Хроники Ханаби

      — Вчера из принципа легла спать в мокрой одежде, а сейчас оголяешься передо мной по совершенно надуманному поводу. — Ханзо недоумевал, но и не отговаривал куноити. — Ну и нравы у нынешнего поколения.       — Я собираюсь плавать не без причины. У меня всё чешется, я уже не могу ходить в этом кимоно — оно насквозь пропиталось грязью. Разве желание быть чистой — надуманный повод? Всё равно у нас ещё много времени.       От части слова её были правдивы, но без по-настоящему веской причины Ханаби ни за что в своей жизни не оголила бы перед демоном и сантиметра лишней кожи. Сейчас же девушка собиралась с силами, чтобы снять кимоно и остаться в одном нижнем белье перед Ханзо.       План состоял в том, чтобы отвлечь внимание предателя и оставить на берегу, среди рогоза, алую ленту для волос. Это Хаябуса подарил её однажды девушке, и с тех пор она использовала украшение каждый день. Во всём клане такая была только у неё одной. Если Хая найдёт ленту, то точно узнает её и поймет, что Ханаби ещё жива.       — Либо решайся уже, либо прекращай этот цирк.       — Н-нет, нет. Я просто о своём задумалась. Я не передумаю.       Ханаби сделала глубокий вдох, но облегчение он не принёс. Дрожащие руки потянулась к верхним пуговицам.       Липкий взгляд предателя доставлял почти осязаемый дискомфорт. Ханзо сразу сказал, что не намерен отворачиваться. Аргументировал он это тем, что не собирается так просто открывать свою спину и давать девушке шанс на внезапную атаку или побег, но Ханаби почему-то была уверена, что он просто хотел полюбоваться её стройным, изящным девичьим телом.       Всё происходило чертовски медленно. Девушка добралась до последних пуговиц и тут же вцепилась в кимоно, которое чуть не соскользнуло с её плеч. Руки задеревенели, Ханаби никак не могла их убрать — только немного отпускала ткань, как сразу же вновь хвасталась за неё. Воздух вокруг резко стал вязким и горячим, точно в бане, но это не мешало непонятному холодку пробирать куноити до самых костей.       Ханаби никогда раньше не оголялась перед мужчиной, и теперь её подсознание противилось новому опыту. Необъяснимое чувство тревоги сковывало крепче любых цепей. Казалось, что непременно случится что-то ужасное, если она останется без одежды. В какой-то момент девушка и вовсе перестала дышать, а сердце её колотилось так быстро, что грозилось вот-вот пробить грудную клетку.       — «Сейчас!» — решила девушка, скинула кимоно и, испугавшись собственной наготы, забежала в ледяную воду по самую шею.       Демон спокойно и по-хозяйски стоял на берегу. Он опирался на меч и с довольной полуулыбкой изучал ярко-красное лицо, что торчало из воды. Взгляды двух молодых людей встретились, Ханаби резко отвернулась и подумала, что утонуть сейчас будет не самым плохим решением. Она старалась убедить себя в том, что она здесь одна, что всё как обычно, что всё хорошо. Получалось крайне паршиво. Какое-то время Ханаби настойчиво бурила взглядом знакомую корягу на противоположном берегу. Неожиданно, разглядывание этой уродливой гнилушки стало неплохим способом отвлечься от ненужных мыслей.       Довольно скоро отрезвляющий холод реки всё-таки заставил Ханаби сосредоточиться на плане. Она распустила волосы и наспех помылась только когда её тело стала бить мелкая дрожь. На удивление, течение оказалось не очень сильным, и девушке не пришлось прилагать много сил для того, чтобы оставаться примерно на одном месте. Постепенно и незаметно, она смещалась в сторону немногочисленного молодого рогоза.       Новая проблема появилась откуда не ждали. Оказалось, что войти в реку — это лишь полбеды, намного сложнее из неё выйти. Мало того, что девушка будет лицом к лицу с демоном, так ещё и её бельё, пропитавшееся водой, обязательно прилипнет к телу, подчеркнув каждый изгиб куноити. Фактически она окажется перед своим похитителем голой.       — Ты не мог бы ненадолго отвернуться?       — Нет, не мог бы. — Разбил все надежды он.       Каждый шаг по направлению к берегу давался Ханаби с большим трудом. Вода стекала по вмиг потяжелевшим волосам, девушка чувствовала как тонкие ручейки бежали вниз, огибая самые неожиданные части тела. То ли течение вдруг оказалось более осязаемым, то ли дело было в сконфуженной робости, но ноги у куноити стали подкашиваться. Ханаби инстинктивно хотела закрыться руками, спрятаться, от пристального внимания, но едва ли это было возможно.       Краснее чем лицо куноити была только алая лента, зажатая у неё в кулаке. Даже будучи сложенным, это украшение оставалось достаточно широким и длинным, и от одного неверного движения его внезапно вылезший яркий кончик мог привлечь внимание демона. Этого ни в коем случае нельзя было допустить. В конце концов, именно из-за пристальной слежки она и полезла в воду.       Нужда отвлечь Ханзо заставила Ханаби выпрямиться и поднять голову, и даже после титанических усилий над собой она понимала, что идёт ссутулившись. Голова шла кругом. Она смотрела куда угодно, но не на своего похитителя и не на себя саму. Становилось тошно от осознания, что сейчас по ней можно было изучать анатомию.       Одним движением всё ещё находящейся под водой кисти руки Ханаби пустила красную ленту по течению вниз. Полоска ткани проплыла почти десять метров, после чего крепко запуталась в растениях. С берега ничего не должно быть заметно, если специально не выискивать ничьи следы пребывания здесь. Оставалось надеяться, что ленту найдут.       Пытаться, бежать или атаковать сейчас — чистейшее безумие, сродни самоубийству. От Ханзо не ускользает ни одно её движение, а если драка и завяжется, то мало ли что удумает этот демон. Мало ли руки ещё распустит…       Совсем деморализовало обжигающее чувство внутри, будто что-то горячее в животе бурлило, переворачивалось и дрожало. Это определённо были не бабочки, но и на обычный стыд не походило. Странное, совершенно новое, даже пугающее чувство волновало её. Усугублялось всё тем, что куноити никак не могла понять, нравится ли ей то, что она испытывает или нет.       — Тебя жизнь совсем ничему не учит? — Ханзо с усталым, грозным разочарованием наблюдал за тем, как Ханаби трясущимися руками пытается натянуть кимоно на мокрое тело. — Скоро начнёт вечереть, станет холодно. Раз уж ты так упорно стремишься сдохнуть, то имей ввиду — я больше не стану согревать тебя.       От последней фразы девушку словно молнией прошибло. Она отвернулась, продолжая натягивать на себя одежду. Лицо запылало с новой силой. Ответила она сердито, грубо:       — Мне нечем вытираться.       — Тогда сохни так.       — Да, считай, что жизнь меня ничему не учит, но я не буду сидеть при тебе полуголой! — возмущённая наглостью демона, Ханаби твердо решила, что оденется, даже если ей придётся в лепёшку расшибиться.       Прошло не очень много времени, когда, как и обещал Ханзо, долину укрыли сумерки. История повторялась. Девушка дрожала от холода, как лист сакуры на ветру, и мечтала о том, что следующий день окажется солнечным. Она грезила как раскинется под палящими лучами, и как ей будет тепло.       Этим вечером по крайней мере не задувал ветер и не шёл ледяной дождь, а сама девушка даже была сыта — на ужин она доела холодные остатки своего болотного варева.       Удивительно, но никто из Алых так и не пришёл, чтобы узнать откуда был дым. Либо кто-то всё же пришёл, увидел Ханаби и Ханзо, остался незамеченным и прямо сейчас уже наверняка собирал лучших бойцов, чтобы сразить предателя и вызволить девушку из плена. Куноити надеялась на второй вариант и оборачивалась на каждый шорох, который доносился из леса. Она надеялась, что вот-вот появится кто-то из её людей, и она наконец снесёт эту демоническую голову с предательских плеч.       Ханзо и Ханаби сидели на краю крыши и смотрели как последние лучи закатного солнца облизывают верхушки далёких деревьев. Оранжевая полоска света постепенно становилась малиновой, а она, в свою очередь, неспешно меняла цвет на тёмно-фиолетовый. С каждой минутой становилось всё темнее и холоднее. Воздух вокруг наполнялся звуками жизни ночного леса. Лягушки затеяли свои рулады, комары надоедливо жужжали над головой, где-то далеко, тоскуя от одиночества, завыл волк.       Вместе со светом растворялись и крохи тепла. Ханаби незаметно перемещалась выше по черепице, чтобы успеть погреться ещё хоть немного. Но последние лучи всё же скрылись за горизонтом. Сидевшая на самом верху покатой крыши, Ханаби чихнула и чуть не навернулась вниз. Вся ловкость молодой куноити сейчас куда-то подевалась.       — Ты ч-что это д-делаешь? — у девушки стучали зубы, она растирала себе плечи.       — К воде больше не подходишь, иначе она рано или поздно тебя добьёт.       Демон снял с себя наплечники, а потом и чёрный, плотный как кольчуга, жилет. Незнающий человек мог бы издалека принять его за кожу демона, поражённую проклятием бездны. Без лишних слов, Ханзо накинул жилет на плечи девушки. Сам он остался сидеть с голым торсом.       — Жжётся. — Пожаловалась Ханаби вместо «спасибо». Предмет одежды пульсировал, грел и в то же время приносил навязчивый дискомфорт, который можно было бы сравнить с чувством, которое испытываешь, когда поедаешь острый перец.       — Я знал, что вас, Алых, ничему особо не учат, но неужели ты не знаешь даже основ?       — Если ты про ниндзюцу, то нет конечно. Я мастер оружия.       — Что, ты даже не пыталась использовать техники? — Усомнился он.       — Конечно я пыталась. Я просто не могу. — Она прикусила свой длинный язык. Да, Ханзо был выходцем из Тени, но с тех пор, как кланы враждовали, многое поменялось. Может ли быть такое, что она сейчас выдала страшную тайну? Нет, глупости. Про способности Алых Тени и до этого прекрасно знали.       — Не родилось ещё такого дурака, который не мог бы вообще ничего. Либо тебе достался паршивый учитель, либо ты — паршивый ученик.       — Да что ты?!.. — она не успела разразиться праведным возмущением.       — Сейчас и проверим. Смотри, сложи руки вот так. — Он показал печать, но куноити всё ещё дрожала и потому не могла повторить. Тогда он придвинулся ближе и обхватил её маленькие руки своими — большими и когтистыми. Сделал он это настойчиво и уверенно, но без лишней напористости. — Теперь направь в печать свою внутреннюю силу.       — И как же мне это сделать?       — Делай как чувствуешь, не ошибёшься.       — «И это он только что говорил о плохих учителях?» — От его объяснений понятнее вообще не стало. Тем не менее, повинуясь странному порыву, девушка доверилась демону. Это было опасно и безрассудно, полным сумасбродством казалось то, что она даже точно не знала, какую технику сейчас будет использовать. Ханаби проигнорировала свою тревогу, прикрыла глаза и представила, что она — кувшин с соком, а печать — это чаша, которую нужно наполнить. Куноити сконцентрировалась, а в следующую секунду не смогла скрыть удивление:       — Больше не жжётся.       — Ну разумеется нет. Этим ниндзюцу ты активировала малый щит. В бою не очень эффективно, но от таких мелочей поможет. Пользуйся.       — Зачем ты меня этому научил? — С недоверием она покосилась на Ханзо. Он, в свою очередь, и не думал ничего утаивать.       — Чтобы мой подоспешник не съел тебя. Моя броня, как и мой меч, питается человеческой кровью. — Он говорил об этих ужасах нарочито спокойно, вглядываясь в глаза собеседницы и выискивая в них страх или отвращение.       Ханзо почти с любовью провёл рукой вдоль острия Амэ-но Хабакири. Громоздкое оружие покоилось на коленях у своего хозяина.       Ханаби стало не по себе, но пульсирующую чёрную жилетку она скидывать не торопилась. Ночь обещала быть холодной и долгой, а переоценивать свою стойкость куноити больше не собиралась. Она планировала выжить и исполнить свой долг, даже если для этого придётся в чём-то уподобиться врагу. Ханзо не нашёл в глазах куноити слабости, он столкнулся уже со знакомой решимой уверенностью.       — Я тебе не по зубам, а твоему подоспешнику — тем более. Только отвернись, и я сама его съем.       Ханзо рассмеялся, да так громко, что казалось, его могут услышать в деревне Алых. Ему определённо нравилась компания дерзкой и бойкой девушки. Она была подобна розе: красивая, но опасная. Он мог бы вырвать каждый шип и сломать тонкий стебелёк, но ему этого было ни к чему. Зачем уничтожать то, что радует глаз, не даёт заскучать, а в перспективе может даже принести большую пользу?       Ханаби дождалась, когда вновь наступит тишина. У неё по прежнему оставались вопросы:       — Почему ты вообще решил меня согреть? Ты же сказал, что больше не станешь этого делать.       — Считай это поощрением за то, что достаточно хорошо меня сегодня развлекала, Ха-на-би. — Девушка вспыхнула, стоило ему только намекнуть на произошедшее у реки. — Знаешь, иногда стоит меньше болтать и просто наслаждаться моментом.       Демон откинулся назад и облокотился спиной на покатую крышу старого храма. Твёрдая черепица врезалась в спину, но едва ли это могло стать проблемой для сильнейшего ниндзя. Ханзо смотрел на звёзды и стареющую луну. Странно было осознавать, что совсем недавно девушка любовалась ими здесь вместе с Хаябусой. Не успели глаза намокнуть, как куноити сразу же протёрла их рукой. Нечего ей раскисать. Пора было уже прекращать жалеть себя и жить дальше. Она последовала совету Ханзо и решила «поймать момент».       Девушка тоже легла на крышу и стала разглядывать необъятное небо. Ей показалось, что звёзды какие-то тусклые, будто совсем не те, которые она знала. В голову лезли мрачные мысли, которые было сложно игнорировать. Некоторые из них касались демона: почему девушке сейчас так спокойно рядом с ним? От чего стало зарождаться это невозможное, дикое, даже извращённое подобие доверия?       Всё происходящее было более чем противоестественным и противоречило здравому смыслу. Куноити понимала это, но поделать с собой ничего не могла. Она натянула грубую жилетку повыше и спрятала в ней кончик носа, который уже успел замёрзнуть. Броня пахла, точно как её обладатель: кровью, сырой могильной землёй и чем-то едва уловимым, что можно было охарактеризовать как чёрное и бесконечно печальное одиночество.       — «Может он контролирует моё сознание каким-то запретным дзюцу? Это многое бы объяснял.» — Загвоздка была лишь в том, что о существовании таких техник девушка никогда не слышала. — «Или я просто постепенно схожу с ума, что более вероятно».       Погружённая в тяжёлые раздумья, куноити и не догадывалась, что прямо сейчас её из леса высматривает знакомая пара глаз.