Their Verdict of Vagaries III

Первое же произнесенное заклинание привлекло внимание всех волшебников, окружавших Гарри. Когда Вайс обратился со своими словами к Тому, все рыцари дружно посмотрели на него, недоумевая, что за вопросы могли вызвать в его голосе такую тревогу. Когда он замолчал, беспокойство на его лице сменилось неподдельным ужасом. Он начал задыхаться, его руки отчаянно хватались за шею, он выронил палочку, вцепившись когтями в какую-то невидимую силу. Прибыли люди Гриндельвальда. Возникшая при этом паника мгновенно парализовала Гарри. Он нащупал свою палочку, уворачиваясь от ливня заклинаний, и пальцы сами собой схватились за оружие. У него не было времени на раздумья, пока он отражал атаки за атаками; люди Гриндельвальда наступали со всех сторон. «Джонатан, подожди…» Гарри не слушал Макнейра, который внимательно следовал за ним. Он не собирался оставаться на одном месте. Его уши потрясли крики и взрывы, гневные рыки и панические вопли. Он не мог разобрать, кто именно проносится мимо него. Все, что он видел, — это размытые лица и темные полосы черных плащей. Гарри стрелял заклинаниями в волшебников, прятавшихся среди высоких корявых деревьев, окружавших их убежище, а также в тех, кто отваживался подойти ближе. Однако отличить друзей от врагов было практически невозможно. Лица людей Гриндельвальда легко смешивались с лицами новых рыцарей Вальпургии. «Экспульсо!» С другой стороны, — сердито подумал Гарри, когда один из волшебников перед ним закричал в агонии, — похоже, что многие из рыцарей были людьми Гриндевальда, в конце концов. Волшебники перед ним падали один за другим, и ничто в их внешнем облике не говорило о том, что они на его стороне. Он почти ничего не видел — вспышки света от заклинаний местами ослепляли его, вызывая еще большую неразбериху. «Джонатан, нам нужно укрыться в безопасном месте», — с усилием произнес Макнейр сквозь шум боя. Ему потребовалось несколько неудачных попыток заговорить. «Мы должны выбраться отсюда!» «Так уходи», — раздраженно предложил Гарри. «Я хочу остаться и сражаться». «Они будут охотиться именно за затобой, — сказал Макнейр. «Ты будешь все равно что мертв…» Заклинание приземлилось рядом с Макнейром, резко оборвав его слова. Теперь он был отвлечен тем, что помогал Гарри отгонять новых последователей, выглядя при этом решительным. Казалось, что защита Гарри была его единственной целью, возможно, из-за страха, что, как он предполагал, Гарри станет все равно что мертвым… Он может быть уже мёртв, рассеянно подумал Гарри. Это может быть просто безумной иллюзией, вызванной процессом смерти; его заклинания казались тщетными и неправильными, когда он пускал их в каждого, кого подозревал врагом. Гарри словно вообще не должен был находиться здесь, словно он был наблюдателем за сценой, которая затрагивала весь его разум и сердце, но никак не физическую оболочку. Он побежал дальше, стараясь узнать любого, кого мог, прежде чем… «Редукто!» Темная фигура тяжело врезалась в Гарри. Веса было недостаточно, чтобы сбить его с ног, но он отвлёкся — достаточно надолго, чтобы многочисленные заклинания пролетели мимо него в нескольких дюймах. Оказалось, что Гарри находится в самом центре сражения Дорна, Нотта, Эйвери и Долохова с последователями Гриндевальда. «Мне не нужна твоя помощь!» Голос Лестрейнджа гневно кричал откуда-то издалека — откуда, Гарри понятия не имел. «Инкарцероус!» Гарри так и не увидел, удалось ли Лестрейнджу применить заклинание. У него не было времени следить за тем, все ли в порядке с Пожирателями смерти — как бы ни беспокоила его эта мысль. Остальные разбегались во все стороны, напуганные появлением незваных гостей. Гарри почти непрерывно бросал заклинания, поражая волшебника за волшебником… Они были в меньшинстве. Гарри ясно видел это, когда мчался мимо толпы бесчисленных теней, и был уверен, что все это заметили. Сквозь темноту, хаос и неразбериху Гарри уловил испещренные шрамами лица своих товарищей, охваченные страхом при виде стольких незнакомцев. «Секарейлеум!» «Эй, осторожнее, Малсибер!» «Тогда убирайся с моей дороги!» Малсибер плюнул на Гонсона. «Не говори со мной так…» Они собрались вместе по собственному выбору, опасаясь бдительных врагов, которые прятались в темноте, бросая заклинания и приводя их в полное замешательство. «Я ничего не вижу…» «Не свети своей палочкой!» «А как еще я могу видеть?» Гарри не знал, справятся ли они. Рыцари уже устали от нападения на волшебников в крепости Гриндевальда, и неудивительно, что после своего прежнего раздражения они даже не поинтересовались, где сейчас Том и какие у него могут быть приказы. Гарри был уверен, что даже слышал далекий «треск!» аппарирования за огнем заклинаний. Даже если многие из рыцарей не разделяли его взглядов, Гарри хотел найти Тома. Том знал, как бороться с этими людьми; он знал, что делать, как и когда. Находясь рядом с ним, Гарри знал, что это придаст ему новое чувство решимости — а именно в этом они больше всего нуждались, чтобы избавиться от людей Гриндевальда. Он приближался к основной зоне боевых действий, где, несомненно, должен находиться Том. Сейчас, через несколько секунд он увидит… Во второй раз Гарри потерял равновесие. Заклинание ударило его в плечо и заставило изменить направление движения, как будто его сильно ударили. Этого было недостаточно, чтобы сбить его с ног, скорее, как будто кто-то пытался привлечь его внимание… «Ты в порядке?» судорожно спросил Макнейр. Гарри не ответил. Он сканировал лес слева от себя, пытаясь понять, откуда было совершено нападение. «Кто бросил это заклинание?» «Я… я не знаю», — нервно ответил Макнейр, проследив за взглядом Гарри. «Нам действительно лучше уйти». Гарри пожалел, что света так мало, чтобы они могли видеть. Его терзала догадка, кто мог узнать его среди других в этой толпе, кто мог попытаться привлечь его внимание… но он не мог быть уверен. Макнейр тянул его за руку, пытаясь увести подальше от места сражения, в лес. Гарри пытался сопротивляться. «Кто-то только что напал на меня отсюда!» «Мы не можем оставаться здесь, — упорствовал Макнейр. «Но…» Гарри не знал, что делать. Он хотел остаться и сражаться, но это простое заклинание повергло его в состояние страха и любопытства. Макнейр хотел, чтобы он ушёл в лес, чтобы скрыться от боя, и тогда у Гарри появится шанс узнать, кто за ним охотится. Однако Тому нужен был каждый боец, чтобы победить людей Гриндевальда… Оба варианта были опасны… А затем, когда все изменилось так стремительно, что Гарри удивился, как он не вздрогнул, лес охватило пламя. Пожар не начался тихо — напротив, он вспыхнул в одно мгновение, быстрее и мощнее, чем это могли бы сделать все драконы Тома. Его шум перекрывал все остальные звуки, вызывая новые крики тревоги и благоговения. Гарри стало ясно, кто создал этот свет: никто, кроме Тома, не мог создать и контролировать Адское пламя такого масштаба. При виде огня рыцари и Пожиратели смерти почувствовали мощное ободрение — тем более что люди Гриндевальда отшатнулись, не веря, что Том может управлять огнём, а потом ещё больше испугались, когда поняли, что он может. Он с лёгкостью расправлялся со всеми, кто попадался ему на глаза. В тот момент Гарри был уверен, что он должен был оставить Адское пламя и в крепости Гриндельвальда. Пожар был настолько впечатляющим, что Гарри почти совсем забыл о том, кто напал на него из леса. Когда он оглянулся, то никого не увидел. По мере разрастания костра в просветах между деревьями становилось все меньше и меньше теней, но все равно он не заметил того, кто так эффектно пытался привлечь его внимание. «Не помешала бы помощь!» кричал Макнейр, его голос был выше обычного от паники, когда он отбивался от наступающих последователей Гриндельвальда. Гарри не колебался, когда эти слова вывели его из состояния рассеянности. Люди Гриндельвальда были в панике, поэтому сражались как никогда раньше. В этой схватке враги падали довольно быстро, что заставляло остальных оборачиваться на Гарри и Макнейра. Некоторые из них даже узнали Гарри, и он испугался. «Импедимента!» крикнул Макнейр, явно не в силах удержаться от использования словесных заклинаний. «Mortifisensum! Imperio!» Лица, освещенные светом фитиля, пугали и злили Гарри. Он не узнал многих из тех, кого осмелился увидеть, но эмоций, которые вызывали в нём последователи Гриндельвальда одним лишь своим присутствием, было достаточно, чтобы втянуть его в борьбу ещё глубже. Волшебник с оскаленными зубами был обезоружен Гарри, его запястье громко хрустнуло, ещё один с надвинутым капюшоном был отброшен в толпу, а третий с горящими глазами просто исчез, прежде чем Гарри смог его достать. После этого к ним присоединилось еще больше Пожирателей смерти. «Мы не можем оставаться здесь с таким пожаром!» кричал Долохов. «Давайте просто уйдем». «Куда?» ехидно поинтересовался Розье. Разговор не мешал ему сражаться. «Волдеморт знает, что делает». Гарри в этом не сомневался. Адское пламя распространялась, но было очевидно, что Том полностью контролирует его. Из пламени вырывались фигуры огромных львов, змей, драконов, сфинксов, фениксов и сотни других существ, пикируя вниз, чтобы поглотить любого врага в пределах досягаемости. Справа от Гарри взорвалось заклинание, заставив его остановиться. Он мог бы поклясться, что заклинание прилетело из-за его спины… Обернувшись, он увидел фигуру, движущуюся среди тени деревьев. Он сделал шаг вперёд, пытаясь разглядеть, кто это. В свете очередного заклинания Гарри узнал лицо, искаженное странной смесью эмоций — от возбуждения до удовлетворения и ярости. Эмерик выглядел более грозным, чем Гарри когда-либо видел его раньше. Вид Эмерика почему-то привел Гарри в ужас. Пока он колебался, в него безостановочно полетели новые заклинания, несколько раз чуть не задев его. Гарри не был уверен, почему он решился на свои дальнейшие действия, но позже он подумал, что уверенность, исходящая от света Адского пламени, вероятно, придала ему храбрости и злости. Не оглядываясь, он обнаружил, что мчится в лес так быстро, как только мог. «Джонатан!» Он едва слышал, как Макнейр кричит ему вслед. Не ненависть, не любопытство, не печаль и не страх вели Гарри вперёд, а ощущение нереальности происходящего, охватившее его стремительно и целиком. Если бы он оглянулся на Пожирателей смерти, зовущих его по имени, то, возможно, дважды подумал бы о том, как опасно идти за своим врагом — одному — в темный лес, но он шел, уверенный, что теперь последователи Тома больше не нуждаются в его помощи. Они были в безопасности. Когда свет вокруг Гарри померк, чувство дезориентации усилилось. Впереди виднелся свет палочки Эмерика, и в его голове промелькнули мысли о Патронусе лани, который он видел в походе с Гермионой во время побега. После того как Эмерик преследовал его в течение последних семи месяцев, Гарри понял, что для него было важно наконец снова увидеть волшебника. «Люмос». «Джон…» Гарри продолжал бежать, несмотря на то, что отчетливо слышал Макнейра позади себя. Его голос был тихим от страха. Казалось, он хотел сам остановить Гарри, но воздержался от этого, по крайней мере, он должен был встретиться с людьми Гриндельвальда лицом к лицу. Он следовал за Гарри так близко, как только мог, и ему тоже приходилось бежать со всех ног. Гарри видел только тёмную землю и окружающие его высокие деревья, не освещённые ничем, кроме света его палочки. Впереди Эмерик слабо светился, пробираясь между деревьями, чтобы отдалиться от него. Гарри глубоко дышал, и сердце его колотилось от нервного напряжения. Земля была твердой и сухой под его ногами, а его решимость поймать Эмерика не ослабевала. Спустя какое-то время, показавшееся ему неизмеримо долгим, что-то изменилось. Свет впереди Гарри, который был его единственным указателем, куда идти, исчез. С минуту он продолжал бежать, но в конце концов понял, что Эмерик, скорее всего, погасил свою палочку, чтобы вернуться и найти Гарри. Это заставило Гарри резко остановиться. Он так внимательно вслушивался в ритмичные звуки собственного тела, что не заметил, как в лесу стало тихо. Даже Макнейр, притормозивший рядом с ним, перестал пытаться окликнуть его по имени. Это было уже небезопасно. Любой малейший звук, несомненно, разносился эхом по всему лесу. В какую бы сторону Гарри ни смотрел, он не мог ничего разглядеть за ближайшими деревьями. «Нокс, — выдохнул он. Макнейр беспрекословно последовал его примеру. Они постояли с минуту, пытаясь отдышаться, а их глаза пытались привыкнуть к темноте. Это казалось тщетным. Тишина леса контрастировала со стуком сердца Гарри, которое колотилось в ушах и казалось тяжелым и больным. «Почему ты убежал?» Макнейр серьезно спросил его, когда тот перевел дыхание. Гарри задумался об этом на минуту, но так и не смог найти способ описать то, что он почувствовал, увидев Эмерика. Он ничего не сказал. «Кто был этот волшебник?» Макнейр нажал на кнопку. «Очевидно, ты охотился за ним». «Да, — медленно признал Гарри, — я охотился за ним». «Ты его знаешь?» На самом деле это не так, честно признал Гарри. «Я встречал его несколько раз». Тишина в лесу была такой абсолютной, что Гарри казалось, будто где-то рядом с ними могут быть какие-то фигуры, готовые напасть.… «Нам нужно уходить». «Нет, — пробормотал Гарри. «Если этот волшебник решит вернуться за нами…» «Тогда бы он уже был здесь», — перебил Гарри. Они говорили почти шепотом. «Том хотел бы, чтобы ты вернулся». «Нет, он бы не хотел. Он хотел бы, чтобы я сам исправил свою ошибку, не будучи убитым первым…» «Если мы аппарируем отсюда…» Его слова прервал звук, раздавшийся неподалеку. Гарри повернулся в его сторону, но в темноте едва мог различить очертания деревьев, не говоря уже о темных фигурах, маячивших в тени. Он поднял палочку и стал ждать, пока звук не повторится. Он изо всех сил старался не дышать, чувствуя и слыша Макнейра, стоящего слева от него. Ничего не произошло. Они стояли молча, напряженно вслушиваясь. Гарри был не прочь уйти, как предложил Макнейр. Они могли бы легко аппарировать, или воспользоваться заглушающими чарами, или сделать себя совершенно невидимыми, но Гарри не мог заставить себя поделиться этими мыслями с Макнейром, когда знал, что Эмерик был так близко. Именно в этом, как ни в чём другом, была виновата внезапно раздавшаяся с другого направления речь. Последовала вспышка яркого света и тяжелый глухой звук. Гарри развернулся, готовый встретиться с кем угодно лицом к лицу. Он увидел среди деревьев тёмную фигуру и метнул в неё заклинание. Кто бы там ни был, он аппарировал с громким «треском», в результате чего лес огласился вторым самым громким звуком с момента произнесения первого заклинания. Когда все стихло, Гарри направился к Макнейру. Когда заклинание попало в него, казалось, что у Макнейра случились судороги, но сейчас ему уже было лучше, он изо всех сил старался встать. Гарри помог ему, чувствуя, что он немного дрожит от силы заклинания. После почти беззвучного «спасибо» он постарался выглядеть готовым и отошел от Гарри. Гарри тихо прошел вперед, чтобы сменить место, где они стояли. В темноте по-прежнему ничего не было видно. «Куда они делись?» Макнейр спросил тихим голосом. «Они аппарировали…» Ничто не двигалось в густом влажном воздухе, который, казалось, давил на них. Взмахом палочки Гарри наложил на обувь и плащь Заглушающие чары, чтобы не было заметно, где они находятся. «Идем…» Как только они начали идти, в них выстрелило заклинание и попало в близлежащее дерево, прожегшее глубокую дыру в его боку. Гарри схватил Макнейра за руку и потянул его за собой, торопливо оглядываясь назад, чтобы понять, откуда прилетело заклинание. Он остановился, как только увидел вдалеке слабое свечение. Очевидно, это был палочный свет от того, кто привел их сюда. Гарри среагировал, не задумываясь, и метнул заклинание в свет. Он бросился бежать. Свет отдалялся, но он следовал за ним, двигаясь так быстро, как только мог, и ни на секунду не отводя от него глаз. Ему и в голову не приходило, как глупо было их врагу светить в этом темном лесу такую очевидную палочку. У него будет отличный шанс, он сможет остановить… «Ступе…» Гарри остановился. Он был уже близко к свету — гораздо ближе, чем ожидал. Это был не палочный свет. На самом деле Гарри не понимал, как он не заметил этого раньше; это был одиночный шар света, парящий в воздухе, за которым он гнался. Он не успел понять, что это значит, как свет погас. Кто-то крикнул позади Гарри. Звук эхом прокатился по широким просветам между деревьями. Гарри замер, вглядываясь в наступившую темноту. Каждый мускул его тела напрягся, когда он осознал одну вещь: Макнейра больше нет, и этот звук был очень похож на его голос. Отойдя от того места, где он стоял, Гарри в оцепенении поднял палочку. Он старался, чтобы его ноги не пинали ветки, камни и грязь вокруг него, так как они должны были издавать хоть какой-то шум, не поддающийся его заглушающим чарам. Он чувствовал, как учащается его пульс, но напрягал слух в поисках голоса Макнейра. Он слышал слабые, приглушенные голоса. Он знал, что это не дуэль, так как не было видно ни одного огня заклинаний. Гарри не был уверен, применялись ли вообще какие-либо заклинания, пока он отвлекся. Он знал только, что Макнейр, должно быть, и вскоре тот попытается убить его. Гарри знал, что это тоже, скорее всего, ловушка. Он направился к источнику шума, быстро соображая, что ему делать. Голоса продолжали раздаваться, но определить, откуда именно, было невозможно. Было еще слишком темно, чтобы Гарри мог быстро идти, и они были еще слишком далеко. Бежав в сторону света, он сильно отдалился от Макнейра, даже не осознавая этого. Он услышал более громкий крик. Он начал идти быстрее. Он не понимал, зачем Эмерик заманивает его, причиняя Макнейру столько боли, чтобы заставить его кричать. Этот план казался слабым по сравнению с созданием фальшивого света, за которым он должен был следовать, чтобы напасть, когда он этого не ожидает. Если бы Эмерик хотел напасть на Гарри, то момент для этого был бы идеальным. «Н-н-нет!» Гарри слышал, как кричал Макнейр. Он начал бежать, зная, что теперь он ближе. «Что ты делаешь?» Теперь он прекрасно слышал голоса. Другой волшебник (Эмерик, предположил Гарри) говорил с Макнейром по-немецки, его голос был низким и угрожающим. Гарри почувствовал, как в нем нарастает гнев, и крепче сжал палочку, готовый в любой момент выпустить заклинание… Затем он услышал позади себя чей-то голос. Он замер на месте, ужас поднялся в нем сильнее, чем когда-либо прежде. Шаги, несомненно, были совсем рядом, если он услышал их за звуком собственного бега. Он не рискнул обернуться, хотя все равно ничего не видел. Он ждал любого признака внезапного движения… Однако никаких резких движений не произошло. Шаги продолжались спокойно и равномерно, не доходя до Гарри футов десять и удаляясь в сторону шума. Это подсказало Гарри, что Эмерик явно был не один. Он услышал смех нового волшебника — это был Эмерик. «Мы тут немного заняты?» — спросил он дразнящим тоном. «Я бы попросил тебя присоединиться ко мне, — ответил второй волшебник, смеясь и задыхаясь между словами, — но я уверен, что вы скорее уйдете к…». «Ты слишком хорошо меня знаешь». Волшебник рассмеялся. «Н-не делай этого…» Макнейр заикался. Гарри хотел пойти и напасть на этих двух волшебников, но теперь он не был уверен, что они вообще одни. Если их было больше, они бросились бы на него, как только он применил бы заклинание… «АГГГГГГГГГГ!» «Шшш, шшш…» «П-П-ПРЕКРАТИ! ЧТО ТЫ ДЕЛАЕ. ААА!» Гарри не удержался и снова направился к голосам. Он не собирался просто стоять и слушать, пока они пытают Макнейра до смерти. «ДЖОНАТ-АГГГХ!» Эмерик выглядел забавным. «Вы делал так раньше?» Второй волшебник рассмеялся. «Он не…» «С-СТОЙ! ОТСТАНЬ ОТ МЕНЯ!» Они должны были быть уже близко. Гарри слышал их впереди себя, но ему казалось, что прошла целая вечность, прежде чем они подошли достаточно близко. Ему казалось, что он никогда не успеет добраться до Макнейра и спасти его. «СТОЙТЕ! Н-нет, Н… н-нет…» Должен ли Гарри рискнуть бросить заклинание в голоса, даже если это означает привлечь внимание третьего волшебника, скрывающегося поблизости? Но что, если ему не удастся попасть в Эмерика или немецкого волшебника, или если они в итоге убьют Макнейра в схватке? «Агггг… с… с-стой! Н-н… нет…» На одну ужасную секунду Гарри показалось, что они отдаляются все дальше — или, что еще хуже, что Макнейр сдался. Но крики не стихали, а лишь становились все реже и реже. «Агх… П-п-п-пожалуйста…» «Да… — успокаивал немецкий волшебник тошнотворным голосом, — теперь тебе это нравится, да?» Гарри замер. Ему вдруг пришло в голову, что, должно быть, делает немецкий волшебник… «Н-н-нет…» Он не хотел верить собственным подозрениям. От этой мысли у него сильно закружилась голова, и он уставился в пустоту, незаметно для себя потеряв ощущение реальности. Он едва мог думать; он был заперт в осознании происходящего, но не мог реагировать. Все, что он хотел, — это чтобы все прекратилось. Тогда Гарри совершил довольно глупый поступок. Забыв о последствиях и обо всём, что останавливало его раньше, он побежал вперёд, зажигая свою палочку. Через несколько секунд он оказался достаточно близко, чтобы разглядеть три темные фигуры. Сначала его взгляд остановился на Эмерике. «EXPLUSO!» Но Эмерик улонился как раз вовремя. Он исчез в лесу, изо всех сил пытаясь обстрелять Гарри заклинаниями. Второй волшебник в это время стоял на ногах. Он исчез с громким «треском!», прежде чем Гарри успел произнести хоть одно заклинание. Гарри знал, что они вернутся через несколько секунд, но это не мешало ему смотреть в сторону Макнейра. Макнейр сильно дрожал, пытаясь быстро подняться с земли, но безуспешно. Гарри видел разрывы на его плаще и раны, глубоко врезавшиеся в плоть между ними. Однако он был уверен, что Макнейр кричал не столько от боли, сколько от шока. Том хорошо научил своих рыцарей переносить пытки, но он никогда не готовил их к подобному. БАХ! Эмерик вернулся. Гарри развернулся лицом к нему, решительно отражая пущенные в него заклинания, которые с треском разрывали воздух вокруг него, словно молнии. Лицо Эмерика было освещено резкими вспышками света, глубокие тени отбрасывались на его помятое выражение, которое говорило Гарри о его гневе, решимости и восторге от мысли, что у них наконец-то появился шанс снова встретиться друг с другом. «Империо!» Гарри отразил проклятие Империуса. Он останавливал заклинание за заклинанием и тратил на это больше времени, чем на ответные выстрелы. Он знал, что, несомненно, лучше Эмерика владеет магией, но неумолимость Эмерика удивляла. Если бы не тот факт, что у него были более серьезные планы на Гарри, не было бы ничего удивительного в том, что он, не задумываясь, использовал гораздо более смертоносные заклинания. «Импедимента!» крикнул Гарри. «Империо!» «Ступеф.!» Сбоку мимо груди Гарри пролетело заклинание, сообщая ему, что немецкий волшебник появился из темноты. «РЕДУКТО!» Заклинание попало прямо в цель, что привело Гарри в замешательство. Непонятно, как немецкий волшебник мог справиться с Макнейром, если тот не смог избежать одного простого заклинания. Волшебника отбросило назад, когда заклинание попало ему в грудь. Он врезался в большое дерево, стоявшее в нескольких метрах позади него, и сильно ударился затылком. Когда Гарри снова повернулся к Эмерику, готовый продолжать сражаться с ним без дальнейшей паузы, он обнаружил, что другой волшебник прекратил попытки атаковать. Его палочка была лениво опущена, давая понять, что он уверен, что Гарри не станет с ним драться, когда угроза стала меньше. Он знал, что Гарри выслушает его. В лесу было тихо. Оба волшебника настороженно наблюдали друг за другом, пока Гарри медленно, осторожно не начал опускать свою палочку. Обе палочки засветились, отбрасывая достаточно света, чтобы они могли видеть всё вокруг. Напряжение все еще пробегало по телу Гарри, заставляя его сжимать кулаки, но Эмерик вряд ли заметил это: он не сводил с Гарри глаз. Затем он заговорил. «Я знал, что найду тебя…» Казалось, он был потрясен своим достижением. Он смотрел так, словно был уверен, что Гарри может исчезнуть в любую секунду и по любой причине. Честно говоря, Гарри был наполовину готов уйти. «Я не понимаю, что с нами произошло, — продолжал Эмерик. Казалось, он еще ни разу не моргнул. «Я не понимаю, что пошло не так». Гарри подумал, не сошел ли он с ума. «Я не хотел идти с тобой, помнишь?» «Ты бы так и сделал», — сказал Эмерик. На его скучных чертах не отразилось ни малейшей эмоции. «Если бы не… он…» Под «ним» Эмерик, несомненно, подразумевал Тома. Однако, насколько Гарри помнил, он отказался идти с Эмериком еще до появления Тома… Но что-то подсказывало ему, что не стоит вспоминать об этом сейчас. «Это было бы здорово», — тихо произнес Эмерик. Гарри в этом сильно сомневался. Однако что-то во взгляде Эмерика опять помешало Гарри прокомментировать это. Ему хотелось, чтобы он не смотрел так жутко. Гарри чувствовал себя обязанным не отводить взгляд. Сбоку от Эмерика послышалось движение. Макнейр, о котором Гарри почти забыл, снова пытался встать. Получалось у него не более успешно, чем раньше. Гарри хотелось помочь ему, остановить кровотечение и вылечить, но он знал, что не может этого сделать. Эмерик был слишком опасен. Внезапно Гарри поднял палочку; Эмерик торопливо шагнул к нему. «Не надо!» предупредил Гарри. «Все в порядке, — сказал Эмерик. Он невинно поднял пустую руку, и на его лице заиграла улыбка. «Я просто хочу посмотреть на тебя». Гарри стиснул зубы. Эмерик сильно изменился, и это было, пожалуй, самое худшее из того, что он видел сейчас. Все те времена, когда Гарри пугал себя мыслями об Эмерике, ничто не могло быть хуже, чем увидеть его настоящего, изменившегося и более тревожного, чем когда-либо прежде. Нынешнее состояние Макнейра подтверждало это. «У тебя моя палочка», — упомянул Эмерик. Он лишь на секунду опустил глаза, прежде чем сказать это. «Ты так и не выбрал себе новую палочку». Гарри был немного ошарашен — как внезапностью этого замечания, так и правдой, которая за этим скрывалась. Он действительно никогда не думал найти новую палочку взамен Эмерика, и чем больше он думал об этом, тем больше задавался вопросом, почему. Ему не нравилось иметь эту палочку, и он был уверен, что, если бы он попросил, Том нашел бы ему подходящую замену… Впрочем, он не понимал, какое это имеет значение. «Я сохранил ее только потому, что она работает», — честно признался он. «Но, должно быть, она напоминала тебе обо мне», — предположил Эмерик. «Ты сохранил ее». «Я хотел вернуть свою собственную палочку», — объяснил Гарри. Это не было ложью, хотя на самом деле ему никогда не нравилась палочка Драко так сильно, как палочка с остролистом и пером феникса, сломанная много лет назад. Но палочка Драко все равно была лучше, чем палочка Эмерика; она больше походила на его собственную. «Я не собираюсь обмениваться палочками, если ты так задумал», — сказал ему Эмерик. В его глазах появился отблеск какого-то дикого чувства. «Эта палочка мне нравится больше». «Она не может быть лучше, чем твоя настоящая палочка», — заметил Гарри. «Она идеальна». «Этого не может быть». Эмерик улыбнулся. «Похоже, что и в этом смысле ты мне подходишь». Гарри бросил на него взгляд. Затем, без предупреждения, Эмерик стал раздражаться. Гарри не мог с уверенностью сказать, было ли это из-за него; он знал только, что именно это ему не нравится в Эмерике как в человеке. Его эмоции менялись слишком быстро, чтобы быть нормальными. Он выглядел готовым к драке. «Почему он тебе нравится?» потребовал Эмерик, его лицо исказилось от досады. «А тебе-то что?» спросил Гарри. Он смутно понимал, что Макнейр может подслушивать, но ему было все равно. «Одиннадцать дней!» внезапно воскликнул Эмерик. «Он оставил тебя там на одиннадцать дней, Ричард!» «И за это время ты не попытался мне помочь», — заметил Гарри. Теперь он тоже чувствовал раздражение, но не такое сильное, как беспокойство. «У меня был план, — раздраженно сказал Эмерик, — я должен был дождаться подходящего момента, должен был выкрасть твою палочку, должен был рискнуть всем!» «Я бы лучше подождал. Том пришел бы за мной даже…» «Ты бы погиб ни за что!» «Я бы умер за него». Эмерик злобно расхохотался, издав громкий сухой хрип неверия. «Ха! Что же это за любовь, как ты полагаешь, которая заставляет твоего дорогого Тома искать других мужчин?» Гарри метнул в Эмерика заклинание, гнев поднялся в нем раньше, чем он успел ему помочь. Эмерик отразил заклинание и снова выстрелил в Гарри, который уклонился. Эмерик переместился влево. Теперь они медленно кружили друг вокруг друга. «Он того не стоит», — прорычал Эмерик. «Тебе будет лучше со мной». «Я никогда не пойду с тобой, — проворчал Гарри, — ни по какой причине». «У тебя не будет выбора. Империо!» «Протего!» Гарри был потрясен, когда услышал, как позади него разбилось заклинание. Он только что рисковал попасть под удар, когда его щитовые чары были разрушены проклятием Эмерика. Он отпрянул в шоке. «Ступефай!» Щитовые чары Эмерика сработали. Он быстро атаковал снова. «Империо!» Как Эмерик рассчитывал на то, что проклятие Империуса сработает, Гарри не знал. Чтобы наложить на Гарри проклятие, нужно было очень многое… так что Эмерик был либо глуп, либо самоуверен. Единственное преимущество Эмерика перед Гарри заключалось в том, что, судя по всему, у него отсутствовала совесть. Его не смутило то, как просто был повержен немецкий волшебник, и не смутило то, что он сделал с Макнейром. «Импедимента!» крикнул Гарри. Заклинание снова было отражено, как и все остальные. «Обскуро! Конфринго!» «Скажи мне, — начал Эмерик, услышав взрыв последнего заклинания Гарри, — почему ты используешь такие простые заклинания, Ричард?» «Я здесь не для того, чтобы схватить тебя, — с горечью напомнил ему Гарри. «Я не поклонник проклятия Империуса». «Ты атакуешь не для того, чтобы убить меня, — заметил Эмерик. «Ты даже не пытаешься ранить меня этими заклинаниями, верно?» «Секарейлеум!» Заклинание попало в цель не более удачно, чем предыдущие. Эмерик каким-то образом умудрился отбросить заклинание точно в цель — что удавалось немногим волшебникам, и уж тем более целенаправленно. Проклятие Гарри взорвалось в воздухе, столкнувшись с заклинанием Эмерика. Должно было быть объяснение, почему так происходит. Гарри на мгновение забеспокоился: может быть, палочка Эмерика не помогает ему потому, что использовалась против своего первоначального хозяина? Ведь у Эмерика была палочка Драко, а не палочка, принадлежавшая Гарри. Но, судя по всему, его палочка работала очень даже хорошо. Эмерик рассмеялся, хотя и знал, что заклинание Гарри было бы очень сильным, если бы попало в цель. Он был горд собственным успехом. «Ты не можешь причинить мне вреда!» «Смотри на меня», — процедил Гарри сквозь зубы. Эмерик снова с видимой легкостью отражал его заклинания. Он еще не наложил на Гарри проклятие Империуса, но было ясно, что он не испытывает никакого напряжения. Видя, как Гарри обрушивает на него ливень заклинаний, которые с каждым разом становились все более частыми, мощными и решительными, Эмерик сохранял спокойствие. «Прекрати это делать!» закричал Гарри. В нем поднималась ярость, и он чувствовал, что все, что он делает, бесполезно. Это было хуже, чем он мог себе представить: гнев и растерянность смешивались с беспокойством, которое нарастало с каждым неудачным заклинанием. «Так не бывает…» «Что?» Эмерик смотрел на него, его бровь подергивалась, словно он не мог решить, как реагировать. «Так не должно быть!» Гарри был озадачен этим моментом. Эмоции, которые он испытывал, раздражали его с каждым мгновением все больше. «Как же это должно работать?» «Ты… ты не можешь… перестань отбиваться от меня!» «Что, я должен просто позволить тебе проклясть меня?» «Я не причиню тебе вреда. Я никогда не причиню тебе вреда». Гарри знал, что это ложь. «Конечно…» «Неужели ты хочешь сохранить мне жизнь?» Спросил Эмерик. «Что?» «Твои заклинания, — начал Эмерик, и на его лице появилась улыбка, — они не способны нанести мне смертельный вред, даже если и попадут. Ты не хочешь меня убить». «Ты не нужен мне живым», — сказал ему Гарри. По правде говоря, единственная причина, по которой Гарри не использовал заклинания похуже, заключалась в том, что он не мог найти в себе мужество произнести то последнее заклинание, которое могло бы положить конец всему этому… «Твоя палочка мне не подходит», — добавил он затем. «Твоя палочка мне подходит лучше, чем моя», — похвастался Эмерик. «Это невозможно», — усмехнулся Гарри. «То, что ты получил мою палочку, не означает, что ты внезапно стал хозяином…» Гарри остановился. Он почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Внезапно он понял, почему Эмерика теперь не так-то просто победить… Была причина, по которой Эмерик так долго выживал, несмотря на все сражения, с которыми до сих пор сталкивались люди Гриндевальда. Не зря он сумел обмануть Гарри и, скорее всего, сыграл немалую роль в том, что люди Гриндевальда проникли в земли Тома. Была причина, по которой немецкий волшебник потерпел такое простое поражение, и почему Макнейр был легко побежден. Эмерик, без сомнения, был мастером Бузинной палочки… «Не уходи!» взмолился Эмерик. Гарри отступал назад. Он не мог поверить в собственную теорию, но знал, что она должна быть правдой, несмотря на то, как трудно было её принять. Гарри не знал, как он раньше не задумывался об этом; не знал, как он вообще не догадался, что большая часть его силы исходила от самой Бузинной палочки. Он думал, что волшебная палочка Эмерика плюс его собственное ослабленное здоровье после крепости Гриндельвальда ослабили его магические способности, но теперь он понял… Он должен был вернуть свою палочку. Теперь он стоял неподвижно, наблюдая за Эмериком, пока тот лихорадочно соображал. Он смутно осознавал тот факт, что ему следовало бы помочь Макнейру, но он не мог заставить себя сосредоточиться на этом сейчас. Эмерик ждал, что тот будет делать, наблюдая за ним, как за хрупким созданием, с которым следует обращаться с особой осторожностью. «Рич…» «Экспеллиармус!» «Протего». Легкость — вот что больше всего раздражало и пугало Гарри. «Ступеф…!» Эмерик выстрелил в него проклятием, чтобы остановить заклинание. «Так не должно быть, Ричард!» «Экспел… Ступефай!» Эмерик шел к нему. «Инпедимента!» Каждый его шаг был сделан без борьбы, без спешки. Он отвергал заклинания Гарри, как будто их и не было. «Ричард, не надо…» «Экспеллиармус!» Это было похоже на ночной кошмар. Эмерик был рядом с ним и мягко улыбался ему. Казалось, он не мог понять неприязни Гарри к нему. Он не замечал ни одной из атак Гарри; казалось, его руки сами по себе защищают его. Он был ошеломлён. Его даже не волновало, что Гарри сделал много шагов назад, а его палочка по-прежнему была наготове. «Я не причиню тебе вреда», — шептал Эмерик. «Я никогда не причиню тебе вреда». «Отойди от меня!» «Все в порядке. Ричард, все в порядке». «Отстань!» Гарри оттолкнул Эмерика; его рука потянулась к плечу Гарри. «Ты не должен все усложнять…» «Держись от меня подальше!» Эмерик изменился в лице. Теперь он был раздражен. «Я не собираюсь причинять тебе боль…» «Да, потому что ты никогда раньше этого не делал!» При этих словах Гарри почувствовал себя еще более удрученным, чем прежде. Эмерик ни за что не собирался причинять ему боль. Возможно, он собирался сделать то же самое, что немецкий волшебник сделал с Макнейром, только сначала увезет Гарри далеко-далеко. Эта мысль вызвала у Гарри глубокое отвращение. Разочарование от того, что ему не удалось заполучить палочку Эмерика, усилило его негодование, когда он услышал эту ложь. Он знал, что Эмерик, скорее всего, не понимает, что делает не так. «Ричард, прекрати…» Но Гарри продолжал отталкивать его и отступать назад. «Держись подальше от…» «Круци…». «Сектусемпра!» Заклинание Гарри полностью отменило действие круциатуса. Эмерик, казалось, взорвался от силы атаки, кровь брызнула во все стороны после вспышки ослепительного света. Он отшатнулся назад, его карие глаза расширились от шока и страха, когда он уставился на Гарри. Кровь начала капать на землю еще до того, как Эмерик упал, волоча ноги и втирая кровь в грязь. «Эмер!» Раны на груди Эмерика оказались глубже, чем Гарри мог предположить. Он тут же пожалел о том, что использовал заклинание; он даже не ожидал, что оно сработает. Весь его гнев — все его желание причинить Эмерику настоящую боль за то, что он сделал, — ушло на это единственное заклинание. Эмерик, казалось, больше не мог дышать. Гарри пошел по короткому кровавому следу и упал на колени рядом с Эмериком. Он смотрел на него в полном ужасе, его разум застыл. Наверное, что-то из того, что он услышал Непростительное проклятие, заставило его подумать об этом заклинании, оцепенело подумал Гарри. Вот только эти раны были глубже, чем на Драко, и здесь не было профессора, чтобы помочь Гарри вылечить его… «В-вульнера Санентур…» слабо начал Гарри. Его не волновало, что он не должен был этого делать. Его не волновало, что Эмерик был его врагом или что Эмерик поступил с ним плохо. Сейчас имело значение только то, что другой волшебник с трудом дышал, явно испытывая сильную боль. Его конечности дрожали от шока, и теперь было видно, как кровь капает у него изо рта. «Вул-нера Санент-Санент…» Эмерик смотрел на него. Его тёмные глаза сначала были полны ужаса, но что-то в том, как Гарри смотрел на Эмерика, изменило ситуацию. Его взгляд стал мягче, в нём исчезли негодование и страх. Его глаза заблестели, когда он услышал, что голос Гарри дрогнул. Он понял, что всё кончено. Он начал говорить, но не смог добиться больше, чем шепота. «Я знал… что найду тебя…» «Не надо… не надо…» Но Гарри знал, что уже слишком поздно. Мысль исчезла в этих темно-карих глазах, и даже слезы в них вытекли из тела Эмерика… «Вул-Вулнера Санентур!» крикнул Гарри. «Вулнера Санентур!» Ничего не происходило. Кровь продолжала течь из трупа Эмерика. «Вул… Вул… Эннервейт!» в отчаянии попытался Гарри. «Фините Инкантатем…» Его больше нет. Гарри не хотел с этим мириться, но это была чистая правда. Лёгкие Эмерика больше не боролись за воздух, конечности наконец обрели неподвижность, а глаза больше не видели Гарри, стоящего над ним на коленях, как в последний раз в жизни. Больше всего Гарри пугало то, что в последние мгновения Эмерик смотрел на него с мягким ободрением, словно прощая Гарри за убийство… Гарри сильно трясло. Он не мог осознать, что натворил, не мог убедить себя в том, что действительно только что произошло. Ему казалось, что его легкие сжимаются. Ему приходилось заставлять себя втягивать больше воздуха, чтобы дышать. Он не мог сдержать слез, они застилали глаза Эмерику и сбивали его с толку. Гарри встал. Он буквально не мог думать. Он не мог больше смотреть на Эмерика, но его взгляд был прикован к трупу, лежащему перед ним. Кровь пропитала его мантию; он чувствовал ее на коленях, руках, лице… В голове у него бегали короткие круги мыслей и немыслей, чтобы отвлечься. Он не мог поверить в случившееся. Ему нужно было бежать отсюда. Он не мог ждать в тишине рядом с телом Эмерика, даже если бы его собственное тяжелое дыхание и беспокойные мысли казались ему оглушительными. Он встал, отводя взгляд от струйки крови, которая стекала по холодной шее Эмерика и вытекала из его чуть приоткрытых губ. Оглядевшись по сторонам, Гарри обнаружил, что он — единственный находящийся в сознании волшебник. Немецкий волшебник все еще был в отключке, а что касается Макнейра, то от него не было заметно ни малейшего движения. Гарри почувствовал, как его пробирает дрожь. Он побежал к Макнейру. Конечно, оба волшебника не могли умереть; конечно, это было бы слишком… «Энервейт!» Гарри ждал. Макнейр не двигался, пока его глаза не начали приоткрываться. Это почему-то встревожило Гарри. Он связывал это с Эмериком, использовавшим заклинание, и от этого становилось почти так же плохо, как если бы Макнейр вообще не проснулся… Он встал, прежде чем рыцарь смог как следует рассмотреть его. «Что случилось?» устало спросил Макнейр. Гарри несколько раз сглотнул, пытаясь успокоить горло. Он не мог найти ответа. Он подошел к немецкому волшебнику и обнаружил, что палочка Макнейра лежит у него в кармане, как только он начал ее искать. Он взял ее и отлевитировал к другому волшебнику. «Спасибо, — слабо произнес Макнейр. Услышав его голос, Гарри вспомнил, какую боль, должно быть, испытывал Макнейр в этот момент. На его коже оставалось довольно много глубоких ран. Макнейр не смог бы залечить их самостоятельно. Гарри снова подошел к нему. «Не шевелись, — пробормотал Гарри. Подняв палочку, готовый приступить к волшебству, Гарри был в замешательстве. Он не мог заставить себя сделать это. Исцелить кого-то, кому было так больно, было несложно, нужно было только произнести заклинания… но это был не Эмерик… Эмерика больше нет… Он начал пытаться использовать невербальные заклинания, чтобы хотя бы голосом не выдать бушующее в нем море эмоций. Он изо всех сил старался унять дрожь в руках. «Я…» начал Макнейр. Гарри сделал паузу — с удовольствием. «Что?» «Я не понимаю, что произошло, — коротко сказал Макнейр. Он выглядел глубоко обеспокоенным, но не хотел ничего рассказывать. Гарри понял, почему. Он снова посмотрел на раны Макнейра, чтобы отвести взгляд. Ему хотелось сказать, что все в порядке, утешить другого волшебника, но он не мог заставить себя это сделать. «Все кончено…» «Да…» Они погрузились в молчание. Прошло несколько минут. Когда Гарри снова взглянул на Макнейра, он обнаружил, что тот пристально смотрит на немецкого волшебника. «Он без сознания, — сказал ему Гарри. «Что?» резко спросил Макнейр, глядя на него. «Почему ты не убил его?» Гарри слегка отодвинулся назад. Он уже достаточно хорошо вылечил Макнейра. «У меня не было возможности». «Сейчас есть шанс», — заявил Макнейр. Гарри встал. «Я не собираюсь его убивать». Макнейр тоже начал вставать. Это далось ему нелегко, так как он все еще испытывал некоторую боль, но все же он попытался. Он не оспаривал выбор Гарри, но, похоже, был совсем не рад этому. Он отвернулся. Гарри хотел продолжать смотреть на Макнейра, но, когда зрительный контакт с ним был потерян, он подумал об Эмерике. Он не смог удержаться, когда снова посмотрел на тело, которое покоилось так мирно, что Эмерик мог бы спать… если бы не вся эта кровь. Затем Гарри увидел свою палочку в руке Эмерика. Палочка была сломана. Очевидно, это произошло из-за заклинания, которое Гарри использовал, чтобы убить Эмерика: по диагонали палочки проходил чистый порез, разломивший ее на две части. В голове Гарри промелькнула мысль, что он уже второй раз использует это заклинание против обладателя палочки Драко. Гарри сломал единственное оружие в этой эпохе, которое он считал своим. В руках у него осталась палочка, принадлежавшая человеку, которого он убил. Внезапно всё вокруг озарилось ярким красным светом, и лес наполнился диким шипящим звуком. Гарри обернулся, чтобы посмотреть, что происходит, и увидел, что Макнейр стоит во весь рост, а его палочка устремлена в небо. «Что ты де…?» Красные искры остались в небе, маяча высоко над ними. «Зачем ты это сделала?» крикнул Гарри. «Для остальных», — смущенно ответил Макнейр. «Если Том хочет знать, где ты, ему нужен знак». «А что насчет людей Гриндевальда?» спросил Гарри. «О…» Макнейр уставился на него, его глаза были огромными от страха. «Я…» «Треск! Люди аппарировали совсем рядом с ними. Гарри и Макнейр замерли, глядя друг другу в затененные лица. «Эй!» — раздался голос из темноты. Макнейр облегченно вздохнул. Они узнали голос Эйвери. «Мы здесь!» Макнейр позвал его. «Мы с Джонатаном в безопасности». «Вы слышали это?» — спрашивал другой голос, в котором слышалось удовлетворение. «Мы нашли их, милорд!» В следующее мгновение Гарри увидел, как несколько рыцарей входят в небольшой круг деревьев, в котором он стоял. Возглавлял группу Том, глаза которого первым делом отыскали Гарри. Он выглядел раздосадованным, но в то же время испытывал еще большее облегчение, видя, что они в безопасности. «Что случилось в битве?» спросил Макнейр. «Мы их победили», — радостно ответила Эйвери. «Большинство из них просто сбежали, но многие не дожили до этого момента». «У нас есть несколько пленных», — добавил Малсибер. На его огромном лице появилась неприятная ухмылка. «Похоже, они этому не рады». «Вижу, в ваше отсутствие у вас возникли проблемы, — тихо прокомментировал Том. Его глаза сканировали бессознательного и мертвого волшебника перед ним. «У меня сложилось впечатление, что ты позвал меня сюда, чтобы помочь, Макнейр?» «О, э-э, — начал Макнейр смущенно. «Ну, нет, я просто подумал, что вы захотите узнать, где Джонатан, и на случай, если кто-то еще из них погонится за…» «И ты решил послать искры вверх?» скептически поинтересовался Том. «Я знал, что ты выиграл битву, — объяснил Макнейр. «Джонатан убил другого волшебника, и я подумал, что лучше не…» «Что?» потребовал Том. " …чтобы не ввязываться в новые драки», — закончил Макнейр. Том проигнорировал его слова. Его глаза были устремлены на Гарри, расширившиеся от удивления, вызванного услышанным. Затем он перевел взгляд на труп, лежавший в большой луже крови. Подойдя к нему, он осмотрел холодное мертвое тело Эмерика. Его лицо было затенено, особенно когда искры над ним потускнели до темно-малинового цвета, а затем исчезли. Рыцари молча ждали, любопытствуя, что делает Том. Затем, сначала тихо, Том начал смеяться. Этот звук на мгновение шокировал Гарри, и он подумал, не привиделось ли ему это. Но Том смеялся всё сильнее и сильнее, обернувшись к свету палочек своих рыцарей теперь уже с безумной, бесчеловечной улыбкой, выгравированной на его лице. Пожиратели смерти были почти в таком же замешательстве, как и Гарри. Гарри хотелось, чтобы Том перестал так на него пялиться. Это было самое счастливое, что Гарри когда-либо видел, и у него защемило в груди так, что он не смог бы описать. Он был в ужасе от того, что его собственные действия могли вызвать в Волдеморте такой яркий триумф, тошнотворное восхищение и чисто болезненный восторг. Том не мог произнести ни слова, чтобы прояснить свои ощущения, кроме названия заклинания. Изящным движением выхватив палочку, Том направил ее к небу. «Морсмордре!»