ГЛАВА 19.МАРИЯ
14 мая 2024 г. в 18:33
– Может, хватит дрыхнуть? Просыпайся! – резкий голос Чикаго раздался прямо над ухом. Рука машинально скользнула под подушку, к ножу. Она не помнила, как положила лезвие туда.
По правде сказать, Мари не могла вспомнить практически ничего из завершения вчерашнего вечера, лишь некоторые обрывки, что совсем ее не радовали.
Мы все совершаем ошибки. Кто-то в меньшей степени, кто-то в большей. «Ну, а мне надо попросить у Санты на Рождество мозг», – подумала Мария.
– Я принес тебе воды. Выпей, не то полью тебя ей.
Горло полыхало от сухости. «Слава Богу!», – до этого она еще никогда не радовалась Чику. Ее настолько мучила жажда, что за глоток воды Мари была готова продать душу дьяволу.
Не без труда распахнув тяжелые веки, Мария отодрала свинцовые кости от матраса и заняла вертикальное положение сидя. Все звуки ушли на фон. В ушах повис шум. Череп грозился вот-вот расколоться надвое. Она поморщилась от неприятных ощущений, обещая себе в который раз больше никогда не пить.
Когда зрение, наконец, сфокусировалось и окружающий мир перестал походить на расплывающееся голубо-зеленое месиво, Мария приняла у Чикаго стакан прохладной воды, что организм воспринял подобно манне небесной.
– Какой хороший, заботливый мальчик, – пробормотала Мари, состроив самый милый саркастичный тон, на который была способна. – Себя полей, изверг.
Тот, скрестив ноги, сидел на полу рядом с ее раскладушкой и как-то уж очень загадочно пялился.
Чикаго успел нацепить красные брюки в черную клетку, укороченный черный свитер, плавно переходящий в градиент дымчатого оттенка, и черные высокие кеды. В мочке уха переливалось колечко, а запястье украшали дорогущие часы.
– Я не собираюсь тебя жалеть, – отстраненно произнес он. – Немаленькая девочка, пора меру знать…
– Ты, как всегда очень доброжелателен, – ее губы дрогнули в насмешке, и она отставила опустошенный стакан в сторону. – Спасибо, но я не просила себя жалеть. – Мари вдруг безумно захотелось откинуться обратно на одеяло и расслабить спину. C каждым движением и словом голова болела сильнее. – Я не хочу вылезать отсюда. Чувствую себя отвратительно.
– Выглядишь не лучше.
– Ты сегодня чересчур добр, как я посмотрю.
С каменной физиономией Чикаго очертил нимб над головой.
– Я не помню остаток вечера, – Мари решилась осторожно выведать у него подробности.
Зачастую, после того как она выпивала, на следующий день всплывали не самые лучшие истории о ее пьяных похождениях. Радовало то, что ей практически не было за себя стыдно. Мария старалась следовать принципу жизни без лишних сожалений, хотя у нее это не всегда получалось. Если быть откровенной, иногда ей хотелось умереть.
Как-то раз она напилась, поцеловала незнакомца и полезла танцевать на барную стойку. Ее никто не мог согнать, и Варо пришлось приложить немалые усилия, чтобы достать Марию оттуда.
Еще был случай, когда Мари подсела к компании молодых людей и принялась рассказывать им совершенно тупые и несмешные анекдоты. Бывают ли вообще анекдоты смешными? Ироничным было то, что Мария их ненавидела. А потом она начала заигрывать с парнем, состоящим в отношениях. Альваро снова пришлось вытаскивать ее, и на сей раз из драки, завязавшейся между ней и девушкой того парня, про которую Мари не знала.
В действительности всех случаев не счесть… Часть она благополучно позабыла. Мария была бы не против забыть еще часть.
Варо смеялся до упаду, повествуя о ее позоре. Вспомнив о друге, в сердце тоскливо защемило болезненное чувство. Теплым потоком пронеслись картинки их посиделок на уютной скромной кухне в ее квартире, кусочки когда глубоко душевных, а порой до забавы глупых разговоров. Они часто устраивали с Альваро ночевки в подростковом возрасте. Весьма скоро стали собираться втроем с Ханной, а затем и вчетвером…c Иэном.
Это волшебно, когда есть те, с кем можно поговорить обо всем на свете. У Марии были такие люди, и она по сей день хранила их за замочной скважиной в своем сердце.
– Как мы переместились из погреба в твою комнату, – перечисляла Мари. – И как легла, тоже не помню. Cплошной туман.
– Повезло, – с этими словами Чик поднялся с пола. – Зато я как хорошо все помню.
Свитер Чикаго едва доходил до талии. У этого засранца она была даже ярко выраженной. Да что там талия?! На взгляд Марии, он поддерживал тело в идеаль…неплохой форме, и на фоне кубиков в зоне пупка затерялось ненавязчивое украшение, которое только дополняло его и ничуть не лишало мужественности.
Из-под свитера на ребрах выглядывали буквы, наполовину закрытые тканью, а ниже к боковым мышцам пресса спускалась тату в виде косы Смерти. Вдоль изгибов талии проходила другая татуировка, находящаяся у юноши на спине. Рисунок разглядеть не получалось, но по тому, что Мари видела, можно было предположить, что скрытая тату была не маленьких размеров.
– И что же ты помнишь? – заставив себя поднять взгляд выше пресса Чика, она вылезла из постели. Его многозначительный тон не обещал ничего хорошего.
В голове Марии вдруг проскочили некоторые отрывки. Она увидела Чикаго над собой в погребе, вспомнила, что чувствовала его кожу от прикосновения к груди, видела хитрую усмешку на лице, как потом он нес ее на руках, как она носилась в трусах в его комнате…
«О Боже…»
– Между нами же ничего не было?
Загадочная ухмылка Чикаго ее совершенно не радовала.
– Смотря, что ты подразумеваешь под «ничего», – коварно произнес он и, показав клыки, страстно добавил: – Было много всего.
Кажется, теперь Мари стала недолюбливать его еще больше, несмотря на то что ее враждебность к нему поугасла.
Если Чикаго нужно было вывести Марию на эмоции, он принимался говорить загадками. Он знал, что ее это бесило, но еще сильнее Мари раздражало то, что ему удавалось добиться желаемого.
Прищурившись, она вспылила:
– Мы переспали или нет?!
Чикаго зашелся смехом. Cама, пребывая на грани от этого, Мария сдвинула брови и, не сдержав улыбки, рассекла воздух руками:
– Что ты ржешь?!
«Ну конечно, он специально. Пес несчастный. Ничего не было». Мари чуть не вздохнула от облегчения.
– Но что тогда было?
– Откуда, собственно, грязные мыслишки пошли? Уверен, в твоей черепушке их много. Желаемое за действительное выдаешь?
Глаза Марии незамедлительно потянулись к потолку.
– C чего ты вообще взял, что желаемое? – равнодушно спросила она. – Скорее переживаю о том, как бы моя копилка сожалений не переполнилась.
– Странно, – он недоверчиво вскинул бровь. – Что ж, сильно не отчаивайся. Все мы не без изъяна. Может, и тебя вылечат.
– М-да, – поджала губы Мария. – На тебе не сработало, видимо, и здесь сыграла твоя поганая исключительность.
Судя по самодовольству Чикаго, он услышал лишь «исключительность».
Марии хотелось выяснить детали, поэтому она вернулась к теме.
– Я помню тебя над собой, а еще тот факт, что на мне не было шорт, – последнее было самым забавным.
– Ага, и все потому, что я пытался отодрать тебя от пола и забрать бутылку. Потом устроил тебе новое романтическое развлечение в виде холодного душа, чтобы ты хоть немного протрезвела, но без толку! – он казался непривычно эмоциональным. – А затем ты забыла одеться, и я тебя еле уложил.
– Оставил бы меня…
– Я же джентльмен, блин! – активно жестикулируя, Чик указал на себя. – Как тебя было оставить? Нарушать обещания не по мне, да и выглядела ты жальче обычного, – он прошелся по ней сверху вниз надменным снисходительным взглядом.
В моменте Мария одной рукой схватила Чикаго за челюсть, впиваясь пальцами в его щеки.
– Попробуй еще раз назвать меня жалкой, – пригрозила она, четко проговорив каждое слово, прежде чем жестко оттолкнуть его насмешливую мину. – А вообще, спасибо за заботу, – ангельски пропела Мари на пути в ванную комнату.
Чик оставил ее без ответа, туманно и дерзко посматривая на нее.
***
К счастью Марии, в доме «Пылающего заката» осталось всего трое вампиров, одним из которых был Чикаго. Первый этаж пустовал, Афину Чик не почувствовал и потому оставил Мари на кухне одну.
Есть не хотелось. Влив в себя кружку кофе, она вышла в коридор.
– Чикаго? – окликнула его Мария. – Ты здесь?
– Нет, – отозвался он.
Заглянув в пестрящий черным и розовым зал, Мари нашла Чикаго, читающего на софе с сосредоточенным видом, и направилась к нему. Вглядевшись в обложку, она подметила, что Чикаго перерывал последнюю книгу из тех, что они притащили из библиотеки. «Что он изучает?»
– Уже третью читаешь? Что в этих книгах?
Не отрываясь от чтива, Чикаго выразительно заявил:
– Как тобой было верно подмечено, я читаю.
Места было предостаточно, но Мария, вздохнув, присела на ковер, оказавшись напротив Чика. Сидеть на полу – было ее маленькой и странной слабостью.
– Правильно, – усмехнулся Чикаго, по-прежнему не глядя, – вдруг я захочу тебя… – Мари косо посмотрела на него, и тогда Чик сладко отчеканил: – Cъесть.
– Какой же ты придурок, Чикаго Нильсен-Майерс. Все мы не без изъяна, да?
Он все-таки оторвался от книги и, засмотревшись на Марию, cделал глубокий вдох.
– Не советую тебе использовать мои фразы против меня самого.
Перенеся вес назад, Мария оперлась руками о пол. Пальцы проскользнули, как она понадеялась, в искусственный мех ковра.
– А то что? – задрала она подбородок, пригвоздив Чикаго взглядом.
Через секунду хаос, царящий в васильковых глазах, погас. Поиграв желваками, Чик вернулся к чтению.
– Обычно ты не иcкала со мной разговора, и мне определенно это нравилось в тебе.
– Мне нравится разочаровывать, ведь в итоге от тебя перестанут чего-либо ожидать, – Мария засекла, как губ Чикаго коснулась мимолетная ухмылка, – а еще у меня много вопросов.
– Когда у тебя их было не много? – захлопнув книгу, Чик подорвался с дивана. – Я смирился с тем, что не почитаю. Пойду подышу воздухом, если ты вдруг хочешь со мной… – отрешенно предложил он.
Не имело значения, хотела Мари или нет, это был замечательный шанс узнать что-то новое, поэтому она подскочила за Чикаго.
Финко, которая до этого шумно теребила мусор на первом этаже, пронеслась мимо них и юркнула на свободу.
На улице пахло сыростью. Приятная прохлада обволакивала кожу. Небеса затянули клубившиеся облака, а под ногами валялась влажная огненная листва. Ветви полуголых деревьев плавно покачивались из стороны в сторону, словно аккомпанируя в такт пению ноябрьского ветра.
Прикурив сигарету, Чикаго выдохнул дым.
– Сыграем в правду? – Мария закуталась в свою просторную джинсовку.
– Я поставлю условие, – выдал Чик вместо ответа. – Никаких вопросов о книгах из библиотеки. Потом сам расскажу. – обломал он Мари.
«Что в этих книгах такого?»
– Разве это честно?
– Думаешь, меня это волнует? – он запустил пальцы в светлую шевелюру. Не следовало от Чикаго ждать другого ответа. – Спрашивай что угодно, кроме этого.
И тогда Мари затронула другой интересовавший ее момент.
– Как ты попал в кому?
В этот раз Чикаго не удалось сохранить бесстрастность. Еле заметная перемена отразилась в его взгляде за мгновение до того, как он отвел глаза.
– Мою первую любовь звали Вивьен, – от Чика подобные вещи было крайне странно слышать. Пока тон пронизала печаль ностальгии, он говорил ровно. – Мы были одноклассниками, гуляли в общей компании. Ее семья находилась на грани распада и погрязла в долгах.
Вивьен из того типа людей, кто из чувства гордости даже под угрозой не пойдет на уступки. Она пыталась нести всю тяжесть последствий решений родителей на себе и отказывалась принимать финансовую помощь от меня, которую я пихал, как глупый влюбленный мальчишка, ведь все, чего хотел – защитить ее.
Родители Ви часто пропадали и, как я понимаю, не собирались решать вопрос с долгами, в то время как люди, которым они задолжали, стали все чаще угрожать Ви. С каждым днем угрозы ужесточались, и дошло до того, что те люди начали следить за мной.
Сложившаяся ситуация не могла меня не напрягать.
Главная ошибка Вивьен заключалась в том, что не имея возможности решить проблему, она отказывалась принимать помощь со стороны и делать что-то для того, чтобы разобраться с этим вопросом. Притом, что Ви была до чертиков напугана, она не воспринимала угрозы всерьез и сказала, что если я погашу долги, то расстанется со мной. Ее это задевало, поэтому я перестал настаивать.
Cбросив пепел, Чикаго наблюдал за тем, как в воздухе рассеивался дым.
– Одним вечером, когда я возвращался от Вивьен, коллекторы снова преследовали меня. Завязалась драка, их было всего двое, казалось бы, ничего криминального, я вылезал и не из таких передряг, – Мария подумала: «Любопытно, это каких?», – но они принялись шантажировать меня безопасностью Вивьен, запретили обороняться, а я в тот момент, как малолетний дурак под адреналином, не видел другого выхода.
Разумеется, им было проще, когда я позволял себя бить арматурой, – холодно усмехнулся Чик.
Мария беззвучно охнула. Ей невольно стало больно. Она сама нередко получала, но не арматурой…
– Может, найти их? – на миг весело задумался Чикаго, однако быстро передумал. – Хотя у меня не так много свободного времени, чтобы тратить драгоценные минуты на идиотов. – Мари показалось забавным то, как он непринужденно рассуждал об этом. Так, будто выбирал меню в ресторане.
– Таким образом, я попал в больницу со множеством переломов, ушибов и сотрясением, – весело подытожил Чик, выбросив окурок и закурив очередную сигарету. – Ну и там я решил отоспаться в коме за все адские годы своего недосыпа. После выхода из нее и прохождения реабилитации я не стал посвящать семью в подробности, спер все на отморозков, которых на улицах полным-полно. И все-таки покрыл долги.
Она не навещала меня и не отвечала на сообщения. Я переживал за Вивьен и выписался раньше положенного. Мой выбор понес за собой тяжелые осложнения.
Ви было тяжело принимать происходящее. Она винила во всем себя, потом меня. В результате Вивьен все равно порвала со мной из-за того, что я погасил долбанные долги.
Он сухо и мрачно рассмеялся, огорченно уставившись себе под ноги.
– Дерьмово, когда живой человек снаружи уже мертвый внутри. Никому нельзя давать ключи от своей души. Вместе с ними ты отдашь сердце, а оно у тебя одно.
Мари вдумалась в слова Чикаго. Интересно, услышь она их раньше, изменилось ли бы в ее жизни что-то? Вряд-ли…
Она привязывалась к людям, как по щелчку. Когда кто-то из близких умирал, вместе с ним Мария лишалась частички себя.
Если заглянуть внутрь себя, можно ненадолго увидеть или почувствовать присутствие тех, кого больше нет рядом. Они остаются в наших сердцах воспоминаниями, образами и стеклом, о которое, если порежешься вновь, кровь уже не пойдет.
Иногда Мария способна уловить лай ее любимого пса Ричи.
Ощутить прикосновение нежных рук мамы к своим непослушным волосам.
Услышать голос папы, энергично подпевающего за рулем машины «Don’t Stop Me Now» – «Не останавливай меня сейчас» – «Queen»* – «Королева»:
«Я – метеор, несущийся сквозь небеса,
Cловно тигр, не повинуясь закону тяготения.
Я – гоночная машина, проносящаяся мимо, словно Леди Годива,
Я буду двигаться вперед, вперед и вперед,
Меня не остановить!»
До чего чудной и заразительный смех Ханны.
Как дом теплые объятия Иэна, о котором Мария запретила себе думать, иначе это бы убило ее. Мари сохранила его камеру у себя дома. Вне рабочего времени Иэну нравилось заниматься фотографиями. Порой Мария часами пересматривала сделанные им фото, чаще всего на которых была запечатлена она. Бежав на северо-восток Атлантического побережья, Мария запрятала их как можно дальше.
Чикаго тоже пришлось пройти огромный путь для того, чтобы стать личностью, которой он является сейчас. Он отпер новый замок, приоткрыв Марии еще одну дверь к его следующей скрытой стороне. «Сколько же у тебя их?»
– Осторожно, Чикаго, – привстав на носочки, Мари сняла с его головы опавший лист. – Однажды кто-нибудь возьмет лишь ключи, а сердце оставит мучиться тебе.
На его щеках заиграли ямочки. Сощурив глаза, он хитро ухмыльнулся и наклонился к ее уху.
– Cделаем вид, что у меня нет сердца.
Мария резко повернулась в сторону Финко, нырнувшей в огромную гору из листьев. Пышным хвостом лиса подняла очаровательный листопад, глядя на который у Мари вместе с глазами загорелось желание.
Ощутив на себе пристальный взгляд Чикаго, она рванула с места в кучу листвы, оставив его позади наедине с замешательством.
Мари было откровенно все равно на вампиров, что стояли поодаль и за переговорами напряженно пялились на них. И на других кровопийц, только вышедших из дома, находящегося на приличном расстоянии.
Пока Чик поблизости, серьезная опасность ей не угрожала. Поэтому Мария решила рискнуть нарушить правило охотников – открыть вампирам свой тыл, чтобы воспользоваться шансом.
Она не знала на сколько застряла с вампирами, но понимала, если не попытается брать от жизни все, даже в подобной ситуации, точно свихнется.
Закрыв глаза, Мария провалилась в мягкую подушку из листьев. Вынырнув, подобно Финко раннее, она зацепила часть шуршащей листвы и, радуясь, подкинула над головой так высоко, как только могла.
Затем захватила еще листьев и еще.
Страстный танец листопада закружил в атмосфере, словно золото, объятое огнем. Среди падающих листьев Мари нашла Чикаго, наблюдающего за буйством красок, словно зачарованный ребенок. В то время как сигарета, зажатая в пальцах, дотлевала до фильтра.
К изумлению Марии, он собрался двинуться к ней навстречу, но будто из ниоткуда у него за спиной возникла Афина. При виде вампирши у Мари скрутило желудок.
В одной руке она держала стаканчик, а другой обвила талию Чикаго, обняв его со спины. Нильсен-Майерс нацепил обратно маску безразличного хладнокровия. Чику удалось выпутаться из ее хватки со второго раза. По всей видимости, та была очень сильной.
Вампирша сказала Чикаго что-то, что, судя по хмурому выражению его лица, юноше открыто не понравилось. Ответив, он натянул широченную улыбку и бросил окурок сигареты ей в стакан.
От удовольствия сей картины губы Марии растянулись в довольной неприкрытой ухмылке.
Когда-нибудь она утопит дрянь в ее же стакане.
* «Queen» – «Королева» – культовая британская рок-группа, добившаяся широчайшей известности в середине 1970-х годов, и одна из наиболее успешных групп в истории рок-музыки.