Хруст холодных простыней под разгоряченными телами. Горячий горький кофе. За окном уже неделями льют проливные дожди, а сердце все так же хочет весны. Руки болят от рисования уже целый месяц. Клубничные сигареты «Seven» уже не приносят особого удовольствие как раньше, а тело обжигается приятными воспоминаниями о нём. О его любви, которую он безумно любит и бережет.
Свежесть холодной простыни и запах недавно срезанной лаванды разносились на всё помещения, где сидел паренёк, перебиравший гибкие стебли. За окном все так же шел дождь. По дому играла прекрасная спокойная музыка. Чонвон обожал, когда его парень играет на гитаре. Любил наблюдать за тем, как создаётся столь чудесная мелодия благодаря чужим рукам. Пальцы плавно перебирают тонкие нити струн, правая рука ловко зажимает новые аккорды. Все это выглядело так, словно мечта, о которой Чонвон и мечтать не мог. Он рос в семье пьющих родителей, убитых горем и скорбью. Их синеватые от отравления лица и ледяные руки он помнит до сих пор. Проходя сквозь темные комнаты, Ян ощущает их на своих ладонях и каждую ночь кричит от страха, который, как молочная пена, возрастает за его спиной. Сону каждый раз успокаивает его, прижимает ближе к себе и целует черную макушку волос. Теплыми руками касается ледяных рук, тем самым давая понять, что Чонвон не один.
Так это и происходило за все пять лет их отношений и совместной жизни с юношей, которого он встретил в цветочном магазине. Ян готов признать, что это лучший выбор в его жизни — полюбить мужчину, который полюбит тебя так же, а может, даже и сильнее в несколько раз. Сону был единственным, кто смог сделать Чонвона счастливым. Он до безумия обожал его и готов поклясться, что Ким — его настоящая награда за страдания, что пережил Ян за эти долгие годы своей студенческой жизни.
Нелюбимая работа и люди, окружающие каждый день. Сам Ким давно заблудился среди этого леса, наполненный ложью и ненавистью. Но когда-то ему всё-таки повезло встретить свою родственную душу и переехать с ним в другую страну. Завести уличного кота, назвав его Ноа. Возможно, это звучало слишком просто, но именно так его прозвал Чонвон впервые около продуктового магазина.
— Сону, здесь Ноа, — прокричал юноша, доставая из бумажной коробки белое пушистое создание, которое болезненно и жалобно мяукало в его руках, нуждаясь в помощи.
С тех пор Сону и слова не сказал по поводу их домашнего питомца. Он не расспрашивал своего мужа о том, почему именно Ноа. Но все, что отвечал Ян, было тишиной. И Сону тоже ее любил. Он считал, что два любящих человека должны разделять разные периоды жизни вместе. Несмотря на то, что молчите ли вы целыми сутками или разговариваете ночью о вселенной и звездах, усыпанных будто пылью на черном полотне.
Пройдя сквозь многое, можно было лишь удивиться столь крепкому союзу. Долгие и здоровые отношения. Многие говорили о том, как им повезло найти друг друга, но лишь единицы задавались вопросом о том, как они до этого дошли.
За прекрасной картиной скрывается много недопонимания и недоверия. Сломанная психика и убитые нервы. Испачканные простыни и слезы, пролитые в одиночестве.
Все это вспоминалось как сон. Чонвон никогда не мог осознать, что так сильно останавливало его.
Он не мог долгое время открыться Сону, около двух лет. Ян часто плакал в чужих объятьях. Часто прибегал к морю, чтобы потонуть в своем проклятии, которое ощущал на своей душе. Парень часто пытался выбраться с тьмы и показывать только свои хорошие стороны. Быть нормальным и здоровым для своего партнёра. Но все выходило из-под контроля, когда он плакал и падал на кафельный пол. Бил посуду в первые дни утраты, когда сообщили, что родителей больше не стало. Но единственное, что его спасло, — это Сону. Он часто был с ним. Плакали они вместе. Резали свои запястья тоже вместе, ведь не хотелось быть другим, когда твоя душа испытывает такую тягость и невыносимую боль.
Да, у них были парные шрамы вместо каких-то татуировок. Чонвон всегда целовал этот участок кожи. Он знал, что это произошло из-за него. Ян понимал, что тоже являлся частью боли в их отношениях, но сам Ким этого не признавал. Он любил Чонвона и был готов на все ради его. Ради отношений, которые они строили все эти пять лет.
Купив небольшой домик в норвежской глуши, Сону готов был признать, что это лучшее место для их душ и любви, что они сумели поселить в этом убежище.
Здесь часто светило солнце и было достаточно тепло. Остатки прошлого они похоронили в родной для них стране. Оба осознали, что жить осталось только им. Создавать свой дом парни будут вместе. Вместе готовить еду и убираться в доме. Заниматься любовью и любимым делами.
Чонвон много нашел для себя увлечений в качестве лечебной терапии. Он рисовал прекрасные картины и безумно обожал это дело. Сону же зачастую занимался письмом и работал за компьютером, разрабатывая новые сайты для рекламирования неизвестных для него произведений.
Он обожал все, что связывало их вместе. Любимые хобби, одна любовь на двоих и утренний секс.
Проходясь прохладными руками по молочным бёдрам, Чонвон тихо простонал, ощущая, как его шею укрывают тёплыми поцелуями. Впиваясь руками в хлопковые простыни, парень прошипел, чувствуя, как Сону плавно, без резких движений, вошёл в него. Прикрывая глаза от недолгой боли, Ян ощущал разгоряченные руки на своей талии, а после и губы, коснувшиеся его плеча. Все это выводило на такие нежные эмоции. Перемещая свои руки на крепкую спину, Чонвону наконец-то стало легче, боль стихла и двигаться стало намного легче.
— Расслабься, — оставляя невесомый поцелуй на любимых губах, Сону начал медленно вбиваться в податливое тело, наслаждаясь тихими стонами своей любви.
Первые лучи солнца пробегают вдоль пустых стен и оголённых тел. Гладкие ладони находят свое место на белых простынях. Сквозь тихие стоны слышится родное имя. Сону ощущает то самое тепло, он обожает это тепло внутри своего мальчика, который своими ногтями впивается в его спину и тихо, будто бы с стеснением, стонет.
Горячее дыхание опалило чужое ухо. По взмокшей спине скользили длинные пальцы, которые вырисовывали своеобразные узоры на чужой спине. Все эти чувства для них были когда-то под запретом. Запретом общества и своего рода страны, и ее свойственных правил. Они же хотели всегда быть свободными. Ходить держась за руки и поцеловаться по чувству необходимости, не боясь осуждения или штрафов, которые испортят их репутацию.
По мокрым бёдрам скользят тонкие пальцы, постепенно собирая естественную смазку. Сону не помнит, как они к этому пришли. Единственное, что он знает, что это нравится им обоим. Утреннее пробуждение ото сна всегда начиналось с нежных поцелуев в лоб. Сейчас же Сону аккуратно, но четко толкается членом в хорошо растянутое им нутро. Горячие ладони сразу пропадают со спины и оказываются в запутанных от влажности волосах. Чонвон аккуратно оттягивает задние пряди волос назад, отчего слышится протяжный вздох Сону, напоминающий стон. Сам же парень замечал, как дрожащие ноги постепенно разъезжались в разные стороны и тело постепенно обмякало в его руках. Придерживая Яна за бедра Сону, на секунду покинул родное тело и сразу поцеловал своего парня в шею, будто бы извиняясь за свои действия.
— Ты в порядке? — на данный вопрос последовала тишина и мотание головой в разные стороны.
Поэтому в этот же момент Ким вновь вошёл в Чонвона, на что послышался порывистый стон. От всей неожиданности воздух буквально выбили с грудной клетки, благодаря чему послышался сильный вздох.
— Умница, — шептал на ухо Сону. Он прекрасно знал, как его парню нравится такая забота и слова.
Делая последний толчок, Сону со стоном изливается в любимое нутро и сразу же покидает теплое тело. Чонвон следует за своим парнем и изливается себе на живот. Ощущая, как родные руки притягивают к себе, прижимая дрожащее тело, Ян прикрывает глаза и прижимается ближе, чтобы запомнить каждую секунду с дорогим для него человеком.
— Ты был прекрасен, — произнес шатен, приблизившись к столь притягивающим губам. Сону целовал нежно и трепетно, аккуратно сминая нижнюю губу и постепенно переходя к верхней.
Отстранившись, Ян приблизился к чужой шее, ведь так ему было намного легче отдышаться и прийти в норму. Он так любил подобные дни, обожал Сону, его голос и действия, порождающие в нем подобный спектр различных чувств.
— Я люблю тебя, — касаясь губами гладкой кожи, произнес шатен все так же, не отводя взгляд от своего парня.
— Я тоже люблю тебя, — проговорил брюнет, ощущая, как тепло становится на его губах. Вновь этот нежный поцелуй и согревающие объятия.
Их дни проходили спокойно. С чашкой горячего чая Чонвон садился за новые написание картин. Он обожал рисовать цветы, по его мнению, он был хорош в этом деле.
На улице часто менялась погода. Переменчивые порывы ветра трепали чужие волосы, из-за чего всегда становилось холодно в доме и непривычно из-за резкой смены климата.
Сону за все время проживания здесь ни разу не болел. А Чонвон болел практически каждые два месяца, и неизменно его состояние ухудшалось прямо на глазах.
Конечно же, волнение достигало его, Ким переживал за свою любовь и частицу своей жизни. На что Чонвон согласился пройти все медицинские осмотры, которые в принципе показали отличный результат. Ян был полностью здоров, но все, что его волновало, — это его вес… Парень заметно стал сбрасывать вес, по два килограмма в день.
Сами они не знали, в чем может заключаться данная причина поведения организма. В последнее время все было хорошо, но до тех пор пока Чонвон постепенно переставал видеть.
Каждый понедельник Сону сидел около своего возлюбленного, который лежал под капельницами по два часа в сутки.
Причина данного состояния до сих пор была неизвестна. Чонвон все так же продолжал болеть. Он чувствовал слабость и еле как видел. Его безумно пугало все это... Ян не хотел умирать, не хотел потухнуть в стенах больницы. Не желал умереть в любимых руках, на глазах родного для него человека.
— Как думаешь, у меня есть шансы? — опираясь слабыми руками о чужое плечо, промолвил Ян, чувствуя сильное давление в районе грудной клетки. Он понятия не имел, что будет происходить, все, что он хотел, — это покой, остаться одному и чтобы Сону не видел его в таком состоянии, в котором он уже прибывает около месяца.
— Конечно, ты обязательно поправишься… Слышишь меня? — легонько приобнимая парня, сказал Ким, аккуратно перемещая свою ладонь на чужие волосы, — Все обязательно будет хорошо.
«Все будет хорошо» — сколько раз мы слышим эту фразу?
Достаточно много, раз оказываемся в больничных палатах. Раз все хорошо, то ты точно будешь принимать кучу различных препаратов каждый день в течение нескольких часов.
«Все хорошо» когда-то далеко затерялось в чужом сердце. Осело в глубине души тонким слоем стеклянной пыли. Превратилось в камень, а после скатилось с высокой горы. Камень раскололся, как и надежды. Веры в лучшее и надежда на прекрасное — худший наркотик в нашей жизни. Чонвон не знает, как он потерял эти слова. Он прекратил повторять их, тем самым не замечая заботы от других, парень сам начал замечать, как сильно нуждается в этих словах.
Ощущая теплые касания на своей талии и хрипловатый от злощадных сигарет голос, который Чонвон навсегда запомнит и будет помнить вечно, Ян тихонько позвал свою любовь:
— Сону? — опираясь о чужую грудь, парень сумел отодвинуться, чтобы взглянуть родные глаза, полные любви и нежности одновременно, но Чонвон все видел бликами из-за упавшего зрения, от чего начинала раскалывается голова.
Парень напротив все так же сидел в ожидании вопроса, на который он однозначно скажет «да».
— Что такое?
— Отвези меня домой, — этих трёх слов было достаточно для него. Ким был готов к любой просьбе. Он был готов помочь и быть рядом. Разделять со своей второй половиной не только одну постель и одну фамилию на двоих. Он был готов быть в любом горе или беде. Был готов стать домом или горой, благодаря которой ни одно зло не дотянется до них.
— Конечно, — ответил шатен, выбираясь из собственных мыслей, чтобы осуществить чужую мечту, — я все сделаю для тебя.
— Всё, что я захочу? — не отводя взгляд, продолжил Чон, все так же опираясь об упругую грудь, пытаясь продержаться столько, сколько позволят его руки и силы.
– Всё, все что хочешь, я сделаю, — слезы внезапно хлынули с родных глаз, из-за чего руки моментально ослабли. Яна слегка повело вперёд, но благодаря Сону, который успел его подхватить, парень не упал, — я буду рядом с тобой.
После этой фразы они всё-таки вернулись домой. Сону аккуратно придерживал своего парня за руку, чтобы не споткнуться и не навредить себе.
Кости второй половины стали очень хрупкими, как и сам Чонвон, он постепенно разрушался в глазах других людей, но в руках своей первой любви будто вновь собирался по частям, находил ту самую опору и надежду.
— Сону, я хочу к морю, — в каждом его слове ощущалась неимоверная боль. Он тяжело, чуть ли ни шепотом, проговаривал его имя, из-за чего сердце буквально разрывалось на части от каждого его слова «хочу».
В следующие ближайшие часы они оказались около моря. Чонвон прекрасно помнит это место. Это место боли и тоски. Именно здесь Ян решил покончит собой, но в этот момент в его жизни появился Сону.
***
Сидеть в ванной с водой и наблюдать, как она окрашивается в темно-бордовый цвет, было не совсем увлекательным занятием. А видеть, как твоя кровь смешивается с морской водой, казалось чем-то заманчивым и даже прекрасным. Делая порезы на своей коже, ты знал, что сможешь выбраться с этого кроссворда жизни. Но бывает и такие ситуации, когда к нему добавляются новые люди для решения этой задачи.
— Стой, погоди, Чонвон!
— Не трогай меня. Я всё решил, Сону… Я не хочу продолжать жить, поэтому отпусти, — пытаясь вырваться из чужих рук, парень спускался на колени, а потом вновь поднимался, лишь бы другой ослабил хватку. — Отпусти меня живо!
— Милый, успокойся, я рядом, слышишь?
— Отпусти, Сону, мне больно...
— А это не боль? — подняв чужую руку, он указал на сделанный порез. Пока Чонвон вырывался, поранил Сону своим же лезвием. А тот, даже несмотря на боль, продолжал так же крепко его обнимать, боясь потерять навсегда.
— Не уходи от меня, прошу! — вопил младший, стараясь, как можно крепче придерживаться за чужие руки.
— Почему ты думаешь, что ты не такой, как все? Ты постоянно говоришь одно и тоже, и такое чувство, что не в первый раз и не первому человеку, — всматриваясь в чужие глаза, спрашивал Сону, пытаясь получить ответ от человека, который ему дороже больше всего на свете.
— Я не идеален… в этом моя проблема.
— Проблема в том, что ты особенный ?
— «I am a person who has no right to vote».
— Что это значит?
— Я человек, лишенный собственного голоса, — Чонвон считал себя погибшей персоной среди других людей. — Я правда устал, поэтому дай мне тихо умереть и найти покой, — в его словах было столько боли, что Сону плакал, держа Вона за руку. А Чонвон кричал от боли, так как было жаль оставлять свою любовь.
***
Их молодость была тяжёлой. Сколько потерь перетерпел Чонвон. Сколько физической боли испытал Сону, спасаясь от лишних нападков агрессии со стороны чужих людей. Их действий и необдуманных слов в его адрес.
Их переезд и резкая смена обстановки помогла приобрести спокойствие. Помогла чувствовать себя в безопасности. Но при этом лишила их самого драгоценного —жизни.
В тот самый вечер Чонвон рассказывал Сону о всех своих чувствах. Их пальцы были переплетены в единый замок. Руки были перебинтованы, однако это Сону пытался исправить. Его ладонь была вверху, чтобы Чонвон постоянно был под капельницей.
Он ничего не ел около месяца, его кожа становилась сухой и тонкой от недостающих элементов в организме.
— Я люблю тебя, — с улыбкой на лице и достаточно четко произнес Ян, кладя свою голову на чужое плечо.
Сону же сразу улыбнулся сильнее, сжимая нежную кожу, тем самым оставляя влажный след на тыльной стороне ладони:
— Я тоже люблю тебя.
После нескольких минут проведенных в тишине Чонвон уснул. Его сердце остановилось, а тело постепенно становилось холодным. Лицо Яна освещали яркие лучи солнца. Они поцеловали его в последний раз.
Что можно было сказать о Сону? Он чувствовал, что они приближаются концу, но Ким до последнего надеялся, что всё ещё впереди и организм Чонвона справится. Как потом выяснилось, что у Чонвона была хроническая обструктивная болезнь лёгких. Парень задыхался с каждым днём. Он часто кашлял, и это бывало иногда настолько сильно, что его буквально выворачивало изнутри. Его тошнило каждый день. Парень задыхался от мокроты, образовавшейся в его горле. Чонвон плакал от боли в груди и молил о смерти, только чтобы не мучаться. Он не хотел покидать этот мир. Ян хотел жить и радоваться всеми прелестями этой жизни вместе с Сону. Но однако судьба все решила иначе.
Многие картины все так же остались недорисованными.
Ким не убирал холст и краски с их гостиной, он надеялся и верил, что однажды Чонвон когда-нибудь придет и дорисует этот чудесный цветок. Он был уверен в том, что загробная жизнь существует, а значит, есть вероятность им встретиться вновь.
Сону прожил в полном одиночестве около пятидесяти лет... После чего сам же скончался от ишемической болезни сердца. Он все так же остался жить в их с Чонвоном доме. Ким не покидал эту территорию и жил один, сделав для себя вывод, что он будет жить ради Чонвона. Наслаждаться его картинами и прекрасным садом, который они создали вместе, как переехали жить. Сону жил все это время ради минутной встречи с Чонвоном на границе смерти. Он был уверен, что Чонвон до сих пор ждёт его..
