Не все МУРовцы злые и хладнокровные

Осень 1945 года. В городе орудует банда «чёрная кошка», помимо этого продолжались многочисленные убийства, первое из самых значимых было убийство Ларисы Груздевой, в котором сразу начали подозревать сразу ее бывшего мужа - Ивана Сергеевича Груздева. Якобы убил ее из-за какой-то жилплощади. – Я не убивал ее, еще раз повторяю! У меня новая жизнь, новая жена, мне нет резона ее убивать..! – Возмущался и паниковал Груздев. Глеб Георгиевич Жеглов, капитан милиции, впервые столкнулся с таким упёртым человеком. Груздева уже привезли в МУР, разговор продолжался долго. — Что ж вы такой упертый, Иван Сергеевич? Все против вас... - усадил его за свой стол и продолжил: — Попрошу вас, как можно подробнее изложить всю историю вашей жизни с Ларисой, все ваши соображения о происшествии, перечислить ее знакомых. Отдельно опишите весь вчерашний день, по часам и минутам буквально. – Я с ней виделся последний раз дней десять назад, в ее квартире, мы разменивали квартиру, я привез новые варианты...А что касается нашей личной жизни с ней, так это я сразу сказал Наде, что театральное окружение до добра не доведёт, общалась она с многими, может она от этого и.. – Дальше Груздев продолжать не стал, или не хотел, и только нервно прокручивал меж пальцев незажжённую сигарету. — Слушайте, Груздев, - устало сказал Жеглов. — Мне уже надоело. Что вы со мной припераетесь все время? Вам сказано напишите, а если думаете на кого-то из ее театрального окружения, так скажите прямо, и мы не будем вас тут держать. – У Ларисы было очень много знакомых из театра, и я большинство подозреваю, мне весь список перечислить? – Съязвил Иван Сергеевич, явно не собираясь ничего писать, потому что «не знал» ничего, а на людей за зря клеветать он не собирался, хотя и мог. — Если надо будет, весь список напишите, Иван Сергеевич! - тон Жеглова уже ясно давал понять, что он очень зол, но почему-то решил пойти на альтернативу, видимо потому что порядочно устал. — Ну хорошо, тогда напишите пожалуйста подробно весь свой вчерашний и сегодняшний день. – Может хоть это без приперательств напишет этот гражданин. Груздев уже честно хотел домой и вздохнув, взял лист из стопки и ручку, начиная записывать свой вчерашний и сегодняшний день, причем как назло не очень аккуратно и почерк был как курица лапой, вот ей Богу, хотелось над ним поиздеваться что ли, за то, что держит его за зря, а это все он в дальнейшем оправдает тем, что просто почерк такой. Обрадованный тем, что Иван Сергеевич согласился и пишет, Жеглов вышел из кабинета, чтобы дать тому помариноваться, так сказать. Через некоторое время вернулся и посмотрев на два полупустых листа, при том исписанных неудачным почерком, сказал: — Немного же вы написали за столько времени.. - Взял эти два листа, пересадил Груздева на венский стул, прочитал, что было написано, подчёркивая время от времени детали и веско сказал: — Значитца так, гражданин Груздев, будем с вами откровенно говорить: правды вы писать не захотели и тем самым - вы усугубили свое и без того тяжёлое положение, понятно? – Вам бы лишь невиновного человека посадить и изолировать от общества где-нибудь за решёткой, а «правды» писать я не стал, по той причине что ни вчера, ни сегодня я ничего толком не делал. Вчера бегал с этими бумажками за размен квартиры, а сегодня весь день с вами здесь, только зря время трачу.. — Зря тратите? Это мы с вами тут много времени зря тратим, сознаться бы вам, гражданин Груздев, нужно, зачем увертываетесь? Повторюсь - все против вас! - И тут Жеглов решил предпринять последнюю попытку: – Значится так, если не хотите говорить все как было и признаться...побудете в КПЗ! Авось там созреете! Груздев в момент затих, спорить с Жегловым он уже не хотел и не мог, потому что устал, – Ну что же, что и требовалось доказать, садите без разбирательства всех подряд, ну значит оформляйте меня как положено, делайте все как нужно, я уже устал здесь с вами находиться. Тут Жеглов решил добить Груздева. Он обозначил - неуловимое движение корпусом вперёд, на Груздева, и тот невольно отступил, но позади был стул, и он неловко, мешком, шлепнулся на него. Как бы фиксируя это положение, Жеглов небрежно поставил ногу на перекладину стула, сказал жёстко, и в голосе его послышалась угроза: — Давай, пожалуйся ещё, кому надо...слышал уже, доводилось. Сам вынуждаешь на крайние меры идти! - и посмотрел в глаза Груздева, пытаясь прочитать в них сознательность. Груздев все равно молчал, правда опешил когда Жеглов стоял так непозволительно близко, и через силу тихо вымолвил, – А я пожалуюсь..на вас всех пожалуюсь!..но когда выйду из КПЗ.. – Иван Сергеевич был беззащитной игрушкой в руках Жеглова, он мог сделать с тем все что угодно. — Ну-ну, утихомирься... - жёстко усмехнулся Жеглов.– Будь мужчиной: раз попался - будь смелым, отвечай. Оно к тому же и полезно, в законе прямо сказано: чистосердечное смягчает вину.. – Глеб Георгиевич позы не менял и продолжал давить на Груздева. – Ну что вы ещё хотите услышать от меня, Глеб Георгиевич? Ну не убивал я ее, и не знаю кто убил..мы и так с ней разводиться хотели, у меня другая жизнь и любящая жена.. — А это ещё доказать надо..- и отошёл от Груздева. — И жену, и домовладельцу тоже, если надо допросим. - и Глеб с ухмылкой сказал отвести Ивана Сергеевича в КПЗ. Груздев уже не возмущался, и вскоре уже тихо и смирно сидел в КПЗ, если будет огрызаться, может хуже стать, а то вон «доигрался» до КПЗ.

***

Все это время, пока Груздев сидел в КПЗ, Глеб Жеглов и Володя Шарапов успели найти браслет Ларисы. И начали делать тот список процедур, что им назначил Панков. Прошло несколько дней и кажется Глеб начинает постепенно понимать, что Груздев не виноват. Пришлось даже под бандитские пули бросаться, чтобы найти истинного убийцу и доказать его невиновность. Утром после этого он решил пойти к нему на разговор. За это время Груздев немного изменился, осунулся, помрачнел, отчего-то Жеглову стало его жалко. — Ну здравствуйте, Иван Сергеевич! Как вы себя чувствуете? – Здрасте-здрасте, Глеб Георгиевич, опять пришли ради того, что бы на меня опять какое-то дело повесить? – язвительно спросил тот, стараясь на него не смотреть, надоел ему тот знатно, Груздев просто устал и хотел домой. — Ну почему же повесить сразу? Не-еет, - улыбнулся тот, — Наоборот...расспросить, может расскажите чего новенького. - Он был в хорошем настроении и засмеялся. – Да, конечно, я же тут сижу и всю картину представляю, как да что было, – Вновь съязвил тот, – Отпустите меня, Глеб Георгиевич, меня жена дома ждет, – Хотелось пошутить мол, «не отпустите, она устанет ждать меня и за другого замуж выйдет», но даже на каплю юмора сил не было. — Ну что вы язвите все время, а? А между прочим, вели бы вы себя хорошо, глядишь и сказал бы вам то, что было бы приятно услышать... - и Глеб ухмыльнулся. Иван Сергеевич на мгновение успокоился, надеясь на то, что это именно то, что он хочет услышать, –Ладно, черт с вами, буду вести себя как положено.. — Вот это совсем другой разговор, - улыбнулся Жеглов, встал, оперся руками о стол и медленно проговорил: — Значится так, гражданин Груздев, вот какое дело вырисовывается... следствие ведётся, мы выяснили такие обстоятельства, и получается, что вы и вправду не виновны, поэтому сейчас вас переведем в отделение, заполним бумаги и вы свободны! – Спасибо большое, Глеб Георгиевич, вы не представляете как я счастлив..как я могу вас отблагодарить? Сделаю все что угодно.. Глеб Георгиевич ожидал чего-то подобного, но нет, это не правильно, поэтому он сказал с улыбкой: — Есть кое-что, но здесь не место, поэтому пойдёмте в отделение и там...поговорим. Он вызвал конвоира, тот вывел Груздева, и они с Глебом через собачий дворик пошли в отделение. Зашли в кабинет, и Глеб сказал Пасюку и Грише шесть-на-девять выйти из кабинета, так как ему надо поговорить с Иваном Сергеевичем наедине. Груздеву стало как-то не по себе, но на кону стояла свобода, по этому он спокойно сидел там, в кабинете, где его посадил Жеглов и не перечил ему. Побаивался его Иван Сергеевич, и правильно делал. Жеглов, закуривая папиросу, сел на край своего стола и спросил Груздева: — Иван Сергеевич, а что это вы так напряжены? Все же хорошо. Сами ведь сказали, сделаете все что угодно, разве нет? Отблагодарите и будем оформлять документы. - Глеб хотел пощекотать нервы Груздева, даже если понимал, что тот не виновен. – Отблагодарить? В каком смысле..нет, ну я конечно на все согласен.. – Груздев неимоверно переживал, а главное за что? Сам не знает и не понимает, или не хочет понимать. Глеб Георгиевич хитро прищурился, затушил папиросу, и подойдя ближе к Груздеву, чем заставил его нервничать ещё больше попросил встать. Иван Сергеевич покорно встал, а Жеглов медленно шел на него, чем поставил в тупик, так как он уже прижался к стенке. И произнес: — Раз вы на все согласны, то...- Глеб осмотрел Ивана Сергеевича всего и посмотрев на его губы продолжил: — Подарите тогда один поцелуй на память...- в кабинете повисла тишина. – Да вы что, Глеб Георгиевич..ну я же не про это имел ввиду, когда говорил что на все согласен.. – он был смущён и в полном недоумении, хотя может сказать спасибо за то, что тот о большем не попросил. Жеглов улыбнулся, отошёл от Груздева и сказал: — Ну вы же не думали, что я серьезно это, гражданин Груздев... Просто захотел проверить вас, ну ладно, теперь о главном - вы свободны, мы нашли настоящего преступника, убийцу Ларисы, так что, можете идти... - и снова закурил другую папиросу. Груздев заметил как Жеглов «расстроился», поэтому подошел к нему и забрав на момент папиросу, придвинулся ближе..и поцеловал его. Было стыдно, но ничего не поделаешь, отблагодарить как-то надо было. Глеб не стал отстраняться и ответил, крепко прижав Ивана Сергеевича к себе. Потом отстранился и произнес удивлённо: - Ба-а..гражданин Груздев, браво, - и он широко улыбнулся, — Благодарность принимается, что сказать... Кстати, хотели бы вы знать, за что благодарите? - спросил Глеб , забрав у него свою папиросу. – Мне казалось что я благодарю за «полезные сведения» по поводу дела, разве нет? – Спросил Груздев, прикусив губу и смотря вопросительно на него. На губах все еще остался трепкий привкус чужих губ, но Груздев не обращал на это внимание. — Отчасти вы правы..но, знаю что вы думаете обо мне, что люди для меня мусор и через них я смогу легко переступить, если нужно, однако, вчера поздно вечером, мне даже довелось под бандитские пули бросаться, чтобы доказать что вы невиновны, и мы доказали это. Вот за это вы меня и отблагодарили, так сказать, - проговорил он с улыбкой. — А теперь вы свободны, гражданин Груздев. Всего вам доброго и простите, что упорно считал вас виновным.. – Вы меня простите, за то, что всячески язвил, не писал чистосердечное признание и только своим поведением усложнял вам жизнь..спасибо большое – Ивану Сергеевичу было действительно стыдно, и он подойдя к Жеглову, крепко обнял его. Жеглов был удивлен этим чистосердечным раскаянием, и в ответ тоже крепко обнял Груздева. Разняв объятия, он произнес усталым тоном, так как пол ночи не спал: — Да ничего, Иван Сергеевич, что было, то было, на вашем месте любой так вел бы себя, уж поверьте...Ну что ж, удачи вам и не поминайте лихом. – До свидания, Глеб Георгиевич..может свидимся еще когда.. – С этих пор, Груздев Иван Сергеевич проходил мимо Петровки 38, уже без того страха, который был раньше, ему это место теперь придавала какое-то тепло и уют, странно, но тем не менее он не боялся ни этого места, ни Глеба Георгиевича Жеглова. Груздев Иван Сергеевич тоже оставил в душе, жёсткого и холодного, но только с виду, капитана Глеба Георгиевича Жеглова, некое тепло душевное, что-ли. Это дело он никогда не забудет.