The Red Dominatrix

      Стоять в безмолвии, пока стук сердца содрогал всё тело, выворачивал нутро изнутри. Смотреть вниз, пока слёзы безжалостно обжигали лицо и не прекращали течь. Слышать грозный голос, от которого как будто рассыпался фундамент под ногами, и ещё вот-вот, и ты словно будешь падать вниз — бесконечную пропасть стыда и отчаяния. Чувствовать всем своим существом собственные рыдания, сквозь которые пробивался срывающийся голос, пытающийся оправдаться. Осознавать, что оправдания больше ни к чему, и сейчас, пока они обе стояли на расстоянии метров двух, оставалось только сглатывать горечь и «наслаждаться» зрелищем, как рушилась перед глазами жизнь.       С каких пор бархатный голос перестал радовать и наполнять вдохновением? С каких пор перестало хватать этого человека, и он просто померк на фоне всех эмоций, которые Морейн испытывала с Лиандрин? С каких времён их любовь с Суан рассыпалась в песок, который, если поднимать, только просачивался сквозь пальцы?       Морейн стояла в комнате Суан, вся в слезах и соплях, рыдала из-за последствий собственных действий. Она опустила голову вниз, видя, что слёзы, как дождь, бесконечно падали на пол, на мягкий ковёр. Её возлюбленная, Суан Санчей, на дрожащих ногах стояла неподалёку, на расстоянии метров двух, неотрывно сверлила опустошённым взглядом Дамодред и тоже плакала — но молча, проглатывая каждый подступающий к горлу ком.       — И как давно? — голос Санчей дрожал, а бархатистость его куда-то испарилась, превратилась в безнадёжную пустоту.       Морейн вытерла рукавом синего костюма слёзы со своего лица и всхлипнула, пытаясь посмотреть виноватыми и потерянными глазами на Суан, но быстро отвела взгляд в сторону. Вздрогнула на агрессивном «говори», пока раздумывала, отрицать всё до конца или немного приуменьшить, чтобы снизить последствия. Но женщина и так уже перестала чувствовать под ногами опору, какую-то мельчайшую надежду на спасение, поэтому понимала, приукрашивай всё хоть до пятой степени — это не отмажет от удара. Не вынет из чёрной дыры.       — Два… — осеклась Морейн, а потом продолжила. — или три месяца.       — Так это с тех пор, как ты перестала меня касаться? — тут же громом спросила Суан. — Прикрываясь головной болью и плохим настроением?       Дамодред обречённо кивнула, всё также не поднимая взгляда на возлюбленную.       — С тех пор, как мы с ней решили устроить секс втроём, так? Так вот, к чему это в итоге привело — вы поняли, что вам хорошо только вдвоём, и вы решили попробовать уединиться?       Отрицать не было смысла. Да и подтверждать тоже. Морейн издала ещё один всхлипывающий звук, вытерла слёзы вновь, но как бы она ни старалась их остановить, они предательски продолжали течь и жечь щёки, щипать глаза. Боже, если бы Дамодред только думала головой в те моменты, когда раздвигала перед Лиандрин ноги, что делает самые ужасные на свете вещи, она бы не раздумывая прекратила всё на месте, пресекла общение с роковой блондинкой.       — Мне непонятно только, зачем ты столько времени скрывала. Я бы поняла, если бы трахалась всё это время и со мной тоже. Ну, знаешь. Экстрим. Большие ощущения. А так могла бы рассказать и порвать уже давно со мной, ты об этом не думала?       Голос Суан, ранее звучавший грозно, с каждой секундой слабел и уже выглядел менее нападающим. Это означало что-то одно — Санчей устала испытывать эмоции. Или просто устала от Морейн и уже не желала с ней иметь ничего общего.       — Я не хотела… расставаться с тобой. — всё ещё плача, произнесла Дамодред и всё же нерешительно развернулась к темнокожей женщине, посмотрела ей в глаза, хотя видела всё смутно из-за слёз. — Я ведь люблю тебя, Суан.       — После того, как я узнала, что ты трахалась с Лиандрин целых 3 месяца, с твоих уст это звучит дико. — сквозь зубы сказала также слабо глава Айз Седай, оставаясь на одном месте, словно парализованная, ни секунду не шевелясь.       Морейн видела в глазах Суан пустоту. Ту самую пустоту, в которой безвозвратно тонешь и увядаешь в безэмоциональности и в бесчувствии. Там не отражалось ни огонька надежды, ни прежней нежности, ни прежней любви. Если любовь и была цветком, как описывали в книгах, то сейчас на её месте осталась давно иссохшая чёрная роза, покрытая плесенью, пылью и паутиной. Морейн видела в глазах когда-то любимой женщины вихрь звенящей темноты, что заполнила гнётом и страданием всё пространство.       Дамодред внезапно упала на колени перед Суан, схватилась за её брюки, подняла несчастный заплаканный взгляд.       — Если бы можно было… — рыдания усилились ещё в несколько раз. — Если бы можно было перемотать время назад и сделать всё иначе.       — Но ты не можешь. — сказала Суан надменно.       — Я бы всё отдала, чтобы исправить свою ошибку, слышишь, любимая? Суан, мне так жаль. Я такое ничтожество.       Морейн прижалась лицом к ногам возлюбленной, но та небрежно и целенаправленно сделала шаг назад, что Дамодред чуть не упала. Плачущая женщина на коленях потянула руки вперёд и немного взвыла, сотрясаясь в рыданиях. Кажется, плачь был бесконечным и не собирался прекращаться.       — Прости меня, пожалуйста, прости!       Но если бы можно было заглянуть в эти тёмные голубые глаза, если бы можно было взглянуть в их глубину и простить потерявшуюся, отчаянную женщину с первого раза. Если бы можно только коснуться её мокрой щеки и всё забыть… Но Суан не могла. И даже если бы желала, утопический сценарий произошёл бы извне, но внутри — внутри так ничего бы не изменилось.       Морейн приблизилась к ногам Суан ещё раз, схватилась крепко за брюки, всё также утопая в них лицом, громко заплакала.       — Прости, прости… Любимая…       — Перестань себя вести как рабыня.       — Я и так ничтожество, Суан. Никогда себе этого не прощу.       — И ты умоляешь, чтобы простила я? — Суан издала нервный смешок, сделала ещё шаг назад.       — Я никогда не любила Лиандрин. В моём сердце только ты!       — А в моём — дыра, и у тебя не получится её сейчас залатать.       Морейн ещё некоторое время молча всхлипывала, а через несколько минут, успокоившись, всё же поднялась на ватные ноги. Она подошла к Суан ближе, поравнялась с ней и попыталась взять её за руки, но та спрятала их за спиной и продолжила смотреть на возлюбленную надменно.       — Я не отрицаю, Лиандрин меня возбуждает. И я получала удовлетворение, когда занималась с ней сексом. — тихо произнесла Морейн и сделала нервный глубокий вздох прежде, чем продолжить. — Чёрт подери, да мне нравилось с ней трахаться и осознавать, что ты ничего не знаешь. Но за этими действиями не было ничего более глубокого, не было романтических чувств. Не было любви. Понимаешь?       Морейн осеклась, когда хотела произнести «есть любовь только к тебе», не стала произносить эту фразу вслух. Она и так нагло врала на каждом слове, но пыталась убедить себя в том, что в связи с Гурале действительно не было ничего душевного. Только один разврат, только и всего.       — Но ты же не глупая, Морейн. — грубовато сказала Суан, заглядывая Дамодред глубоко в глаза, ища в них правду. — Если с твоей стороны, может, нет никакой любви. То со стороны Лиандрин — она есть. Я видела ту боль в её глазах. Видела, как она плакала, узнав о твоей смерти. Видела ту видеозапись, разбитую скулу у подчинённой.       — Мне всё равно, слышишь? — Морейн горячо прильнула к Суан, взяв обеими руками за её плечи, приблизилась с несчастным умоляющим лицом. — На её любовь. И я не хочу тебя терять. Я умру без тебя, слышишь? Что мне сделать, чтобы всё восстановить?       — Прерви с ней связь. Перестань с ней общаться вне рабочих тем. Пойди к ней и скажи, что всё кончено и пусть она ни на что не надеется.       Голос Суан Санчей звучал грубо и жестоко. И каждое произнесённое слово отдавалось болезненным эхом по телу Морейн. Она не осознавала до конца, что на самом деле испытывала боль не за из-за того, что Суан узнала о тайной связи, а о том, что её ожидает впереди жизнь без Лиандрин. Жизнь без той, в которую она влюбилась по уши.

***

      Гурале нутром чувствовала приход Морейн, а когда увидела, что дверь открывается, сдержанно присела на кровати и подогнула ноги к себе ближе. Сердце бухало так, как будто вот-вот готово оторваться. Она не подняла глаза, когда боковым зрением увидела до боли родной силуэт, и уже наперёд понимала, о чём та пришла поговорить.       — Лиандрин… — вполголоса произнесла Морейн дрожаще и неуверенно.       — Было здорово, правда? — вдруг задала вопрос Гурале и слегка усмехнулась про себя. Лицо так и не поднимала. Разглядывала свои руки или, возможно, просто смотрела в пустоту. Её плечи были опущены, а от прежней уверенности госпожи Лиандрин не осталось и следа. — Тебе нравилось заниматься со мной любовью?       Морейн слегка расширила глаза от такого вопроса, но отрицать не стала. Спустя несколько секунд замешательств кивнула головой и произнесла хриплое «да». Дамодред, пусть и услышала фразу «занятие любовью», не стала поправлять Лиандрин на «занятие сексом», потому что, возможно, внутренне ощущала, что блондинка произнесла верный вариант.       — В жизни так бывает. — стала говорить задумчиво и спокойно Гурале. — Ты влюбляешься в человека, который является твоим соулмейтом, но он нашёл себе другого. И пусть ты его любишь, а его тянет к тебе только сексуально, ты ничего не можешь поделать, ведь все дороги ведут к разбитому сердцу. И ты всё равно позволяешь проникнуть вглубь тебя. Проникнуть в самую твою душу. А потом сидишь у разбитого корыта, с полным опустошением внутри. Потому что твой соулмейт, пусть и ушёл от тебя, но забрал с собой самое дорогое — твоё сердце.       — Если бы…       — Не стоит оправдываться, Морейн. Ты ведь пришла сказать, что всё кончено. И я сама позволила тебе воспользоваться собой, а потом растоптать.       — Я бы никогда…       — Хватит, мадам Дамодред. Можешь правда не объясняться.       Лиандрин выглядела слишком холодно и спокойно, голос её звучал слишком умиротворённо, а все движения были такими, словно госпожа Доминатрикс осталась только где-то в воспоминаниях женщины с каштановыми волосами, в воспоминаниях с флоггером, наручниками, ошейником и грубостью, от которого становилось мокро между ног.       Но Дамодред не видела, что всё, что находилось перед дней в виде блондинки — это лишь маска, которую женщина ловко удерживала во внешнем виде. А внутри всё трещало, взрывалось и болело. И у Морейн тоже болело. Она устала плакать, но в душе всё равно раздавался плач и раздирающий крик. И всё горело. Вся грудина изнывала от разорванного сердца и раздербаненных чувств.       Шаг назад, ещё пару слов. Лиандрин так и не подняла взгляда, так и не произнесла умоляющего «останься». Так и не призналась вслух, что действительно все эти годы любила только Морейн. И что ждала. А дождавшись, не смогла удержать.       Может быть, если Лиандрин сказала, если бы попросила остаться, попросила полюбить, сомневающаяся в своих чувствах и эмоциях Морейн бы не разрывала их связь, не говорила досадных слов, не выходила из комнаты. Может быть, если бы Лиандрин решилась… Морейн бы порвала не с Гурале, а с Суан Санчей, и до конца бы призналась себе в том, что потеряла голову от роковой блондинки и уже стояла на пути, чтобы её полюбить. А, возможно, уже и так полюбила.

***

      Крик застрял где-то между горлом и лёгкими. Лиандрин вздохнула полной грудью, но на середине дыхание оборвалось. Ишамаэль смотрел на неё удивлёнными глазами, но даже спрашивать не надо было, что произошло. Он видел перед собой женщину с разбитым сердцем. И чтобы не дербанить свежую рану, сразу приступил к делу.       — Дракон связался с нами. Твоя недавняя встреча с ним сильно поспособствовала на его решение. Оказывается, он долго сомневался, надо ли нам доверять.       Лиандрин подняла задумчивый взгляд и спросила:       — Это замечательно, но когда он уже возьмёт Единую Силу под свой контроль?       — Ему нужно время, чтобы написать код.       — Сколько? Вечность? Шифроваться в Белой Башне становится всё небезопаснее. Морейн, оказывается, какое-то время копала под меня. Я не уверена, что она не устроила слежку, пока я двигалась сюда.       — Кстати, о ней… — Ишамаэль сложил нога на ногу и раскинул руки по бокам спинки дивана. Сейчас они находились в другой квартире, более приличной по виду. Видимо, прислушался к Лиандрин, когда они беседовали в прошлый раз. Его взгляд стал тоже задумчивым и более серьёзным, а лицо приняло настороженный вид. — Мы нарыли, что Дамодред действительно стала много копать, и её последователи однажды нам чуть операцию не сорвали. Ты же понимаешь, что это значит?       — Её нужно устранить?       — Верно. Потому что мы на пути к решению, а она только и делает, что болтается под ногами.       Лиандрин сглотнула, прижала ноги друг к другу, почувствовала дрожь в коленях. Посмотрела на руки, показалось, что их тоже потряхивало. И непонятно, почему — то ли от переизбытка негативных эмоций, то ли от предложения Ишамаэля, которое в любой момент могло стать приказом.       — Что, если… — блондинка осеклась, всё ещё неуверенная в том, что говорила. — Что, если я сумею её переубедить? Переманить на нашу сторону?       — Ты столько месяцев с ней была, но ничего не добилась.       — На этот раз всё будет иначе. — голос Лиандрин звучал убедительно, она сжала кулаки и напрягла лицо, что скулы стали видны отчётливее. — Если у меня не получится — я уберу её с дороги. Даю тебе своё слово.       Ишамаэль, хоть и не верил в счастливый исход такого утопического плана, всё равно сдержанно кивнул и согласился. Он доверял Лиандрин и понимал, что всё, что бы она ни сказала, выполнит беспрекословно. Даже если будет больно. Даже если это вывернет её душу наизнанку.       — У тебя есть два дня. — оповестил он, и женщина не стала сопротивляться.

***

      Добыть верёвку, помещение и все необходимые вещи для той миссии, которую Лиандрин хотела осуществить, было не так сложно. Она распланировала всё от А до Я и была уверена в том, что ничего не помешает тому, что она задумала. Единственное препятствие было только в виде Морейн, которую, возможно, не получится переубедить. Но даже и эта вероятность не настораживала блондинку, она даже и мысли не допускала, что ей придётся убить Морейн в случае… Собственно, эту часть она всегда в своей голове опускала.       У неё было несколько серых мышек — коллег, которые тоже шифровались в Белой Башне, одной из них она дала сигнал отвлечь Лана и напоить как следует. Поэтому Лиандрин точно была в полной уверенности, что всё получится. Мандрагоран был практически единственным, кто мог помешать добраться до Морейн.       Когда время стукнуло 11:44 вечера, Гурале нервно встала недалеко от входа Белой Башни. С минуты на минуту должна была выйти Морейн, чтобы дойти до пекарни и купить себе круассан, так она иногда делала. По какой-то счастливой случайности Дамодред в действительно через несколько минут оказалась на улице, сразу же достала стик, вставила в айкос и закурила. Лиандрин всё то время продолжала стоять в стороне, выглядывая из-за другого здания, и нервно наблюдать, как женщина с каштановыми волосами медленным шагом двинулась в правую сторону вдоль дороги.       Темно. Фонари не то что бы сильно освещали улицу, и это позволяло Гурале скрываться на тёмном участке. Только Морейн оказалась уже близко к нужному зданию, Лиандрин вышла из-за стены очень шустро, ловко и бесшумно подкралась сзади. А затем одним ударом пистолета в висок сделала так, что женщина отрубилась, обмякла и повалилась вниз. Лиандрин взяла её себе на руки, схватила упавший айкос и поспешила.       Нести высокую тоненькую женщину было не самым простым делом. Когда Лиандрин оказалась в нужном подвале, то сразу же вывалила Дамодред на пол и издала шумный выдох, все руки в мышцах затекли от тяжести. Когда сделала передышку, то через некоторое время перенесла Морейн на стул, прицепила наручники к рукам, прикрепила к спинке сидения, обвязала ноги и живот прочной верёвкой и села напротив тоже на стул, в ожидании, когда похищенный объект придёт в себя. Но прежде перекрыла её микрочип специальной блокировкой, чтобы в случае пробуждения, Морейн не могла никому сообщить о своём местонахождении.       Спустя пару часов, когда время перевалило уже за два ночи и стремительно приближалось к трём, Лиандрин в полудрёме услышала лёгкие стоны, а когда распахнула глаза, заметила, что Морейн уже стала просыпаться. Голова женщины продолжала быть опущенной вниз, она пошевелила ею, почувствовала, как затекла шея, а затем не сразу сообразила, что не может нормально двигаться. Сначала дёрнулась руками, потом ногами, потом сделала резкие движения ещё более разъярённо. А когда под свой хриплый голос «что за блять?» подняла всё же голову вверх, то увидела перед собой Лиандрин.       Нога на ногу, властный взгляд, лёгкая ухмылка, чётко очерченные скулы. На Лиандрин светила сверху не очень яркая лампа, что некоторые черты лица выглядели тёмными, делали внешний вид блондинки более устрашающим. Да и сама обстановка вокруг была такой тихой, сильно нагнетала.       — Что ты, блять, творишь? — всё также хрипела Морейн. Она плохо отходила от удара, во рту и в горле всё пересохло. Дико хотелось пить.       — Ускоряю процесс. — надменно произнесла Гурале и выпрямила ноги вместе со спиной, стала выглядеть грациозной кошечкой, которая в любой момент могла выпустить свои коготки и исцарапать сердце.       Дамодред чувствовала себя, мягко говоря, дерьмово. Она прокашлялась несколько раз, чтобы прочистить горло, издала несколько стонов, потому что голову пронзила боль, а затем ненавистным затуманенным взглядом глянула на блондинку:       — Я знала, что ты чёрная овца среди белых. Только долго не могла понять, на кого конкретно ты работаешь.       — Дак и ты не белая овца, милая моя. — внезапно игриво-ласково произнесла Лиандрин и всё также неотрывно продолжала смотреть на женщину перед собой, её глаза сверкали, но для Морейн не было понятно — от того, что коллегу веселила эта ситуация, либо от слёз отчаяния.       — Я всегда была предана правительству и Единой Силе. — прошипела Дамодред и дёрнулась снова, пытаясь вырваться. Но руки в наручниках были крепко закреплены, а от резких движений запястьям становилось только ещё больнее.       — Несмотря на то, что ты не знаешь всю правду о нём, верно?       — Я знаю достаточно, чтобы видеть полную картину.       — Ой ли?       Лиандрин медленно встала на ноги. В ноздри Морейн врезался аромат жасмина и ванили, от чувств голова закружилась ещё сильнее. Она не хотела себе признаваться в том, что она, может, и боялась ситуации, в которой оказалась, но всё равно испытывала к коллеге какой-то трепет и вожделение. Что поделать, сильнейшая сексуальная энергетика Гурале сводила с ума.       — Знаешь, когда-то я тоже была наивной овечкой, которая каждый раз восторженно раскрывала рот, когда получала задания. Но я в Айз Седай гораздо дольше, чем ты. И чем больше я работала там, тем ближе приходила к выводу, что всё, что я творю — это какой-то ебаный абсурд. — пока Лиандрин говорила спокойным и властным голосом, она ходила из стороны в сторону, иногда делала круги вокруг Дамодред, а иногда останавливалась и начинала жестикулировать.       — Что, сохранять безопасность правительства и жителей страны — это абсурд по-твоему? — нервно усмехнувшись, спросила связанная женщина.       — О, дорогуша, насколько же промыт твой мозг. Соглашусь, что Айз Седай занимается безопасностью правительства, но точно не страны.       — Убивая террористов, мы сохраняем жизнь наших граждан.       — А кто террористы, Морейн? Расскажи мне, пожалуйста.       Дамодред издала нервный выдох и вновь усмехнулась, а затем молча несколько секунд думала, что сказать в ответ, чтобы не выглядеть глупой. Но по реакции Гурале становилось понятно, что всё, что бы Морейн ни произнесла, Лиандрин расценивала как один сплошной абсурд.       — Не понимаю, кто из нас с более промытыми мозгами. — тихо произнесла женщина с каштановыми волосами и подняла гневный взгляд на свою похитительницу.       — Это обычный вопрос, дорогуша. Кто террористы?       Лиандрин перестала ходить взад-вперёд и остановилась, тоже внимательно посмотрела в голубые глаза Морейн.       — Ишамаэль, его последователи и все те остальные, кто просто ненавидит государство. Анархисты, в конце концов. Мне ли тебе рассказывать? Хотя… Точно. Ты же работаешь на Ишамаэля. Ты считаешь совершенно иначе. Или ты думаешь, что вы делаете это на благо человечества?       — Я ни о чём не думаю, Морейн. Я знаю правду.       — Кажется, ты меня для того и связала здесь, чтобы о ней рассказать. Так что, поведаешь мне, как обстоят дела?       Страсть и отторжение. Любовь и ненависть. Грубость и нежность. Отрицание и осознание. Многие вещи, многие чувства слились в одно целое в эти моменты, пока Морейн сидела связанной на стуле, а Лиандрин гордо стояла рядом и неотрывно смотрела на ту, которую любила всем сердцем. Любила и задыхалась. И пусть сейчас Гурале казалось строгой сукой, которую хотелось убить, в глубине души она нежно надеялась и верила, что Морейн придёт в себя, что она очнётся, откроет, наконец, глаза, на то, что в самом деле происходит.       Лиандрин подошла ближе к коллеге, слегка наклонилась и коснулась подушечками пальцев её подбородка. Морейн не дёрнулась, не убрала лицо, просто слезливыми и наглыми глазами смотрела, дожидаясь ответа.       Голос Лиандрин проник в голову неким сладострастием, будоражащим сердце. Кажется, даже все органы содрогались в изумлении и трепете. А низ живота напрягался в возбуждении всё сильнее, когда Доминатрикс стояла так близко и касалась лица. Касалась своим дыханием.       — Ты никогда не думала, что цель правительства — это сохранить полный контроль над всеми гражданами? Держать их в узде, в ежовых рукавицах. Когда население под тотальным контролем, им легче управлять, манипулировать. Им легче внушить что-либо. А значит, легче заставить что-либо сделать. Айз Седай, как одно из самых приближённых к правительству, созданы для того, чтобы держать население в страхе. Ты никогда не замечала, как на тебя реагируют другие люди? Они полны трепета, они тебя боятся. Ведь мы по сути — машины-убийца. Чуть что не так, мы убиваем по первому же приказу.       — Мы убиваем обоснованно. — прервала речь внезапно Морейн.       — Хм. Так думают все из Айз Седай. Ведь нам это внушают с самого начала обучения.       — Но ведь это правда! Открой глаза, Лиандрин! — не выдержала, прикрикнула Дамодред. Лиандрин только посмеялась на этот всплеск эмоций и пониженным тоном ответила:       — Открой глаза ты, Морейн. Ты правда думаешь, что у Ишамаэля бесконечное количество ресурсов, чтобы устраивать террористические атаки?       — У него же есть последователи… И, думаю, их довольно много, среди которых — ты. Он столько лет скрывается. Столько лет кто-то его крышует. И ресурсы найдутся.       — А может, правительство хочет, чтобы население думало, что существуют некие террористы?       — О чём ты?       — Ну сама подумай.       Морейн встряхнула головой и отвела взгляд в сторону, на лице у неё была нервная улыбка. Может быть, она в действительности не до конца понимала, что пыталась сказать Лиандрин. А может, она просто прикидывалась дурочкой, до самого конца отрицая витающую в воздухе информацию.       — Хочешь сказать, что это правительство устраивает каждый раз теракты? А Майган? Правительство что, получается, убивает своих же? Про это ты не подумала?       — Зато сколько эмоций, правда? Убили свою, и все Айз Седай теперь хотят мстить. И вера в Единую Силу увеличивается в сто крат на фоне таких разъярённых чувств. Разъярёнными людьми тоже легче управлять.       Дамодред замотала головой, всё также нервно улыбаясь. Она стала смотреть куда-то себе под ноги, притихла на несколько минут. Лиандрин сначала постояла на месте, а потом села на стул, ноги уже затекли, да и вообще хотелось спать. Понимая, что Морейн пока что ничего не хочет говорить, обрабатывая информацию, Гурале продолжила:       — Ты не веришь. И это естественно. Я тоже сначала не верила, пока не увидела всё собственными глазами. Я хочу тебе доказать всё то, что я говорю. Но для этого нужно, чтобы Дракон добрался до Единой Силы. Он должен взломать её, взять её под свой контроль. Тогда я смогу тебе показать, что именно правительство делало все эти годы. На сегодняшний день только Дракон сможет её взломать. Именно поэтому Айз Седай дали задание уничтожить хакера. Ведь раскроется правда — об этом узнает вся страна. А оно правительству надо?       Что-то колебалось в душе Морейн, что-то не давало ей покоя. Она слушала слова Лиандрин и отрицала всё сказанное, но где-то в глубине души маячило и свербило. Предчувствие или интуиция. Любовь или ненависть. Она не понимала до конца, что это было такое, но как будто сердце и мозг в этот раз не состыковались в решениях. Как будто одна часть женщины всё же верила Лиандрин, а вторая продолжала отнекиваться.       Внезапно Лиандрин встала с места, резко приблизившись к Морейн, присела перед ней на колени и взяла обеими ладонями за нежное лицо. Заглянула в пронзительные голубые глаза. Грустно улыбнулась и сказала на выдохе:       — Я идиотка, что не рассказала тебе всё раньше. Как минимум, о своих чувствах я должна была тебе выложить ещё давно. И неважно, отвергла бы ты меня или нет. Я должна была… И я виню себя за то, что струсила, за то, что постоянно сбегала от своих чувств. Я не пытаюсь тебе что-то внушить, я пытаюсь открыть твои глаза. Ведь ты заслуживаешь настоящей правды.       — Покажи мне её, правду. — тихо пролепетала Морейн, и Лиандрин показалось, что в голосе женщины промелькнула нежность. — Докажи хотя бы то, что ты давно меня любила.       Лиандрин погладила Дамодред по щеке пальцем:       — Я докажу. Но когда я сниму блокировку, обещай, что не подашь сразу же сигнал о помощи. Обещай, что дашь мне шанс.       — Я обещаю. — незамедлительно на выдохе выпалила женщина с каштановыми волосами, в глазах её сверкнули слёзы.       Гурале сомневалась несколько секунд, а затем, поддавшись эмоциям, всё же сняла блокировку с микрочипа.