Услуга за услугу

Государственный колледж штата Калисота был одним из тех немногочисленных образовательных учреждений, где дети семей низшего и среднего класса получали хорошее образование. Может, именно поэтому он и был так популярен у молодежи. Конечно, низкий проходной балл и большое количество бюджетных мест, что еще нужно для счастья? А сколько тут направлений, выбирай - не хочу! Политология и юриспруденция, психология и педагогика, дизайн и искусствоведение, журналистика и издательское дело, экономика и лингвистика, и так далее по длинному-длинному списку. Ну все есть, чего душа желает. Даже прикладная гидрометеорология. И педагоги были тут неплохими. Нельзя сказать, что каждый из них был мастером вести лекции, но предмет свой они знали. А куда же в высшем образовании без практики? Колледж предоставлял студентам места для практик в совершенно различных организациях. Хотите поработать в клинике - пожалуйста, мечтаете поскорее попасть на цех и увидеть процессы в деле - ради Бога. Главное, что у колледжа есть договор. Так, компания по обработке драгоценных и полудрагоценных камней, владельцем которой уже как два века являлась семья Снобберкрастов, спокойно принимала ребят на свой завод. Кому-то даже удавалось и зарекомендовать себя на будущее. Свежие кадры - свежие взгляды! Только вот Брэдли не был из их числа. Единственный наследник семьи, для которого давно готово место, знал о компании и так все, что можно знать. В чем заключается процесс добычи и переработки, какую технологию используют для этого, какие материалы и станки нужны, как расчитывать прибыль и избежать убыток. Обучение на горном деле было бы простым повторением изученного с пеленок материала. Поэтому, когда пришло время поступать в колледж, отец Брэдли и выбрал юриспруденцию. Наследник должен знать закон. А главное - как его обойти в нужный для компании момент. Заодно и наберется каких-нибудь связей из будущих адвокатов и прокуроров, наличие которых никогда не помешает бизнесу…Однако, папочка ведь и не предполагал, что однажды его сын окажется в опале. Какие тут связи, если Брэдли все избегают? Снобберкраст младший складывал вещи в кожаную папку - портфель. Сегодня у него в планах появиться на всех парах. Хватит бояться чужого осуждения и становиться рабом всяких отбросов, ожидая их милости. Брэдли и сам способен доказать остальным свою значимость. Да и день не напряжный. Всего-то две лекции по Философии Древней Греции и одна по Гражданскому праву. Не важно, что на Философии, как и всегда, будут первокурсники. Хотя, кого он обманывает? Важно конечно. Если сегодня Брэдли придет на первые пары, то обязательно увидит Макса. Смысла избегать его больше нет, но насчет того какой будет эта встреча, после их вчерашнего разговора, и чем она закончится, парень предугадывать не хотел. На душе было неприятно. Так громко и жестко его осадили на этих ступеньках, словно он маленький нашкодивший щенок. Макс с ним никогда так не разговаривал раньше. Они могли провоцировать друг друга, обещать поражение в игре, задирать и посмеиваться. Да, бывало, что Брэдли в гневе повышал голос, ощущая страх, когда его загоняли в угол или коверкали имя. Но Гуф никогда не кричал. Только злился на Брэдли или смеялся над ним, доводя до кипения. Но, не кричал. Еще больше Снобберкраст был удивлен тому, что после разговора ощущал себя виноватым. Он даже не помнил, как сошел с крыльца того кампуса или как пересек широкую территорию общежития, идя вдоль едва освещенной асфальтовой дорожки. Единственное, что занимало его голову, было странное отвращение, теснившееся где-то под грудной клеткой. Брэдли пытался понять его, выковырить, избавиться от занозы осознанием причины ее возникновения. Но лишь сильнее наматывал этот мысленный клубок. Гуф вызвал отвращение? Нет, он все сказал, как есть. Брэдли знал, что его и так мало кто любит, а на симпатию бывшего соперника он тем более не надеялся. Только, Брэдли не думал, что во всем этом виноват лишь он. Или просто не хотел думать. А тут его взяли и заставили. Как котенка. Сунули в таз с холодной водой и прощай. “- Я не настолько плохой человек, - думал про себя юноша, застегивая папку,- Вам просто всем удобно думать, что я такой.” Выйдя из комнаты, он остановился, чтобы запереть ее на ключ. Не хватало, чтобы тот психопат пробрался и к нему, ведь если Гуф прав, и надпись действительно связана как-то с ним, то Брэдли обрел не слабого такого фаната, готового пойти ради него на многое. Данная мысль, маленькая и легкая, привносила с собой двоякие чувства. Вроде бы и здорово, что кто-то так ревностно мстит за его опозоренное имя, а вроде и страшно. На что еще готов пойти этот безумец? Звеня маленьким серебристым брелком в форме алмаза, Брэдли слушал, как стучат пины замка, затем, дернув перед уходом ручку, направился к лестнице. Шагать по добротному ковру намного приятнее, чем по дырявому линолеуму. Но кто это ценит здесь кроме него? А он-то ведь старался, делал все, чтобы превратить этот дом в благородное гнездо братства. Реставрация здания, интерьер в стиле консерватизма, мантии, кубки, экипировка, скейты. Сколько же было вложено сюда средств! Брэдли был готов поспорить, что Максу такие деньги даже и не снились. Но почему-то именно он теперь чемпион, греющийся в лучах славы и от этой несправедливости становилось гадко. Неужели Брэдли не заслужил уважения хотя бы за то, что он сделал для своей команды? Хотя бы за это его можно простить? Стоило юноше спуститься, как сзади послышался смех. Снобберкраст обернулся и увидел, как в гостиной, находящейся прямо посередине этажа, на одном из кожаных кресел, сидел Макс. Совершенно игнорируя рамки приличия и кое-кого еще, он, сняв обувь, по-хозяйски развалился в кресле, закинув ноги на несчастный вельветовый пуфик. Ловко работая пальцами, Макс что-то печатал на пейджере, все еще хихикая. Картина маслом! Хоть сейчас пиши. Брэдли даже знал, как назвал бы ее: “Несправедливость” или “Свинопас во дворце”. Может ему еще кофе подать с булочками? А Максу-то действительно было очень даже хорошо. Такое широкое, удобное кресло, с крепкими подлокотниками и мягкой сидушкой. И пуфик какой замечательный. Достаточно высокий, чтобы закинуть на него свои не казенные натруженные лапки. Эх, умеет же Гамма жить с комфортом. Макс был уверен, что это кресло даже удобнее, чем матрас его кровати, который за год успел замучить бедного своими торчащими пружинами. Возможно, именно благодаря этому, ему удалось расслабиться настолько, что Гуф и не заметил фигуру, грозно приближающуюся справа. Только лишь когда серая длинная тень коснулась его протертых на коленях джинс, юноша повернулся. Бывший хозяин братства Гаммы был встречен скучающим и немного холодным взглядом. - А, это ты,- Макс широко зевнул, - Утро доброе, Брэдли. Так, Танк рассказал, как ты всем здесь мозг ебешь за чистоту, поэтому кеды я снял, смотри. Гуф кивнул в сторону своих тонких и длинных стоп, облаченных в некогда белоснежные, а ныне серые, носки, слегка пошевелил пальцами и ,как ни в чем не бывало, вновь вернулся к гаджету, читая очередные хохмы в сообщениях от Бобби. - Это…,- Брэдли не мог подобрать слов от такой наглости,- Ты какого черта тут сидишь? - А мне что, прыгать при виде тебя, а может встать и отдать честь? Такие у тебя теперь фетиши? - Я спрашиваю: зачем ты пришел сюда? - На корпус твой любимый поглядеть. Все понять пытаюсь, за что именно ты так вчера усрался, - Макс захлопнул пейджер и сунул его в карман своих широких джинс. Вид Снобберкраста прекрасно говорил ему о том, что сегодняшнее утро начнется с того, чем закончился вчерашний вечер. И Макс был уверен, что в гробу он видал эту сжатую в злобе квадратную челюсть. - Хах, срался вчера только ты, - Брэдли указал на него пальцем, - Ты сам сказал, что ни за что не будешь со мной под одной крышей. -Не, не! Я сказал, что не буду “спать” с тобой под одной крышей. Разницу чувствуешь? Да и я вообще не к тебе-то и пришел, так что остынь уже и иди по своим делам. Кровь прилила к щекам Брэдли. Ему показалось, или Макс действительно прогнал его прочь? Так еще и указывать стал? Сердце застучало в висках. Никто, кроме его отца и дяди, не смел так с ним обращаться. Ни одна живая душа до появления проклятого Макса даже и думать не могла, чтобы указывать Брэдли. Особенно в таком гадком тоне. - Кажется, - шипел Снобберкраст, едва сдерживаясь себя от того, чтобы тряхнуть негодяя за грудки, - Мы договаривались уважительно относится друг к другу. - Как с языка снял! - Макс едва подпрыгнул в кресле, хлопнув себя по грудине, - Правда, судя по тому, как ты вчера себя вел, память у тебя действительно короткая и работает только в нужный тебе момент, да? - Да что ты, Макс? И где же это я, прости, “запамятовал”? Уж не тогда ли, когда твои великолепные друзья на меня ополчились? Скрипнула пружина дорогого кресла, когда Макс резко встал. Обивка, немного была помята, но на это он даже не обратил внимание. Волновала только высокая, стройная, атлетическая фигура. Точнее ее хозяин, для которого и правда придется все разжевать. - А ты был бы добр к человеку, который разговаривает с тобой как с дерьмом? Первое, что ты вчера сказал Бобби было оскорблением в адрес его семьи. После, ты успел нахамить и мне, и Танку, и Пи-Джею. Черт, ты даже мистеру Гиккену затыкаешь рот. Знаешь, что твой папка оплатил тебе прислугу в его лице вплоть до конца обучения, не так ли? Я блять даже на этот гребанный мешок из кожи сел, предвкушая, как ты завопишь после, - Макс выдохнул и продолжил уже чуть спокойнее - Если так пойдет и дальше, то смысла в нашем с тобой уговоре попросту нет. Я не хочу помогать тому, кто относится ко мне таким образом. В коридоре было подозрительно тихо. Стены кампуса, хранившие в себе тайны маленького братства Гаммы, пропитанные краской и сандалом, отражали эхо. Эхом же разнеслась истома по сердцу Снобберкраста. Вина, непонятно откуда взявшаяся, снова кусала его, грызла все сильнее и сильнее. И даже шанса у Брэдли не было на то, чтобы как-то спастись. Макс разнес его. Сначала оглушил внезапным согласием, а после ударил в самый центр, не щадя. Такой взрыв эмоций. Не похоже на простое перекладывание ответственности. И Брэдли хотелось верить, что это все просто еще один способ ему насолить, однако где-то внутри него сидело маленькое, такое тихое и неуверенное согласие со словами Гуфа. Дернувшись, будто пытаясь сбросить его с себя, Брэдли повел плечами. - Гуф, я априори выше, а потому и отношусь соответственно. Однако, я понимаю твой гнев. Не всем дано быть богатыми, - Снобберкраст самодовольно провел пятерней по своим волосам, - И не все могут позволить себе жить так, как я. Разве это не показатель того, что я лучше? - Брэдли... - Макс? Знаешь, сегодня утром я немного поразмыслил над тем, что и произошло и сейчас согласен с твоим словами. Наш уговор правда бессмысленен. Я сам вполне способен вернуть себе былые привилегии с помощью своего блестящего ума и более не нуждаюсь ни в тебе, ни в твоих жалких попытках заставить меня следовать твоим канонам. А теперь, я пойду. Удачи не наткнуться на кучу навоза под дверью! Брэдли перехватил в руках своих портфель, развернулся и вышел из кампуса, оставив Макса позади. Дверь громко захлопнулась. После удара послышались и скрип половиц. Нечаянный безмолвный свидетель спускался к другу, ища в голове подходящие слова. Макс знал, кто это, но ничего не говорил. Только хмыкнул про себя, когда на его плечо положили крепкую и тяжелую ладонь. - Ты, конечно, молодец, что не прогибаешься под него, - Танк скептически посмотрел на Макса, - Но не пытайся его перевоспитать, гиблое дело. Такого урода как он только могила исправит. Поверь мне, я с ним год тусовался. Макс ничего не ответил. Только обул свои кеды, схватил вещи и направился вслед за товарищем.

***

В аудитории пахло сыростью. А еще немного одеколоном профессора, цветочными духами студенток, мелом и деревом. Когда в закрытом помещении столько людей, то все эти ароматы превращают воздух в густой, удушливый ком, спасение от которого крылось лишь в маленьком квадратном оконце, слегка прикрытом из-за страха профессора простыть на работе. - Черт бы его побрал, - Танк обмахивался тетрадью, бурча ругательство под нос,- Старый хрен за почки свои боится, а за нас нет. Сидевший сбоку от него Бобби только блаженно подставлял лицо под поток воздуха, не забывая при этом открывать рот. Зачем он это делал - хотелось знать почти всем, особенно Танку, что искоса глядел на своего соседа. Макс был с краю ряда и откровенно говоря не замечал ничего кроме слов преподавателя. Юный скейтер, талантливый в своем деле, неожиданно полюбил философию Древней Греции всей душой. Идеи Платона, Демокрита, изумительные высказывания Сократа - все это брало за сердце Макса еще с первых дней лекций, хотя в школе такого интереса, например, к истории он не испытывал. Наверное, дело все в профессоре, который так интересно ведет пары, а может, Гуф младший просто вырос и стал более любопытен к миру, его законам и истокам. - Наш материальный мир изменчив по своей природе, - профессор внимательно оглядел слушающих студентов, - Такова суть материи! Вы и сами наверное понимаете, о чем мог говорить здесь Платон. Посмотрите на себя, а потом на меня. Юные, прекрасные, здоровые люди. Вы так красивы, словно цветущий сад. И каждый цветок дарит нам свою красоту. На этих словах девочки, что стайками сидели в нескольких рядах, смущенно захихикали. Профессор только улыбнулся этому пронесшемуся по аудитории смеху, похожим на птичье щебетание, и снова вернулся к разговору. - А теперь, на меня посмотрите. Старая коряга, которой только и остается, что читать вам нотации о поведении, да передавать накопленные знания. Прыжок на скейте мистера Гуфи, свидетелем которого мне посчастливилось стать совсем недавно, - тут профессор повернулся к Максу, - Для него очередной трюк, пустота, ничто. Все равно что кашлянуть, верно? Макс, улыбаясь преподавателю в ответ, качнул головой, пока остальные в аудитории смотрели на него. Видимо тот маленький кувырок через скамейку и правда впечатлил старика. - А для меня? Прыжок в могилу! Костей не соберете после ополоумевшего старого дурака, что вздумал тягаться с природой и ее силами. Но ведь когда-то, я был таким же, как и вы. Мое тело было сильным, кожа лица гладкой, а волосы светлыми, не покрытыми сединой, как сейчас. Смотрите, насколько способна измениться материя в ничтожные для Вселенной шестьдесят лет. Что это, век? Это крупица крупицы, песчинка песчинки в мире таких же миллиардах бесконечных песчинок. И они все меняются, теряют былую форму, обретая новую. Платон считал, что существует и мир нематериального, постоянного. Мир вечных идей - вот как он назвал его. Душа несет в себе информацию и вечна по своей сути. А теперь, кто знает, какой ученик Платона критиковал своего учителя и в чем? Макс неуверенно поднял руку, пока другие студенты думали. Ответ на второй вопрос он не знал, но догадывался о ком сейчас пойдет речь, а потому хотел блеснуть своими знаниями перед педагогом. Не зря же Гуф сидел с отцом все первое полугодие в библиотеке. Однако, профессор мягко провел по нему взором и поднялся выше, буквально в конец аудитории, там, где скучали последние ряды. - Спасибо, мистер Гуфи, я уверен, что вы и так знаете ответ. Мне бы хотелось послушать того, кого я уже давно не видел. Мистер Снобберкраст, вы с нами? Ряды, до этого тихо жужжащие между собой, умолкли и повернулись назад. Макс опустил руку, ожидая чужого ответа. Там, наверху, в совершенном одиночестве, сидел Брэдли. Черты недовольного лица слабо виднелись в нависшей тени, но Гуф будто бы знал, в какой манере тот скривил свои длинные и тонкие губы. Где-то пронеслись смешки. Девочки переглядывались между собой, с ехидством смотря на тех подружек, кто когда-то влюблялись в Брэдли. Ныне сказать, что твой краш - Снобберкраст с юриспруденции равносильно прилюдно упасть задницей в лужу. - Мистер Вик, - отозвался Брэдли, да так четко и громко, чтобы его слышала вся аудитория, - Боюсь, мне будет жаль отнимать такую возможность у мистера Гуфи. Он ведь так старается, хочет ответить. Я даже отсюда вижу его любовь к вашему предмету. - Видите? - мистер Вик удивленно вздохнул, -Вы там оттуда что-то видите? А я боялся, что на вашей галерке ничего не разглядеть. Так и чесалось снять вас оттуда. С последних мест и правда было плохо видно. Но разве Брэдли мог себе позволить сесть с кем-то рядом? Не мог. Также, как и не мог проявить свою активность на паре, хотя с утра очень сильно этого желал. Жаль, но Брэдли переоценил себя. А потому, как и прежде, продолжал прятаться позади всех, довольствуясь тем, что смог хотя бы зайти сюда. - Мест нет, к сожалению, - словно змея в кустах, Брэдли потянулся назад, сжавшись от всеобщего смеха. - Ну вот, Вам там что-то видно, да не все! На третьем ряду есть местечко свободное. Вот - справа от меня. А то Вы все сидите один, Вам наверное скучно. И я заодно Вами полюбуюсь. Садитесь, мистер Снобберкраст. Брэдли противился, но не долго. Цокнув языком, он взял вещи и спустился по лестнице, становясь все более видимым для студентов. Кульбиты в его груди тяжело отдавались в голове быстрым стуком пульса. Все смотрели на него, улыбались. И Брэдли понимал, что они это делают не потому, что рады, а потому, что злорадствуют над ним. Думают, все, конец Снобберкрасту, сейчас профессор устроит ему взбучку. Юноша почувствовал, как Макс смотрит на него вместе со всеми и считал, что тот наверняка рад его прилюдному позору больше остальных. - Вот, здорово как, теперь я могу вас лицезреть, - профессор довольно наблюдал, как Брэдли усаживался на край третьего ряда, в то время как остальные студенты, сидевшие там, испуганно отодвинулись, - Я считаю, мистер Гуф не сильно обидится…Так в чем же был не согласен ученик Платона в вопросе души ? Устроившись поудобнее, Брэдли посмотрел прямо на профессора, нервно сглотнув. Хотите шоу, мистер Вик? Значит, оно будет. Набрав побольше воздуха он пересилил наступившее на него удушье. - В том, что душа статична, - низкий голос Снобберкраста разрезал тишину замершей аудитории, - Да и в целом уже в его учении душа понималась не как какая-то эфемерная идеальная информация, а как целая функция живого тела. Также, как и тела разные, то и души тоже разные. И все имеют свою функцию и возможности. Ученик Платона дал более приближенную к современным наукам понимание души. И она очень похожа на биологию или психологию. Нужно ли говорить, что все присутствующие в аудитории были ошеломлены таким развернутым ответом? Кто-то из ребят даже потерял ход мысли, не понимая о чем Снобберкраст говорил. Но, профессор все прекрасно понимал. Удивление смешалось на его морщинистом лице с удовольствием от таких глубоких знаний. Молодежь всегда умудрялась поразить его, но чтобы настолько. - Ага, - профессор почесал подбородок, обдумывая слова студента, - Хотите сказать, что в Древней Греции уже знали о том, что мы узнали благодаря биологии и психологии лишь в двадцатом веке? И как же звали, этого смельчака, что решил перепрыгнуть через целое тысячелетие? - Аристотель, профессор. - Верно, - мистер Вик удивился, - А как же тогда понимал душу Платон? Разве по-другому? - Более абстрактно. Душа у Платона была постоянна, но противоречива. Именно Платон сравнил движение души с колесницей, запряженной двумя лошадьми. Одна тянет колесницу наверх, в этот мир вечных идей, к добродетели, другая - вниз, в мир материи, постоянных изменений и искушений. Возница же вечно управляет лошадьми, но и он когда-нибудь даст осечку и колесница полетит вниз. Происходит это потому, что душа теряет часть своей информации, а потому более не способна удерживать две противоречивые силы. Падая в мир идей, она постоянно крутится в своей материальной оболочке, пока не вернет недостающее. - Замечательно, мистер Снобберкраст. Вы меня просто сбили с ног. Если ответите и на следующий вопрос, я, так и быть, добавлю Вам лично балл на экзамене. Готовы? Брэдли слегка занервничал. После похвалы он не имеет права сдаться или ответить не так на глазах у общества. Сейчас. Сейчас они все увидят, что он не просто мешок для морального битья и что ему действительно есть, за что гордиться. Напрягая память, он сжал в кулак руку, заведенную за спину как бы из удобства. И этот маленький жест не прошел мимо внимания Макса. - Конечно, профессор. Я всегда готов ответить на ваши вопросы. - Что же, - мистер Вик развел руки,- Тогда ловите мой последний вопрос: что будет с душой, если она не обретет информацию? Гуф даже представить не мог догадку. Что ждет? Ад? Вечные муки в царстве Аида? А может болезненная смерть и забытье? Но ведь души всегда обретают свою суть в этом мире, согласно теории Платона. Тогда как быть с мертворожденными младенцами? Или, например, полоумными стариками, что уходят из мира, потеряв все, что знали о нем когда-то? Макс молча ждал вместе с остальными слушателями, пока отвечающий думал. Тишина была недолгой. - Душа будет проходить цикл из страданий и боли, - Брэдли уверенно расправил плечи, вспомнив наконец учение, - То же самое ее ждет, если полученная информация будет искажена из-за мирских страстей и искушений. Душу ждут испытания, в ходе которых она должна очистить себя. Этого может не произойти, и тогда душа снова переродится, но уже в более примитивной форме. Из человека станет зверем, из зверя в птицу, рыбу и тд. Пока не восстановит себя и не вернется в мир идей. По аудитории прошелестел тихий пораженный шепот студентов. Откуда Брэдли столько знает? Наверное, он учился где-то этому раньше, а может изучал сам. Заядлые отличники с первого ряда не без зависти следили за реакцией профессора, пытаясь предугадать правильным ли был ответ и похоже, судя по легкому задорному прищуру старика, что было бы неплохо записать услышанное куда-нибудь в тетрадь. Макс, сидевший сбоку от Брэдли, только по другую сторону прохода, именно так и сделал. При этом, он сам был в каком-то странном восторге. Восторг - потому что он и вообразить не мог, насколько еще может быть интереснее философия Древней Греции. Странном - потому что открыл ему это Брэдли. Брэдли Снобберкраст, мажор и гаденыш, знающий так неожиданно много того, что Максу тоже хотелось бы знать. И это правда не могло не вызвать у юноши восхищения. - Ужасно, - мистер Вик снял с себя очки, - Вы столько знаете, а сидите там и прячете от нас свои когнитивные богатства! Как хорошо, что я Вас достал, мистер Снобберкраст! Ответ блестящий! Вы правы, Платон заявил об этом цикле перерождений, хотя казалось бы, что все это идет из буддизма и только. Но вот, в четвертом веке до нашей эры уже знали о многих вещах, которые иногда даже нынешним поколениям не известны. Ни в коем случае не относится к Вам, мистер Снобберкраст! Вас я записываю к себе, чтобы на экзамене обязательно отметить ваши познания. Садитесь, мой друг. Прошу и дальше не стесняться и не прятаться на дальних рядах. Вот, ребята, берите пример! Профессор не заметил парочки фырканий. К счастью, Брэдли тоже. Его так сейчас расхвалили, что он даже не знал куда деть себя от гордости. Все вновь смотрели на него, но уже ни тени злорадства, ни ехидства. Только тихий восторг и зависть. То-то! Идиоты, они и правда забыли, в какой семье рос Брэдли Снобберкраст третий. Его учили этому еще в частной школе, по улучшенной методике, пока этих мучили затхлыми дырявыми учебниками. Конечно, он будет знать философию греков. Это же основы основ! А как приятно было утереть всем нос. Но только Брэдли сел обратно, как со стороны кто-то задал профессору вопрос. Юноша повернулся и увидел, высоко поднятую руку Макса. - Да, мистер Гуфи, - преподаватель легонько захлопнул тетрадь, готовясь заканчивать лекцию, - Вы что-то хотели? - Мистер Вик, я хотел бы задать вопрос Брэдли, если мне позволят, конечно,- юноша покосился на оппонента, напрягшегося всем телом от такой внезапности. Студенты, начавшие было что-то обсуждать между собой, зашикали друг на друга, и вперились глазами в них. - Без проблем, - нервно процедил сквозь зубы Брэдли, не понимая и оттого боясь выпада Макса,- Что у тебя за вопрос? Тревога, еще не покинувшая его подрагивающие пальцы, снова сцепила свои объятия вокруг тонких кистей Брэдли, сковывая движения. Неужели этот поганец хочет и тут влезть? К чему какие-то вопросы, он и так блестяще продемонстрировал свои знания всем вокруг, разве нет?...Ох, конечно, философия! Куда уж Брэдли вторгаться на любимое поприще Макса? Он ведь так крут в этом, так старается, активно проявляет себя. А если покажется кто-то сильнее и умнее его, то профессор тут же забудет про Гуфа и бедный мальчик из бедной семьи снова вспомнит, кто он есть. Бесит. Как же это все бесит. - Я хотел узнать, как ты сам относишься к этому? Веришь ли в то, что душу можно исправить? Все как один повернулись в сторону Брэдли. Это было не тем, что Снобберкраст ожидал. Он думал, что сейчас Макс задаст что-то по датам или городам. То, что Брэдли, как назло, точно вспомнить сразу и не может. До него долго не доходил и смысл вопроса, но просто промолчать он, конечно же, не мог. - Нейтрально. Красиво изложено, правда все еще слишком абстрактно. Мне в принципе нравятся идеи Платона, особенно его мысль о том, что самой лучшей формой правления государства является аристократия. Власть тех, кто сильнее и лучше, у кого больше благ и возможностей. Не потому что я сам из довольно знатной семьи, - Брэдли тихонько ухмыльнулся,- Просто так же лучше низшим слоям, когда их оберегают более сильные и умные. - Но ведь мы не просто так пришли к демократии, - вмешался мистер Вик. - Верно. Но если взглянуть на это с другой стороны, то от аристократии мы все равно не ушли. Просто появились новые “верхи”, другие названия. Особенные, расположенные к миру идей, как бы сказал Платон, выше, чем большинство. Те, к кому стремятся, но достичь их не сумеют, разве что не порвут последнюю рубашку. А социальная дистанция по мне все та же. Поэтому и наше общество никогда не будет состоять из равных слоев, чтобы ни говорили в прессе. Низы и верхи всегда были и будут. Дискуссия разворачивалась не слабая. Многие из слушателей были озадачены такой мыслью, хоть она и была спорной и даже немного провокационной. С одной стороны, хотелось поспорить с Брэдли, сказать ему, что ныне в обществе совершенно другой порядок. Что каждый, будь у него желание и возможности, может добраться до тех самых верхов, вне зависимости от своего происхождения. Но с другой стороны, каждый ли имеет такие возможности в равной степени? Опустив глаза, Макс понял, что здесь не может ничем аргументировать. Если взять их с Брэдли вместе, да сравнить, то станет понятно, что на пост мэра или другого крупного управленца поставят второго. Брэдли рожден в известной, богатой семье, имеющей связи на первых ступенях социальной лестницы. Сам он обладает великолепными знаниями, привлекательными чертами лица и талантом выстраивать вокруг себя нужных людей. А Макс? Ему повезет, если он сможет закрепить себя в спорте, войдя в лигу национальных чемпионов. Здесь его предел. К власти вряд ли кто-то допустит доходягу из Спунервилля. - Я хотел спросить другое, - продолжил Макс, прекратив размышления, - Меня больше интересует, считаешь ли ты возможным исправить душу, через страдания? - Макс, - Брэдли вздохнул, чувствуя себя беспомощно перед такими вопросами, - Если Платон считает, что аристократия - лучшая форма правления, то значит, что те, кто рожден в достойных семьях - уже более чист и полон хорошей информации. Мне кажется, что исправляться нужно тем, кто рожден в бедных семьях. А лучшим для них способом исправиться будет простое следование за верхами. - Не понял, ты это про себя блять что ли? - Танк, уже засыпавший от скуки, бесцеремонно вторгся в монолог Брэдли, - Или про свои фетиши? Зал ахнул и рассмеялся в ужасном всплеске. Брэдли ничего не отвечал. Только стоял и краснел, потупив взгляд. - Мистер Бьернсонн! Немедленно прекратите выражаться, - мистер Вик хлопнул по столу рукой, заставив поток умолкнуть - Я немедленно сообщу об этом в ваш деканат! Возмутительно, выражаться такими непотребными словами в стенах нашего университета. Но никто его уже не слушал, кроме пристыженного громилы Танка. Ребята галдели наперебой и тыкали пальцами в сторону Бьернсонна, смеялись, прикрывая рты, писали что-то в пейджерах и телефонах, передавая новость тем своим друзьям, кто не смог увидеть такую редкую картину: студент жестко ругнулся на паре у мистера Вика. Вот это новость! Бобби, успевший пустить слюну, пока спал на чужом и крепком плече, проснулся и, словно глупенький щенок, смотрел по сторонам, пытаясь осмыслить происходящее. А Макс…Макс смотрел вслед поднимающемуся по лестнице Брэдли, который так стремился покинуть аудиторию как можно раньше, что даже не дождался, когда преподаватель их всех отпустит. Немного погодя, Макс побежал за ним. В коридоре оказалось очень тесно. Студенты толпились в узких проходах, только только выпустившись из душных, пропаренных аудиторий. Реконструкцию бы сюда, да расширить здание хотя бы на добрых метров три. Было жарко тесниться среди кучи чужих рук, ног и спин, протаскивать себя, не слыша недовольств и ругани. И Макс правда старался терпеть все это, ища в этих длинных потоках нужный ему силуэт. Куда он мог пойти? К себе в корпус? В туалет? В любом случае, Брэдли должен быть где-то возле лестничного проема. Но чем больше становилось людей, тем меньше оставалось шансов отыскать его в этой неразберихе. Макс присмотрелся. Низкие, высокие, коренастые, полные, худые, кудрявые, лысые, рыжие, очкастые, веснушчатые, пухлощекие, скуластые, смуглые, бледные. Где же он? Промелькнули короткой вспышкой пряди русых волос, спадающих аккуратным малетом вдоль тонкой шеи. Макс толкнулся вперед, чтобы увидеть поближе: широкие плечи, спрятанные за шерстяным кардиганом, узкую талию и тонкие бедра. Еще один толчок, и Макс понял, что Брэдли, так отчаянно найденный, все еще не разжимал своего кулака. Он не догнал его ни на лестнице, ни у главного входа в колледж. Макс ускорял шаг и даже кричал Брэдли, чтобы тот подождал, но Снобберкраст казалось игнорировал его. Хотелось рассмеяться от абсурда. Еще утром они наплевали друг в друга яда, а теперь Гуф бегает за ним, как влюбленная девушка. Не хватает валентинок и шоколадки как в японских мультиках. - Брэдли, ты заебал, - пыхтел Гуф, чувствуя, что сокурсник ускоряет шаг. Догадка Макса оказалась не верна: Брэдли не пошел ни в туалет, ни к себе в корпус. Резким рывком он свернул в сторону заднего двора, протоптал по газону небольшой крюк и рванул через высокий забор. Парочка движений и вот юноша уже на другой стороне, вне территории колледжа. - Блять, ебнутый, - сплюнув, Макс лишь засучил рукава и ухватился покрепче пальцами за выступы серого кирпича, из которого был сложен забор. С учетом их с Брэдли разницы в росте, Гуфу было намного сложнее дотянуться до края. Спасибо активному детству и годам тренировок. Из последних сил, парень затащил себя на край, аккуратно перенес вес, чтобы сесть, и, только ему это удалось, как тут же спрыгнул вниз, не забыв сгруппироваться при падении. Немного неудачном, но юноша хотя бы ничего не ушиб. Впереди послышался треск и Макс, отряхиваясь от веток помчался в его сторону. За забором государственного колледжа, а точнее, с задней его стороны, простирался небольшой лесной массив. Обычно сюда шастали студенты био-фака или любители пробежки с препятствиями из коряг и пеньков. Местечко полное историй об извращенцах, маньяках и просто не очень хороших личностях. Гуф даже когда-то слышал на посвяте одну из них и долго не мог поверить рассказчику, пока ему не показали сводку новостей с позапрошлого года. Бедная девушка. Сейчас Макс чувствовал себя более ли менее здесь, по крайней мере потому что юноша не один. Хотя, кто знает Брэдли. - Брэ-э-эд, - он быстренько перепрыгнул лежащее посередине дороги старое дерево, стараясь не упустить из виду Снобберкраста, - Ты, надеюсь, не специально заманил меня сюда? Тут немного стремно. Может остановишься? Но Брэдли продолжал шаг, не оборачиваясь, петлял, пересекал кусты. Делал все, чтобы назойливый Макс отстал от него. Правда, не учел того факта, что Макс бывает вспыльчив, когда устает от чужого игнора. Снобберкраст ощутил, как между его лопатками кольнуло нечто холодное и острое, ударившись об сведенные в рефлексе трапециевидные мышцы. Маленький серый камушек отлетел рикошетом вниз, приземлившись посреди пожухлых листьев растущих вокруг канадских кленов. Пару мгновений ушло на то, чтобы понять произошедшее. Еще несколько, чтобы повернуться и посмотреть на Макса, уже сожалеющим о своем необдуманном поступке. И только мгновение на то, чтобы ринуться с места прямо к Гуфу. - Погоди! - воскликнул Макс,отступая назад, - Я не спец… Договорить ему не удалось. Брэдли стиснул его в крепком удушающем объятии, сминая тонкие ребра Макса. Романтика? Совсем нет. Друзья даже так не обнимают. Ни любовники, ни товарищи не пытаются сломать позвоночник, одновременно ставя подножку. И уж тем более не кроют матом, проклиная на весь обыкновенно бесшумный лес. - Сукин сын! - Брэдли развернул корпус, отрывая ошалевшего Макса от земли. Он был крупнее и выше, поэтому Гуф и полетел как спичка назад, задрав кверху ноги. Падать на землю больно. Еще больнее, когда земля усыпана мелкими прутьями и камнями, царапающих спину сквозь хлопковую рубашку. Сверху давил Брэдли, приземляясь на него всем своим весом. Юноша не мог пошевелиться. Макс понял, что от такой тяжести у него нет сил даже нормально вздохнуть, чтобы набрать воздуха. Он отчетливо ощущал крепкие грудные мышцы Брэдли. Чувствовал, как тяжело и глубоко дышит над ним Снобберкраст и насколько горячо его сбившееся дыхание. Куда же деть себя, как выбраться? В правое ребро ударили кулаком. Еще и еще. Макс перехватил руку Брэдли, зажав пальцами запястье. Было тяжело удерживать такую силу, но этого хватило, чтобы успеть выгнуться в сторону, уворачиваясь от удара. - Блять, слезь! - согнув в колене ногу, Макс попытался ударить в бок. Но не успел он это сделать, как в его волосы яростно вцепились, заставив крикнуть от боли. Тут же прилетело по ребрам и с другой стороны. Напрягая пресс, Макс закинул ноги на плечи Брэдли, елозя по земле, словно раненая ящерица, сцепил их за вспотевшей шеей, и, вдохнув поглубже, перекатился на правый бок, утаскивая за собой Снобберкраста. Ждать было нельзя и как только Брэдли оказался на земле, то Макс тут же оседлал его, крепко держа ногами. Придушив локтем, он уже замахнулся, чтобы ударить в ответ. Не сильно конечно.Только ради того, чтобы привести в чувство. Но только он поднял руку, как она тут же повисла в воздухе, стоило парню услышать всхлип. Короткий, стыдливый, предательский всхлип. -Ты че это? - Макс отодвинулся назад, переводя дыхание. Брэдли лежал под ним, закрывая лицо испачканными грязью руками и Гуф почувствовал, что чужое тело, которое он держал теперь в плену, задрожало. - Нахер ты пошел за мной? - гулко послышалось сквозь исцарапанные ладони. На висках Брэдли блестели тонкие влажные дорожки, сдавая юношу с потрохами. Он действительно плакал. Тихо, держа себя, чтобы окончательно не опозориться перед Максом. Ведь не может же он предоставить ему такое удовольствие. С него медленно слезли, освобождая бедра. Легли рядом. Молча слушали сдавленные в истоме сбивчивые вздохи. Брэдли ничего не мог из этого видеть. Только слышал и ощущал. Наверное, Макс смеется над ним сейчас или в отвращении закатывает глаза. Если бы Брэдли имел достаточно смелости, чтобы убрать руки, то он бы увидел, что на самом деле ничего из этого Макс не делал. Только обеспокоенно и слегка неловко следил за ним. - Я хотел тебе сказать, что мне очень понравилось, как ты выступил на паре…Круто ты дал. - Поэтому решил завалить меня своими идиотскими вопросами? Чтобы я при всех лажанул? - Что? Нет! - попытался убедить его Макс, - Просто я очень люблю этот предмет. И…Мне нравится обсуждать то, что я люблю. Ну…Это как играть вместе или кататься. Брэдли повернулся на бок, чтобы скрытно вытереть слезы. Скрытно - понятие относительное, да и наивно полагать, будто бы Макс ничего не заметил. -Но ты наверное понимаешь, что Бобби и Пи-Джей не очень в этом разбираются. Танк уж тем более. Мне бы хотелось с кем-то порассуждать над всем этим, но обычно это получается только с профессором. Ты зря думаешь, что я хотел подставить тебя. Ты…Если ты только из-за этого так “расстроился”… - Я вовсе не расстроился! - громко перебил Брэдли, охваченный стыдом и отвращением. Макс все понял. Конечно, кому из парней будет приятно расплакаться при других? Тем более перед тем, кого на дух не выносишь и кому ни за что не доверишь такой момент. Правда, Макс не понимал, почему Брэдли разревелся во время их первой драки. Он где-то задел его слабое место? Может, у него больной орган или сустав? Он ведь совсем недавно получил травмы на геймиаде. Нет, тогда бы Брэдли не прыгал бы на него так с размаху. Или прыгнул, терпя боль. В любом случае, ситуация была слишком странной и непонятной, чтобы поверить в нее. Брэдли - плачет. Абсурд! Он же вечно на язвительной улыбке и довольный всем, кроме своих поражений, уверенный в себе настолько, что считает себя лучше всех. А тут - держите пожалуйста- слезы. - Слушай, если я тебе там что-то задел, извини. Ты и сам бы не лез…Брэдли? Его не слушали. Брэдли не подавал ни звука, все продолжал лежать, сжимая под собой старые пожелтевшие листья. Может дернуть его? Протягивая руку, Макс бережно опустил ее на плечо Снобберкраста, тихонько погладив пальцами. - Прекращай уже. Нас, наверное, уже потеряли в колледже. Внезапно Брэдли резко присел. Кожа вокруг ярких, холодных голубых глаз чуть припухла и покраснела, но юноша более не мог уже прятать этого. Или просто не видел смысла. - Я не держу тебя здесь, Гуф, - не замечая свисающих с челки листочков, сказал Брэдли,- Ты думаешь, я вернусь туда? После того, как все обсмеяли меня по твоей милости? - Никто не… - Мне почти удалось вернуть себе уважение! Я мог это сделать! А ты…Ты решил отомстить мне? Так наверное еще и Танка подговорил, чтобы он прилюдно высмеял меня? Так ты решил проучить негодяя, верно? - Я не делал этого! - Макс привстал следом, - Ты меня вообще слышишь? Никто не собирался унижать тебя. И никто не смеялся над тобой. Всем стало смешно с Танка и только. - Врешь! - Да? Тогда нахера мне переться за тобой в какие-то блять залесья и успокаивать, если я так хуево к тебе отношусь? - Потому что хочешь, чтобы я… - Ну? - Чтобы… - Ну-ну? - Ты хочешь… В голову ничего не лезло и Брэдли осекся. Если бы Макс хотел навредить ему тогда, он бы и правда остался в аудитории, смеялся бы со своей компашкой. А может Макс просто придурок? Или больной на голову у которого каждое действие противоречит друг другу? Брэдли же специально пытался спрятаться здесь, в самом труднодоступном и далеком от колледжа месте, чтобы его не увидели. А еще, чтобы не слышали как он по-детски ревет, не сумев пережить очередное поражение. Для чего Макс так настойчиво шел за ним - действительно не понятно. - Я не понимаю, - сдавшись, Брэдли шмыгнул носом, - Макс, зачем ты пошел за мной? - Я кажется знаю, как конкретно тебе помочь, - Макс слабо улыбнулся,- Мы с тобой не ладим, и вряд ли станем друзьями. У нас разный характер, разные интересы и взгляды на мир. К тому же ты делал ужасные вещи по отношению ко мне и к моему отцу, за это я мог бы и правда расквасить тебе лицо…Но там, в аудитории, ты зацепил меня. Показал, что являешься чем-то большим, чем просто аморальный психованный мажор. И я не знаю, какая из этих частей твоей личности истинная, но…То, как ты проявил себя там даст нам шанс показать тебя и другим с лучшей стороны. По крайней мере, у тебя есть возможность засветиться на публике. Исправлять репутацию дело не простое, а быть прошаренным в философии и при этом помогать в этом другим студентам - хороший шаг к этому. Маленькая лесная птичка пронеслась между тонких кленов, неся в клюве свежий улов. Где-то пряталось ее гнездо, а там, возможно и птенцы. Зашелестела листва на деревьях, пропуская на лица юношей стайки теплых солнечных зайчиков. Встав с земли, Брэдли отряхнулся, стараясь не пропустить ни сантиметра. Если бы он был тогда в здравом уме, то ни за что бы не ринулся валяться в земле. - В философии нет ничего сложного, - как бы из одолжения ответил Снобберкраст, - Если считаешь, что с помощью нее я могу стать популярнее, то давай попробуем. - Давай попробуем, - Макс довольно поднялся, - И давай попробуем еще раз? Я знаю, мои парни бывают грубыми. Но они грубы по отношению ко всем, даже ко мне. - Мне то что? Думаешь, что-то изменится, знай я, какие они хамы? - Я это к тому, что ты всегда можешь их попросить остановиться. Не обязательно кидаться друг в друга гавном, если нам что-то не понравилось. Потупив взгляд, Брэдли отдернул штанины, чтобы стряхнуть последнее. Было видно, ему неудобен разговор, но он хотя бы пошел навстречу, и это уже хорошо. Макс жалел только об одном - сколько же времени они потеряли с пары мистера Вика. А еще о своих настрадавшихся ребрах. - Хорошо, договорились. Я постараюсь быть более вежливым, но ты…Ты не рассказываешь никому о том, что видел. Даже своему отцу, понял? - О чем конкретно? О сле…А! Конечно! Я уже забыл обо всем. Но знаешь, - Макс приблизился к нему, сохраняя при этом безопасную дистанцию, - Утром ты говорил, что тебе все равно на таких как мы. Сейчас я вижу - ты просто лгунишка. Тебя задевает то, как к тебе относятся окружающие и не важно, какого они социального происхождения. Может, в этом мы даже с тобой в чем-то похожи…Э? Макс видел, как Брэдли плакал. Теперь он увидел, как Брэдли густо краснел, пряча взгляд в сторону. Что же, сегодня явно день эмоционально-поведенческих открытий. - Херню несешь, - Брэдли хмыкнул, отвернувшись. Макс спорить не стал. Пускай думает как хочет, переубеждать смысла нет. Вернулись они в колледж в молчаливом шествии. В таком же быстром, в каком они покинули его. Теперь в коридорах было пусто, ни единой души, ведь все давно на паре. Это они тут ходят выяснять отношения вместо того, чтобы учиться. Дойдя до аудитории, они тихонько вошли внутрь, ловя на себе внимательные взгляды сокурсников и профессора. Мистер Вик вопросов задавать не стал, но на некоторое время насторожился. Ну и студенты пошли! Спасибо, что не начали свои разборки прямо тут! Присев на прежнее место, Макс посмотрел на своих соседей. Танк и Бобби все таки умудрились заснуть, при этом Зиммеруски довольно удобно устроился на мягком локте товарища, положив голову, как на подушку, что остальным зевакам стало немного завидно. Вздохнув, Макс попытался переключить свое внимание на слова профессора, при этом наблюдая боковым зрением, как Брэдли открывает одну из своих тетрадей, готовый включиться в лекцию. Любовь к философии и безграничная зависимость от мнения сверстников. У них с Брэдли определенно есть что-то общее.