Their Verdict of Vagaries III

В сухом, влажном воздухе, затихшем между соснами, не раздавалось ни звука. Верхушки деревьев изгибались дугой, устремляясь к небесам и солнцу, но в свете Бузинной палочки они казались лишь призрачными арками заброшенной церкви. Природная религия, возникшая задолго до появления человечества. По мнению Гарри, здесь не было рая. Ни в эту тёмную ночь. И не во время этой темной войны. На берег реки, где стоял Гарри, опустилась ночь. В бесцветном свете его палочки он уже ничего не мог разглядеть, кроме узловатых стволов древних деревьев с высоко поднятыми ветвями. На поверхности реки тоже не было никаких признаков берега, противоположного тому, на котором он стоял. Несколько часов назад, когда он разбил здесь свой лагерь, ему хорошо был виден луг внизу и изгиб реки выше по течению. Теперь же он видел лишь пятна льда и инея на воде, поблескивающие в неестественной темноте, от которых тянуло столь же неестественным холодом. Постепенно до него дошло, что где-то рядом, за деревьями, притаились Дементоры. Он чувствовал их холодное присутствие, давящее на защитные чары и заклинания, окружавшие его лагерь, — магию, которую он часами повторял, как старую песню. Дементоры, конечно, были незначительной угрозой по сравнению со многими другими, с которыми Гарри столкнулся за последние несколько недель, но его беспокоило, что они привлекут внимание бродячих Пожирателей смерти. Если, конечно, они вообще знали, что он здесь. Это была параноидальная мысль. Но он ничего не мог с собой поделать, так как его шрам заныл. Не видя ничего вокруг, Гарри начал идти, направляясь обратно к входу в палатку. Он ненавидел стоять в темноте, вслушиваясь в пустоту, ожидая признаков появления этих ужасных существ. Он пытался сохранять спокойствие и убедить себя в том, что, войдя в теплую палатку, он будет в безопасности, но попытки вспомнить, какие защитные заклинания он использовал, не помогли успокоить нервы. Он окинул взглядом окружающие его магические комнаты, которые напомнили ему о семнадцатилетнем возрасте. Только здесь не было Гермионы. Его губы тоже были запечатаны, а голос не звучал уже несколько недель. Он долгое время был один. В центре главной комнаты стояла печь для еды и тепла, а рядом с ней — единственный стул. Гарри направился к нему, чувствуя тяжесть и желая только отдохнуть. На столике неподалеку негромко играло радио, отвлекая его от безмолвного ужаса войны. «…есть предположение, что это восстание имеет много ранних связей со взлётом и падением Геллерта Гриндевальда», — говорил старик, медленно и задумчиво. «Мы стали свидетелями появления этих Темных волшебников примерно три десятилетия назад — примерно тогда же, когда пал Гриндевальд. Кто из нас искренне сомневается в том, что связь между ними вероятна?» У Гарри было много воспоминаний о падении Гриндельвальда, и он не очень-то обрадовался этому напоминанию. Он начал устало размышлять, чем же отличается борьба Волдеморта за Темные искусства. В конечном итоге корни были те же. Ненависть к магглам. Магическое превосходство. Ради власти, успеха, восхищения. Может, Волдеморт и не перенял силу Гриндевальда, но он точно использовал её в своих интересах, постоянно говоря Гарри, что это не одно и то же. Гарри покачал головой, прогоняя эту мысль, и бросил взгляд на плиту. Сейчас он не хотел об этом думать. С горящим шрамом он начал готовить себе чай, пытаясь успокоить нервы. «Эти ведьмы и волшебники — эти «Пожиратели смерти» — получают садистское удовольствие от пыток и унижений как волшебников, так и магглов. С этими людьми невозможно договориться…» Хотя Гарри использовал радио, чтобы отвлечься от собственных мыслей, оно редко давало ему возможность отвлечься от новостей и последних известий о войне. Он бежал уже несколько недель, не в силах остановиться, не в силах уделить время тому, что произошло после того, как Том узнал его истинную личность, узнал о его значении в войне. Физически и морально истощенный, Гарри продолжал оцепенело слушать радио, ожидая повода что-то изменить или прекратить бег. Заговорил новый голос — ведьмы, звучавший четко и серьезно. «Миллисент Бэгнолд, все еще находящаяся первый год на посту министра магии, заявляет, что хочет повысить уровень безопасности нашего мира, а также безопасности и защиты всех наших соседей-магглов. Она говорит, что не отступит в своих попытках обезопасить страну от нападений, пока мы не окажем полное сопротивление восстанию антимаггловских энтузиастов, которые, конечно же, начали этот террор с убийства Бобби Лича и отставки его отца, министра Нобби Лича…» Гарри наполнил чайник и поставил его на плиту. От этого движения рукав его левой руки задрался, обнажив край багровой метки, которую оставил на его коже Том. Темная метка. Она сияла на его плоти, видная в свете ближайшего фонаря. Медленно, чувствуя тошноту, Гарри вернулся на свое место, оттягивая рукав. Он знал, что, пока у него есть эта метка, ему придется продолжать бежать. Она напоминала ему о гневе Тома. Она также напоминала ему о том, что он не свободен. Он считал, что метка — это своего рода печать, способ следить за ним, но не мог понять, какие еще долгосрочные последствия она может иметь. Он не знал, может ли она овладеть им, мучить его или даже убить со временем. Он знал только, что это темная магия, проклятие. Закрыв глаза, Гарри откинулся в кресле, чувствуя безнадежность. Он не сможет снять проклятие без риска. Пока он не определит, какая именно магия была задействована. К тому времени может быть уже слишком поздно: он не делал никаких успехов и не мог найти никакого способа избавиться от метки, кроме как отрезать ее, чего он не хотел делать. Во всяком случае, он убедил себя в этом. Прошло несколько недель с тех пор, как Гарри впервые начал замечать влияние Темной метки. Несколько дней он оставался в одном и том же месте, считая себя в безопасности, но через некоторое время обнаружил, что за деревьями в лесу появляются и исчезают из виду замаскированные фигуры. Куда бы он ни пошел, происходило одно и то же, только Пожиратели смерти со временем становились все решительнее. Он нервно следил за ними, где бы ни находился, и засекал время их появления, когда осмеливался, обнаружив, что они сильно продвинулись. В эти дни у него оставалось около шестнадцати часов до того момента, как они найдут его след. Это быстро выматывало его. Визжащий чайник разбудил Гарри от его мыслей. Он встал и отпустил рукав мантии. Подойдя к плите, он выключил чайник. Когда он заваривал чай, тепло согревало и успокаивало его, но это не мешало его сознанию блуждать по мрачным мыслям. Его движения казались механическими, а радио — тусклым. Он полагал, что это благословение — то, что его постоянно преследуют Пожиратели смерти, а значит, его часто охватывает природный инстинкт выживания. Продолжать двигаться. Спать. Есть. Не оставалось ничего другого, как продолжать борьбу. Несмотря на то что Гарри спал всего три часа, проснулся он бодрым. Уже рассвело, и он встал, не давая себе времени на раздумья. К тому времени, как он собрался и дошел до опушки леса, он почувствовал, что за деревьями, на расстоянии вытянутой руки, движутся фигуры. Пожиратели смерти набирали силу. Гарри поблагодарил себя за то, что не мог заснуть. Благодарен он был и дементорам, которые только-только перебрались в другие города в поисках лучшей добычи. Ночью они служили дополнительным сдерживающим фактором для Пожирателей смерти. Чтобы отбить у ведьм и волшебников охоту бежать в леса, когда они становятся известными врагами Пожирателей смерти, Волдеморт выпустил множество темных существ во многие из главных магических лесов Британии. Гарри, конечно, изо всех сил старался избегать существ, но обнаружил, что даже когда он перебрался в маггловские леса, Пожиратели смерти нашли его. Именно это поначалу и навело его на мысль, что Темная метка привлекает их внимание. Сегодня, увидев Пожирателей смерти в туманном утреннем свете, Гарри решил попробовать что-то новое. Он направился в маггловскую деревню, расположенную далеко от его обычных убежищ. Если бы он верил, что в Министерстве всё в порядке, он бы уже отправился в более безопасное место в другой части страны, но Министерство, как и Орден, пало. Если бы он верил, что имя Волдеморта тоже не табуировано самим Томом, то проклял бы его про себя в жгучем гневе, в сокрушительном отчаянии. Прошли месяцы с тех пор, как он спасся от Волдеморта в штаб-квартире. Ему некуда было идти, не к кому обратиться. Где бы он ни находился, он не мог избавиться от чувства предчувствия, которое преследовало его вместе с колючками на шраме. Маггловская деревня, в которой Гарри решил укрыться, была маленькой и полна семей. Он добрался до окраины, прошел по извилистой грунтовой дорожке мимо нескольких тихих домов и никого не увидел. Пожирателям смерти было бы трудно поверить, что он здесь, потому что это не было похоже на место, где магия может быть принята. Маленькие, тесные домики имели почти нездорово аккуратные садики, с крошечными окошками, из которых каждый сосед с любопытством выглядывал. Гарри направился к трактиру, заметив, что многие жители деревни уже направились в паб. Само здание было тесным, внутрь вел странный угловатый коридор. На пожелтевших стенах висели картины, неловко наклонившись вперед, и, казалось, смотрели на него сверху вниз. Это на мгновение отвлекло его от главной комнаты впереди. Угрюмая молодая женщина стояла за большой барной стойкой, подавала напитки и громко говорила, поглядывая на остальных работников. Гарри направился к бару, попросил комнату и получил ключи, не спрашивая своего имени. Когда он отдал деньги, женщина жестом указала на лестницу. «Комната будет справа от вас, как только вы спуститесь на лестницу», — сказала она. «Спасибо». Когда он вошел в комнату, то без колебаний начал использовать защитные чары, зная, что их хватит как минимум на ночь. Это даст ему еще несколько часов для спокойного исследования; он все еще хотел выяснить, какую магию использовал Том и почему. Он левитировал рюкзак с книгами на стол, позволяя им разложиться и упорядочиться соответствующим образом. Из рюкзака он достал перо и пергамент, бросив взгляд на ближайшее окно, чтобы убедиться, что никто из соседей-маглов не заметил. Предстоял еще один долгий день молчаливого чтения. Гарри решительно сел в кресло. Прошло несколько недель с тех пор, как Гарри в последний раз оставался в здании, и, вероятно, столько же времени он ни с кем не разговаривал. Он потерял связь с Орденом почти сразу после того, как покинул убежище Волдеморта, и слышал лишь обрывки информации о событиях, происходящих за кадром главных новостей. Пожиратели смерти, разумеется, с жадным энтузиазмом следили за каждым известным членом Ордена Феникса, ожидая знака связи от Гарри, чтобы вызвать Волдеморта и начать полномасштабную войну. Гарри не позволил бы этому случиться. Без него Ордену было безопаснее, и он не мог заставить себя больше видеть этих людей. После нескольких часов, проведенных за конспектами, перелистывания старых книг и изучения некоторых областей магии, Гарри наконец решил дать себе передышку. Он так и не смог понять, чем Том его пометил. Уже наступил закат, и он проголодался, поэтому бросил перо, запер комнату и направился вниз, держа в рукаве Бузинную палочку. Он планировал сделать свой визит в паб как можно более коротким. Однако когда он добрался до шумного первого этажа, то обнаружил, что заведение битком набито веселящимися выпивохами. Он направился к единственному свободному месту, кроме красноносого, с кислым лицом старика, сидевшего за стойкой. «Что бы вы хотели выпить?» — спросила та же женщина, что и раньше, из-за барной стойки. «Медовуха, — хрипло ответил Гарри, зная, что у них нет волшебных напитков, — и что-нибудь поесть. Что угодно». Она кивнула, налила ему стакан, не сводя глаз с других клиентов, и повернулась к кухне, повторяя его заказ. Она сказала, что пройдет немного времени, прежде чем еда будет готова. Гарри кивнул, с удовольствием принимая медовуху, которую она поставила перед ним. Уже после первого глотка он понял, что за ним наблюдают. Старик сидел и смотрел на него. Он никак не поприветствовал его, но что-то в его движениях подсказало старику, что он его слушает. «Долгий день, да?» Гарри взглянул на него. Глаза-бусинки мужчины были прикованы к нему, оцепенев от алкоголя. «Не больше, чем обычно», — ответил Гарри. Мужчина рассмеялся. Он был почти таким же хриплым и лягушачьим, как и его голос. «Откуда ты взялся?» Гарри пытался придумать ответ, но, к сожалению, не мог вспомнить название ни одной маггловской деревни поблизости. Ни в одном направлении. Он медленно отпил медовухи. «Я просто проездом». Старик наблюдал за ним. Ответ не заставил себя ждать. «У вас здесь есть семья?» — спросил он. «Дела?» Он обвиняюще смотрел на Гарри, оценивая, принадлежит ли он этому месту. Именно тогда Гарри узнал, что жители деревни говорили о нем, задавая любопытные вопросы из-за общей неприязни к незнакомцам. Особенно тихих, странно одетых незнакомцев. Его это не беспокоило. «У меня здесь нет ни семьи, — ответил Гарри, — ни каких-то конкретных дел». «А, — сказал мужчина, его лягушачий голос затянулся с холодным благоговением, — я видел не скольких таких, как вы. И несколько незнакомцев». «Недавно?» спросил Гарри. Ему вдруг стало интересно, и он сделал паузу. Старик не сразу ответил. Он медленно потупился, задумавшись. «Недавно». Подумав, Гарри кивнул. Это точно были не Пожиратели смерти. Может быть, другие волшебники, проходящие мимо. Этот человек, несомненно, был достаточно стар, чтобы повидать на своем веку достаточно бродячих волшебников и узнать больше. Гарри отпил медовухи. «Итак, — медленно начал мужчина, его невнятный голос был сильным, — что могло привести такого человека, как вы, в это место?» «Я просто проездом», — спокойно ответил Гарри. Он снова сказал себе, что это не могли быть Пожиратели смерти. «Я же сказал». «Да, вы мне это сказали, — согласился мужчина, — но вы говорите неправду». Гарри ничего не ответил, да ему и не было до этого дела. Однако он снова посмотрел в глаза-бусинки мужчины. Он увидел знакомый взгляд: мужчина был слишком пьян, чтобы понимать, что говорит. Но, несмотря на это, его инстинкты были острыми. «Видите вон ту мать с ребенком?» — спросил старик, показывая через плечо. Гарри нехотя отвел глаза и посмотрел на малыша, который бегал по полу паба, удаляясь от матери. Ребенок раскидывал руки в попытке удержать равновесие, широко улыбаясь и смеясь на протяжении всего пути. «А что с ними?» пробормотал Гарри. «Знаете ли вы, кем вырастет этот ребенок?» Гарри осторожно покачал головой, не сводя глаз с малыша. «Этот мальчик вырастет прекрасным, умным юношей, — сказал старик, — и будет справедливо опасаться таких незнакомцев, как вы. Не доверяя им, видите ли. Не давая им шанса. Каким же человеком ты будешь, зная это, чтобы поощрять чужаков в наших краях?» «Здесь есть другие?» спросил Гарри, поднимая глаза. «Будут», — сказал мужчина. «Всегда будут». Гарри знал, что этот человек не волшебник, и даже не волшебник под прикрытием, но почему-то всё равно поверил его словам. Возможно, у маггла была хорошая интуиция, а возможно, это место было проклято. Гарри знал только одно: его шрам, кажется, зачесался как никогда раньше, и это не могло быть только от паранойи. Отпустив медовуху, он протянул руку, чтобы пощупать лоб. «Что это у тебя там?» — спросил старик. «Ничего, — пробормотал Гарри. «Травма. Шрам. Мне действительно пора идти…» Глаза старика сузились. Затем он кивнул, как будто понял. «Следи за собой». Гарри почти не слушал. Боль в шраме определенно усиливалась; он стал гореть сильнее, жечь сильнее, чем когда-либо. К тому времени как он встал и отвернулся от бара, не обращая внимания на старика и заказанную им еду, его голова раскалывалась от повторяющихся ударов боли. Не понимая, что делает, он поднялся наверх и, схватившись за голову, едва успел закрыть и запереть дверь своей комнаты. Он пытался уверить себя, что все произошло совершенно случайно, но его трясло от неуверенности, и он вынужден был сесть. Он сидел на краю кровати, положив голову на руки, сжимая череп и медленно, тяжело дыша. Как теперь избежать смерти, размышлял он? Как избежать грядущей войны? Он был уверен, что выхода нет. Волдеморт охотился за ним так же неотступно, как Пожиратели смерти охотились за Орденом. Его не остановить, не удержать, так почему же, спрашивается, Гарри должен продолжать бежать? Единственный ответ, который у него был, — это то, что прилив адреналина, который он постоянно получал от бега, заставлял его верить, возможно, по незнанию, что у него есть шанс спастись. Обескураженный, уставший и неспособный сформулировать ни одной здравой мысли, Гарри больше не мог терпеть боль от своего шрама. Он откинулся на спинку кровати, голова кружилась так быстро, что от призрачных движений ему стало плохо. Он знал, что будет дальше, потому что, даже прижав ладони к глазам, он видел в памяти лицо Тома. В тот момент, когда он покинул штаб-квартиру. Когда он увидел гнев в глазах, смотревших на него с такой любовью столько лет. Воспоминание впилось в его и без того больной череп. Сквозь боль он начал проваливаться в сон. Вместо сна перед Гарри предстало ужасное видение. Он стоял в холодной тёмной комнате, его дыхание было заметно на слегка раздвинутых губах, сильное и тяжёлое. Он был раздражен. Чувство гнева поднималось от груди вниз по рукам, угрожая завладеть его разумом и заставить его проклясть каждого Пожирателя смерти, посмевшего принести ему весть о неудаче. Только стоявший перед ним Пожиратель смерти, облачённый в струящуюся чёрную мантию, был спокоен. Лестрейндж не выказывал ни малейшего признака страха, но стоял перед своим Лордом храбро. Волдеморт предпочитал, чтобы все было именно так. «У вас есть новости?» — деликатно спросил он Лестрейнджа, глядя ему в глаза. Лестрейндж не отвел взгляда. «Да, милорд». «Из Поттеров, упомянутых Блэком?» «И Поттеры, и Лонгботтомы». Впервые Гарри улыбнулся, жестоко, безумно, словно разделяя частную шутку. «Меня интересуют только Поттеры, Лестрейндж…» Пожиратели смерти, окружавшие комнату, прижавшись к теням, заметно зашевелились. Гарри оглянулся на них, снова почувствовав раздражение. Его глаза сканировали их закрытые масками лица. Кто из них посмел еще раз усомниться в его выборе, задавался он вопросом? И кто из них настолько невежественен, что не замечает важности Поттеров? «Милорд, я считаю, что Дамблдор предупредил Поттеров и Лонгботтомов о нашем интересе к ним. Поэтому я здесь». Гарри повернулся лицом к Лестрейнджу, глаза его расширились. Чудо настигло его и прижало к себе. «Дамблдор предупредил их?» «Да, милорд, — подтвердил Лестрейндж. В его глазах Гарри увидел голодную надежду, желание принести ему бесценную информацию. «И это наводит меня на мысль, что он боится». Гарри удивлённо улыбнулся, понимая, что это значит. Теперь они могли приступить к поискам Поттеров, ведь они будут находиться в одном месте. Новость подтвердила, что Дамблдор знал, что Поттеры вынашивают важного ребенка, и это был большой триумф, который привел его в экстаз. Он немедленно отправил Пожирателей смерти, чтобы те начали добывать информацию и… Волна ужаса накрыла Гарри, вырвав его из сознания Волдеморта. Он зашевелился, сердце заколотилось, а в голове пронеслись мысли о том, что Пожиратели смерти найдут его. Он не должен был преследовать Поттеров. Он должен был покинуть трактир прямо сейчас, пока они не нашли его. Голова колотилась сильнее, чем сердце, голова кружилась. Он попытался встать, но… «Что-то случилось, милорд?» Он всё ещё стоял перед Лестрейнджем в холодной тёмной комнате. Застыл, застыл, уставившись в пространство. Улыбка сползла с его лица. Он не мог вспомнить, о чем они говорили. От размышлений его отвлекла сцена, которую он только что наблюдал в собственном воображении. Видение. В прошлом у него бывали подобные видения, но никогда — настолько сильные. И никогда не было такого прямого отражения мыслей Гарри. Хотя он не верил в предсказания, но верил в свою силу. Такие яркие интуитивные ощущения, как эти, нельзя было игнорировать. Даже такой могущественный Темный Лорд, как он сам. Он медленно обдумал это… Под защитой Волдеморта Гарри на мгновение погрузился в свои мысли. Болезнь и ужас жестоко встретили его, и он, спотыкаясь, поднялся на ноги. Обретя равновесие, он сразу же понял, что должен делать. Если он заглянул в разум Волдеморта, а он в этом не сомневался, то прошло всего несколько минут, секунд, прежде чем Волдеморт заглянул и в его разум. Это повергло Гарри в мгновенную панику и, вероятно, усугубило силу их связи. Пошатываясь и едва не срыгивая, он начал собирать свой сундук. Если он сейчас же не покинет трактир… Неестественная вспышка ликования пронзила его, оборвав все мысли, заставив расширить глаза и расплыться в ухмылке по лицам Лорда Волдеморта и его самого. Он точно знает, что сейчас происходит. Шатаясь от ужаса, он несколько раз обернулся и начал собирать вещи. Книги, перья, конспекты. Прошло несколько мгновений, и Гарри увидел удивление в глазах Пожирателей смерти. Только из-за паранойи он впустил Волдеморта в свой разум и сообщил ему, где находится трактир. Сундук был наготове, и природные инстинкты Гарри включились: нужно было бежать. Он наложил заклинание сундук, чтобы тот исчез из поля зрения, и накинул на плечи мантию-невидимку, притянув ее к себе. Вышел из комнаты, спустился по лестнице; в главной комнате было полно народу. Не прошло и десяти минут, как он поспешил наверх — старик все еще сидел за барной стойкой, а его еду только-только принесли. Ужас и адреналин подстегивали Гарри и помогали ему справиться с головной болью, которая все сильнее и сильнее накатывала на него. Минуя забывчивых магглов, он направился к выходу. Пока что-то не преградило ему путь. Трое Пожирателей смерти с жестокими лицами и решительным видом пробирались в паб. Их остановило море магглов, но они все равно искали его, сканируя взглядом каждое лицо в таверне. В рукавах у них были палочки, под мантиями, которые никто из троих не удосужился сменить. Треверс, Лестрейндж и Малсибер были поспешно посланы Волдемортом. Гарри направился к ним, пока не оказался менее чем в восьми футах от них, ожидая, пока тучные отец и дочь освободят выход из паба. Он сделал все возможное, чтобы не проклясть мужчину. Сердцебиение в груди стало болезненным. В нескольких дюймах от него крался Малсибер. Гарри слышал каждый вздох, вырвавшийся из его губ, и видел, как его налитые кровью глаза переходят с одной точки на другую. «Я думаю, что он здесь», — прохрипел Малсибер, обращаясь к остальным Пожирателям смерти. «Я действительно так считаю». «Неразумно вызывать Темного Лорда так скоро, — прорычал Лестрейндж, — не забегайте вперед». Пухлый маггл, сидящий перед Гарри, ждал, пока его дочь выйдет первой, и настороженно смотрел на трёх волшебников в чёрном. Казалось, они почти не хотят входить в комнату. Более того, они не хотели отпускать маггла. Просто уходи, подумал Гарри. Просто уходи сейчас… «Вы не чувствуете его?» спросил Малсибер. «Вы не чувствуете, что он наблюдает за нами?» Лестрейндж не ответил. Он крался вперед, не сводя глаз с барной стойки. Отец-маггл направился к двери, которую теперь загораживал Треверс. «Извините», — пробормотал он. Треверс сделал вид, что не услышал маггла, но медленно моргнул. «Я пытаюсь выбраться», — сказал мужчина, на этот раз громче. «Только я и моя дочь». «Никто не уходит, — проворчал Треверс. «Простите?» Треверс перестал смотреть вперед и впился глазами прямо в пухлое маггловское лицо. «Никто, — вздохнул он, — не выйдет». Именно в этот момент, глядя на жестокое, знакомое лицо Треверса, Гарри понял, насколько страшны эти люди как его враги. Он также понял, в чём заключался план Волдеморта. Не должно было быть исключений из правила, что любой след присутствия Гарри будет обнаружен и записан. Не было предела тому, на что Волдеморт готов пойти, чтобы лично выследить Гарри и преследовать его до тех пор, пока он не будет схвачен. Оцепенев от осознания этого, Гарри понял, что ему нужно делать. Он крепко сжал Бузинную палочку и двинулся вперёд. Словно подгоняемый силой движений Гарри, маггл стал нервным и нетерпеливым. Он крепче прижал к себе дочь. «Вы не можете держать нас здесь», — сказал он. «Отойдите с дороги!» Раздражение охватило Треверса. Его взгляд усугубился. «Я предупреждаю тебя, грязь. Оставайся на месте». «Грязь?» — повторил мужчина. «Ты смеешь называть меня грязью в моем городе?» Малсибер тупо смотрел на разговор, и на его лице заиграла улыбка. Треверс сделал шаг вперед. «Я предупреждаю тебя, маггл…» Девочка крепко обняла отца. «Папа!» «Уйди с дороги!» — крикнул маггл на Треверса, который выхватил свою палочку. «Уйдите с дороги, или я…!» БАХ! Гарри ударил маггла выстрелом, как из пистолета. Он отлетел назад от проклятия Трэверса с дочерью на руках, но не разбился; они с криками забились в угол. Паб присоединился к ним, магглы побежали, а глаза Пожирателей смерти расширились из-за вынутых палочек. У Гарри оставались считанные секунды, прежде чем они начнут за ним охотиться, но в вихре вдохновения, вызванного боем, он сорвал мантию-невидимку. Пожиратели смерти обернулись. Они не могли поверить своим глазам. «Почему бы вам не начать честный бой?» Гарри отважился на это холодным, тихим голосом. «Вы ведь ищете именно меня, не так ли?» Это был конец. Лестрейндж и Треверс не сопротивлялись: они знали, что их ждёт, так же, как и Гарри. Он потянулся к Бузинной палочке, наблюдая, как замедляется время, и бросил в дверь проклятие — не из страха, а потому что они потянулись к своим Темным меткам. Тени затуманили их взор, когда Темный Лорд был призван, и Малсибер испустил всемогущий вопль: «ОН ЗДЕСЬ!» Гарри не помнил, как вышел из паба, но в следующее мгновение его встретил свежий воздух, и он погрузился в темноту. А также в боль. Ему казалось, что его голова сейчас взорвется или, по крайней мере, обездвижит его, но ноги продолжали биться о землю, а тело — бежать, охваченное ужасом. Пожиратели смерти настигали его по пятам, но не вступали в бой, ведь Волдеморт уже был на подходе. С удивлением и решимостью они следил за движениями Гарри. Они приближался все ближе и ближе. Они все чувствовали его. Они могли слышать его. Улицы и улицы без малейших признаков бегства — вот и всё, что видел Гарри, когда деревня промелькнула мимо. Огни, окна, дороги, крики магглов — всё, что он знал, это то, что нужно продолжать бежать, чтобы отвлечь Пожирателей смерти от этой деревни. Он не возражал против бега, ему это почти нравилось, если бы не голова, которая горела, словно в огне. По пятам и впереди него мелькали огоньки, которые он сначала не понимал. Пока не понял, что они пытаются его оглушить. Он рассмеялся. В голове становилось всё хуже. Он видел лишь новые части разума Волдеморта, вихрь красок, другую сторону деревни. Видение тех же Пожирателей смерти и Гарри. Они приближались, скользили по домам, как во сне, в сопровождении десяти верных мужчин и женщин, которые однажды захотят назвать себя рыцарями. Только вот один Пожиратель смерти проявлял нетерпение. Гарри видел его своими глазами. На его лице сияла улыбка, палочка была поднята вверх. «Авада Ке…» треск! Гарри крутанулся на пятках и исчез. Вращаясь со скоростью тысячи миль в час, он пытался прорваться через крошечное пространство, чтобы спастись от Волдеморта и его Пожирателей смерти. Когда он оказался на твердой каменной поверхности, в сотнях миль от ужаса, он все еще был слеп от боли и страха. Он всё ещё видел Волдеморта, вглядывающегося в лица Пожирателей смерти и с ужасом слушающего о том, что они видели. Только он не был зол. Он неудержимо ухмылялся и быстро говорил, объясняя им, что они должны делать, приказывая начать новый этап их плана. Он отправил их носиться по деревне, посылать заклинания и безумно смеяться, пока… «Нет», — прошептал Гарри про себя. Он стоял на скале, безумно трясясь и не обращая внимания на море, которое плескалось и шумело в десятках футов под обрывом. «Только не они…» Как он ни старался, ему не удавалось вырваться из сознания Волдеморта. Он видел движения Пожирателей смерти и чувствовал, как Волдеморт получает удовольствие от ненавистной мести. Том считал сегодняшний вечер своим достижением, потому что, хотя Пожирателям смерти и не удалось схватить Гарри, в процессе погони за ним они приобрели нечто бесценное. В умах сотен магглов хранились воспоминания. Сохранившись в черепах, которые Том вскоре выпотрошит в поисках информации, эти магглы неосознанно наблюдали за передвижениями Гарри… В панике и с болью Гарри начал ходить по кругу с Бузинной палочкой в руках, надеясь защитить себя. Он знал, что успел вовремя, но только потому, что Пожиратели смерти были слишком заняты набегами на деревню, чтобы надеяться найти его где-нибудь еще. С опытом нескольких месяцев, прошедших с момента бегства из штаб-квартиры Волдеморта, Гарри быстро и без особых усилий разбил лагерь. Он рухнул на ближайший стул, как только оказался в безопасности и внутри, тяжело дыша и сжимая череп между ладонями. Как он ни старался, Гарри не мог понять, что произошло сегодня ночью. Ему казалось бессмысленным, что только страх открыл связь между разумом Волдеморта и его собственным, но это было единственным объяснением — по крайней мере, того, почему Волдеморт узнал, где он находится. Волдеморт точно знал, где он находится, и боялся того, что Пожиратели смерти обнаружат его, как и предсказывал маггл. Единственное, что Гарри мог понять, сидя в тесноте и тошноте на стуле у дровяной печки, — это то, что не только Волдеморт получил сегодня бесценную информацию. Лестрейндж упомянул, что Поттеры и Лонгботтомы скрываются. Это означало только одно: Дамблдор наконец-то прислушался к совету Гарри. Он защищал Избранного, Поттера или Лонгботтома, от ярости Волдеморта. Для Гарри это было огромным облегчением, ведь он не был в штаб-квартире Ордена уже несколько недель — с тех пор, как сбежал, — и ему необходимо было знать, что они защищают себя от предстоящего завершения этой войны. Тем более что он не мог вернуться к ним и предупредить их сам. Гарри было трудно заставить себя поверить в то, то теперь он в безопасности. Хотя у него больше не получалось заглянуть в разум Волдеморта, он считал себя в безопасности здесь, хотя кто мог точно сказать, что Волдеморт не шпионит за его разумом прямо сейчас, отслеживая каждый его шаг? Сердце Гарри болезненно заколотилось при этой мысли, и он сел прямо в кресле, медленно открывая глаза. Шрам перестал гореть, ему было плохо от беспокойства и страха. Даже тишина и покой не могли убедить его в том, что Пожиратели смерти не скрываются за холщовыми стенами волшебного шатра и что Том не связан с каждой мыслью, приходящей в его параноидальный разум. Гарри задавался вопросом, о чем думал Том после всего, что произошло сегодня ночью? Что заставило его поверить в то, что видение, которое он застал в трактире, тот момент чистого прорицания, было не более чем удачей, совпадением или его собственной силой? Ещё несколько месяцев назад Гарри высмеял бы Тома за тщеславие, ведь это был его самый опасный недостаток: он считал себя настолько великим, что забыл, что магия тоже может быть странным и могущественным искусством, которое мало кто понимает. Связь между разумом Тома и Гарри была не совпадением, а новым открытием в магии, которое ещё предстоит до конца понять… Мысли теснили и затуманивали голову Гарри, которая наконец-то перестала болеть так сильно из-за появления Волдеморта. Поэтому, собрав всю оставшуюся волю и энергию, он встал и направился к своей кровати. Через несколько мгновений он задремал, но его преследовали мысли о том, что Пожиратели смерти выследят его и найдут перед рассветом, а также воспоминания о событиях этой ночи. Испуганные лица, крики магглов и эйфория Волдеморта. Это всё моя вина, думал он про себя. Это всё моя вина… В то утро Гарри проснулся от ужаса. Вокруг по-прежнему было темно, но он внезапно почувствовал, что окончательно проснулся, жутко обливаясь потом. Сон то и дело проскакивал в голове и наполнял его чувством ужаса. Затем он осознал, что слышит голоса. Радио было все еще включено. Гарри мог видеть пульсирующий волшебный свет, который переливался на его приборах. «… сообщается, что никто не был арестован за преступления», — серьезно произнесла ведьма, говоря быстрым низким голосом. «Министр предполагает, что нападением руководит мощная антимаггловская ассоциация, возможно, связанная с Сами-Знаете-Кем…» Гарри застыл на месте, прислушиваясь. Было не меньше пяти утра, потому что он запрограммировал радио на включение в этот час, чтобы разбудить его задолго до рассвета. Он подумал, что могильный голос ведьмы мог повлиять на кошмары, которые ему снились. То, о чем она говорила, парализовало его. «…факты свидетельствуют о том, что семнадцать убитых магглов подвергались пыткам с использованием продвинутой темной магии. Эта новость вызвала возмущение у большинства чиновников Министерства, опрошенных вчера поздно вечером, и продолжает шокировать широкую магическую общественность…» Гарри резко сел и огляделся в поисках радио, которое было единственным источником света. Ошеломлённый, он тут же встал с кровати, крепко сжимая в руках Бузинную палочку. Он не мог поверить в то, что слышит. Он подошел к радио и прислушался. «Авроры прибыли на место происшествия поздно вечером и открыто обрушили заклинания на волшебников, инициировавших жестокие нападения на магглов, но не схватили ни одного виновного. Вместе с ними Обливиэйторы взяли под контроль деревню, прервав связь с маггловскими чиновниками в попытке сдержать истерию, вызванную антимаггловскими активистами. Министр магглов был полностью проинформирован о нападении, он понимает, что это важный вопрос…» Это сделали Пожиратели смерти. Гарри понял это сразу же, как проснулся, потому что об этом говорил преследующий его сон, но, услышав, как эта серьезная ведьма всё объясняет, подтверждая, он почувствовал себя более причастным, чем когда-либо. Он видел их лица. Он слышал их крики. Он подозревал, что Волдеморт может совершить набег на эту деревню в поисках информации о его местонахождении, но убийство магглов не было необходимостью. В этом не было необходимости. Это было всего лишь предупреждение лично для Гарри. «… Обливиэйтры пытаются стереть все следы нападения среди маггловских жителей деревни, но с трудом объясняют семнадцать смертей, произошедших в течение вечера. В результате того, что можно охарактеризовать только как массовое убийство, вызванное ненавистью к магглам, волшебники, ответственные за это, снова потрясли наш мир, вселив страх в сердца многих…» Гарри стоял один в холодной тёмной палатке, приковав взгляд к крутящимся циферблатам радиоприёмника, и понимал, что это его вина. Однако даже если бы он предсказал жестокость Волдеморта, он не смог бы остановить Пожирателей смерти. Судьба этой деревни была предрешена в тот момент, когда Том заглянул в сознание Гарри. Все эти магглы — старик, мать, бармен — были мертвы, потому что видели его. Их кровь, все их страдания были на его руках, и он ничего не мог сделать. Гарри не мог поверить в это, стоя в одиночестве и слушая голос ведьмы по радио. Оцепенев от осознания того, что угроза от Волдеморта будут только усиливаться, Гарри понимал, что бежать некуда. Он не мог вернуться в Орден. Он не мог посетить ни один город, ни маггловский, ни волшебный, потому что его предположение, что эта война не такая жестокая, как Вторая Волшебная, было ошибочным. Волдеморт не остановился бы ни перед чем, чтобы вытащить его оттуда, где он осмелился бы спрятаться. С Тёмной меткой, с этими видениями… любого, мимо кого Гарри пройдёт, пытаясь скрыться, будут убивать и пытать в поисках информации. Это не закончится, пока Гарри не сдастся. Том мог бы преследовать его целую вечность, если бы понадобилось. Радио все еще работало, но Гарри было слишком больно слушать. Он принялся расхаживать по палатке, собирая все необходимое и укладывая вещи. Было шесть утра, и ему нужно было двигаться. Не было времени ни на еду, ни на то, чтобы позволить усталости взять верх над ним. Он отключил радио и побежал, разбив лагерь на полпути через всю страну, только чтобы отдохнуть. Все это время он мечтал выспаться, но его преследовали лица магглов, которые неосознанно оказались вовлечены в нечто большее. Нечто, находящееся далеко за пределами их понимания. Долгое время Гарри чувствовал себя так, словно находился в шоке от случившегося. Он не мог решить, что это значит для него и что ему теперь делать, но каждый день он думал об убитых магглах и гадал, какие мысли сейчас роятся в голове Тома. Он внимательно слушал радио, прислушиваясь к каждому рассказу, ожидая хоть какого-то признака того, что на других участках войны происходят какие-то движения. Однако ни одна новость не радовала его. Его возмущало, что Орден Феникса загубил столько душ, отправив их в бой, и еще его возмущало, что Том убил столько невинных людей во имя него. Гарри обнаружил, что ищет по радио новости о передвижениях Пожирателей смерти. Сначала это было просто для того, чтобы получить общее представление о том, каких районов страны следует избегать в надежде отсрочить очередную погоню, но вскоре, постепенно, он начал слушать и не связанные с этим истории. Новости о странных нападениях, о пойманных волшебниках, о Пожирателях смерти, ускользающих от авроров. Хотя Гарри был бессилен помочь Ордену или добровольно принять участие в войне, он интересовался тем, чем занимаются Пожиратели смерти, и точно знал, кто и почему совершил те или иные преступления. В конце концов, он чувствовал, что его долг — следить за ними. Поэтому он слушал. Проходили недели, а Гарри все никак не мог преодолеть ужас от того, что привел семнадцать магглов к гибели, и просто слушал о Пожирателях смерти, оставаться незаметным и перемещаться каждый день, было уже недостаточно. Именно поэтому его заинтересовало, когда однажды вечером, сидя в одиночестве и прислушиваясь к радио, его внимание привлекло сообщение о том, что неподалеку замечен Пожиратель смерти. Сам не зная почему, Гарри решил, что должен выяснить, что происходит. Поэтому он схватил свою мантию, взял палочку и вышел из палатки. Говорят, что Пожирателя смерти заметили в деревне волшебников, расположенной прямо у того места, где Гарри разбил лагерь. Это была слишком удачная возможность, чтобы упустить ее; он бродил по улицам под мантией-невидимкой, все время соблюдая осторожность. Были сумерки, конец лета. На первый взгляд казалось, что все тихо и спокойно — или, по крайней мере, что ведьмы и волшебники, живущие здесь, услышали новости и заперлись в своих запертых домах. Только пройдя по одной и той же улице три или четыре раза, Гарри нашел то, что искал. Обычный убогий паб, где двое людей устраивали сцену. «Я вас предупреждаю!» — кричала ведьма, размахивая метлой и глядя на замаскированного волшебника. «Нам не нужны неприятности, вы понимаете? Убирайтесь отсюда!» Она разговаривала с молодым волшебником, Пожирателем смерти, о котором говорили по радио. Гарри крался к ним, глядя с другой стороны улицы, пока не оказался достаточно близко, чтобы увидеть ухмылку на лице молодого человека, ошеломлённого неверием в то, что эта невысокая, грузная ведьма может вышвырнуть его вон. Он пригрозил ей, потянувшись к палочке в кармане мантии, но оба понимали, что это детская игра. Ведьму это ничуть не забавляло. Ее гримаса стала еще более суровой. «Не лезь в мой паб!» — повторила она. «Или в следующий раз предупреждения не будет!» «Как хочешь, любительница магглов, — вздохнул Пожиратель смерти, — но в следующий раз нас будет больше». После этого она попятилась, хлопнув дверью паба. Гарри увидел, как в зале повернулись головы, но грузная ведьма направилась прямо за барную стойку, держа в руках палочку и метлу. В следующее мгновение молодой Пожиратель смерти бросился вниз по улице, низко опустив голову и накинув плащ. Гарри последовал за ним. Дальше все было медленно и скучно, но Гарри долго шел за Пожирателем смерти, выбирая извилистый путь и стараясь, чтобы его не обнаружили. Он думал, что юноша мог почувствовать его присутствие, когда они пробирались по болотистой окраине деревни волшебников, но вскоре стало ясно, что это не так. Пожиратель смерти патрулировал всю близлежащую территорию, высматривая признаки присутствия Гарри, но пока не знал, был ли он здесь вообще. Это могло означать только одно. Гарри размышлял над этим, пока шел с Бузинной палочкой наготове, его дыхание давило на Мантию, а глаза были прикованы к затылку юноши. Пожиратели смерти знали, что Гарри где-то рядом, поэтому Волдеморт отправил новобранцев патрулировать все близлежащие города, чтобы не пропустить очередное видение с подробностями о местонахождении Гарри. Причина, по которой имя этого волшебника упоминалось в радиоэфире, заключалась в том, что он был довольно бедным и довольно очевидным молодым Пожирателем смерти. Сея хаос там, где ему следовало быть осторожным. После долгого преследования молодого Пожирателя смерти Гарри решил, что ему действительно пора возвращаться. Любой признак активности Пожирателей смерти в ближайших городах был достаточно сильным знаком, чтобы побудить его уйти. С того места, где он находился, можно было пешком вернуться в свой лагерь, что он и сделал, не раздумывая, не усиливается ли проклятие, которое Том наложил на его руку, его Темная метка. По сравнению с тем, что Волдеморт читал его мысли, это была незначительная угроза, но все же ее лучше было не игнорировать. Гарри настолько погрузился в размышления и был настолько обеспокоен тем, что его ищут молодые Пожиратели смерти, что, дойдя до окраины своего магически скрытого лагеря, он почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Это ощущение было не более чем мимолетной мыслью, мимолетным предчувствием, но чем дальше он шел, тем сильнее ощущал его. Поэтому он замер. Он прислушался. Неужели его ботинки издавали шум на убогом поле, подумал он? Или он недооценил способности молодого Пожирателя смерти? За ним определенно кто-то наблюдал, кто-то ждал в тени, и кто же окажется настолько глуп, чтобы последовать за ним, еще не вызвав Темного Лорда в страхе и трепете? Инстинктивно Гарри продолжил идти, но свернул за лагерь и пошёл в другую сторону, как будто заблудился. Он старался, чтобы его шаги звучали шумно, но не слишком явно. После того, как он прошагал около десяти минут, уводя тех, кто наблюдал за ним, в ближайший лес, он позволил своим шагам затихнуть и отошел в сторону от своего предыдущего пути. Оттуда он отчетливо увидел молодого пожирателя смерти, крадущегося по лесу с палочкой в руке. Шрам Гарри все еще не горел. Ему пришло в голову, что этот юноша — не настоящий Пожиратель смерти, а новобранец, не имеющий Тёмной метки и не желающий докладывать начальству. Возможно, он даже не знал, кто такой Гарри, и почему все его ищут. Тем не менее Гарри знал, что он не невинен. Он знал, как ведьм и волшебников посвящают в ряды Пожирателей смерти. Поэтому, когда юноша прошел мимо него, он стал преследовать его. Бесшумно, незаметно. Он не испытывал никакого нежелания. Мысли Гарри, казалось, складывались в математическую картину, приводя его к выводу о сложившейся ситуации, который заставлял его крепче сжимать Бузинную палочку. Он настигал юношу, глаза и уши которого по-прежнему были внимательны к окружающим лес достопримечательностям и звукам. Он потерял Гарри из виду. Он замедлил шаг, нервно оглядываясь по сторонам, и стало ясно, что у него на уме. Единственный вариант, который у него оставался, — связаться с Пожирателем смерти более высокого ранга и рассказать о том, чему он стал свидетелем. Но у Гарри были другие планы. Сегодня этот молодой человек не вернется к Пожирателям смерти. Небрежно, спокойно Гарри снял Мантию. Юноша услышал движение. «Круци…» Последовала вспышка зеленого света, приглушенный вздох. Глаза молодого человека расширились, воздух в его грудной клетке издал заметный «стук», когда он упал на пол. Затем наступила тишина. Гарри уставился на труп, гадая, какой жизнью жил мальчик несколько мгновений назад. Его сердце было странно спокойным. Ему казалось, что всё это совершенно правильно и не вызывает никаких угрызений совести или боли. Так и должно было быть. Пожиратели смерти против него. Магглов мучают, магглов убивают, Пожиратели смерти приносит себя в жертву. Это было справедливо. Гарри не потрудился послать какой-либо насмешливый сигнал о том, что он убил этого молодого человека. Он также не стал затаскивать тело в какое-либо укромное место и не благословил его на смерть. Вскоре последователи Волдеморта догадаются, что юноши больше нет. Кто-нибудь, бродящий по лесу, легко обнаружит тело. Гарри надеялся, что к тому времени его уже давно не будет, поэтому он просто ушел. Вернувшись в свой лагерь, он собрал все свои вещи, снял многочисленные чары, защищающие окрестности, и исчез. Путешествуя по стране, он не чувствовал себя в большей безопасности, чем раньше, но и опасности больше не чувствовал. Ночь он провёл в одиночестве, размышляя о гибели той маггловской деревушки и прикидывая, сможет ли убийство Пожирателей смерти смыть кровь невинных с его рук. Убийство этого мальчика не принесло ему радости и не дало ему ощущения безопасности, но это было справедливо. Это все, что знал Гарри. Это было справедливо… В ту ночь он спокойно лег спать, но не удивился, когда проснулся с ощущением, будто кто-то ударил его топором по голове. Волдеморт пришел в ярость, услышав об убийстве. Он знал, что именно Гарри виновен в этом: труп юноши был найден в лесу в полумиле от того места, где он должен был находиться. Кто ещё мог привести Пожирателя смерти к смерти именно в этом месте? Кто еще, к тому же, был бы достаточно умен, чтобы воспользоваться глупым молодым рекрутом… Гарри чувствовал каждую мысль и каждое чувство в голове Волдеморта в то утро. Он чувствовал каждое отражение раздражения и мог точно сказать, что пугало его больше всего, потому что в его гневе их связь становилась сильнее. Это завораживало его на долгие часы… Если Том так отреагировал на одно убийство, то что, интересно, он почувствует, если Гарри отомстит за все семнадцать смертей, причиной которых он стал? Гарри наслаждался этой волнующей идеей, понимая, что это первая вещь, которая заставила его почувствовать себя по-настоящему тронутым за последние несколько дней. Если Волдеморт осмелился убивать невинных мужчин и женщин от его имени, угрожать ему, то он ответит на эту безжалостную жестокость своей собственной вполне разумной местью. Он будет защищаться, используя все свои знания о Пожирателях смерти, которые он приобрел за эти годы. Сидя в своей уединенной палатке и одержимо размышляя, Гарри решил, что так и будет. Он был спокоен, в безопасности, поглощен своими мыслями… За каждую смерть, которую лорд Волдеморт причинил от его имени, Гарри собирался убить Пожирателя смерти. Когда решение было принято, Гарри не мог решить, с чего начать. И дело было не в страхе — напротив, он никогда не чувствовал себя так спокойно перед столь важным делом. Прежде всего он пытался решить, кого из Пожирателей смерти убить, чтобы нанести наибольший ущерб. Конечно, было много людей, которых он хотел бы видеть мертвыми, но многие из них были недоступны, находились под защитой Волдеморта и Пожирателей смерти или даже самого Министерства. Нет, Гарри знал, что ему нужно найти открытую цель, кого-то, что нанесет глубокий удар. Кто-то, по кому Волдеморт действительно скучал бы. Поскольку он столько лет был рядом с Томом, вел наблюдения и помогал разрабатывать планы почти для всех Пожирателей смерти, Гарри до сих пор знал, какие последователи обитают в определенных районах страны или в окружении определенных людей, выполняя задания Темного Лорда. Поэтому, когда он принял решение охотиться на Пожирателей смерти, ему не составило труда узнать, где именно могут находиться те или иные люди. Том, конечно, мог принять это во внимание, предусмотрительно изменив тактику Пожирателей смерти, но были некоторые волшебники, тактику которых нельзя было менять, как бы ценны они ни были для всех остальных операций. К тому же Гарри знал их по именам… Среди этих самых важных волшебников был, конечно же, лидер движения оборотней Гэвин МакДарлайн. Массовый убийца, враг Министерства и гордый сторонник движения за превосходство волшебников — при условии, что в награду за эту преданность на съедение волкам будет брошено достаточно магглов, грязнокровок и предателей крови. Гарри знал МакДарлайна много лет, работал с ним бок о бок, поэтому у него не было ни малейшего сомнения в том, что этот человек заслуживает неминуемой участи. С наименьшей сдержанностью, какую только можно себе представить, Гарри отправился в Лондон в одно из полнолуний, намереваясь выйти на след Оборотня. Он нашел Гэвина Макдарлайна со стаей возле того самого паба, который они всегда посещали перед закатом. Они с криками и оскалами устремились в темные переулки и в безлунное небо, и, несмотря на то что их уже выгнали из их любимого места, разговаривали они бодро. Они часто любили выпить в пабе, чтобы успокоить нервы и подготовиться к предстоящей ночи. Бармены в каждом захудалом и дешевом пабе для волшебников по всему Лондону знали об этом и знали, чего ожидать; многие из них решили отказать стае еще до того, как они вошли. Волки были слишком возбуждены идеей свежей крови, плоти и костей. В каждое полнолуние Волдеморт назначал им новых жертв для наказания; врагов, которые не могли позволить себе рисковать защитой Министерства. Мошенничество в торговле, предательство среди его собственных последователей, перемена взглядов или отказ жизненно важным партнерам — за все эти предательства следовало наказание. В мирное время магглов тоже выслеживали и убивали, но это было просто развлечение. Среди лондонцев, связанных с магическим миром, стало известно, что если вы услышите крик Оборотня тихой ночью в полнолуние, вашей бедной душе не будет спасения. Гэвина МакДарлайна окружала стая из пяти волшебников, некоторые из них были молодыми, некоторые — старыми и жаждущими крови годами. Гарри беспричинно подумал о Нотте, когда он наблюдал за оборотнями из темного угла, но выкинул эту мысль из головы, притянув мантию поближе к телу. Черные волосы и сияющие глаза Нотта нигде не были видны. Хотя поначалу Гарри не мог расслышать, о чем говорят волки, ему стало ясно, куда они движутся. И он последовал за ними. Спускаясь по извилистым улочкам маггловского Лондона, направляясь к окраинам города, оборотни с наступлением ночи становились беспокойными и возбужденными. Гарри следовал за ними на достаточном расстоянии, радуясь их передвижениям, потому что это ослабляло магию его Темной метки. Его сердце забилось быстрее, пока он шел, держа палочку наготове, но это был не страх перед силой оборотней. Солнце быстро садилось над этим мрачным городом; скоро луна вызовет Ад. Смеясь и гогоча от жуткого, тошнотворного удовольствия, оборотни принялись выть. Никто из них еще не превратился, но они подняли вокруг себя такой шум, что, казалось, ничего не могли с этим поделать. Даже Пожиратели смерти, которые присоединились к ним несколько минут спустя, убрав палочки, не выглядели ни комфортно, ни приятно, наблюдая за их радостью. Оборотней это только раззадорило. «Сегодня Лондон будет во власти Пожирателей смерти, ребята, — хрипло крикнул кто-то, — мы голодны!» Вскоре после этого они начали свой путь, ускоряя шаг по направлению к цели. Это движение сбило с толку нескольких человек и разделило группу. Гарри воспользовался своим шансом. Он приближался к Пожирателям смерти из тени в два раза быстрее, чем обычно. Адреналин бурлил в его жилах, но лицо оставалось спокойным, как и самообладание. Мягко, элегантно он снял мантию и положил ее в карман. Головы Пожирателей смерти повернулись, услышав его мягкие шаги, но что-то в его манере держаться остановило их от драки. В конце концов, он был их Вторым лордом, и никакая ненависть Волдеморта не могла заставить их инстинктивно забыть об этом. Гарри поднял Бузинную палочку спокойно, быстро, с восхитительной точностью. Когда Гэвин МакДарлайн повернулся и посмотрел на него, он перерезал оборотню горло. Пожиратели смерти были ошеломлены. Не магией. Не силой. Гэвин МакДарлайн упал на колени, уставившись на Гарри и захлебываясь собственной кровью, все остальные были неподвижны. К тому времени как Пожиратели смерти и оборотни единодушно выдохнули, Гарри потянулся к другому краю своей мантии и достал маску. Его крестраж. Его величайший шанс на спасение. Прощание с ним сопровождалось сотней вспышек и треском заклинаний, когда Пожиратели смерти начали забрасывать его заклинаниями, он уже закружился на месте, исчезая из Лондона. Вращаясь в пространстве со скоростью тысячи миль в час. Как только Гарри приземлился на твердую землю, его шрам вспыхнул от невообразимой боли. Он содрогался от жажды убийства и страха перед гневом Волдеморта, прекрасно понимая, что агония, охватившая его череп, может только усилиться. Поскольку Пожиратели смерти использовали свои Тёмные метки, чтобы призвать лорда Волдеморта в Лондон, у Гарри оставались считанные мгновения до его прибытия. Там он найдет труп Гэвина Макдарлайна и сразу же поймет, что произошло. Спотыкаясь, Гарри на ощупь пробирался сквозь магическую защиту, окружающую его лагерь. Войдя в палатку, он понял, что находится в безопасности, но все же пошутил все огни, чтобы скрыть свое местонахождение. Спотыкаясь, он направился к своей кровати, держась за больную голову, которая, казалось, вот-вот разорвется. То, что он увидел дальше, было не видением его собственных глаз, а видением через неистовый разума Волдеморта. Высокие здания вокруг него, окна которых были замаскированы, круг последователей, окружающих труп… «Кто из вас видел его?» Гарри с шипением спросил, впиваясь глазами в черепа ближайших к нему людей. Только это были не его собственные глаза. И не его рот говорил. «Кто из вас видел его лицо?» «Мы все видели, милорд», — последовал ответ от одного из пожирателей смерти, который съежился и дрожал, прячась в тени. «Прошу, скажи мне», — выдохнул Гарри, его гнев становился еще более диким, чем когда-либо. «Кого ты видел?» «Я… я не знаю, кто это был, милорд». Гарри был разочарован. Его глаза обшаривали собравшихся вокруг него людей, ища лжеца. Может быть, крысу, предателя или самозванца среди них. Оборотни кричали от боли и безумия. Он сделал еще один шаг к Пожирателю смерти в плаще, его покрасневшие глаза превратились в щелочки. «Кого ты видел?» спросил он снова, и теперь его голос был более смертоносным, чем когда-либо. «Ты можешь не верить своим глазам, Крэбб, но знаешь, на самом деле…» Крэбб неловко поежился. Не успел он ответить, как оборотень закричал: «Это был один из ваших!» Гарри медленно оторвал взгляд от Пожирателя смерти. «Я видел его, — хрипло объяснил Оборотень. «Это был твой ближайший последователь, до того как он надел эту маску. Он подошел и перерезал Гэвину горло! Ты удивлен? Это предательство!» «Неужели?» прошипел Гарри. «Ты нас подставил!» — кричал Оборотень, стоя на коленях у трупа своего вожака. «Ты должен был знать, что единственное, что удерживало оборотней — это вера Макдарлайна в тебя!» Оборотень был в истерике, противостоя Темному Лорду с прогрессирующей храбростью. Это заинтриговало Гарри, и он переключил на него все свое внимание, делая все возможное, чтобы не убить его. «Милорд, — нервно начал Лестрейндж, — луна, она…» «Теперь, когда его нет, кем вы будете командовать, а?» — потребовал Оборотень, осмелившись угрожать Темному Лорду. «Как ты будешь управлять нами, учитывая, что теперь мы все поняли?» Гарри чуть не рассмеялся. Он позволил себе медленно, с ненавистью оскалить зубы, чтобы еще больше раздразнить взбешенного Волка. «Так вот как ты это видишь?» «Милорд, — снова попытался Лестрейндж, — я…» Гарри изящно поднял руку, призывая его к молчанию, не сводя глаз с волков. «Мы никогда не были преданы тебе», — прошипел Оборотень, без страха глядя на Лорда Волдеморта. «Мы были преданы ему. И никакие ухищрения волшебников не могут это изменить. Никакие ухищрения вероломных мерзавцев…» Вспышка зеленого света. Кто-то закричал от ярости, но никто не двинулся с места, никто не осмелился сделать больше. Волк рухнул на колени рядом со своим предводителем. Остальные засуетились, Лестрейндж требовал внимания Лорда, но Волдеморт был беспощаден. Один оборотень, как он заметил, закрыл глаза в знак преданности, но не оглянулся. «Фенрир, — приветствовал он, деликатно опустив палочку, — тебе нечего сказать в ответ на слова твоих павших братьев?» Оборотень покачал головой, но дальше не пошел. «Нет, милорд…» Медленно, создавая иллюзию спокойствия, Гарри расслабил мышцы и выпрямился. Четверо волков, оставшихся в живых и стоящих на ногах, замерли. Он с раздражением понял, что должен объясниться. Он подготовил речь, игнорируя Лестрейнджа, которому было явно не по себе. «Сегодня вы потеряли ценного лидера, — сказал он, — но это не наша вина. У нас был предатель среди своих, и я уверен, что некоторые из вас знают об этом». Фенрир медленно кивнул в наступившей тишине и открыл глаза, как бы с любопытством и страхом. «Возможно, до меня дошли слухи…» Гарри склонил голову в знак согласия, ярость усилила его взгляд. Он старался скрыть это, оставаться сильным, но он знал, какие последствия для Оборотней может иметь смерть их лидера. Убийца, должно быть, тоже это знал, подумал он. Гарри… Он крепче сжал палочку, его ноздри раздулись. «Похоже, — деликатно продолжал он, — что среди твоего вида, Фенрир, требуется смена лидера. Ты согласен?» «Да», — медленно произнес Фенрир. «Да, я так и подумал, милорд…» «Не будем терять времени до восхода луны», — вздохнул Том, уверенный только в одном. «У нас есть дела на сегодня, но тебе не стоит беспокоиться: сегодня за тобой присмотрит Лорд Волдеморт…» Лестрейндж издал вздох облегчения, который, казалось, не сходил с уст других Пожирателей смерти. Шепотом он сказал: «Спасибо, мой Лорд…» Фенрир оглянулся на Гэвина Макдарлайна, который лежал рядом. На его лице отразилось понимание. Том мог бы и не заметить этого, если бы Гарри не был погружен в свои мысли, наблюдая и размышляя. Именно этот факт в момент понимания потряс Волдеморта, лишив его обычного самообладания. На мгновение он почувствовал, как болит череп Гарри. А ещё он ощутил чувство, превосходящее гнев. Чувство триумфа. «Милорд!» Том поднял голову, сразу же отреагировав на панические голоса Пожирателей смерти. Лунный свет разливался по небу, освещая белые стены высоких зданий и вызывая беспокойство среди зверей, стоящих перед ним. Они завывали, дрожали… Инстинкт разорвал связь с разумом Волдеморта. Гарри рывком проснулся, задыхаясь, и обнаружил, что лежит на полу рядом со своим креслом. Он съёжился и напрягся, подтянув колени к голове, которую сжимал, пытаясь перетерпеть колющую боль, терзавшую его с каждым ударом колотящегося сердца. В темноте было невозможно разобрать, что реально, а что нет. Гарри потянулся к Бузинной палочке, пытаясь защититься от воображаемых ужасов. «Нокс!» — выдохнул он. Магический свет обжег ему глаза. Он яростно моргал, тяжело дыша, и пытался осмыслить только что произошедшее. У него никогда не было такого сильного видения разума Волдеморта. Ему казалось, что он действительно Том, и это было странно пугающим ощущением, потому что он не мог контролировать ничего из того, что произошло. Оцепенев от боли и ощущая странное чувство, что он снова находится в собственной голове, Гарри заставил себя, спотыкаясь, подняться на ноги. Его шрам продолжал гореть. Он все еще чувствовал Тома. Это было первое, что заметил Гарри, пытаясь обрести равновесие. Любая сильная эмоция, которую испытывал Том, каждый особенно резкий удар гнева и значительный взгляд перед глазами промелькнули в голове Гарри за те несколько минут, которые потребовались ему, чтобы, пошатываясь, добраться до своей кровати. Это привело его к выводу, что чем больше он злил Тома, тем больше открывал связь между их разумами и душами. Что это означало для него, он пока не знал. Постепенно он осознал, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз был в сознании, и как сильно он устал. Его конечности болели так, словно он пробежал огромное расстояние, и он был весь в поту. Видение разума Волдеморта было еще настолько свежим и пугающим, что он чувствовал себя изможденным и слабым. Любые его мысли, любые сильные эмоции, которые он мог испытывать, рисковали попасть в сознание Тома. Гарри рухнул на кровать, пытаясь отгородиться от всего этого. Том всё ещё был там, но видения исчезли. Гарри почти успокаивало ощущение присутствия кого-то ещё. Это было почти то же самое, что не быть одному. Темнота прижалась к нему, удерживая его. Не успел он опомниться, как погрузился в сон.

-X-

Когда он проснулся, голова всё ещё болела. Это было первое, что он заметил, прежде чем в замешательстве осознал, что все еще один. Он быстро встал, не давая себе времени на трезвые размышления. Чайник был включен, чай готов, он проверил время. Было еще раннее утро, семь часов. Он начал переставлять вещи, собирать чемоданы, раскладывать по местам свои записи. Нельзя было терять времени, ведь шрам все еще сильно кололо, предупреждая о гневе Волдеморта. Он быстро выпил чай, обжигая рот, и вышел из палатки. Снаружи никого не было видно, даже когда он снял с себя окружающие чары и ушел. Гарри обосновался в новой части страны, у Белых скал Дувра. Он нашел подходящее место, наложил чары и снова разбил лагерь. Это стало обыденной рутиной, но он должен был ее соблюдать. Времени на отдых не было. Внутри палатки он сложил свои записи обратно на стол и торопливо пролистал их. Он чувствовал себя спокойным, но, тем не менее, его грызло какое-то чувство безотлагательности, вызванное видением, которое он увидел прошлой ночью. Он попытался отогнать эту мысль. На то, чтобы выследить его следующую цель, могли уйти недели, даже месяцы, так что ему нельзя было терять ни минуты. К этому моменту оборотни были бы в шоке из-за смерти своего лидера и пребывали бы в замешательстве из-за того, что Волдеморт убил еще одного из их братьев. Гарри хотел воспользоваться их страданиями и сделать все возможное, чтобы ослабить основы, на которых стояли Пожиратели смерти. После того как Гэвин МакДарлайн был убит, он почувствовал решимость. Он чувствовал, что именно для этого и был здесь: использовать свои знания о будущем как преимущество. Чтобы отомстить Волдеморту. Это должно было придать смысл его жизни. Гарри сидел на краешке старого кожаного кресла и перелистывал свои записи, просматривая списки имен, которые он записал, а также нацарапанные описания того, что он помнил о передвижениях Пожирателей смерти. Красными чернилами он написал о самых важных последователях Волдеморта и о том, как их работа и бьющиеся сердца способствуют безопасности и силе остальных. Волдеморт, конечно, постарается спрятать и укрыть своих самых ценных Пожирателей смерти, но Гарри был полон решимости найти ошибку в его защите. Изучить старые материалы и найти идеальное место для нанесения удара. Его голова раскалывалась. Время казалось медленным и вялым, его собственная мотивация угасала, но больше всего его отвлекал гнев Волдеморта, доносившийся с расстояния в сотни миль. Гарри старался не обращать на него внимания, использовать его как причину, чтобы работать усерднее, но это пугало его. Если прошлой ночью ему удалось заглянуть в голову Тома, то кто мог сказать, что эта связь когда-нибудь прекратится? Он прижал кончики пальцев ко лбу, напряженно размышляя. Ему нужно было выяснить, по кому ударить следующим, и сделать это как можно скорее. Несколько часов Гарри работал над биографией Рафаэля Лестрейнджа, который, как он заметил, стал одним из ближайших последователей Волдеморта. Он видел Лестрейнджа почти во всех своих последних видениях, и это наводило его на мысль, что он занял более высокий статус, чем Нотт, как один из двух оставшихся Рыцарей, только потому, что не был Оборотнем. Проблема, которая беспокоила Гарри, заключалась в том, что он боялся, что охота на Лестрейнджа приведет к тому, что Волдеморт заподозрит, что он заглянул в его разум. Кроме того, Лестрейндж мог не оказывать того влияния, как ему казалось. Гарри почувствовал головокружение. Он поставил чайник. Он медленно обдумывал проблему, размышляя о непосредственных последствиях такого убийства… Чайник снова зашипел. Гарри положил перо на стол, встал и направился к плите. Обычная рутина. Он размышлял о новой благосклонности Волдеморта к Лестрейнджу с чайником в руках, как вдруг замер. Его осенила странная мысль. Был только один способ, которым он мог решить, кого ударить следующим… Связь между его разумом и разумом Волдеморта становилась все сильнее, и кто мог сказать, что после всего, что произошло, он не должен этим воспользоваться? Именно поэтому он решил, что Лестрейндж — лучшая цель. Он хотел найти самого важного Пожирателя смерти и выследить его, чтобы напугать Лорда Волдеморта. Где, как не в голове самого Волдеморта, можно было обнаружить самых важных, самых защищенных последователей? В течение долгого времени Гарри мог бы найти кого-то гораздо более ценного, чем Рафаэль Лестрейндж… Эта мысль медленно овладевала им. Он забыл о чае, который готовил, и поставил чайник на плиту. Он знал, что всё может пойти не так, но единственное, что сдерживало его в прошлом от проникновения в разум Волдеморта, — это Рон, Гермиона и его собственный страх. Теперь всё это было неважно. Он был один и больше не был испуганным подростком; впервые в жизни он понял, что это преимущество перед Волдемортом может стать единственным, что спасёт его. Гарри был ошеломлён. Он направился обратно к своему столу в поисках чистого листа пергамента. На этот раз Рон и Гермиона не будут его сдерживать, и он сможет начать собирать информацию о мыслях Волдеморта изнутри, придумывая, как его победить. Он не мог сдержать дрожания пера, пока писал. Шпионаж в сознании Волдеморта означал, что ему придется найти способ укрепить их связь, и ему казалось, что он знает, как это сделать. Она становилась сильнее с каждой сильной эмоцией. Если бы Гарри только мог ухватиться за это и найти способ сосредоточиться… Он записал все, что знал о практике сосредоточенного мышления, затем остановился. Он быстро сообразил, какая магия ему понадобится. Это была та ветвь магии, в которую Том не верил, та форма магии, в которой даже Гарри сомневался. Прорицание. Гарри бросил перо и направился к ближайшей книжной полке, обыскивая палатку в поисках всех книг по прорицанию и пророчеству, которыми он владел. Как бы он ни сомневался в прорицании, но одно он знал точно. Погружение в медитативное состояние должно было привести его прямо в сознание Волдеморта. Процесс не был быстрым. Так как Гарри почти всю жизнь избегал Прорицания из-за общего пренебрежения к нему, ему пришлось начать с базовой информации и продвигаться вверх. Единственное, что помогало ему сосредоточиться, — это то, что ему почти нечем было заняться. Перемещаясь и исчезая изо дня в день, избегая Ордена, слушая новости, к которым он был совершенно не причастен, он сосредоточил всю свою энергию на практике Прорицаний, обещая себе, что проникновение в разум Волдеморта будет гораздо более полезным, чем рискованным. Он ждал любого предлога, чтобы снова начать охоту на Пожирателей смерти. «..поступают сообщения об исчезновениях в южном регионе… предположения заставляют многих думать, что эти фанатики Темных искусств, эти пожиратели смерти, решительно выступают против равноправия магглов… недавняя смерть магглорожденного ребенка этим утром привела общественность в смятение…» Гарри слушал радио почти каждый день, часто задаваясь вопросом, почему он мучает себя новостями, на которые не может повлиять. Новости о нападениях и исчезновениях ухудшались с каждым днем, из темной, уединенной палатки, где он прятался, он не мог ничего сделать, чтобы остановить это. Каждый день он часами читал книги по Прорицаниям, при любой возможности заезжая в деревни волшебников, чтобы взять их побольше, но, как он ни старался, не мог заставить себя погрузиться в медитацию. Он не мог очистить голову от печали. «..группа из более чем семи Пожирателей смерти совершила налет и захватила дом одной волшебной семьи ранним утром… шокирующие новости о передвижениях нескольких антимаггловских энтузиастов попали сегодня на первые полосы волшебных новостей… Авроры ведут полномасштабные поиски в надежде обнаружить местонахождение двух молодых ведьм, пропавших сегодня утром на Косой аллее…» Прошло больше месяца, прежде чем Гарри удалось выудить из сознания Волдеморта хоть какое-то видение. Однако он был уверен, что это скорее совпадение, чем его достижение; в ту ночь Волдеморт был особенно уязвим, ослабленный собственной паранойей. Это было первое, что почувствовал Гарри, когда сидел один в своей палатке, закрыв глаза и медленно дыша: Голова Волдеморта была полна параноидальных мыслей, сопровождаемых постоянным, пульсирующим чувством ужаса. Сегодня его последователи охотились за чем-то по-настоящему ценным… Как Гарри ни старался, он не мог понять, что его беспокоит. Он знал, что Волдеморт напуган, и старался сосредоточиться на этом как можно лучше, но ощущение было слабым. Ему оставалось только понять душевное состояние Тома, но больше не над чем было работать. Заколотившееся сердце и чувство безысходности сразу же вывели его из спокойного состояния. Он был один. Гарри проклинал свою удачу, внезапно почувствовав себя одержимым мыслью о том, чего Волдеморт мог бояться и почему. Уже почти закат, и Гарри почувствовал, что проголодался, когда заставил себя прекратить неудачную медитацию. Его шрам начал побаливать, наводя на мысль, что Волдеморт сердится. Но почему? Гарри подошёл к плите и одним взмахом Бузинной палочки разжёг огонь. Он начал готовить еду. Он включил радио. Там он услышал новости. «Авроры оцепили окрестности тюрьмы Азкабан, где сегодня вечером осужденный Пожиратель смерти Эрвин Дорн будет переведен в тюрьму Нурменгард. Министр Миллисент Багнолд инициировала изменения в расположении нескольких заключенных Азкабана в надежде ограничить общение Пожирателей смерти в местах содержания под стражей в Министерстве в ответ на недавний заговор, связанный с попыткой побега…» Гарри замер. Он уже слышал подобную историю… Много лет назад он вместе с Томом разработал план инсценировки побега Пожирателя смерти из тюрьмы Азкабан именно по этой причине: чтобы напугать Министерство и заставить его думать, что тюрьма слишком открыта для побегов. План состоял в том, чтобы заставить Министерство выделить отдельные камеры для заключенных, чтобы, если они когда-нибудь захотят выпустить Пожирателя смерти, они могли освободить их до того, как какой-нибудь дементор или сотрудник Министерства что-то заподозрит. Это был акт исчезновения, попытка создать черный ход из Азкабана. В какой-то момент план явно изменился, но Эрвина Дорна перевели не только потому, что он был немецким пожирателем смерти. Если министр беспокоился о связах Пожирателях в стенах Азкабана, значит, по какой-то причине старый план стал полезен Волдеморту. Однако единственное, что занимало Гарри, это то, что он был уверен: Пожиратели смерти попытаются захватить Дорна до того, как он прибудет в тюрьму Нурменгард. Именно поэтому Волдеморт сейчас так нервничал — ведь все это было частью плана, который создал сам Гарри. Гарри бросил свои дела и принялся вышагивать по палатке, прислушиваясь к радио, которое перестало передавать сообщение. Желание выследить авроров, перемещающих Эрвина Дорна, охватило Гарри, заставив его прийти в состояние возбужденной срочности. Он решил, что Дорн станет его следующей жертвой. Это решение было простым, и он сразу же почувствовал восторг от него. Он переместил местоположение палатки на новое место и обезопасил его от Пожирателей смерти. Чувствуя странное спокойствие, он аппарировал оттуда, намереваясь преследовать авроров. На побережье Англии было темно и холодно. Гарри отметил это, когда вышел на берег моря и огляделся по сторонам. Впереди, в нескольких милях от побережья, должна была находиться станция авроров, куда волшебники всегда заходили, прежде чем попасть в тюрьму Азкабан или выйти из нее. Это был своего рода проверочный пункт, совершенно невидимый для всех магглов и волшебников, стоявших на этой земле. Гарри перешагивал через комья плотного мокрого песка, держа Бузинную палочку поближе к себе и надвинув капюшон. Том рассказал ему об этой части плана много лет назад. Через мгновение должен был вспыхнуть свет. И все. Свет, и авроры приземлятся… Он полностью осознавал, что на его левой руке выжжена Темная метка, но не беспокоился. Если Пожиратели смерти почувствуют его присутствие, он надеялся, что они нападут на него, и тогда он сможет расправиться с ними первым. Если же они испугаются и вызовут своего Лорда, то, как он надеялся, это вызовет драку, которая не только встревожит авроров, но и сорвёт попытки Пожирателей смерти спасти Дорна из рук Министерства. Гарри медленно, спокойно обдумывал этот вопрос. Он не знал, почему всё это его совершенно не трогает. Ему казалось, что он чувствует и видит тени, движущиеся по берегу впереди. Послышались приглушенные голоса, рассуждения. «… взяли с собой», — говорил кто-то, Пожиратель смерти. Это был Эйвери. «Это чересчур серьезно — лишь ради одного волшебника, тебе не кажется? Если только он не планирует вытащить оттуда еще кого-нибудь». «Мы не можем быть уверены. В любом случае, не стоит сомневаться». «Я ничего не могу с этим поделать, правда? Он послал нас в такую даль… Да мало ли что еще можно подумать». Воцарилось молчание. Гарри спокойно пересек поле, забыв о мантии-невидимке. Маска тоже была при нем. Никакие опасности здесь не могли заставить его хоть немного заволноваться. «В любом случае он зол», — сказал Эйвери второй голос. «На Дорна, я имею в виду». «Ты думаешь?» Гарри предположил, что Пожиратель смерти кивнул. Повисла мрачная пауза. «Наш лорд многого не говорил, но… Дорн кое-что знал. Странные вещи». «Да?» «Да.» Гарри мог видеть слабый свет палочек, когда двое Пожирателей смерти стояли на значительном расстоянии от моря и ждали. Они смотрели дальше по пляжу, в противоположном от Гарри направлении, туда, где должна была находиться перевалочная станция авроров. «Полагаю, он узнал о шпионе, — продолжил второй Пожиратель смерти. «Кто-то действительно ценный». «Кто?» Пожиратель смерти явно нервничал. Он размышлял о том, насколько разумно было бы довериться Эйвери. «Ты знаешь, почему наш Господь разгневан. Ты знаешь, как его предали… Кое-кто считает, что Дорн что-то знал о нашем Втором Лорде». «Не называй его так», — резко произнес третий голос, заставив Гарри остановиться. «Кем бы он ни был, не называй его так». В тени пряталось ещё больше Пожирателей смерти, их палочки не были зажжены. Гарри шел медленно, наблюдая за тем, как второй Пожиратель смерти переминается с ноги на ногу, испытывая неловкость от начатого разговора. Гарри понял, насколько уязвимы эти волшебники. Они не подозревали, что за ними кто-то наблюдает. «Ну, как бы вы его ни называли, что Дорн может о нем знать?» — спросил Эйвери. «Никто не видел никаких следов с тех пор, как был убит тот оборотень». «Говорят, Дорн был там». «Это был он?» Гарри вытащил Старшую палочку. Он собирался убить этих людей. «Так говорят. Они говорят, что Дорн видел что-то, что…» Его слова прервала вспышка света. Гарри подумал бы, что это заклинание, но не было ни шума, ни признаков разрушения. Она пришла откуда-то издалека. «Что это?» — поспешно спросил кто-то. «Это знак», — взволнованно сказал Эйвери. «Идем же!» «Нет, только не это!» Пожиратель смерти был в панике. Гарри остановился. «Вон там, — продолжал волшебник. «Я кого-то увидел. Я ничего не вижу, этот свет…» От прямого воздействия света Пожиратели смерти были сбиты с толку. Гарри потянулся в карман и достал мантию-невидимку. Накинув ее на плечи, он направился в сторону станции. «Говорю вам, я кого-то видел!» «Здесь никого нет. Не будь таким глупым». «Я уверен, я точно видел!» «Тогда иди и посмотри». Гарри продолжал идти. Голоса Пожирателей смерти стихали, и они отставали, настолько отвлекшись, увидев его силуэт, что забыли о предстоящей миссии. Гарри в полной мере воспользовался их страхом и замешательством. Он увидел новые признаки света от волшебной палочки, на этот раз гораздо дальше впереди себя. По крайней мере, шесть волшебников шли шеренгой, охраняя фигуру без палочки, которая, должно быть, была Эдвином Дорном. Пульс Гарри участился, и он направился вперед. Пожиратели смерти последовали дальше. Все они ждали, когда авроры отойдут чуть дальше от станции, чтобы убедиться, что подкрепление не нападёт со стороны станции. У Гарри был другой план. Для него не имело значения, где он нападёт на Дорна, главное, чтобы он добрался до него на виду у авроров и Пожирателей смерти. Впереди он услышал голос. Дорн пел. Не в красивой манере, а в безумном, напряженном крике, возможно, просто радуясь побегу, участником которого он надеялся стать через несколько минут. Чем ближе Гарри подходил к нему, тем отчетливее он слышал слова на неразличимом немецком языке. Теперь он был так близко, что мог разглядеть серые, серьёзные лица всех шести авроров. Они не смотрели в глаза пленнику. Они даже не показали, что слышат его. «Приготовьтесь», — раздался слабый голос позади Гарри. Эйвери взял на себя руководство этой миссией. «У нас есть около минуты, прежде чем мы покажемся…» У Гарри был другие планы. Он ускорил шаг и направился прямо к аврорам. Они повернули под углом, он начал преследовать их прямо сзади. Это было слишком легко. Дорн был прямо перед ним. Без страха, без колебаний Гарри снова поднял Бузинную палочку. Последовала вспышка зеленого света, от которой, казалось, весь мир замер. Авроры вздрогнули, отшатнувшись в сторону, но реагировать было уже поздно. Дорна уже настигло заклинание, его тело не двигалось. К тому времени, когда его труп, обмякнув, упал вперёд, Гарри уже отступал к ошеломлённым, паникующим Пожирателям смерти, которые скрывались в темноте. Авроры начали паниковать из-за трескучих заклинаний и вспышек постоянного ослепляющего света. «Морсмордре!» К изумлению Гарри, Темная метка взвилась в небо. Она вспыхнула изумрудными звездами, ослепив всех, кто на нее смотрел, и мгновенно осветив землю под собой. «Что вы делаете?» — закричал кто-то из Пожирателей смерти. «Это не наше убийство, но это, черт возьми, наша миссия!» «Они не должны были этого знать!» Заклинания ударялись о землю и взрывались там, где приземлялись, разбрасывая во все стороны грязь и магию. Авроры и Пожиратели смерти могли прекрасно видеть друг друга, и это положило начало тому, что вскоре превратилось в полноценную битву. Гарри пригнулся и нырнул в сторону, но уходить отказался. Темная метка встревожила его. «Что теперь подумает наш Лорд?» — взревел Эйвери. «Я не…» «Он подумает, что это мы!» «Я не убивал его!» «Но…» «Вызовите его, ради Мерлина!» Гарри выпрямился. Пожиратели смерти потянулись к своим меткам. Гарри застыл на месте и с треском аппарировал с места происшествия, замаскированный огнем заклинаний. Сердце Гарри учащённо забилось, когда он побежал к входу в палатку. Любопытное, тревожное чувство, не принадлежащее ему, завладело его разумом, влияя на каждый его шаг. Волдеморту сообщили. Он ещё не знал, что произошло. Быстро, отчаянно, Гарри начал искать место, где можно было бы прилечь, чтобы остаться в безопасности. Его голова начала пульсировать от тошнотворной боли. Он скрючился на полу, труся и хватаясь за голову, пока… Невыносимая боль, к которой он не мог подготовиться, настигла Гарри и завладела всем. Он попытался закричать в агонии, но обнаружил, что не слышит собственного голоса, не чувствует пальцев, которые сжимали и разжимали когти на его черепе. Волдеморт был очень, очень зол. Где-то между тем, как Гарри разбил собственную душу на куски и совершил преступление, повергшее Тёмного Лорда в яростную панику, Гарри открыл связь между их разумами как никогда раньше. Когда он открыл глаза, то увидел комнату, полную Пожирателей смерти, которые вздрогнули и в ужасе уставились на него. «Милорд, — сказал голос, — возможно, это не то, что вы думаете…» «Кто из вас предал меня?» в ярости потребовал Том. «Кто из вас был настолько труслив, чтобы предупредить Орден или еще более худших людей о тонком плане, который я разработал для побега Дорна?» Пожиратели смерти, казалось, стремились убраться подальше или же стояли совершенно неподвижно, как будто это могло спасти их от наказания, если они будут избегать взгляда Тома. Только Рабастан Лестрейндж был достаточно храбр, чтобы заговорить. «Милорд… все, кого вы послали с этой миссией, вернулись невредимыми и…» «Несмотря ни на что, Эдвин Дорн мертв», — язвительно произнес Том, которому не терпелось покарать всех, кто говорил. «Того кто посмел передать информацию без моего ведома, я покараю без всякой пощады…» Пожиратели смерти напряглись. Никто из них не осмелился сказать больше. Прошло несколько часов, прежде чем Гарри покинул сознание Волдеморта той ночью. Он видел всё, что произошло, — от описаний Пожирателей смерти, которых они видели, до отчётов о местонахождении Гарри, в которых было очень мало информации, кроме того, что его по-прежнему невозможно отследить. Том, несмотря на все это, оставался в ярости. Его гнев был настолько силен, что, когда Гарри в конце концов пришел в себя, его голова болела слишком сильно, чтобы он мог это вынести. Он еле добрался до своей кровати, где рухнул и уснул, избежав связи между их разумами. В ту ночь Гарри не мог проникнуть в мысли Волдеморта так ясно, как после смерти Макдарлайна, но, тем не менее, это завладело всем его сознанием до такой степени, что он был уверен: он — Том. Когда он проснулся, все было как в тумане, но одно ему стало ясно: чем больше он убивал, тем сильнее открывалась связь между их разумами. То ли потому, что Том злился, то ли потому, что его собственная душа разбивалась вдребезги, чем больше он убивал людей, Гарри не мог сказать точно, но он знал, что это лучший способ проникнуть в разум Волдеморта. Быть угрозой, постоянной утечкой информации, которую Том не мог исправить. Это стало неостановимым кошмаром… С той ночи было решено, что ему придется убить как можно больше пожирателей смерти, чтобы проверить свою теорию. Гарри не возражал против этой идеи и не испытывал ни минуты колебаний, прежде чем собраться с мыслями и записями. Группа обычных Пожирателей смерти была замечена на улицах Косой аллеи, напротив паба, в доме, который семья волшебников покинула в страхе перед войной. Гарри без труда нашел их, заметив мерцание небольшого костра за окнами дома, как только оказался на улице. Это будет серия очень легких убийств. Он пробрался в дом под мантией. С Бузинной палочкой руке он двигался медленно. Прислушиваясь к их разговорам, он не почерпнул никакой ценной информации, кроме того, что они, как всегда, чрезвычайно жестоки. Когда Гарри поднял шум, чтобы напугать их и начать погоню, для троих молодых людей было уже слишком поздно: он убил их с лёгкостью, тремя вспышками света, не испытывая ни малейшего сожаления. Одного он убил издалека, других — вблизи, так что видел, как расширились их глаза и как треснули черепа о стену. Однако все три трупа сползли на пол одинаково. Гарри не спешил уходить. Могло пройти несколько часов, прежде чем эти люди будут найдены мёртвыми, и к тому времени он мог быть готов к шоку, страху и ярости Волдеморта. Для подготовки он решил погрузиться в медитативное состояние. Благодаря незначительности и неразберихе, царившей вокруг его убийства, он без помех проник в разум Волдеморта той ночью. Четкая, сильная линия мысли не оставляла его слепым от боли. Череп болел, но он мог забыть об этом на несколько минут, сосредоточившись на душевном состоянии Тома. Он был зол, и это было все, что Гарри видел в течение нескольких часов, пока Пожиратели смерти пытались объяснить потерю трех волшебников, но именно то, что произошло в течение следующей недели, заинтересовало его. Похоже, он укрепил мост между их разумами или же овладел искусством медитации. Каждый раз, когда он погружал себя в более глубокую концентрацию, он видел разум Тома яснее, чем когда-либо, и с минимальной болью. Все начиналось с простых, мелькающих мыслей, которые, как он знал, могли ему привидеться. Параноидальные мысли, сопровождаемые постоянным, пульсирующим чувством ужаса. Том волновался. Он был по-настоящему напуган, и эти ощущения длились, похоже, большую часть его бодрствования. Сначала Гарри думал, что его недавние убийства просто потрясли Волдеморта, но чем больше времени проходило, тем очевиднее становилось, что он постоянно испытывает ужас и ярость от одной мысли о предателе. Это, несомненно, было связано с потерей Гарри; Том был твёрдо убеждён, что среди его последователей есть ещё шпионы, ещё более опасные, чем он когда-либо знал. Гарри ожидал этого, но он не подозревал, что Волдеморт уже считал Нотта подозреваемым. Каждый день Волдеморт часами перебирал в уме списки лиц, имен, историй и ранги Пожирателей смерти. Он постоянно гадал, кто предаст его в следующий раз, кто имеет мотив и у кого есть причины обижаться на своего Лорда. Больше всего Гарри тревожило и нервировало не то, что Нотту просто угрожала опасность, а то, что именно причастность Нотта к оборотням заставила Тома заподозрить его в нелояльности. Остальные волки все еще пребывали в смятении после смерти своего прежнего вожака, Гэвина Макдарлайна. Как только он узнал об этом, чувство вины нахлынуло на Гарри и полностью убедило его в том, что он сам виноват в том, что Нотт сейчас в опасности. Он знал, что Нотт покинул Орден Феникса, потому что в прошлом они уже обсуждали этот вопрос, и Нотт обещал ему, что, если что-то пойдёт не так, он уйдёт и будет защищать свою семью. Однако чем больше Гарри видел, как Том зацикливается на собственной безопасности, тем больше убеждался, что если не послать Нотту предупреждение, тот может оступиться и раскрыть Волдеморту информацию, которую лучше держать в секрете. Проблема заключалась лишь в том, что Гарри никак не мог предупредить Нотта, не подвергая его значительно большему риску. Несколько недель он волновался, надеясь, что недоверие Волдеморта ослабнет, но этого не происходило. Тогда в отчаянии он решил сделать то, чего не делал уже несколько месяцев: он связался с Орденом Феникса в надежде связаться Дамблдором. Орден изменился с тех пор, как Гарри видел его в последний раз. Он знал об этом не потому, что посещал их, а наблюдая за их передвижениями издалека и пытаясь связаться с Дамблдором, понял, что они сменили местоположение. Когда он прибыл в загородный трактир, принадлежащий одной волшебной семье в Кенте, его впустили только тогда, когда кто-то из Ордена узнал его. «Он чист, Роджерс, — спокойно сказала Доркас Медоуз из-за стола в тени. Она встала, не сводя глаз с Гарри. Бармен, Роджерс, был неуверен. «Он один из нас. Соратник Дамблдора». «Ты… ты уверен?» Медоуз пристально посмотрел на Роджерса. «Я уверен». Роджерс несколько раз взглянул на Гарри, пытаясь кивнуть. Он отступил назад, к бару, и попытался вести себя нормально, но явно нервничал, схватив ближайший стакан и протирая его грязной тряпкой. «Сюда, — негромко сказал Медоуз. Она провела Гарри в заднюю комнату паба, где находились кухня, ванная и лестница. По дороге она оставалась совершенно спокойной, как будто ожидала прихода Гарри. В ее выражении лица было что-то серое и мрачное, к чему Гарри привык за годы войн с Пожирателями смерти; эта война изменила ее, придала ей новые силы. Но это не было положительным изменением. «Мы здесь, снизу». Гарри кивнул, ничего не говоря. Под первой лестницей находилась вторая, на этот раз ведущая вниз. Они шли по ступенькам, пока перед Гарри не открылся вид на новое убежище. Это был тускло освещенный подвал с коробками и ящиками, сложенными у каждой стены. Здесь находились только два других волшебника: Рубеус Хагрид и Элфиас Додж. «Джонатан», — поприветствовал Додж, приятно удивленный. «Давненько я тебя не видел!» Гарри жестко кивнул, прочищая горло. «То же самое касается и тебя». Старик улыбнулся, его шляпа была надвинута на глаза, в которых виднелась все та же серая печаль. «Что привело тебя сюда сегодня?» спросила Медоуз, направляясь к стулу на большом столе. Гарри не знал, с чего начать. Его глаза еще раз обшарили комнату, тщетно ища других людей. «Я пришел поговорить с Дамблдором. Он здесь?» «Боюсь, не сегодня», — ответил Медоуз. «Он будет здесь в выходные, если…» Гарри покачал головой, прерывая ее. «Это было бы слишком опасно. Я даже не должен быть здесь сейчас; я подвергаю вас опасности». Он увидел, как Додж нервно поджал губы. Даже Хагрид, сидевший на своем месте, уставился на Гарри своими черными глазами-бусинками и нервно дернулся. «Должно быть, тебе нужно сообщить что-то важное?» — предположила Медоуз, серьезно сведя брови. Гарри колебался всего мгновение. Он решил, что это лучший шанс передать Нотту хоть какое-то предупреждение, не привлекая внимания Волдеморта, и наклонил голову. «Да. У меня есть сообщение… Когда вы в следующий раз увидите Дамблдора, любой из вас, скажите ему, что Кристофер Нотт в опасности из-за работы, которую он проделал с нами несколько месяцев назад». Медоуз ободряюще кивнула. «Я скажу Дамблдору. Или самому Нотту, если он явится первым». «Если он…?» Гарри замолчал, постепенно понимая, что имела в виду Медоуз. «Нотт все еще работает с вами?» Она кивнула в знак согласия, выглядя при этом смущенной. «Да. Ты думал, он ушел?» Гарри не ответил. Чувство ужаса охватило его, заставив осознать, насколько опасной была ситуация. Нотт не покинул Орден. Он был настолько важной частью Ордена Феникса, что Медоуз подозревала, что увидит его даже раньше, чем Дамблдора. Учитывая, что Волдеморт уже вышел на его след, Нотт подвергался огромному риску быть обнаруженным. Гарри стало плохо от одной этой мысли. «Джонатан?» Он медленно, без слов поднял голову. Мидоус заметил его беспокойство. Он решил уйти, пока Пожиратели смерти не вычислили его местонахождение. Он попытался кивнуть всем трем членам Ордена. «Спасибо, что уделили мне время», — пробормотал он. «Желаю вам удачи в борьбе…» С этими словами он ушел. Никто из них особо не прощался, возможно, потому, что они испытывали то же чувство надвигающегося страха, что и он сам. Когда прошли выходные, Гарри надеялся, что Нотт получил своё предупреждение без осложнений, но, разумеется, он не мог этого знать. Его мысли были сосредоточены на обеспечении собственной безопасности и попытках проникнуть в сознание Волдеморта. План состоял в том, чтобы следить за активностью Пожирателей смерти, пока у них перерыв в убийствах, чтобы убедиться, что Нотт в безопасности, прежде чем сделать следующий шаг. Но теперь он начал улавливать видения в сознании Волдеморта несколько раз в неделю, часто с очень ценной информацией… Однажды ночью, не прошло и двух недель с момента отправки Нотту предупреждения, Гарри посетило видение. Его привело в него чувство растущей тревоги и волнения, которое не было его собственным: Волдеморт нервничал. Сегодня вечером группа избранных Пожирателей смерти собиралась собраться в небольшом укрытии недалеко от центра Лондона, намереваясь дождаться рассвета, чтобы засечь чиновника Министерства, который будет пересекать город. Гарри мельком видел, как перед Волдемортом Пожиратели смерти рассказывали о своем плане захвата и убийства ведьмы. Это была чрезвычайно деликатная и важная операция. Больше всего Том боялся, что крыса может проболтаться. Волдеморт не знал, что как только Гарри понял ситуацию, он начал действовать. Он собрал вещи, занялся своими обычными делами и с нетерпением ждал часа, когда соберутся Пожиратели смерти. Он не станет терять времени, чтобы расправиться с ними, даже если у Волдеморта будет несколько часов, чтобы восстановить силы своих последователей и отправить новых ведьм и волшебников за представителем Министерства в Лондоне. Это не имело значения для Гарри, который знал, что в наши дни почти никто из Министерства не был невинен. Он все равно преследовал бы Пожирателей смерти, если бы только был достаточно здоров, а они были бы достаточно глупы, чтобы не пытаться убежать. Этой ночью Гарри проник в маленькое убежище Пожирателей смерти под мантией-невидимкой с такой же легкостью, как и раньше. Единственное отличие сегодняшней ночи заключалось в том, что, преследуя трех Пожирателей смерти, которые находились здесь, один из них заперся в комнате. Гарри был занят убийством первых двух и поначалу не обратил внимания на проблему. Но когда он вспомнил, куда делся последний Пожиратель смерти, то перешагнул через скорчившиеся трупы первых двух и направился к двери, недоумевая, почему этот волшебник не вызвал своего Лорда. В комнате Гарри обнаружил весьма любопытное зрелище. Спрятанный здесь Пожиратель смерти, забившись в угол, пытался защищаться, но Гарри одним взмахом Бузинной палочки обезоружил его. Он слишком привык к таким легким схваткам, ему надоела слабость самых молодых рекрутов Волдеморта. Однако, собираясь уходить, Гарри заметил записку. На клочке пергамента, да ещё и пером, которое явно было поломано. Гарри подошёл к записке, любопытство его росло. Там дрожащим почерком было написано послание: Справедливый приговор нашел меня, милорд. Никому не будет пощады. Гарри не сжег записку и даже не забрал ее. В конце концов, это были предсмертные слова человека. Поэтому он оставил её. Он вышел из убежища, понимая, что через несколько часов Волдеморт поймет, что молчание его последователей означает нечто большее, чем просто отсутствие новостей. Совершение этих убийств стало для Гарри таким обыденным, таким простым делом, что, вернувшись в лагерь той ночью, он ничего не почувствовал. Ни изменения в сердцебиении, ни страха перед неизбежной яростью Волдеморта. Он чувствовал пустоту. И только когда он увидел ход мыслей Волдеморта в последующие часы, он почувствовал хоть какие-то эмоции. Он понял, что, воспользовавшись страхом Волдеморта и приведя его в ярость, Волдеморт теперь, как никогда, был уверен, что кто-то из его окружения сливает информацию. Он начал наказывать самых близких ему людей, начав полномасштабный поиск среди всех, кто был вовлечен в эту миссию. Том считал, что кто-то сливает информацию, потому что не мог поверить, что Гарри сам до всего додумался. Его охватила внезапная истерия паранойи, он боялся, что если Гарри добился такого безумного прогресса, то дальше все может стать только хуже. Поэтому он пытался остановить того, кто ослабил его защиту. Он не мог знать, что именно его собственная ярость, его собственный страх дали Гарри информацию, которой он так охотно пользовался. Гарри не мог представить, насколько опасно так провоцировать Волдеморта. Он также не мог представить, к каким последствиям могут привести его атаки. Не удивительно, что Волдеморт продолжал одержимо следить за местонахождением Гарри, но его успехи были весьма незначительны. Гарри менял местоположение с каждым новым восходом солнца, и единственной закономерностью, которую Пожиратели смерти могли обнаружить в его передвижениях, было то, что перед каждым убийством, которое он совершал, он, казалось, исчезал на несколько часов. Это происходило потому, что в эти часы Гарри был подвижен, перемещаясь с места на место, чтобы никто не следил за ним и не видел его появления в то время, которое он проводил вне своей магической защиты. Гарри подумал, что сила его Темной метки, возможно, становится все сильнее, но этот факт его не беспокоил. Он чувствовал себя абсолютно неуязвимым. С течением времени он обрел уверенность в своих силах и в безопасности тех, кто был ему особенно дорог, но он понимал, что начинает испытывать судьбу. Волдеморт все еще искал шпиона среди своей группы, а Гарри оставалось только надеяться, что Нотт прислушался к его предупреждению. Всё, что Гарри мог знать наверняка, — это то, что Волдеморт постоянно вспоминал об этой ситуации. Он был одержим Ноттом почти так же, как и местонахождением Гарри, и был уверен, что он, как и многие другие, рискует предать его. По мере приближения следующего полнолуния Волдеморт становился все более взволнованным, и Гарри заподозрил, что он собирается совершить нечто крайне неразумное; он знал это по постоянному, нескончаемому жжению своего шрама. Чтобы убедиться, что Нотт в безопасности, Гарри решил в перерыве между следующими перемещениями присмотреть за рыцарем, посвятив этому несколько часов. Он собрал все свои вещи, отправился в другую часть страны и направился прямо к Нотту. Единственная причина, по которой он знал, где находится Нотт, заключалась в том, что Волдеморт думал об этом почти без остановки. С Бузинной палочкой, мантией и маской в руках Гарри снова почувствовал себя непобедимым. Единственное, что его тревожило, — это то, что вокруг пустого склада, в котором Нотт превратится сегодня ночью, находились Пожиратели смерти. Он боялся, что Волдеморт попытается убить или схватить рыцаря. Он держал свой разум открытым, насколько это было возможно, но даже прибыв на место за несколько часов до восхода луны, он чувствовал себя нервным, напуганным и, прежде всего, виноватым. Укрытие, в котором находился Нотт, располагалось в доках призрачного города. Несколько Пожирателей смерти расхаживали вокруг него, выглядя спокойными, но морща носы от запаха рыбы и мутной воды. Причалы скрипели и ныли под их ногами, а их палочки были бездейственно вытянуты, их взгляды были устремлены на близлежащие дома и холмы на берегу озера. Когда Гарри подошёл к дому, он долго стоял на земле рядом с ним, не отрывая взгляда от заколоченных окон, в которых виднелись лишь слабые признаки мерцающего света, скрытого за ними. Для Волдеморта было большой честью поддержать любого Оборотня, предоставив ему безопасное место для превращения, но Гарри не мог избавиться от ощущения, что все это — ловушка. Он надеялся, что Нотт относится к ситуации так же, но не мог знать наверняка. С каждым часом его шрам все больше зудел и горел, но никаких признаков того, что ближайшие Пожиратели смерти получили сообщения или предупреждения от своего Лорда, не было. Гарри продолжал расхаживать под мантией по пустой части дома, не сводя глаз с Бузинной палочки. В любой момент она могла ему понадобиться… Прошло несколько часов. Гарри стал часто слышать шаги по докам, что навело его на мысль о том, что Пожиратели смерти нервничают из-за приближающегося полнолуния, но в доме всё было спокойно. Гарри прислушивался к Пожирателям смерти, закрыв глаза и ожидая знака от Волдеморта. «Не думаю, что наш Лорд хочет видеть его с другими волками», — объяснял один Пожиратель смерти другому, уверенный в себе и начавший мрачный разговор от скуки. «Он не такой, как все остальные». «Почему же?» «Он уже давно рядом с нашим Лордом. Некоторые говорят, что столько же, сколько наш Лорд занимается Темными искусствами. Они вместе учились в Хогвартсе. Оборотнем он стал только потому, что что-то пошло не так — один из волков укусил его вместо аврора. Вы можете в это поверить? Темный Лорд был в ярости. В тот момент, когда это случилось, он пообещал Нотту, что не будет относиться к нему, как к остальным волкам, только не после такой ситуации». «Это странно!» «Я знаю. Но это лишь доказывает, что нашему Лорду не все равно, не так ли? Это безумие. Мы даже не должны держать этих волков рядом — если они заражают таких хороших людей, как он». «Разве он не убил одного, недавно?» — спросил третий мужчина. «Наш Лорд, я имею в виду. После того как вожак оборотней умер, наш Лорд узнал, что один из его Волков не поддерживает верховенство волшебников — представьте себе! Так что он и убил его». «Я тоже это слышал». «Ты считаешь, что это правда?» «Я не сомневаюсь в этом. Я надеюсь на это. Подобные подонки, заражающие хороших людей, сомневающиеся в Темном Лорде… Они заслуживают подобного». Вскоре эта поучительная беседа оборвалась. Гарри почти не обращал внимания, хотя непонимание Пожирателей смерти казалось ему поистине восхитительным. В какой бы ситуации они ни находились, они, казалось, обращали ее в пользу и благоговение перед своим Лордом. Он уже собирался обойти дом и начать прогуливаться с ними по причалу, как вдруг заметил, что облака над ними поредели. Луна была прямо над ними и пристально смотрела вниз. Пожиратели смерти тоже заметили это. «Осторожно…» В унисон они перестали лениво прислоняться к дому и выпрямились, протягивая палочки. Волшебники, находившиеся в хижине, вскочили и разбежались, некоторые из них выбежали из старого, разваливающегося дома. Послышались торопливые голоса, обеспокоенные, но не панические. В доме послышался шорох и грохот. И тут Гарри услышал знакомый, раздирающий уши вой оборотня. «Аууууу…» Впервые в жизни Гарри почувствовал облегчение, услышав это. Это означало, что Нотт находится в безопасном месте, где его никто не потревожит, в то время как Пожиратели Смерти суетливо вышагивают по причалу снаружи, поглядывая на дома на берегу озера, смачивая губы и защитно хватаясь за свои палочки. Никто из них не осмелился пойти внутрь к Нотту, который в муках и жажде крови начал выть и биться в хижине. К тому же ни один из этих волшебников, похоже, не был способен справиться со взрослым оборотнем. Единственное, что занимало мысли Гарри и держало его в напряжении, — это его пульсирующий, горящий шрам. «Ну вот, кажется, и все», — тяжело произнес приглушенный голос Пожирателя смерти. Он повернулся к остальным, его силуэт был виден в ярком лунном свете, который падал на них резкими тенями. «Теперь нам остается только ждать». Больше никто из присутствующих ничего не сказал. Некоторые из них заняли места за шатким столом и вскоре достали колоду карт. Гарри понял, что эти люди не собирались ничего делать с Ноттом, кроме как защищать его от Министерства. Так почему же после всего этого шрам Гарри болел все сильнее? Он чувствовал, как Волдеморт предвкушает что-то. Это было единственное, что удерживало его на грязной земле, а его глаза были прикованы к четырём или пяти Пожирателям смерти. Эти люди были спокойны, но Волдеморт чего-то ждал. Не только в гневе, но и в удовольствии, в восхищении. Сегодня вечером должно было произойти что-то очень-очень важное, но Гарри медленно осознавал, что речь идет не о Кристофере Нотте. Он чувствовал, что чувствует Волдеморт, ощущал его мысли, но не мог понять, что происходит. Он закрыл глаза, медленно дыша, сосредоточившись на растущей связи. В конце концов он увидел комнату. Перед ним стоял Лестрейндж. Все было как обычно. «Милорд…» «Сегодня я нашел крысу, Лестрейндж. Тебе не стоит так волноваться». Гарри произнес эти слова с жестокой улыбкой, следя за движениями Тома. Гарри чувствовал, как Том радуется тому, что ему удалось перехитрить очень умного предателя. Это чувство было окутано гневом и презрением, которых он не мог избежать. Он победил… «Милорд, — снова медленно начал Лестрейндж, — Нотты принадлежат к чистейшему роду. Возможно, чище, чем почти все остальные волшебные семьи, посвятившие себя нашему делу». Его голос звучал странно. Впервые за долгое время он не был ехидным. Но и злости в нем не было. Он смотрел в глаза Темному Лорду с постоянной, все возрастающей настойчивостью. Волдеморт обдумал его слова и — возможно, благодаря Гарри — заметил выражение его глаз. Лестрейндж явно имел в виду то, что говорил. Он искренне пытался принести милосердие в решение, принятое Томом, но это его злило. Лишь с большим трудом он решил не наказать Лестрейнджа, а ответил спокойно рассуждая. «Знаешь ли ты, Лестрейндж, в чем заключается самый большой секрет Кристофера Нотта? Лестрейндж колебался. «Что его кровь была запятнана, милорд?» Волдеморт наклонил голову, не сводя с него горящего взгляда. «Мудрый ответ. Да… Вот уже несколько лет наш дорогой Нотт скрывает страшную тайну. Что на него напал наш оборотень и что он лечит себя в тайне…» Лестрейндж несколько раз кивнул, но напрягся, пытаясь найти правильный подход к тому, что он хотел сказать. «Милорд, как это может означать, что Нотты под подозрением? Нотт был одним из наших самых верных и преданных людей. С чего вы взяли, что он нас предает?» Волдеморт жестоко и быстро улыбнулся. Гарри почувствовал, как исказились мышцы его лица, и ощутил, как в груди поднимается ярость и гнев. «Вы, кажется, неправильно поняли меня, Лестрейндж… Я подозреваю, что меня предал не Кристофер Нотт». Долгое мгновение Лестрейндж пытался понять. Волдеморт не позволил ему долго мучиться от страха перед вопросами. «Нет, — продолжал он низким, смертоносным тоном, — Нотт показал себя самым верным последователем в те годы, когда обучался под моим руководством, Лестрейндж, а затем, когда попытался скрыть от нас свое темное состояние. Сокрытие ликантропии доказало, прежде всего, что он стыдится того, во что превратился… но это также доказывает, что его жена не стыдится…» Лестрейндж застыл на месте, нахмурив брови и разинув рот. «Вы хотите сказать… Милорд, вы считаете Эвадну Нотт шпионкой?» Эти слова лишь усилили ярость Темного Лорда. Несмотря на это, он улыбнулся, радуясь, что разгадал этот великий секрет, этот изъян в его отлаженной системе. Гарри почувствовал, как его тряхнуло в сознании Волдеморта, и волна ужаса и паники напомнила ему, что он не Лорд Волдеморт. Кто-то говорил, объясняя все. Через мгновение он осознал, что произносит каждое слово вместе с Тёмным Лордом. «Кто еще мог бы выйти замуж за человека, который, как они знали, заразился ликантропией?» спросил Волдеморт вслух, наслаждаясь шоком, который продемонстрировал Лестрейндж. «Кто, более того, мог бы поддержать такое состояние, даже решив вступить в брак с человеком, подверженным высокому риску передачи столь дикой болезни? Эвадна Нотт не могла не знать о состоянии своего мужа… Я полностью убежден, Лестрейндж, что она не является сторонницей наших идей, а скорее работает против нас без ведома своего мужа…» Гарри прекрасно понимал, что происходит. Он знал, что говорит Том, но слова лишь эхом отдавались в его голове, когда он пытался выйти из транса. Открыв глаза, он увидел, что все осталось по-прежнему, и попытался понять, было ли все это на самом деле. Сердце бешено колотилось в груди, а мысли были заняты только одним: Волдеморт посылает группу Пожирателей смерти, чтобы убить Эвадн Нотт сегодня ночью. Не успел он опомниться, как уже бежал. В его голове все еще звучал шрам и свежие воспоминания о последнем видении, но ему нужно было как можно скорее скрыться от Пожирателей смерти и исчезнуть, не будучи обнаруженным. Из слов Лестрейнджа и растущего веселья Волдеморта он понял, что Пожиратели смерти уже получили приказ и направляются к дому Нотта. Время нападения — полнолуние — было спланировано Волдемортом таким образом, чтобы Кристофер Нотт не растерялся и не смог помешать захвату и убийству своей жены. Гарри аппарировал к дому Ноттов, не пытаясь скрыть звук, но обнаружил, что дом никто не охраняет. Отчаянно надеясь, он попытался убедить себя, что Пожиратели смерти ещё не пришли, но предчувствие было настолько сильным, что убило все его желания. Лунный свет падал на большой дом волшебников, давая резкие тени и освещая бледный камень. В доме горел свет, а за окнами мелькали фигуры. Именно тогда он заметил, что входная дверь была взорвана. Пожиратели смерти были внутри. Гарри бросился к дому, достал Бузинную палочку, сердце заколотилось в горле. Поднявшись на второй этаж, он услышал крики. Слышались голоса, крики Пожирателей смерти и плач младенца, нуждающегося в матери. Гарри помчался вверх по лестнице, держа палочку наготове. Пожиратель смерти на верхней площадке услышал его движения. «Эй, там кто-то х…!» Вспышка зеленого света ударила Пожирателя смерти, и он упал. Он покатился вперед, вниз по лестнице. Гарри проклял его, убираясь с дороги. «Что за…?» «Круцио!» — крикнул кто-то сверху, мужчина. «Круцио!» Крики Эвадны пронзили череп Гарри, встревожив его и заставив пустить заклинания в каждого Пожирателя смерти, оказавшегося на его пути, но и они отреагировали на его присутствие. «Ступефай!» «Импедимента!» «Круцио!» «Империо!» «Империо!» Гарри уворачивался от их заклинаний, проклинал их, боролся с ними. «Кто здесь?» — спросил один из них. «Кто это?» «Круцио!» И Эвадна продолжала кричать от рук Рабастана Лестрейнджа. «Круцио!» Она плакала, ее слова были неразборчивы. Гарри видел впереди комнату, где она жила, но не мог туда попасть. Он не мог туда попасть. Именно тогда Пожиратели смерти совершили свою последнюю попытку. Они вызвали Темного Лорда… «Он идет к нам!» …и он был очень, очень зол… «Сделайте то, ради чего мы сюда пришли!» — потребовал кто-то. «Убейте ее, она шпионка!» В этот момент голова Гарри разорвалась. Он упал на колени, скрючившись и прижавшись к ближайшей стене под мантией. Пожиратели смерти проходили мимо него, не замечая его присутствия. Он изо всех сил старался оставаться самим собой, не лезть в голову Волдеморта, но никогда еще Том не чувствовал себя таким злым. «Авада Кедавра!» Перед глазами Гарри вспыхнул свет Убийственного проклятия Рабастана. Пожиратели смерти топтались вокруг, пытаясь выбраться наружу, чтобы найти незваного гостя и поприветствовать своего Лорда, но Гарри видел только Волдеморта, смотрящего на дом снаружи. Он знал, кто в доме Нотта. Он знал, кто помешал его заданию… Гарри, пошатываясь, бежал по коридору, сжимая в руках мантию, словно Волдеморт не знал, где он находится. Рабастан Лестрейндж выскочил из спальни Нотта, но Гарри проскользнул за ним и увидел, что там лежит труп Эвадны. Теодор Нотт кричал, сидя на своей койке и глядя на мёртвую мать. Гарри хотел спасти Теодора, защитить его, но Волдеморт поднимался по лестнице, перешагивая через каждую ступеньку с удивлением от того, что ему предстояло увидеть. Пожиратели смерти кричали, Теодор рыдал и кричал, и в полном отчаянии Гарри подхватил его на руки и сделал единственное, что пришло ему в голову. Он аппарировал. Вращаясь со скоростью тысячи миль в час и крепко прижимая Теодора к груди, Гарри чувствовал, как его тело сжимается и искривляется. Он не слышал криков малыша и не чувствовал ничего, кроме жгучего гнева Тёмного Лорда, но инстинкт защиты ребёнка не давал ему оторваться от самого себя. Он с треском приземлился на открытом поле, обнимая ребенка, который метался и кричал возле его ушей. Он никогда не был так счастлив, слыша такие страдания и потери. Теодор Нотт был жив. Он был здесь, дышал и сжимал руки Гарри. Единственная проблема заключалась в том, что Теодор был свидетелем ужасной смерти своей матери. Сердце Гарри заколотилось, в ушах зазвенело, и он опустился на колени, прижимая к себе ребенка. Он не смог остановить смерть Эвадны и, как ему казалось, стал причиной ее гибели. Ужас и чувство вины толкали его к еще большим мучениям, чем те, которые он когда-либо ожидал испытать от своей разбитой, изломанной души. Всё было кончено. Волдеморт получил то, что хотел… Суровые ветры завывали в унисон с Теодором. Он доносился с гор, поросших вереском и скалами, которые виднелись вдали только благодаря яркому лунному свету. Гарри притаился под звёздным небом, пытаясь собрать силы, необходимые для создания заклинания Патронуса. Однако прежде чем он попытался это сделать, он увидел далекий свет, мерцающий за воротами, перед которыми он стоял. Кто-то спускался из замка Хогвартс. Это убеждало его в том, что у Волдеморта нет никаких шансов найти их сейчас. Они были в безопасности…

-X-

«Давай ребенка сюда. Теперь все в порядке». Глаза Гарри были закрыты. Он занял место напротив Дамблдора, за столом в его тепло освещенном кабинете, и впервые за несколько месяцев почувствовал себя в безопасности. Он слышал только непрекращающиеся крики Теодора, и это тревожило его и заставляло желать, чтобы мадам Помфри не пришлось его забирать. Он открыл глаза, чтобы посмотреть, как Теодор уходит, как бы заверяя себя, что он жив и здоров. «Будьте с ним осторожны», — слабо проговорил Гарри, обращаясь к мадам Помфри. «Сегодня ему пришлось многое пережить». Она энергично кивнула, поджав губы и успокаивая Теодора, который непрерывно плакал, вспоминая о сегодняшнем вечере. Гарри никогда не видел мадам Помфри такой молодой, и ему казалось, что все это неправда. С того момента, как он вошел в замок, прошло несколько минут, но ему казалось, что прошло несколько часов. Вот только луна все еще светила. «Я хочу убедиться, что с Тедди все в порядке», — ошарашенно продолжал Гарри. «Дети ведь не должны аппарировать, верно? Я забыл об этом. Мне отчаянно хотелось убежать, я… Я подумал, что тебе стоит взглянуть на него». Она снова кивнула, на этот раз слабо улыбнувшись, несмотря на усталые глаза. «Он в надежных руках». Гарри коротко кивнул. Хотя он доверял ей, ему было больно видеть, как она поворачивается и уходит. Голос Теодора эхом разнёсся по кабинету и не утихал даже тогда, когда мадам Помфри закрыла дверь кабинета и направилась вниз по лестнице. Гарри понял, что остался наедине с Дамблдором. Наступило долгое молчание, в течение которого Гарри не хотел думать о том, что произошло. Он сообщил Дамблдору о смерти Эвадны. Больше ему не о чем было думать. Дамблдор пристально смотрел на него. Это было первое, что заметил Гарри в тишине. Когда он поднял голову, пронзительные голубые глаза Дамблдора были устремлены на него, как будто он чего-то от него ждал. Это заставило его занервничать. Словно желая избавиться от смущения, Дамблдор решил заговорить. Он начал с того, что выпрямился на своем месте и несколько раз моргнул. «Что произошло сегодня вечером, Джонатан?» Сердце Гарри сжалось. Он слегка отвернулся, уставившись на стол. «Я уже сказал…» «Вы рассказали мне о трагических новостях, касающихся Эвадны Нотт, да, — согласился Дамблдор, — но что привело вас в дом Нотта сегодня ночью? Что привлекло вас к этой трагедии?» Гарри не мог сказать правду. Он понял это, почувствовав едва уловимый гнев, который был всего лишь проблеском эмоций по сравнению с яростью, терзавшей и владевшей лордом Волдемортом. Ему пришлось выкручиваться. «Это было предчувствие… Уже несколько месяцев я знал, в какой опасности находится Нотт. Особенно когда узнал, что он все еще состоит в Ордене. Я следил за его превращением сегодня ночью, пока не понял, что он в безопасности… Когда я понял, кого на самом деле преследуют Пожиратели смерти, было уже слишком поздно. Эвадна, она… она не выжила, очевидно». «Что произошло после этого?» — спокойно спросил Дамблдор. «Как только Рабастан убил ее, Пожиратели смерти вызвали Волдеморта. Не было ни возможности сражаться, ни возможности спрятаться, поэтому я схватил Тедди, и мы…» «Тедди?» мягко повторил Дамблдор. Гарри уже собирался кивнуть, глядя на Дамблдора с растерянным видом, но остановился. Выражение его лица стало пустым. «Я имею в виду, Теодора…» Дамблдор внимательно наблюдал за происходящим. Именно это, очевидно, и привлекло его любопытство. Гарри не знал, что ответить, и не понимал, как Дамблдор вообще заметил его ошибку — во всём, что произошло, это, конечно, была не самая важная деталь. Однако в его глазах был печальный, знающий взгляд. Как будто он понимал, что за призрак скрывается за именем «Тедди Люпин». Гарри выпрямился в кресле и глубоко вздохнул, желая, чтобы Дамблдор перестал наблюдать за ним. Он не мог собраться с мыслями и сосредоточиться, когда гнев Волдеморта завладел его сознанием. «Что теперь будет с Теодором?» Он задал этот вопрос низким голосом, закрыв глаза руками. Это было первое человеческое действие, которое он совершил с момента прибытия в кабинет Дамблдора. «Мы вернем Теодора его отцу, когда закончится ночь и мадам Помфри убедится, что он здоров», — приятно ответил Дамблдор, как будто серьезные новости никак на него не повлияли. «С Кристофером он будет в безопасности». «А Волдеморт не заподозрит?» «Нет, если мы вернем Теодора, якобы не вступая с ним в контакт. Мальчик не принадлежит нам. Нотту придется изобразить замешательство в присутствии Волдеморта. Тогда он сможет забрать сына и продолжить свою работу в качестве шпиона без помех». Гарри несколько раз моргнул и поднял взгляд. «Какие-то проблемы?» — спросил Дамблдор. «Ты… ты будешь и дальше заставлять Нотта шпионить?» «Если он согласится остаться Пожирателем смерти, то да». «Почему ты думаешь, что он захочет это сделать?» спросил Гарри. «Почему ты думаешь, что он захочет быть частью Ордена после всего этого?» Дамблдор нахмурил брови. «У Нотта нет причин не оставаться одним из нас». Гарри так не думал. Он не мог представить, что Нотт когда-нибудь доверится связи с Орденом Феникса, не тогда, когда Эвадна мертва и когда его сын едва не попал в плен к Лорду Волдеморту. От этой мысли Гарри вздрогнул. Он не сводил взгляда с Дамблдора, глубоко вдыхая. «Нотт наверняка сейчас находится в компании Пожирателей смерти, не зная о новостях, которые вы мне сообщили сегодня вечером», — продолжил Дамблдор. «К утру…» «Он не узнает…» Гарри прервал Дамблдора, заставив его замолчать. Он не стал объясняться дальше, но подумал, что Дамблдор, возможно, понял его. Гарри было больно об этом думать. «К утру у него будет сын», — мягко сказал ему Дамблдор. «Вот что важно.» Гарри не мог сказать, что согласен с тем, что все будет так просто. Как Нотт должен был воспитывать сына один, зная о том, что произошло сегодня ночью? Как он должен был скрыть все контакты с Орденом и справиться со смертью Эвадны в одиночку, не вызвав подозрений у Волдеморта? Это казалось ему невозможным. Это было слишком. «С другой стороны, я думаю, что вам лучше остаться здесь, Джонатан». «Почему?» спросил Гарри, не вникая в смысл слов Дамблдора и не придавая им особого значения. «Волдеморт наверняка будет искать вас, как делал это последние несколько месяцев». «И что?» — пробормотал Гарри, его глаза по-прежнему были прикованы к столу между ними. «Куда бы я ни пошел, Пожиратели смерти будут преследовать меня. Это небезопасно. Меня выслеживают…» «Да, я заметил метку, которую оставил на вас Том», — невозмутимо заметил Дамблдор. Ему было любопытно. Гарри мог это понять. Его глаза были прикованы к нему. «Я удивлен, что вы не убрали ее». Гарри ожидал, что он так скажет, но от этого реагировать было не легче. Он попытался кивнуть, но в итоге лишь неловко пожал плечами. Когда он поднял взгляд, то увидел в глазах Дамблдора серьёзное выражение, как будто тот догадывался или знал, почему он не хочет снимать Тёмную метку. Если уж он так отчаянно стремился к свободе, то мог бы хотя бы отрезать место заражения. Тщеславие не удержало бы его. «Мне уйти?» неожиданно спросил Гарри, меняя тему разговора. «Как ты думаешь, Волдеморт найдет меня здесь?» Дамблдор осторожно покачал головой. «Нет, я думаю, что нет. В конце концов, Хогвартс — одно из самых безопасных мест в Британии. Волдеморт может знать, что вы здесь, но вряд ли это станет для него сюрпризом. В этих стенах вы в безопасности». Похоже, решение было принято. Гарри, по крайней мере, не возражал; он даже почувствовал некоторое облегчение от того, что сможет отдохнуть несколько дней или недель, прежде чем продолжить работу. Смерть Эвадны Нотт тяжело далась ему. Он не знал, что и думать, тем более что ведьма была невиновна и лично не была связана ни с Пожирателями смерти, ни с Орденом Феникса. В тот вечер он больше ничего не сказал Дамблдору. Его порадовало, что Дамблдор не спросил, где он был, и не поинтересовался, что случилось с лордом Волдемортом; он наверняка ошибочно предположил, что Гарри где-то оступился, показав себя не более чем соратником Ордена. Лучше всего было оставить все как есть. Гарри не видел, как Теодора Нотта вернули отцу, но он прекрасно представлял, каково было Кристоферу. Эгоистично и с чувством вины он предпочел, чтобы об этом ничего не знали. Он остался в замке Хогвартс, который был до жути пуст из-за летних каникул. Был июнь 1981 года. Война почти закончилась… Прошла всего неделя после смерти Эвадны Нотт, когда Гарри сообщили, что Кристофер покинул Орден Феникса. Это не стало для него неожиданностью, и он даже не посчитал нужным злорадствовать по этому поводу перед Дамблдором, который оставался спокойным и созерцательным. Однако чего он никак не ожидал, так это немедленных последствий для всех членов Ордена. Поначалу он думал, что его собственный побег от Пожирателей смерти, а также предполагаемое предательство Эвадны Нотт заставили Волдеморта начать охоту на Орден с новой силой, но люди гибли быстрее, чем когда-либо, без всякой причины. Единственная закономерность, которую Гарри мог заметить, заключалась в том, что Пожиратели смерти стали чрезвычайно удачливы: они захватывали и убивали людей из Ордена не более чем из-за простых ошибок. Постепенно ему стало ясно, насколько Нотт был важен для Дамблдора. Без предвидения Нотта о планах Волдеморта и передвижениях Пожирателей смерти Орден Феникса испытывал трудности. Словно на глаза наложили повязку: они не видели, откуда исходит угроза, и не могли предсказать, что произойдет дальше. В прошлом Дамблдор аккуратно использовал предупреждения Нотта, чтобы Волдеморт не заподозрил явное предательство, но теперь, когда Нотта не стало, в системе безопасности Ордена образовались огромные бреши. Не помогало и то, что с каждой неделей шпионаж Питера Петтигрю становился все эффективнее. Поначалу Гарри не знал, что Петтигрю уже передавал информацию, но иногда ему мерещилось круглое, испуганное лицо волшебника перед Томом. В полном одиночестве Питер всегда доверял Темному Лорду, выкладывая огромные объемы информации, не боясь вызвать недовольство Пожирателей смерти. Чудом он так и не догадался рассказать Волдеморту, кто в последнее время посещал Орден. Гарри мог только надеяться и подозревать, что тот даже не подозревал о том, что Кристофер Нотт — Пожиратель смерти. Сообщения о смертях, поступавших после отставки Нотта, были немногочисленны и редки, но тем не менее давали Гарри представление о том, чего ожидать дальше. Началось все с семьи Маккиннон. Их смерть не была убийством в пылу сражения, что, пожалуй, больше всего потрясло Орден. Пожиратели смерти выследили Маккиннонов и убили их всех за одну ночь, узнав, где они живут, и разработав план убийства в тот момент, когда они нашли их. Это было безжалостное, жестокое нападение, призванное предупредить Орден об их гневе. Когда-то, когда Гарри был ещё подростком, Безумный Глаз Грюм сказал ему, что Марлин Маккиннон была убита через две недели после того, как была сделана фотография Ордена. Он всегда ожидал, что ее смерть наступит довольно скоро, но не предполагал, что она будет такой жестокой, и не мог предсказать, как она повлияет на Орден. Бойцы стали злыми и нетерпеливыми, желая отомстить, что, возможно, стало причиной смертей, последовавших дальше. Во время особенно жестокой схватки с Пожирателями смерти Бенджи Фенвик был убит следующим. По несчастью, он оказался на пути столь мощного и темного проклятия, что на поле боя от него остались лишь его части. Он был совершенно неразличим, и его сочли бы скорее пропавшим без вести, чем погибшим, если бы другие не стали свидетелями боя. Гарри знал, что эта смерть легла на сердца каждого бойца Одера, но прежде всего его интересовало, как она отразилась на Нотте. Через два месяца после смерти Эвадны Гарри решил, что хочет поговорить с Ноттом. Дамблдор предупредил его о риске, с которым может быть связана такая встреча, но Гарри не хотел, чтобы было иначе. Это был день следующего полнолуния, и Нотт отказался от предложения Волдеморта защитить его во время превращения. Это давало Гарри отличный повод подождать его в этом месте, чтобы Нотт нашел его. Нотт встретил его тепло и с искренней радостью, но что-то исчезло из его глаз, истинное счастье, которое, как подозревал Гарри, он может больше никогда не увидеть. Эта война повлияла на него больше, чем ликантропия, но смерть Эвадны добила его окончательно. Он выглядел заторможенным и усталым, когда сел напротив Гарри, закрыл глаза и тихим голосом заговорил о своем сыне. Ему было трудно одному заботиться о Теодоре. Между его собственным разбитым сердцем, работой в качестве Пожирателя смерти и превращениями он отдавал всё ради безопасности Теодора. «Я пытался их предупредить», — в конце концов сказал Нотт Гарри, откинувшись на спинку кресла, которое он смастерил. Его голова лежала на руках, дыхание было медленным, а голос слабым. «Орден. Я пытался объяснить им свои взгляды, когда уходил, но не думаю, что они смогли понять. Что войны не должны вестись, что есть более веские аргументы, чем убийство и разрушение…» «Что они тебе сказали?» спросил Гарри. Силуэт Нотта в тени был напряженным и тонким. Нотт лишь покачал головой. Казалось, он слишком устал, чтобы говорить, слишком сломлен, чтобы объясниться. «Они хотят вести эту войну с такой же жестокостью, как Пожиратели смерти, но не понимают, как это меняет людей. Если мы будем продолжать работать в Ордене так же, как сейчас, мы окажемся такими же извращенными и поврежденными, как все души, которые присоединились к Волдеморту». Он переместился в кресло, испытывая дискомфорт от приближающейся луны. Гарри позволил ему собраться с мыслями, поддерживая его без споров и сомнений. Нотт, казалось, не мог смириться с мыслями, которые теперь преследовали его. «Они не видели Смерть так, как я. Смерть не может быть выходом… Я думаю, Дамблдор хочет держать меня подальше. Я отказываюсь быть шпионом, отказываюсь участвовать в этой войне, как он хочет… а они продолжают умирать…» Гарри не мог ничего сказать. Нотт знал, что означает его молчание. Он долго наблюдал за ним, видя, как тот корчится в муках, и полностью понимая, через что ему пришлось пройти. Никакие слова не могли передать, как они разделяют эту вину, и ничто не могло смягчить последствия войны и потерь. Лишь одно оставалось для него верным. «Я останусь с тобой на ночь…» Готовясь к этому, Гарри замаскировал их чарами. Он охранял дом, следил за передвижениями Волдеморта и был рядом с Ноттом. Это была долгая и мучительная ночь. Он слышал каждый вой и крик страдания оборотня и, даже вернувшись в Хогвартс ранним утром следующего дня, беспокоился о Нотте. Хогвартс казался очень далеким, и было опасно оставлять Нотта и его сына под присмотром вечно голодных Пожирателей смерти. В Хогвартсе Дамблдор оставил Гарри в покое, что было, мягко говоря, облегчением, но Гарри чувствовал, что это могло иметь последствия. Он чувствовал, что Дамблдор ждет от него слов, молчаливый намек на то, что в конце концов ему придется объяснить, что произошло. Гарри не собирался просвещать Дамблдора о событиях последних нескольких месяцев — как и о том, что может произойти дальше. Гарри долгое время не мог понять, почему он так не хочет говорить. Только когда семью Боунс выследили и убили, он был выведен из состояния комфортного молчания. Массовое убийство Боунсов началось из-за одного небольшого промаха кого-то из Ордена Феникса; Пожиратели смерти, услышав однажды произнесённое имя, злонамеренно выяснили, кто и почему связан с Орденом. Это очень напомнило Гарри смерть Эвадны. Сначала погиб Эдгар, потом его родители, жена и дети. Простое, чистое, холодное убийство. Гарри почувствовал, как на него подействовали эти новости. Не из-за того, что они связаны со смертью Эвадн, не из-за того, что они доказывают безумие Пожирателей смерти, а из-за того, что он ничего не сделал, чтобы остановить это. Эта мысль часто повторялась в его голове, не давая уснуть каждую ночь. Он знал, что произойдет дальше. Он знал, что в октябре Лили и Джеймса убьют, а до этого Питер может слить информацию, из-за которой погибнут еще десятки или сотни людей. Так почему же, часто спрашивал он себя, он не может заставить себя остановить все это? Долгое, ошеломляющее время он не мог найти ответа, кроме того, что какая-то его часть знала, что было бы неправильно менять ход времени. Он ненавидел то, как все было сейчас, и ненавидел себя за то, что позволил этому случиться во второй раз, но в глубине души понимал, что все эти события, все эти убийства, смерти и преступления сделали его таким, какой он есть сейчас. Несмотря ни на что, он был единственным человеком на земле, у которого был шанс остановить Лорда Волдеморта. Не помня, когда к нему пришло осознание, Гарри каким-то образом понял, что это — всё это — его судьба. Он не мог заставить себя остановить шпионаж Питера Петтигрю или трагедии, грозящие Ордену, потому что это не было его целью. Чем больше он думал об этом, тем больше ему казалось, что его предназначение все это время было у него перед глазами. Нотт, прежде всего, тоже знал это. И вот, в конце концов, без страха и колебаний Гарри решил следовать судьбе. Как во сне, Гарри встал посреди ночи. У него не было ни понятия о времени, ни представления о том, что его побуждает к действию, но не успел он опомниться, как собрал свои вещи, взял Маску и палочку и направился в кабинет Дамблдора. В замке было холодно. Пусто. Он знал, что, бродя по его коридорам, может больше никогда не увидеть это место, но он не замечал его красоты, сосредоточившись только на своей цели. Странное чувство правильности преследовало его на пути к кабинету Дамблдора. Он постучал. Дамблдор тоже проснулся, и это не стало для него сюрпризом. «Входите». Гарри толкнул дверь кабинета и вошёл внутрь. Плащ и маска были у него в карманах, а Бузинная палочка — в рукаве мантии. Дамблдор невозмутимо наблюдал за его приближением, опустив перо. «Чем я обязан такому удовольствию в столь поздний час, Джонатан?» Гарри ответил не сразу. В комнате было тихо и спокойно, на серебряных основаниях вились и кружились странные украшения, поблескивая в свете капающих, мерцающих свечей. Он больше ничего не боялся и не чувствовал ничего сверх понимания хода судьбы, но все еще не знал, с чего начать. Он решил говорить прямо. «Я решил, что должен покинуть замок. Сегодня вечером». Дамблдору стало любопытно. Он слегка повернул голову в сторону Гарри. «Что изменилось?» Гарри заколебался, но не почувствовал никакого противоречия. Он знал, к чему все идет. «Ты многого не знаешь, Дамблдор…» Что-то в его голосе подсказало старому профессору, что это, наконец, его признание. Дамблдор отложил в сторону лист пергамента, на котором писал, понимая всю серьезность этого разговора. Он мягко обратился к Гарри, указывая на стул перед ним. «Ччто бы это ни значило, садись». Гарри не испытывал желания отказываться. Его сердце забилось быстрее, и он почувствовал, что всё это правильно. Это было то, к чему все вело. Когда он сидел напротив Дамблдора, он знал, что слова, которые он собирается произнести, не вызовут у него никакого недоумения. Где-то между тем, как он проснулся и вошел в кабинет сегодня вечером, он решил, что расскажет Дамблдору все, что знает. Так он и сделал. Он рассказал все, что знал о предстоящей войне. Все — от своего участия в качестве Избранного до судьбы Лили и Джейма, хода времени и причины, по которой он оказался здесь сегодня вечером. Когда он закончил, глаза Дамблдора были большими, но он не задавал никаких вопросов. Внешний мир за высокими каменными окнами был темным и безлунным, огонь свечей тихо светился и освещал их глаза. Все было неподвижно. «Я думаю, это всегда было моей судьбой», — тихо объяснил Гарри. «Какая-то часть тебя, похоже, тоже всегда это знала. Что бы мы ни делали, я должен был погибнуть от рук Волдеморта в возрасте семнадцати лет. Ты рассказал об этом Снейпу, и он предупредил меня. Вот только я так и не умер, когда Волдеморт отправился за мной. Я вернулся в год, в котором даже не родился, чтобы быть с ним. Чтобы тренироваться вместе с ним». «Чтобы стать равным ему», — мягко произнес Дамблдор. Он был ошеломлён. Гарри кивнул. Он позволил этой идее закрепиться в его голове. В кабинете между ними царила мощная атмосфера. «Если идея заключалась в том, чтобы я изменил ход времени, — медленно продолжил Гарри, — то мне это не удалось. Все, что я знаю наверняка, — это то, что я должен был оказаться здесь. Я единственный, у кого есть шанс противостоять Тому. Сегодня вечером я покину Хогвартс, чтобы встретиться с ним в одиночку». «Значит, теперь ты попытаешься убить его?» При этих словах Гарри заколебался. Он не задумывался так далеко и не понимал, как мало Дамблдор знает. Он не знал об их крестражах. Он не знал, что все не так просто, как просто убийство. Только осознав, как мало Дамблдор знает, Гарри осенило. Дамблдор не просто так знал, что после падения Волдеморта он не был по-настоящему мертв. Не зря он так много знал о крестражах после возвращения Волдеморта, что рассказал о них Гарри на шестом курсе. Ошеломлённый осознанием этого, Гарри закрыл глаза. «Есть еще одна вещь, которую вы должны знать…» Он объяснил ситуацию. Это было нелегко, и нелегко было признаться в том, что это за информация, но он сделал это с минимальными колебаниями. Дамблдор был в ужасе. Он встал еще до того, как Гарри закончил говорить, и начал расхаживать по комнате, проявляя признаки беспокойства, которых Гарри никогда раньше за ним не замечал. Это изменило ход войны. Орден Феникса был беспомощен. «Ситуация серьезнее, чем я мог себе представить, — тихо пробормотал он. В его голосе не было ни спокойствия, ни радости от того, что он предвидел всю эту информацию. Гарри взвалил на него огромную ношу. Он выглядел испуганным и слабым. Гарри был ошеломлён. «В конце концов мы используем все это против него», — негромко объяснил он, надеясь, что старый профессор его поймет. «Неизвестно, что произойдет между тем временем и сейчас… но первая война уже почти закончилась». Дамблдор повернулся к нему. На его лице было мудрое, печальное выражение. Что-то в словах Гарри вызвало у него беспокойство. «Да, — безмятежно согласился он, — но это удастся страшной ценой». Гарри не мог с этим поспорить. Он начал нервничать, видя, что Дамблдор встал, а он остался сидеть, и чувствовал, что его время на исходе. Больше сказать было нечего. Он встал. «Мне пора уходить… но я хочу, чтобы это было у вас, профессор». Из рукава он достал Бузинную палочку. Взяв ее в обе руки, он протянул его Дамблдору в знак мира, уважения и примирения. Дамблдор колебался. Когда он потянулся за палочкой, его глаза встретились с глазами Гарри. И тут Гарри пришла в голову идея. Едва уловимое осознание того, что, имея в руках один Дар смерти, Дамблдор мог попытаться найти другой примерно в то время, когда погибли Джеймс и Лили. Мантию. Взяв в руки Бузинную палочку, Дамблдор осмотрел ее, покрутив между кончиками пальцев. Впервые в жизни Гарри почувствовал себя старше и мудрее своего профессора. Затем он поднял голову, и они обменялись понимающим взглядом: оба знали, что всё это означает и чего можно ожидать от хода войны. Дамблдор склонил голову, как бы соглашаясь со всем. «Спасибо, Гарри, — сказал он, — и удачи».

-X-

Время словно ускорилось. Мир за окном был черным и холодным, и Гарри казалось, что не существует ничего, кроме запаха сосен и жара храбрости, который впервые за много лет горел в его сердце. Как только он вышел за пределы территории Хогвартса, он начал идти в сторону леса пешком. Без палочки и без чего-либо другого, что могло бы обеспечить его безопасность, он проиграет любую схватку, которую могут предпринять Пожиратели смерти, кишащие на окраинах замка, но он не чувствовал страха. Это должно было случиться. Темная метка горела красным на его руке, под мантией, под плащом. Через считанные минуты Пожиратели смерти почувствуют его. Гарри все время думал об этом лесе. Он наслаждался прохладным свежим воздухом, который встречал его за деревьями, и смертельной тишиной, которая окружала его, нарушаемая только его собственными шагами. Сегодняшнее жертвоприношение могло закончиться только миром и завершением. Возможно, это также положит конец этой войне. Под мантией Гарри начал замечать движения за дальними деревьями. Это были замаскированные и встревоженные Пожиратели смерти, которые не хотели верить в то, что видели. Гарри снял Маску и приложил её к лицу. Шрам начал побаливать. Ему казалось, что он не в себе и что всё это не более чем яркий сон. БАХ! Первое заклинание попало в каблук его сапога. Он счел это случайным неудобством, вызванным страхом Пожирателей смерти. Шрам продолжал болеть, теперь он горел. БАХ! Грязь и камни взорвались под действием этого заклинания. Гарри продолжил. Темный Лорд был вызван, и теперь он в пути. «Империо!» И снова Гарри никак не отреагировал. Он не бежал и даже не чувствовал необходимости аппарировать. Пожиратели смерти теперь бежали в большом количестве, и он слышал не только треск диких, отчаянных заклинаний, но и то, как ведьмы и волшебники аппарировали к нему. Крича друг другу, в панике, полные решимости охотиться на него. Гарри снял мантию. «Империо!» «Империо!» «Авада Кедавра!» Их заклинания промахивались. Не из-за удачи, а потому, что Маска пугала их, сбивая цель их сильные заклинания. Гарри знал, что Тёмный Лорд прибыл. Он чувствовал это по темным фигурам, которые бежали мимо деревьев, пытаясь нацелиться на него, пытаясь быть Пожирателем смерти, достаточно сильным, чтобы схватить его. «Круцио!» Гарри спокойно положил Мантию в карман и оглядел лес. Из тумана, клубящегося между подножиями деревьев, появилась высокая темная фигура. Он понял, что это Волдеморт, еще до того, как его тонкое красивое лицо осветилось огнем заклинаний его последователей. Более того, Волдеморт, похоже, тоже знал, кто он такой. Маска приводила в замешательство и панику всех Пожирателей Смерти, попавших в поле его зрения, но он оставался спокоен и смотрел на Гарри лишь с благоговением. Вокруг него собрались какие-то люди, но лес затих. Пожиратели смерти были отозваны. Они медленно двигались среди деревьев, их глаза были устремлены на Гарри. Гарри поднял руку, чтобы снять маску, показав, что у него нет ни палочки, ни желания сражаться. Он остался в центре Пожирателей смерти, которые были шокированы и полны благоговения, когда поняли, кто он такой. Однако его внимание было приковано только к Волдеморту. «Я сдаюсь». Пожиратели смерти были в шоке. Многие из них смотрели на своего Лорда, ожидая указаний и знака, что это не трюк, но Волдеморт был неподвижен. Он тоже не мог поверить в то, что видит. Он стоял во весь рост, его потемневшие, покрасневшие глаза были прикованы к глазам Гарри. Это было великое завершение их погони, последний шаг. Гарри не удивился, когда темнота заслонила ему обзор.

-X-

Гарри очнулся не в тюремной камере и не в объятиях Смерти, а в комнате. Официальная, большая, с каким-то жутким теплом, комната была пуста. Он лежал на кровати. Он не узнавал ничего вокруг, но сразу же понял, что снова оказался в убежище Пожирателей смерти. В комнате пахло домом. Была ночь, и он сразу же поднялся с этой незнакомой кровати, оглядывая окна, шкаф, стол, зеркало и две двери, которые окружали его. Единственным признаком того, что он действительно был самим собой, было то, что он остался в той же мантии, в которой покинул Хогвартс. Осознавать это было странно. Первое, что заметил Гарри, помимо мантии, — это то, что у него по-прежнему нет палочки. После того как его явно схватили Пожиратели смерти, он вдруг почувствовал себя очень уязвимым. Его не держали в каком-то подземелье, камере или подвале, но вряд ли он считал это признаком уважения или заботы; он видел, как это делали раньше. Заключенных высокого ранга не держали в плохих условиях. С ними обращались нормально, в самых изолированных комнатах, под самой высокой охраной, на которую только был способен Темный Лорд, а может, и вся Британия. Побег был невозможен. Сначала Гарри не знал, что ему делать. Он медленно прошелся по комнате и нашел свои ботинки у изножья кровати. Его насторожило большое зеркало, занимавшее стену между двумя окнами. Он расхаживал взад-вперед по центру комнаты, не обращая внимания на зеркало и исследуя, куда ведут две двери. Одна, ведущая в главный зал, была заперта и оставалась неподвижной, когда он тряс ее. Вторая была дверью в ванную комнату. Больше ничего не было. Даже черные глянцевые окна, в которых не было ничего, кроме его собственного отражения, никуда не вели. В доме было ужасно тихо. Гарри подумал, что это, возможно, способствовало возникновению сильного, всепоглощающего предчувствия, которое преследовало его. Было так тихо, что он слышал биение собственного сердца и — он был уверен — тихий звук собственного желудка. Казалось, прошло много-много времени, прежде чем он заметил хоть какие-то признаки жизни. Он услышал шаги за главной дверью. К этому времени он уже сидел на своей кровати, которую снова застелил от скуки, несколько отвыкнув от маггловских действий. Однако шаги не задержались за дверью. Он не подавал никаких признаков своего существования. Прошло несколько часов, и он настолько привык слышать, как люди проходят по коридору снаружи, что для него стало неожиданностью, когда пара шагов остановилась у его двери. Он бы предположил, что к нему пришел Пожиратель смерти, возможно, чтобы нанести визит и принести еду, если бы не то, что эти шаги были ему слишком знакомы. Это были шаги человека, который никуда не спешил, но, тем не менее, в его формальных, выверенных движениях чувствовалась огромная сила. Это были шаги, на которые он потратил годы своей жизни, отвечая на них, приветствуя, ожидая. Ручка двери дрогнула. В комнату вошел Лорд Волдеморт. Сердце Гарри подпрыгнуло от ужаса, и он тут же встал. Он тщетно надеялся, что это не Том, но, когда он широко распахнул дверь, его внимание поначалу отвлеклось. Гарри не мог сдержать стук сердца в груди и не мог оторвать взгляд от странной фигуры высокого мужчины, в которого он когда-то влюбился. Никогда в жизни он не испытывал такого ужаса перед Томом. Взмахнув палочкой, Волдеморт закрыл за собой дверь и поднял голову. Его багровые глаза не обращали внимания на комнату и сосредоточились на Гарри. Долгое время никто из них не произносил ни слова, но вот Волдеморт шагнул вперед. Медленно. Он не убрал свою палочку. Гарри полностью осознал, насколько сильно он изменился. В его глазах появилась новая сила, не только ярость, но и усталый разум, накопленный временем. Новая мудрость. Холодная, сильная безжалостность. Гарри хотелось отступить назад, чем ближе Том подходил к нему. Именно это, прежде всего, заставило его понять, что он боится. Он не мог заставить себя отвести взгляд, но покрасневшие глаза перед ним пугали его, как ничто другое. Волдеморт, не обращая внимания на признаки страха, заговорил с ним. «Девять месяцев, — тихо прошептал он. «Девять месяцев я искал тебя, прочесывая Англию в поисках признаков твоего длительного существования. Девять месяцев я охотился за тобой, намереваясь схватить тебя, чтобы получить жизненно важную информацию, которая была мне необходима, чтобы понять, как именно ты связан с тем, что предсказывало Пророчество. Теперь, когда ты у меня в руках… я признаюсь, что не знаю, как реагировать». В том, как он говорил, не было ничего агрессивного, но Гарри слышал этот тон уже тысячу раз. Он видел этот сосредоточенный, немигающий взгляд в его глазах. Это заставило его замолчать. Том, похоже, решил продолжить. Он наклонил голову и шагнул вперед. «Почему после стольких лет ты так просто сдался Пожирателям смерти?» Гарри мог бы солгать, но в тот же миг решил этого не делать. Он на мгновение сжал челюсти, не решаясь отвести взгляд. «Это была моя судьба». Глаза Тома сузились. Он так и остался стоять на месте, не решаясь ответить. Несмотря на то что он перестал ходить, Гарри чувствовал себя не более запуганным, чем в тот момент, когда вошёл в дом. Даже если в целом Волдеморт был не так зол, как он ожидал. Его шрам слегка побаливал. «Твое отношение к Пророчеству остается большой загадкой», — признал Том, и в голосе его прозвучало почти что удивление. Тем не менее он не опустил взгляд, и Гарри заметил в его пристальном взгляде некоторое любопытство. «Ты оказался сильно замешан в моей собственной жизни и делах Пожирателей смерти, но теперь, когда тебя выделили и как шпиона Ордена, и как ядро заговора, задуманного в Пророчествах, чтобы инициировать моё предполагаемое падение… Я обнаружил, что ты знаком мне не больше, чем я министру. Просто имя. Всего лишь имя…» Тем не менее Гарри ничего не сказал. Том обращался с ним как с незнакомцем, что исказило его восприятие реальности и на мгновение убедило его в том, что он не в себе. Затем Волдеморт обнажил зубы в знакомом жесте угрожающего оскала. «Так вот почему я не могу заглянуть в твой разум?» — резко спросил он. «Вот почему я не могу читать твои мысли, несмотря на то, что тренировался, чтобы стать, возможно, лучшим Легилиментом, которого когда-либо видел наш мир? Ты не лучший Окклюмент, чем я Легилимент. Нет, это защита Путешественника во времени. Старые законы магии». Сейчас он действительно был раздражен. Гарри это чувствовал. Эта проблема не давала ему покоя уже много лет, и теперь, как ни больно, он точно знал, почему. Каким-то образом это подтолкнуло Гарри к тому, чтобы собраться с силами и заговорить. «Странно, что ты не понял этого раньше, Том». Волдеморт снова попытался оскалить зубы, но на этот раз в нем не осталось ни капли юмора. Он провел рукой по своим темным волосам, отбрасывая их назад, и выпрямился. «Я собираюсь держать тебя здесь очень долго…» С этой язвительной угрозой он отвернулся. Гарри отпустил его, не сказав ни слова. Он не хотел больше видеть Тома. Не сейчас, когда он так изменился, исказился от ненависти. Сейчас он был ближе, чем когда-либо, к тому Волдеморту, которого Гарри знал с детства. Гарри не знал, сколько времени прошло, прежде чем он снова увидел Тома. Пожиратели смерти действительно навещали его каждые несколько часов, приносили еду, некоторые из них уходили, оставив несколько неприятных комментариев, но после нескольких попыток заснуть в своей новой кровати Гарри начал понимать, что в этой камере вечная ночь. Изредка за плотными шторами показывались звезды и иногда луна, но не было никаких признаков того, что время идет. Постепенно это стало утомлять его. Визиты Пожирателей смерти превратились из перемены душевного состояния в скучную, обычную рутину быстрее, чем он мог ожидать. В часы между их визитами все молчало, и это тоже не могло не раздражать. Время от времени Гарри писал на предоставленных ему чернилах и пергаменте, но он знал, что пергамент проклят и что за ним следят, поэтому он писал не более чем заметки о несвязанных исследованиях, просто чтобы развлечься. Когда в конце концов ему это надоело, он молча сидел и ждал. Второй визит Волдеморта оказался не более приятным, чем первый, разве что растущее беспокойство, которое испытывал Гарри, было почти облегчением по сравнению с бесконечной тишиной. При появлении Тома он снова встал, но никак не поприветствовал его. Жестокая, безумная улыбка расплылась по лицу Тома, как только он закрыл за собой дверь. «Орден Феникса терпит крах», — деликатно сказал он. «Численность его стремительно падает не только из-за решимости моих Пожирателей смерти, но и, вероятно, отчасти из-за твоего ухода… Я подумал, что ты захочешь узнать». Гарри был рад, что Волдеморт не подошел ближе. Он не мог понять, лжет он или нет, но знал, что это неважно. Только одно было у него на уме. «Как долго ты собираешься держать меня здесь, Том?» Волдеморт с ненавистью изучал его лицо, стоя на своем месте и усмехаясь. «Всегда, — прорычал он, — если это потребуется». Гарри не хотел ему верить, но этот взгляд в глаза убедил его в искренности Волдеморта. На мгновение он замер, пытаясь найти, что сказать. Том уже отвернулся. «Подожди!» Волдеморт не стал слушать, и в следующее мгновение Гарри остался один. В течение нескольких часов ни один звук не доносился до его ушей извне. С этого момента он начал понимать, что Том намерен свести его с ума длительным одиночеством и тишиной. Как ни неприятно было Гарри это признавать, но это очень быстро срабатывало. Различные Пожиратели смерти входили и выходили из камеры Гарри в установленные часы, чтобы принести ему еду, но редко когда он видел одних и тех же ведьм или волшебников дважды. Не имея понятия о времени, Гарри понятия не имел, когда это произошло, но однажды его навестил Нотт. Гарри был поражен, увидев его, и был бы счастлив, но Нотта сопровождал Малсибер. При встрече они не сказали друг другу ни слова. Вскоре Гарри понял, что встреча с Ноттом — не более чем случайность, и рутина вернулась на круги своя. К этому моменту он уже мог считать это галлюцинацией: это было первое, что заставило его почувствовать настоящую боль, когда он увидел серый, потерянный взгляд Нотта. Он зависел от Гарри, чтобы положить конец правлению лорда Волдеморта. И вот он здесь, в заточении. Во время третьего визита Волдеморта Гарри чувствовал себя достаточно измученным, чтобы умолять Темного Лорда образумиться, но прежде чем он успел произнести хоть слово, заговорил Том. «Я пришел сюда сегодня, чтобы обсудить с тобой очень важный вопрос…» Его слова были низкими и жестокими, а глаза горели гневом. Гарри попытался изобразить храбрость и обнаружил, что в его все более заблуждающемся, отрешенном состоянии ума ему это удается. «Да?» «Да…» Том подошел ближе, держа в одной руке свою палочку, и медленно обдумывал вопрос. «Маска у меня в руках, — мягко сказал он, — и я намерен сравнительно скоро отыскать меч Гриффиндора, поскольку заметил, что ты его переложил… Но где же карманные часы, которые я когда-то с такой любовью подарил тебе? Я узнал фальшивый крестраж, когда увидел его. Признаюсь, это было большим разочарованием…» Гарри напрягся и стал защищаться. «Почему ты охотишься за моими крестражами?» Том странно улыбнулся, пунцовые глаза сузились. «Ты не можешь догадаться?» Гарри было трудно поверить в то, что он пытается сказать. Он покачал головой, гадая, действительно ли у него галлюцинации. «Ты… ты пытаешься убить меня?» Том наклонил голову, как бы удивляясь, и внимательно наблюдал за ним. «Зачем мне лжец?» — негромко спросил он. «Зачем мне волшебник, которому суждено стать моим соперником? Было бы ужасно неблагоразумно поддерживать такую опасность в живом и разумном состоянии, не так ли?» Гарри уставился на него, застыв, ошеломленный. Казалось, вся комната рушится на него, и он ни на секунду не мог поверить, что Том существует. Только он слишком ясно видел, чувствовал и слышал его. Так отчетливо, как не видел, не чувствовал и не слышал уже несколько часов. «Я сбегу от тебя…» Он говорил это как угрозу, как обещание, но это только развеселило Лорда Волдеморта, который снова безумно улыбнулся и сделал медленный шаг к нему. Шепотом он произнес: «Ты осмеливаешься попытаться?» Руки Гарри задрожали, и в тот же миг он осознал, какой пыткой всё это было. Любая боль, любое физическое наказание и шрамы были бы ничем по сравнению с тем, что он видел на лице Тома, который ухмылялся, произносил тихие угрозы и злорадствовал по поводу своей беспомощности. «Ты сделал меня бессмертным», — потрясенно заявил Гарри, уверенный, что это имеет какое-то значение. «Я найду выход из этой ситуации. Неважно, сколько времени это займет — ты сделал меня бессмертным!» И снова Том лишь усмехнулся. В жестоком, покровительственном жесте веселья. «Значит, мне придется снова сделать тебя смертным…» Гарри застыл на месте, боясь пошевелиться. В это время Волдеморт наблюдал за мучениями и ужасом на его лице, наслаждаясь каждым мгновением. «А теперь, — прошептал он голосом, который Гарри так любил несколько месяцев назад, — скажи мне, где находятся два твоих спрятанных крестража, чтобы я мог сам уничтожить тебя…» Гарри жестко покачал головой. «Я не собираюсь тебе говорить». Том пристально посмотрел на него, но через мгновение выражение его лица стало пустым. Гарри был уверен, что он собирается проклясть его, когда тот выпрямится, но он этого не сделал. Вместо этого он вообще ничего не сделал. «Тогда, полагаю, тебе придется прождать здесь еще немного…» С этими словами Том повернулся, чтобы уйти. Небытие вцепилось в Гарри, как только он ушел. Оно держалось за него, мучая его. С той лишь разницей, что теперь он нервничал. Он был полностью убежден, что Волдеморту удастся найти крестражи. Гарри стоял на месте, как ему казалось, целую вечность. Он ждал, не зная, чего ему ждать. Шаги Волдеморта стихли. Единственная информация, которую он вынес из того разговора, заключалась в том, что Том хотел его смерти, но не знал, что крестраж Карманных часов разрушился, и почему-то не мог найти Меч Гриффиндора. Неужели Меч сам вернулся в Хогвартс, задался он вопросом? Неужели он, проявив храбрость, спрятал его? Это была его последняя надежда на то, что меч так и останется спрятанным. Чувствуя себя больным, он застыл в темноте. С этого момента — а моменты в этой комнате, разумеется, длились вечно — Гарри одержимо думал о том, что Волдеморт ищет его крестражи. Интересно, уничтожил ли он уже крестраж Маски? Если да, то в безопасности ли меч Гриффиндора? И как долго? Единственное, в чем Гарри был уверен, так это в том, что Том был серьезен. Он собирался убить его. В любой момент, за этими стенами, его судьба могла решиться за него. Том, должно быть, знал, насколько это ужасно. Гарри пожалел о своём решении позволить Пожирателям смерти схватить его. Это не стало для него неожиданностью, но, тем не менее, сильно задело его: он был уверен, что судьба спасёт его. В состоянии отчаянной потерянности он думал, что если снова поговорит с Волдемортом, если последует воле судьбы и встретится с ним лицом к лицу, то, возможно, у него появится шанс на свободу. Однако чем больше времени он проводил в полном одиночестве, тем больше понимал, какой Ад ожидает его здесь. В любой момент он может стать смертным, и Том может вернуться, чтобы убить его. Эта комната может стать последним местом на земле, которое он когда-либо увидит. В следующий раз, когда Волдеморт пришел к нему в гости, он был еще более зол. Гарри почувствовал это прежде всего по своему шраму — знаку, который предвещал ему приближение Волдеморта еще до того, как он услышал его шаги. На этот раз Том сказал ему, что Орден Феникса сражается изо всех сил, но с той информацией, которую он получил о них через своего шпиона, у них действительно нет шансов против него. Гарри поверил ему. И не только потому, что Том говорил об этом с холодным удовлетворением, но и потому, что он шагнул ближе к Гарри с безумием, ясно читавшимся в его темных глазах. «Если я и должен заставить себя пообещать тебе что-то последнее, — прошептал он с ужасающим шипением, — так это то, что я выслежу каждый крестраж, который ты мог сделать и спрятать от меня, и убью каждую ведьму или волшебника, которые попытаются скрыть их от меня от твоего имени. Это я научил тебя жить вечно, моя вероломная любовь, и я же изгоню тебя в Смерть, если ты вздумаешь представлять для меня угрозу…» Гарри смотрел на него со всей храбростью, на которую был способен, но эти слова были кинжалом в его и без того разбитом сердце. «Я никогда не хотел быть частью этого Пророчества…» Волдеморт выпрямился, сузив глаза, и отступил назад. «Том, — снова попытался Гарри, на этот раз его голос звучал отчаянно, — я никогда не хотел этого. Все должно было быть не так, я…» Волдеморт быстро и раздраженно отвернулся. Прежде чем Гарри успел окликнуть его, он снова ушёл, намереваясь наказать его ещё более длительным одиночеством. Гарри почувствовал, что действительно сходит с ума. Он начал зацикливаться на концепции смертности и словах, сказанных в Пророчестве. Он сходил с ума, снова и снова воспроизводя в голове те же самые строки, запертый в этой камере, в своем сознании, без малейшего облегчения. В конце концов он понял, что Волдеморт будет искать конец Пророчества. Через шестнадцать лет он отправит своих Пожирателей смерти сражаться в Зал пророчеств за последние строки, произнесенные Сибилл Трелони, и обнаружит, что они говорят о самой ужасной судьбе. «…и один из них должен умереть от руки другого, ибо ни один из них не может жить, пока жив другой…». Когда Волдеморт услышал бы это, он не стал бы предполагать, что Дамблдор или молодой Гарри Поттер знают о крестражах. Он бы сразу понял, что речь идёт о Гарри. Возможно, он даже почувствовал бы это. Где бы он был через эти шестнадцать лет, задавался вопросом Гарри? Был бы он жив здесь, или Том уже убил бы его? Стали бы Пожиратели смерти держать его здесь в тайне даже после падения Волдеморта, не зная, где находится его крестраж? Именно эти мысли преследовали Гарри больше всего. Он не мог определить, сколько времени прошло с последнего визита Волдеморта, но не знал, что сказать ему, если бы тот появился снова. Он видел, как Пожиратели смерти входили и выходили, некоторые из них оставляли еду, другие — послания от своего Лорда, но в течение долгого времени Тома не было видно. Возможно, он был слишком занят охотой за крестражами. Эта мысль не давала покоя Гарри и мучила его несколько часов подряд. Возможно, он медленно убивает его. Гарри теперь редко спал. Каждое мгновение, хоть и затянувшееся, казалось драгоценным с приходом Смерти. Он считал, что сон — это слишком человеческое, слишком расточительное занятие, чтобы посвящать ему хоть какое-то время. После всего, что он сделал, это было благословением. Гарри не видел никакой закономерности в появлении Пожирателей смерти, но знал и надеялся, что однажды Нотт снова появится. Он и появился. Это было облегчение. Гарри едва знал, как реагировать, когда это случилось. Нотт оставался таким же торжественным, как и во время первого визита, только на этот раз он был один. Гарри был поражён тем, насколько реальным он казался, насколько вменяемым он был благодаря контакту с внешним миром. Нотт принес ему еду и перенес поднос на соседний столик, после чего обратил все свое внимание на Гарри. Он долго наблюдал за ним, его яркие глаза были тяжелыми от страдания, но любопытными. Гарри должен был говорить. Он понимал это. Он сказал единственное, что было у него на уме. «Я… я собираюсь пробыть здесь еще долго, я думаю…» «Да», — тихо согласился Нотт. Гарри не хотел, чтобы Нотт говорил так деликатно. Какая-то часть его души даже желала, чтобы Нотт был громким и устроил сцену, просто чтобы внести разнообразие в эту обстановку. Но Нотт был спокоен. Его глаза были прикованы к Гарри, как будто он чувствовал, что ему нужно увидеть его, чтобы понять, что он чувствует. «Я не выберусь отсюда», — прошептал Гарри. Нотт не выглядел таким уж уверенным. Это было первое, что заметил Гарри. Он не был убежден. Глядя прямо на него, Нотт произнес несколько слабых слов, которые все для него изменили. «Но, конечно, — жестко сказал он, — однажды ты признался мне, что есть и другой способ». На мгновение Гарри не понял, что он имел в виду, и это испугало его. Его взгляд мелькал между яркими глазами Нотта, которые казались слишком полными печали, чтобы быть настоящими. Гарри казалось, что он сходит с ума от отсутствия звука в этой тюрьме, но он точно знал, что Нотт что-то имел в виду. Он мог читать его мысли. Он видел мелькающие мысли, мимолётные события, которые говорили ему о том, что Нотт тоже знал о попытках Волдеморта убить его. Маска еще не была уничтожена, и в мозгу Нотта промелькнула идея. Гарри уставился на него, потрясённый. Прежде чем он успел выразить, что это для него значит, Нотт отвернулся. Похоже, он знал, что Гарри находится в слишком плохом состоянии. Гарри остался наедине с грандиозной идеей, которая казалась ему почти непосильной. В течение нескольких часов он был слишком потрясен, чтобы двигаться. Пожиратели смерти приносили ему еду, время шло, а Волдеморт чудесным образом не появлялся, чтобы поприветствовать его. С этого момента он даже не пытался заснуть, потому что чувство тревоги и дезориентации заставляло его быть начеку под долгим, затяжным уколом адреналина. Он ждал столько, сколько мог вытерпеть, прежде чем прислушаться к совету Нотта. Все это время его взгляд метался по комнате в поисках возможных орудий. Каждая идея вызывала новый приступ растущего беспокойства. Гарри собирался покончить с собой сегодня ночью. После нескольких часов хождения по комнате взад-вперед он принял окончательное решение, что использовать. Признаться, это было не совсем спланировано. Его мучило чувство вины за то, что он сделал с Ноттом и многими другими, и во время ходьбы его все больше и больше раздражал вид своего отражения. И вот, в порыве неконтролируемого гнева, он разбил высокое, громадное зеркало в своей комнате. Его собственное лицо разлетелось на сотню осколков, а когда зеркало разбилось и упало, на него, казалось, пролился прекрасный дождь. Единственная проблема заключалась в том, что его кто-то услышал. Гарри уже подобрал осколок зеркала и разглядывал собственное отражение, когда дверь за его спиной с грохотом распахнулась. Появился Пожиратель смерти. «Что ты себе позволяешь?» — потребовал волшебник. Гарри ответил не сразу. Он рассматривал идею убить Пожирателя смерти вместо себя, но их было больше, и даже если он украдёт палочку этого человека, это может не сработать. Гарри принял решение. Вместо того чтобы сражаться, он сунул осколок стекла в рукав и повернулся к людям, стоявшим у его двери. «Зачем ты это сделал?» — снова потребовал Пожиратель смерти, глядя на зеркало. «Это был несчастный случай». «Вот это несчастный случай! Ты весь в порезах». Гарри не видел причин комментировать это. Он даже не обратил внимания на царапины на руках. «Думаю, нам стоит позвать нашего Лорда», — сказал кто-то из-за спины первого Пожирателя смерти. Они явно испытывали беспокойство по поводу Гарри. Глаза Малсибера сузились. «Сделайте это». Второй Пожиратель смерти потянулся за своей меткой. Гарри закрыл глаза, напрягся и сосредоточился на настоящем. Было гораздо легче сосредоточиться, когда рядом находились трое Пожирателей смерти, которые настойчиво говорили с ним. «Темный Лорд накажет тебя», — поклялся один из них. Меньше чем через минуту Гарри услышал новые шаги. Он увидел, что Том подошел ближе. Он открыл глаза. «В чем проблема?» поинтересовался Волдеморт. «Думаю, он специально разбил зеркало», — толсто объяснил Малсибер. «Что-то здесь не так». Том проследил взглядом за разбитым зеркалом, затем за порезами на руках Гарри. Он медленно вошел в комнату. Не торопясь, он показал Пожирателям смерти, что они должны уйти. «Продолжайте выполнять свои обязанности…» «Да, милорд». Они закрыли дверь и ушли, оставив Гарри наедине с Томом. Том бесшумно шагнул вперед, его взгляд был прикован к разбитому зеркалу. Гарри отступил назад, чувствуя себя ребенком: стекло прижалось к его ладони. Не обращая на Гарри ни малейшего внимания, Том принялся чинить зеркало. Кусочек за кусочком груда у его ног собиралась и возвращалась в прежнее положение. Это показалось ему почти успокаивающим. Гарри наблюдал за своим отражением, отмечая отсутствие злости на его лице, но в тот момент, когда Том закончил замену стекла, он остановился. Его взгляд остановился на недостающем кусочке. Волдеморт был раздосадован. Не потому, что почувствовал угрозу, а потому, что не мог поверить, что Гарри действительно использует зеркало в качестве оружия. Он поднял руку, чтобы откинуть назад свои тёмные волосы, и закрыл глаза. «Ты не можешь убить меня стеклом…» Гарри ничего не сказал. Ему не хотелось исправлять Тома. «Отдай мне последний кусок, — попросил Волдеморт. Не видя причин возражать, Гарри шагнул вперед. Он протянул осколок Тому, стоящему к нему спиной, но тот не повернулся, чтобы взять его. Как только Гарри протянул осколок, тот взлетел вверх. Он не вернулся на место в зеркале. Том призвал его в свою руку. В наступившей тишине Том рассматривал осколок зеркала. Он уже не выглядел таким сердитым, как раньше. Он размышлял. «Даже если бы ты попытался убить меня, — тихо начал он, вертя зеркало в руках, — как бы ты сбежал? Ты не сможешь убить меня стеклом. У меня есть палочка». Гарри снова ничего не сказал. Том не мог выудить из него никакой информации, в этом было его единственное преимущество. Гарри ждал, когда он уйдет. Как только тот уйдёт, он всё равно разобьёт зеркало и сделает то, что должен был сделать раньше. Однако Том не уходил. Его тёмные глаза смотрели на Гарри через плечо его собственного отражения. Долгое время он смотрел на него, размышляя, пока его взгляд не упал на руки Гарри. Он повернулся. Сначала Том вытер кровь Гарри с осколка зеркала в своей руке. Казалось, его завораживает тот факт, что этот осколок мог быть использован для его убийства, поэтому он держал его в руках. Затем он снова поднял голову, его лицо было нечитаемым. Он шагнул к Гарри, и они оказались на расстоянии фута друг от друга. Том убрал осколок зеркала в карман. «Протяни руки». Гарри нерешительно сделал то, о чем его попросили. Он не знал, что изменилось, кроме того, что Том выглядел безэмоциональным. Когда он протянул руки, Том без слов взял одну из них. Он поднял свою палочку. Он исцелил раны Гарри. Прошла примерно минута, прежде чем его прикосновение и тишина стали слишком любопытными для Гарри. «Зачем ты это делаешь?» — спросил он. Том не ответил, но осторожно повернул руку Гарри, заживляя его ладони. «Тебе не обязательно это делать», — пробормотал Гарри. Том встретил его взгляд с раздражением. Однако он без злости вернулся к лечению Гарри. Гарри подумал, что с этого момента он будет молчать, но в конце концов заговорил. К этому времени он выглядел невозмутимым. «Ты солгал мне». Гарри покачал головой. «Я не хотел». Волдеморт, казалось, сомневался в этом. Выражение его лица снова стало мрачным. Гарри был уже исцелён, поэтому он отпустил его руки и отошёл. Он собирался уйти через мгновение. Гарри не мог смириться с этой мыслью, его сердце сжалось от страха, и он заговорил. Его голос дрожал. «Что, по-твоему, произойдет дальше?» — спросил он. «Если ты убьешь Орден и убьешь меня, что у тебя останется?» Том ничего не ответил. Он снова потянулся в карман за осколком стекла, как будто его жутко тянуло к нему. У Гарри возникло ощущение, что Том находится далеко-далеко, недосягаемый, ускользающий из его рук. «Так не должно было быть», — повторил Гарри, отчаянно пытаясь заставить его понять. «Так не должно было быть!» «Мы соперники», — просто ответил Волдеморт. «Пророчество предсказало это». «Это пророчество Дамблдора, — отчаянным шепотом рассуждал Гарри, и эта мысль пришла ему в голову только после того, как он ее произнес. «Пророчества могут быть неправильно прочитаны!» «Судьба распорядилась так, что только ты обладаешь силой, способной победить меня», — напомнил ему Волдеморт, внешне спокойный, но избегающий его взгляда. «Неудивительно, но если ты — оружие Дамблдора, если все так, как предупреждало Пророчество… я не могу тебя оставить». Он сказал это так спокойно, что Гарри с трудом верилось, что он правда это сказал. Между кончиками пальцев Волдеморт вертел осколок стекла. «Кто сказал, что я выполню то, что сказано в Пророчестве?» — слабо спросил Гарри. «Кто сказал, что я вообще хотел участвовать в этом?» «Ты был шпионом Дамблдора… Я не оставляю без внимания такие вещи». «Значит, ты должен убить меня? Ты должен избавиться от меня навсегда?» Волдеморт не ответил. Он становился все холоднее и злее. Он сделал шаг в сторону. «Я заглянул в твой разум, Том!» в отчаянии воскликнул Гарри. «Я знаю, что это не нравится и тебе. Так не должно быть, ты же знаешь!» Волдеморт остановился. На мгновение Гарри не понял, что он делает, но потом медленно повернулся, его глаза горели красным от гнева. «Не называй меня Томом», — был его единственный ответ. Гарри почувствовал головокружение от волнения, ошеломленный искренностью Волдеморта. Он никогда не видел столько ненависти, обращенной к нему от Тома, и никогда не видел такого желания убивать. Это разрывало ему сердце и пугало больше, чем всё остальное, но перед перспективой снова застрять в этой комнате, одному, в тишине, он сказал то, что действительно было у него на уме. Отчаянным шепотом он попытался образумить лорда Волдеморта. «Я люблю тебя», — прошептал он. «Я все еще люблю тебя, Том…» Именно тогда Волдеморт не удержался. Повинуясь внезапному порыву, Том совершил ошибку. Он рванул вперед, его чувства утонули в гневе, и он ударил Гарри. Так просто. Прошло мгновение ошеломления, в течение которого никто из них не двигался. Сначала Гарри ничего не почувствовал. Он не мог поверить, что это произошло. Том позволил гневу овладеть собой, и все, о чем думал Гарри, было: только не так… Боль началась в животе. Поначалу она не имела для него никакого значения. Его волновало выражение лица Тома в нескольких дюймах от него, сотни мыслей, которые одновременно мелькали в его голове, море, которое билось о края его сознания, неся тысячу новых эмоций. В его глазах читалось безумие, которого он никогда раньше не испытывал к Гарри. Холодное беспокойство охватило Гарри, когда он начал чувствовать, как его собственная кровь пропитывает мантию. Он отрицал все произошедшее, уверенный, что этого не могло быть на самом деле, потому что Волдеморт застыл, глядя на него. Почему он ничего не делает, задавался вопросом Гарри? Если он жалел об этом, то почему все не исправил? Если он хотел, чтобы он умер, почему не убил Гарри проще и быстрее? Он был в шоке. Он видел то, что Том считал правдой: как легко было не помогать ему, позволить ему умереть. Первым зашевелился Гарри. Дрожащими пальцами он потянулся к руке Тома, призывая его вынуть стекло. Они сделали это вместе. Том с грохотом выпустил оружие, его пунцовые глаза мелькали между глазами Гарри, сияя сейчас сильнее, чем обычно. Он даже не злился. Гарри не отпускал его руку. Его пальцы, мокрые от крови, скользнули по пальцам Тома, держа их. В следующее мгновение Том наклонился к нему. Гарри не понимал, что он делает, но в следующее мгновение губы Тома оказались у его уха, а рука легла ему на затылок. Гарри прижался к его плечу, закрыв глаза и вдыхая знакомый запах его шеи. Возможно, Том не мог смириться с тем, что видит это. Возможно, он тоже закрыл глаза. Гарри так и не узнал. Он знал только, что густая теплая кровь пропитала их мантии, просачиваясь из тела Гарри. Он не шевелился. Он не боялся смерти. Должно быть, это и раньше отражалось на его лице, наряду с ошеломлённым и болезненным выражением неверия. Он не боялся узнать, что будет дальше, потому что, хотя он знал, что крестражи будут причинять ему невообразимую боль, он чувствовал, что это лучше, чем боль от встречи с близкими в загробной жизни. Близость смерти может быть даже благословением. Поэтому, прижимая Тома к себе из последних сил, быстро дыша и учащая сердцебиение, он не чувствовал страха. Только принятие. Темнота окончательно затуманила его зрение. Ему было холодно и непонятно, что будет дальше, но, несмотря на это, в объятиях Тома он чувствовал себя почти в безопасности. Для него это был конец. Возможно, и конец Второй волшебной войны, ведь Гарри Поттер был мертв.