще я не могу видеться с тобой, потому что нас заметит пресса и наша компания потерпит крах. Я ненавижу его, ненавижу, Хенджин! — Ли замахивается и скидывает ночник с тумбочки, позволяя ему разлететься вдребезги. — Тише, тише, малыш. Почему он так сказал? Что не так? — Хван и вправду сам мечтает оказаться рядом и помочь своему мальчику успокоиться. — Меня выдают замуж за Кристофера из семьи Бан. Конечно же никого не волнует мое мнение! Хенджин, я не знаю, что мне делать… Он сказал, что убьет меня, если я посмею сбежать. Найдет и убьет. Я не хочу этого, я не хочу жить без тебя, я люблю тебя! Хенджин плачет тихо, пытаясь понять, что все это не шутка, что это не бредовый сон и он не проснется сейчас в холодном поту. Нужно быть сильным. Ради Феликса нужно быть сильным, быть его опорой и надеждой. — Я тоже люблю тебя, мой ангел. Мы не сможем увидеться даже один раз, когда ты приедешь? — тихо спрашивает Хван, будто боясь спугнуть что-то, что бережет их любовь уже столько лет. — Нет… Мы сразу же едем в дом к этой тупой семье. Мне не дадут жить. Меня лишат воздуха, — Феликс прекрасно понимает, что ему не одному плохо сейчас. И будет плохо потом. Вероятно, всю оставшуюся жизнь. Он не может представить, как сильно. — Мне жаль, ангел. Я не хочу, чтобы твой же отец тебя прикончил, поэтому мы будем вынуждены подчиниться? Не знаю, как долго мы протянем так, но пожалуйста… Я всегда буду ждать тебя, хорошо? Ты знаешь, где найти меня. Пожалуйста, оставайся в живых, ладно? Ликси, пообещай мне, что продолжишь жить, — голос Хенджина все же срывается, он давит слезы, но выходит очень плохо. Каким бы сильным он ни был, сегодня ночью он не может придумать ничего, чтобы вытащить Феликса из этой ловушки. — Я буду… Я буду скучать, хен. Пожалуйста, люби меня тоже, — Ликс кусает костяшки рук и всхлипывает. Вся его одежда залита слезами, он действительно не понимает, откуда в нем столько. — Конечно, малыш. Конечно… Хочешь поговорить еще? — робко спрашивает Хенджин, понимая, что это их последний разговор. — Да, пожалуйста, — Ли ложится в постель, укутывает себя одеялом, теперь ощущая себя хоть немного защищенным. В последний раз. Они разговаривают так до позднего утра, пока до отъезда не останется час. Феликс отказался от сна, предпочел почувствовать себя в объятьях комфорта. В последний раз. Голос Хенджина как всегда был тихим и нежным, самым сладким и любимым. Он расслаблял, помогал восстанавливаться эмоциональному состоянию Феликса, но ненадолго. Это не сможет сохранить свое действие на организм Ли, когда он переступит порог своей комнаты. Уже через несколько дней ему придется вступить в брак с Кристофером. Придется жить с ним в одном доме, спать в одной кровати, появляться на деловых встречах и делать вид, что он счастлив быть мужем этого парня. Их и вправду преследует множество камер большую часть времени. Феликс тихо плачет каждую ночь, отвернувшись от Кристофера. Каждый день умоляет, чтобы все это скорее закончилось. Кого умоляет? Да кого угодно. Хоть самого Бога, в которого уже не очень верит. Конечно, нет смысла винить Кристофера в том, что происходит. Ликс знает, что его тоже не устраивают условия, на которых строится их брак. Знает, что Бан тоже хотел бы найти своего человека не таким образом, но не может нарушать сделку. Бизнес — зло, что разрушает жизни. Вот, что понял Феликс. Хотя что-то подсказывает, что дело лишь в их родителях, а не в несчастных бумажках, акциях, землях. Все это полнейший бред и мелочи. — Пойду прогуляюсь, — бросил Ликс, прежде чем покинуть дом, в котором живет уже полтора года с Кристофером. К счастью, за ним никто не пошел, так что он просто натянул капюшон посильнее и отправился на набережную. Ту самую, где он виделся последний раз с Хенджином почти пять лет назад. Дорога пешком заняла очень много времени, но Ликс шел уверенно. Не знал, зачем и что собирался там найти. На нос упала первая капля дождя, за ней еще одна, и еще. Парень поднял голову к небу, тучи надвигались слишком быстро и дождь усиливался. В голову ударило воспоминание. Те слова, что они сказали друг другу в посдедний день на этой набережной. И дождь идет. И слезы стремительно наполняют глаза, порываясь вот-вот смешаться с ним. Погрузившись в свои мысли, Ликс не заметил, как сильно столкнулся плечами с высоким парнем, который тоже куда-то спешил. От силы удара их немного поворачивает друг к другу лицом, Ли поднимается взгляд и… кажется, умирает. Голос в голове двоих истошно кричит: «Прикоснись ко мне! Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне прямо сейчас!». Они прижимаются друг к другу как можно ближе, в ушах звенит от треска сердца где-то под глупыми ребрами, мокрые губы сливаются в поцелуе без нотки пошлости. Только сильные чувства, рвущиеся наружу, но сдерживаемые крепкими цепями. Дождь льет со страшной силой, соответствуя болезненному состоянию любящих душ.

«Я бы поджег мир. Я бы поджег мир ради тебя, лишь бы ты позвал меня по имени, наблюдая, как все горит ярким пламенем».

В глазах друг друга они увидели лишь бесконечную боль и тоску. Как жаль, что этот поцелуй лишь был плодом их мыслей сейчас. На самом деле им пришлось только встретиться взглядом на считанные секунды и пойти дальше, не подавая вида. Феликс добегает до ближайшего поворота во двор и задыхается. Снова тошнит, снова все лезет наружу, разрывая его на части. Он хватается за воротник футболки, оттягивая его, будто это поможет вдохнуть полной грудью, но от этого только больше кружится голова. Ли кричит так громко и истошно, что, возможно, разбудил этим парочку многоэтажек во дворе. Если честно, это последнее, что его волнует. Парень оседает на мокрую землю, хватается за волосы и скулит. Неимоверно больно. Здесь он просидел чуть меньше часа, начиная сильно замерзать. Нужно домой. Хотя он и не может назвать это место своим домом. — Кристофер, забери меня, пожалуйста. Тут по набережной просто проходил репортер, я убежал от него. Скину тебе геолокацию, — в ожидании Бана, Феликс плакал до последнего. И, если честно, не смог сдерживать слез в машине тоже, отвернувшись к окну. Кристофер ничего не спрашивал, никогда не лез. Прекрасно знал, что отец разлучил Ликса с его парнем. С любовью всей его жизни. И он тоже не знал, как им помочь. Всю дорогу Феликс громко думал. Кажется, ему теперь глубоко плевать, убьет ли его отец, разорится ли он, умрет ли в бедности. Ему поебать. Он просто хочет позволить всему этому сгореть, лишь бы вернуть себе свободу и возможность быть с его человеком. Ли уверен, что Хенджин готов встретить его с распростертыми объятьями и увезти как можно дальше из этого проклятого города. — Крис, мы можем подать на развод? — дрожа, но уверенно спрашивает Феликс. — Я даже вещи собирать не стану, просто подпишу документы и больше вы меня не увидите. Я буду в порядке. С ним точно буду. — Знаю, Феликс. Постараюсь сделать все в лучшем виде. Примешь денежную помощь для переезда от меня? Ликс хотел было отказаться, но понял, что действительно лучше взять деньги со счета Кристофера, чтобы у отца не возникло вопросов. К счастью, Ли даже знал, куда может купить билеты уже сегодня. Еще немного, и все будет хорошо. Еще немного и он получит долгожданную свободу.