Самая яркая звезда на небе / The Brightest Star in the Sky

Что только что произошло? Неужели Том Риддл и впрямь надругался над ней в туалете? Нет… Она его тоже хотела. Она самозабвенно стонала возле него. Это казалось одновременно и таким неправильным, и таким верным. Гермиона никогда так раньше не целовалась. То, чем они занимались, раздвинуло границы простого поцелуя. Она была на грани оргазма! А потом, как назло, те мальчики застукали её с обёрнутыми вокруг Риддла ногами. От этой мысли у неё горели щёки. О чём она только думала? Она и не думала, растворилась в мгновении. Её привлекла его мрачность. Он такой соблазнительный, всё в нём кричало об опасности и интеллекте. Безумно красивый, от его улыбки у неё подкашивались колени. Мечта любой девушки. Остановились бы они, если бы не зашли мальчики? Она отказывалась об этом думать. К тому же ей всё ещё нужно осмотреть туалеты в поисках Тайной комнаты. Риддл разрушил её планы, и она упустила идеальную возможность! И что ей теперь делать? Риддл её подозревает. Ей нельзя относиться к этому беспечно, но ей необходимо найти Тайную комнату! Василиск должен умереть до того, как станет слишком поздно! До того, как Риддл найдёт её первым, и погибнут ученики! Внезапно Гермиона почувствовала, что всё это для неё слишком сложно. В её висках отбивал пульс. Замок кружился под её ногами, пока ноги сами по себе вели её по коридорам. Она не поняла, куда направляется, пока не оказалась перед портретом сэра Кэдогана: — Миледи! — поклонился рыцарь. — Вы уже слышали печальные вести? — Прошу прощения? — печальные вести о том, что она поцеловала Тома Риддла, и ей это понравилось? Ей нужно перестать об этом думать! — Один из наших солдат пал в бою, миледи, тяжело ранен. Мне сообщили, что смерть уже поджидает его. Но он умер за правое дело! Мы будем чтить и помнить его! — О чём Вы говорите? — её разум был слишком переполнен информацией, чтобы мыслить прямо. — Гермиона! — возле неё появился Аластор. — Куда ты пропала посреди игры? — она не смогла придумать ответ, поэтому ничего не сказала. Сэр Кэдоган собрал ветки в лесу на заднем фоне своего портрета и связал их в форме креста. Гермиона предположила, что он украл бечёвку с другой картины. Он заскочил на чаепитие соседок, стащил украшавший стол букет — к большому возмущению двух беседующих дам — и вернулся, чтобы возложить цветы возле самодельного памятника. — Думаю, нам нужно почтить минутой молчания наших павших братьев по оружию, — сказал надломившимся голосом сэр Кэдоган. — Сэр Кэдоган, Арчи в порядке! У него лишь несколько сломанных костей и шишка на голове, но завтра он будет как новенький. Сэр Кэдоган подпрыгнул и в ярости повернулся: — Он потерял голову?! Какая трагедия! Наш враг обезглавил нашего любимого солдата — его ждёт возмездие во имя справедливости, — он вытащил меч. — Нет! Сэр Кэдоган… — начал Аластор, но Гермиона его перебила. — Это было ужасно, сэр Кэдоган! Но будьте уверены, преступника вешают за его злодеяния, пока мы разговариваем с Вами! — Справедливое наказание! — сказал сэр Кэдоган с таким жарким кивком, что забрало звонко захлопнулось у его глаз. Аластор вздохнул и провёл рукой по волосам. — Могу ли я доверить одному из вас написать его семье и сообщить им о его кончине? Пожалуйста, не забудьте упомянуть все его благородные… — сэр Кэдоган шмыгнул, — и г-героические подвиги. До чего же он был хорошим парнем, — он снял шлем и принялся вытирать слёзы красным плюмажем. Аластор лишился дара речи. Вместо него заговорила Гермиона: — Это большая честь для нас. — Если Вы не возражаете, — произнёс сэр Кэдоган, — я бы хотел сказать несколько слов в его память. — Эм… конечно. Толстый пони, всегда гуляющий на фоне портрета, подошёл к памятнику и принялся жевать букет. — Война длится уже очень долгое время. Усталость не проходит бесследно для наших солдат, и конца ей не видно. Но в этот раз мы пришли почтить память — прочь от цветов! Они не для еды! О, какое неуважение! Не волнуйтесь, товарищи, я заменю цветы свежими. Я храбро отправлюсь в чертоги врага, чтобы построить новый памятник! Такой, которым мы сможем — мы все сможем гордиться… — он смолк, вновь отправившись на картину с чаепитием, чтобы взять салфетку, и от души высморкался перед возвращением. Теперь женщины были крайне недовольны. Они сложили свой чай и крампеты в корзинки, бормоча под нос о том, что им нужно найти новое место, чтобы закончить чаепитие. — Прошу прощения за своё эмоциональное состояние. Потеря — это всегда сложно, но столь ожидаемо в военное время, — он промокнул глаза сжатой в кулаке салфеткой. — Новый пароль будет «в память», чтобы чтить тех, кого мы потеряли. — Нельзя просто так менять пароль! Как же все его узнают? — сказал Аластор, к которому вернулся дар речи. — Моё решение непреклонно! Это больше, чем просто пароли, мальчик. Это знак почтения и уважения к павшим союзникам! — Но — я… Чёрт! Теперь мне нужно найти каждого гриффиндорца и всем передать! — злобно скривился Аластор. — Я могу помочь, — предложила Гермиона. — Спасибо, Гермиона, — он остановился, переминаясь с ноги на ногу, и выглядел при этом весьма неловко. — Эм… Кстати, не знаю, чем ты занималась во время игры и с кем ты это делала, — честно, я бы предпочёл не знать, — но на твоём месте я бы использовал маскировку для синяка на шее. — Мерлин! — воскликнула Гермиона, ударив рукой по шее. — Аластор, тебе лучше об этом никому не рассказывать! Гасси и Арчи включительно! — Даже Гасси? — он был ошеломлён. — Да! — нахмурилась она. Между ними повисло молчание, и в конце концов Гермиона больше не могла его выносить. — Что у тебя с лицом? — прошипела она. — Я пытаюсь решить, кто худшее из двух зол: ты или Гасси, когда она узнает об этом и набросится на меня за то, что я не рассказал ей. — Аластор! Клянусь, если ты расскажешь ей… — Шучу, Гермиона! — он одарил её столь редкой улыбкой. — У нас у каждого могут быть секреты, замажь отметину, и мы это никогда больше не станем обсуждать! — Спасибо… — плечи Гермионы опустились от облегчения, но какая-то её часть гадала, какие секреты хранил Аластор Муди. Она не собиралась вынюхивать, учитывая, что он дал ей ускользнуть. — Я пойду в Большой зал, а оттуда по территории, будет здорово, если ты сможешь взять на себя остальной зáмок. Ей потребовалось какое-то время, чтобы понять, о чём он говорит, а потом она вспомнила о смене пароля. — Это займёт весь день, — ворчал Аластор. — Думаю, увидимся позже на встрече «Клуба слизней», — и на этом Аластор развернулся на пятке и отправился прочь по коридору. Гермиона смотрела ему вслед с раскрытым ртом. Она забыла о встрече «Клуба слизней». Учитывая постоянные напоминания Слагхорна, поразительно, что это вылетело у неё из головы! Но, опять же, сегодня её отвлекли. Предвкушение встречи с Риддлом вечером наполнило её одновременно и волнением, и ужасом. Она вздохнула и провела руками по лицу. Всё, что ей было нужно, — вести себя, будто ничего не произошло. Оставаться беспечной, спокойной и собранной. Ей не нужно сидеть с ним, она может сесть с Аластором или Барнабасом. Барнабасу ловко удавалось завладеть её вниманием. Может, это поможет ей от всего отвлечься. От этого поцелуя. От этого ужасающего, дразнящего, постыдного поцелуя… Её мысли вернулись к словам Риддла. Неужели Барнабас Куфф правда так о ней думал? В такой сексуально агрессивной и собственнической манере? Подразумевал ли Риддл Барнабаса или себя самого? Она простонала, понимая, что отправится прямиком в кроличью нору с таким ходом мыслей. Всё будет в порядке! У неё не было причин ввязываться в беседу с Риддлом или даже здороваться с ним. Она не будет думать о том, как его глаза горели от вожделения. Об эротичных вещах, которые он ей говорил. Её щёки вспыхнули, и она вновь ударила себя по шее. Как она позволила оставить на себе такой синяк?! Гермиона попыталась сосредоточиться. Ей нужно передать всем новый пароль. Было уже почти три часа, а вечеринка Слагхорна начинается в шесть. По крайней мере это не формальный вечер, но весной он проводит званый ужин для всех прошлых и нынешних членов «Клуба слизней». Во-первых, ей нужно замазать чёртов синяк… и переодеться. Её трусики, скорее всего, испорчены. Она повернулась к портрету сэра Кэдогана, склонившего голову перед своим покосившимся крестом и наполовину съеденными цветами. — Э-э, сэр Кэдоган, — в память. Он подавил всхлип и распахнул ей проход.

***

— Гермиона! Где ты была? — Гасси подпрыгнула, когда Гермиона зашла в больничное крыло. Вся команда Гриффиндора по квиддичу стояла вокруг кровати, одетые в мантии для игры. Некоторые из них держали свои мётлы. Глиннис Гриффитс игралась со снитчем, который всё ещё сжимала в руке. — Аластор рассказал мне об Арчи. О, кстати, теперь пароль в башню Гриффиндора — «в память», не могли бы вы, пожалуйста, передать другим. — Что! — встала Минерва. — Сэр Кэдоган не может просто так менять пароль посреди дня! — она была в ярости. — Он хотел почтить память тех, кого мы потеряли на войне, — ответила Гермиона. То, что никто не усомнился подобному ходу рассуждения, лишь подтвердило сумасшествие сэра Кэдогана. — Что случилось? — Малфой, — скривилась Гасси. — Он ударил Арчи своей битой загонщика достаточно, чтобы тот упал с метлы. К счастью, он был всего лишь в двадцати футах над землёй, а то могло бы быть гораздо хуже, — сказала Минерва. Арчи лежал на больничной койке с замотанной бинтами головой. Кто-то снял его майку и обернул ими ещё и его грудь с животом. Целая россыпь царапин и синяков украшала каждую видимую часть его тела, но особенно отвратительная отметина образовалась на его животе, видимо, именно там он встретил биту. — Он заявляет, что промахнулся мимо бладжера! Там даже не было чёртова бладжера! Никчёмный врун, вот он кто! — лицо Изобель Макс стало красным от гнева. — Ему потом это аукнулось, — сказал мальчик помладше. Это второй загонщик команды. Гермиона не была уверена, как его зовут. Вся команда Гриффиндора широко улыбнулась, а некоторые её члены лукаво взглянули на другую койку в углу. — Лайелл приземлил хорошо прицеленный бладжер прямо на голову Малфою, — хихикнула Изобель. Лайелл? Гермиона присмотрелась к мальчику. У него было несколько узнаваемых черт. Это, должно быть, Лайелл Люпин. Римус Люпин был так похож на своего отца. — Аластор сказал, он в порядке, — колеблясь, начала Гермиона. Всё это она видела и раньше, у Гарри было множество травм из-за квиддича. Однажды он даже потерял все свои кости, хоть это и была больше вина профессора Локхарта, нежели квиддича. Мадам Помфри всегда ставила его на ноги, но Гермионе не становилось от этого менее тревожно каждый раз, когда он без сознания лежал в больничном крыле. — С ним всё будет в порядке! — зашла целительница больничного крыла с подносом зелий. Она была невероятно старой. Такой древней, что её кожа выглядела тускло-серой, а морщины были такими глубокими, что у неё от них сползало лицо. Несмотря на щуплое тело, её глаза ярко сияли духом юности. Я уже срастила все его сломанные кости — вы, народ, совершенно грязные! — с ужасом сказала она потной группе игроков Гриффиндора в квиддич. — Прочь! Какая антисанитария! Не стоило вас вообще сюда пускать! Вон — вон! — прогнала она всех членов команды по квиддичу, ворчливо покидавших лазарет. Гасси подошла ближе и села рядом с Арчи на кровать, взяв его за руку. На его предплечье расползся глубокий фиолетовый синяк, но кости сращены. — Как я говорила, — продолжила целительница, — кости зажили. У него разрыв селезёнки, но это достаточно легко вылечить. Гермиона вспомнила, как её кузина однажды порвала свою селезёнку. Она потеряла уйму крови и оказалась на операционном столе. Ей пришлось удалить орган. Неужели для волшебников это настолько просто? — Я разбужу его, чтобы он мог выпить эти зелья. Если будете мешать, я и вас выгоню, — сказала она, строго взглянув на Гермиону и Гасси. — Ни за что, мадам Блейни. Мадам Блейни это не убедило, но она вытащила палочку и взмахнула в сторону Арчи: — Иннервейт. Арчи, поморщившись, проснулся, его неповреждённая рука поднялась, чтобы со стоном почесать голову. — Добрый день, мистер Лонгботтом. Как Вы себя чувствуете? — спросила мадам Блейни. Арчи осмотрелся непонимающим взглядом, подмечая новую обстановку. Затем он заметил Гасси возле себя. — Кто выиграл? — спросил он хриплым и резким голосом. Гасси просияла, и её глаза наполнились слёзами: — Мы.

····★·* ﾟ⁂ ﾟ*·★····

Том нашёл двух первокурсников съёжившимися в гостиной Слизерина. Он был уверен, что они не видели достаточно, чтобы опознать девушку. Он раздумывал, не спустить ли всё на тормозах, чтобы дать разлететься слухам. Что ему с того, что все узнают? Может, он и сам намекнёт о личности девушки? Он ухмыльнулся от этой мысли. Вся школа может узнать, чьи ноги были обёрнуты вокруг него. Ему понравилась эта мысль. Но ему нужно подумать и о Гермионе. Она расстроится. Может, даже расплачется… Чёрт, он ненавидел, когда она плакала. От этого внутри него что-то поднималось. Ему становилось тошно. Он быстро предал их воспоминания о происшествии забвению, и на этом всё. Что он только ни делал ради этой ведьмы. Разобравшись со двумя слизеринцами, он потащился обратно в свою спальню и рухнул на кровать. Том жаждал каждую её частичку. Каждый необузданный локон волос на её гениальной голове. Каждый дюйм её нежной кожи. Каждый вздох в её лёгких. Каждый звук в её горле. Ему хотелось всего этого, без купюр и изменений. Она сводила его с ума. Попробовать её не успокоило его желания. Только сделало хуже. Она тоже его хотела. В этом он был уверен. То, как она целовала его в ответ, как стонала в его рот, тёрлась собой об него всеми немыслимыми способами. Что, если мальчики бы их не прервали? Оттрахал бы он её на раковине туалета? Возможно… Том взмахнул рукой, чтобы закрыть шторы своего балдахина. Затем он наложил короткое заклинание Немоты и расстегнул брюки, чтобы закончить то, что начала чёртова ведьма. Он фантазировал о ней не в первый раз, но в этот раз это казалось ярче. Его рубашка пахла яблоками и мёдом, и он мог чувствовать её вкус на языке. Он натянул рубашку на лицо и погрузился носом в её аромат. — Гермиона… — её имени было достаточно, чтобы его член снова встал. Он закрыл глаза и сжал себя, проваливаясь в фантазию. В ней она была в его кровати. Её колени обхватывали его бёдра, а взгляд затуманен от похоти. Она улыбнулась ему в его мечте, проведя руками по своему телу, проскользнув под джемпер. Ткань поднялась от того, что её ладони поглаживали её голую кожу, поднимаясь выше. Он провёл пальцами по её потрясающей груди, обводя кругами розовые соски. Одним быстрым движением она сняла джемпер, отбросив его в сторону. — Охуительный маленький лев! — он крепче сжал себя, но замедлил движения, пытаясь отсрочить момент. Её запах был повсюду. От этого всё казалось почти реальным… Она широко ему улыбнулась той улыбкой, которую он всегда так отчаянно ждал. Её тело опустилось, устраивая её вес на его ноющем паху. Под юбкой она была нагой и влажной. Такой мокрой, что он хотел попробовать её. Но придётся довольствоваться тем, что есть. Пока что. Её бёдра качались, а она стонала от удовольствия. Присоединившись к его ритму, она тёрлась о него, как сегодня. На этот раз между ними ничего не было. Головка члена скользила по её входу, когда она проводила своим клитором вдоль всей его длины. Было бы так просто сделать один толчок и, наконец, оказаться внутри неё. — Блядь, да! — его дыхание сбилось. Кожа покрылась испариной. Она обхватила его голову с двух сторон своими руками. Задыхалась и истекала пóтом, оседлав его. Её грудь подпрыгивала, а соски встали. Он представил, как протянул руку, чтобы сжать её налитые сиськи. Провёл пальцем по твёрдому пику и ущипнул плоть между большим и указательным пальцами. Она ахнула и прикусила эту сладкую нижнюю губу. Ту самую губу, которую он терзал каких-то двадцать минут назад. Их глаза встретились в страстном взгляде, а затем она откинула голову, издав чувственный стон. Её локоны буйно падали на её плечи. Богиня в муках экстаза. Он был близко. Он был так близко. Хорошо, что он заглушил свою кровать, потому что он уже не контролировал то, что вырывалось из его рта. Он дрочил всё жёстче. Тепло заполнило его пах, отдаваясь волнами в бёдра и вверх к груди. По его телу пробежала дрожь. От судороги спина выгнулась дугой. Она всё ещё была там, наслаждаясь его твёрдым членом. Её лицо искривилось от накрывшего её оргазма. Она дрожала и стонала. Затем кончил и он, изливаясь на свою руку и живот. Под закрытыми веками он видел яркий цвет. Он вдыхал сладкий аромат, наслаждался жжением в мышцах от разрядки. Несмотря на то, что он знал, что будет один, его всё равно накрыло волной разочарования, когда Том открыл глаза. Он хотел больше. Она была ему нужна. Он получит её. Так или иначе. Он её получит.

***

Когда пришло время отправляться на ужин к Слагхорну, Том едва ли мог сдерживать жажду увидеть её. Возможно, они вновь смогут ускользнуть вечером после встречи «Клуба слизней» — закончить начатое. Слагхорн установил большой круглый стол посреди своего кабинета с двенадцатью стульями. Для начала он накрыл его стаканами воды и кубками тыквенного сока. Том предположил, что Слагхорн попросил домовых эльфов подавать блюда по очереди. Половина учеников уже прибыла, болтая между собой. Гермионы ещё не было. — Мистер Риддл! Присаживайтесь! — Слагхорн показал на место возле себя. Он практически целовал землю, по которой ходил Том, и это до чёртиков его бесило. Но, по крайней мере, возле него оставался свободный стул для Гермионы. Может, ему удастся положить свою руку ей на колено, постепенно поднимаясь выше, ей под юбку. Скатерть добавит завесу тайны, скрыв всё, что он будет с ней делать, от пытливых взглядов. Он знал, что она никогда этого не позволит, но он не мог перестать воображать возможности. С кивком он уважил мужчину и занял стул. Куфф сел напротив, болтая с кем-то, кого Том не знал. Он стал проводить всё больше времени с Гермионой. Искать её. Это стоило прекратить. Может, теперь он поймёт намёк. Если нет, Том найдёт возможность ему всё разъяснить. — Мистер Риддл, Вы присутствовали на сегодняшнем матче? Вот это игра, не так ли? — сказал Слагхорн. Том моргнул в его сторону. Он уже забыл про квиддич. — Да, отличный матч, — солгал Том. Он даже не потрудился узнать, кто победил. — Какая жалость, что случилось с мистером Малфоем. Вы не знаете, как он? — Что? — на этот раз осмотревшись, он заметил, что Абраксаса здесь не было. Он получил травму? Наверное, он заслужил это. Он и раньше наносил себе увечья из-за квиддича. — О, эм, нет, я не хотел его беспокоить, пока ему не станет лучше. — Как это мило с Вашей стороны. Уверен, мадам Блейни тоже это оценила. От прибытия Гермионы в его груди вспыхнула искра. Он был слишком занят её появлением, чтобы заметить, как Куфф ей улыбнулся и помахал. Его глаза сосредоточились на каждом движении её тела, поэтому он не увидел, как она перевела с него взгляд, когда осмотрела стол. Если бы он не был настолько увлечён лёгким румянцем на её веснушчатых щеках, он мог бы заметить улыбку, которой она одарила Куффа, а не его. Потому Том и не распознал ничего из этого сразу. Он жадно пожирал девушку взглядом. Поэтому, когда она подошла к Куффу, а пиздюк встал и крепко её обнял, Том замер от шока. — Мистер Риддл, с Вами всё в порядке? — Что это за игры у неё? Она моя! — Мистер Риддл? — Да — я — эм… У меня немного болит живот, — какая же никчёмная отмазка. К счастью, Слагхорн уже не обращал внимания. — Мисс Грейнджер! Я не заметил, как Вы зашли! Как поживает мистер Лонгботтом? — Я видела его не так давно! — просияла она и села на стул возле Куффа. К ней присоединился Аластор Муди, сев по другую её сторону. — Он в сознании и уже радуется победе над Слизерином, так что, думаю, ему не так уж и плохо. — Может, вы и выиграли этот матч, но мы все помним прошлогодний разгром, Слизерин так просто не сдастся. К его раздражению, возле него сел Норрис. Он безостановочно распинался о том, что Абраксаса отметелил бладжер. Тому было жаль, что он это пропустил. Абраксас, будучи в крови и без сознания, составлял приятное зрелище, но Тому было веселее в зáмке. Райнхардт пришёл последним, плюхнувшись на последний свободный стул возле Аластора Муди. Их взгляды осторожно пересеклись. Что-то странное пронеслось по лицу Райнхардта — это его выражение не было знакомо Тому. Он не мог расшифровать его. Гермиона рассмеялась от чего-то сказанного Куффом. Подонок придвинулся ближе. Том схватил свой кубок тыквенного сока и сделал глоток. Его тошнило. Неужели ему нужно было сесть прямо напротив них, чтобы наблюдать за их флиртом? Возможно, он слишком бурно реагировал. Куфф и Гермиона всегда были друзьями… по крайней мере, дружелюбными друг к другу. Он что-то упустил? Глядя на лицо Куффа, его раздражение лишь усиливалось. Он хотел залезть в воспоминания Куффа и пронюхать, что именно происходило между ними. Гермиона, может, и знала окклюменцию, но уж точно не Куфф. Парень едва ли годился в волшебники по мнению Тома. К сожалению, Тому не удавалось найти незаметного способа направить палочку на Куффа, чтобы призвать заклинание. Он достаточно компетентен в беспалочковой магии, но лишь с простыми заклинаниями. Легилименция требовала особенной сосредоточенности и контроля. Большинству людей она не давалась даже с палочкой, а уж точно не без неё. Он был уверен, что мог бы научиться, но этому требовалось время. Может, он даже добавит к этому невербальную легилименцию. Вот это было бы охуительно полезно. Но всё же ещё оставалось время после ужина. Он мог бы найти её и зажать в углу коридора. Разузнать, что за игру она затеяла. Том всегда выигрывал, но невозможно выиграть, когда не знаешь правил. Не то чтобы Том следовал чьим бы то ни было правилам. Он всегда получал, что хотел. Ещё не всё потеряно. Ужин прошёл в тумане бесполезных вопросов, неинтересных обсуждений и ни едином взгляде на него от Гермионы Грейнджер. Вместо этого он вынужден был претерпевать целый час отчаянного флирта Куффа и её ответы, украшенные румянцем. К окончанию ужина его мышцы стали настолько напряжены, что он чувствовал, как суставы сопротивляются попыткам встать. Он собирался увести её в сторону. Поговорить наедине. Она никуда от него не денется. Он мог бы сказать, что позаботился о двух нарушителях. Спросить её снова, что она делала в уборной… И, возможно, затянуть в чулан для мётел и выяснить, насколько мокрой между ног она будет, когда он будет её трахать. Он обошёл стол, удерживая на ней взгляд. Она не заметила его. Она игнорировала его. — Можно я провожу тебя в твою гостиную? — сказал Куфф Гермионе именно тогда, когда Том встал позади неё. Он молчал, слушая её согласие. Они встали и бок о бок удалились. — Том! Ты выглядишь, будто съел что-то не то, но суп-то был вкусный, — это сказал Норрис. Том не обратил на него внимания. Может, позже он накажет его за то, какая он бесполезная гнида, но пока что ему нужно проследовать за Куффом и Гермионой. Подслушать их разговор. Попытаться понять, что происходит. Он следовал в отдалении, наложив на себя дезиллюминационное заклинание, чтобы оставаться незамеченным. На цыпочках шёл по коридору подземелья и подслушивал их бессмысленную болтовню ни о чём важном. Что-то о семье. Об уроках. Обсуждения квиддича. Куфф хвастался одной из его самых впечатляющих игр, по его мнению. Он и впрямь идиот. Гермионе на хрен не упал квиддич. Том следовал за ними несколько лестничных пролётов, пока Куфф наконец не остановился. — Я хотел спросить тебя, — сказал он, опуская свою ладонь на её руку. Голую руку. Он коснулся её. Том замер и прижался к стене. — Ну… В смысле… — он волновался. Ярость Тома трещала в воздухе вокруг него. Его рука потянулась за палочкой, проводя пальцами по дереву. Стоит им разойтись, он уничтожит Куффа за это. Куфф должен убрать от неё свои чёртовы руки! В этом парне не было ни обаяния, ни шарма. Почему он вообще в «Клубе слизней», оставалось за гранью понимания Тома. Конечно, его отец владел «Ежедневным пророком» или ещё каким дерьмом, но нужны же какие-то условия о личных достижениях для входа. Просто смешно. Гермиона и Том были единственными людьми, попавшими в «Клуб слизней» лишь на основании своего ума и навыков. — Приближается Зимний бал. Дерьмо. — Не уверен, может, тебя уже кто-то пригласил. Блядь! — Не хотела бы ты пойти со мной? — жалко закончил он. Да быть того не может, чтобы Гермионе нравился этот парень, да? Ни за что! Он сжал палочку. Он мог проклясть Куффа, а потом предать воспоминания их обоих забвению, будто этого вечера вообще не случилось. Гермиона вступит с ним в новую дуэль ещё до того, как он вообще сможет использовать на ней Обливиэйт. Она излучала интеллект. Ей не удастся вновь обмануть Тома. — В качестве пары? — спросила она, колеблясь. Том уповал на эту нотку замешательства. Он затаил дыхание. Может, ему и не придётся вмешиваться. Куфф снова начал заикаться, но в итоге произнёс: — Я надеялся на это. Том находился на волоске от того, чтобы ударить парня. Он видел, как теперь Куфф держал Гермиону за руку. Его пальцы гладили её по костяшкам. Том знал, какие эти руки на ощупь. Он держал их в Запретном лесу. Они были ледяными, но нежными. А ещё он знал, каково чувствовать их проскальзывающими по его груди и схватившими его за волосы. Она волновалась. Ни за что в жизни она не скажет этому парню «да»! Том не мог упустить свой шанс! Почему он тянул? Он думал, что у него есть хорошая причина не приглашать её на эти танцы. Ни одна из причин уже не имела значения. Только не если она собирается идти с кем-то другим. Только не если кто-то другой будет кружить её в вальсе по Большому залу. Держать её ближе, чем он сейчас. Вся школа увидит их вместе! У Куффа нет на это права! Том не позволит ему почувствовать её кожу. Услышать стоны в глубине её горла, когда она возбуждена. Они не для него! — Х-хорошо. В его животе открылась зияющая дыра. Он должен что-то сделать! Стоит ли ему снять с себя маскировку и пройтись, будто он шёл мимо? Гермиона ни за что на это не купится. Куфф — идиот: вот он может. — Ты пойдешь со мной на танцы? — спросил Куфф в надежде. — Да. Это надо остановить. Это шло вразрез всему, во что он верил, всем его ценностям, которые никогда его не подводили. Привязываться к девушке будет его погибелью! Том знал это! Он всегда это знал! Единственное, что ему нужно от женщин, — секс. Что он творит? Куфф подошёл ближе к ней. Она не отпрянула. Её глаза распахнулись шире, когда подонок коснулся её челюсти. Их взгляды встретились. Том не мог пошевелить конечностями, будто окаменел на месте. Он крепко стоял на земле, пока его накрывало волнами оцепенения, оставляя чувствовать себя отделёнными от окружающей обстановки. Он был выше этого. Лучше них и кого бы то ни было во всей школе! Скоро они все это узнают. Вот в чём весь смысл! Он не даст кому-то встать на пути этого. Барнабас Куфф собирается её поцеловать… Тому предстояло открыть Тайную комнату. Доказать свою власть и законное место в качестве наследника Слизерина. Ему предстояло угрозами подчинить стоящих ниже него. Он собирался управлять всем миром. Стать самым могущественным волшебником из когда-либо живших. Он будет бессмертным! Будет управлять и жизнью, и смертью! Их губы едва коснулись друг друга, и поцелуй закончился. Целомудренный и простой. Отрешённый. В нём ничего не было. Между ними была лишь пустота. Том чувствовал, как его благоразумие ускользает по частям из-за этой девушки. Она всё уничтожила, когда упала на него во «Флориш и Блоттс». Это всё её вина. Он ненавидел её за это. Как только парочка отправилась дальше по коридору, Том вновь завладел контролем над своим телом. Он не стал за ними следовать. С каких пор Том слоняется за людьми по коридорам под маскировкой? Даже вспоминать о своём недавнем поведении было стыдно. Он ослабил хватку палочки. Его лёгкие наполнились воздухом, когда чувство ясности заполнило разум. Теперь это прекратится. Он вновь захватит контроль над собой и вернётся к своим целям. Он отменил дезиллюминационное заклинание и молча направился в подземелье.