Revenge

От этого дня Джонни не ждал ничего хорошего. Он уже давно чувствовал себя подавленно, тем более Ди-Бой не хотел затыкаться, что не помогало ситуации. Но сeгодня... Какое-то мерзкое чувство было ещё с утра. Возможно, это было отвращение, только не ясно, к себе или ко всем вокруг. Ди-Бой пытался убедить, что первое, но Джонни в итоге сделал другие выводы и отправился в подвал, чтобы выместить свою ненависть к презренному миру на ком-нибудь конкретном. Подвальные коридоры были как всегда неприветливы и отвратительны: Гниющие доски, треснувщие стены, в разломах которых обосновались тараканы и прочяя мелкая дрянь. По углам, по всему периметру потолка, пола и стыка стен с ними была плесень, выглядящая как опухоли на пыльной старой побелке, которая облезла. Плесень была болотной, багровой, жёлтой, бурой, цвета рвоты, с вкраплением чёрных точек на манер веснушек или приправы в лице чёрного перца горошком. Повсюду валялся мелкий мусор, толстые слои пыли, которые взлетали в воздух, как только подошва касалась досок, ржавые гвозди, выскочившие со своих законных мест. Темнота, тоскливая, тревожная - всё, что можно было разглядеть там, куда свет электрических ламп не попадал, либо попадал, но плохо. Самих их было мало на потолке, а горели они за счёт божьей силы, не иначе. Выключателей попросту нигде не было. Он мрачно спускался всё ниже. Прошёл мимо нескольких связанных жертв, лишь мельком поглядывая на них. Он не останавливаясь шёл дальше, направляясь во вполне конкретную комнату ко вполне конкретным людям... Дело в том, что из всех его "гостей" эти двое появились позже всего и воспоминания о них, отвращение к ним - ну, больше к одному из них - были ещё свежими. Не то чтобы Нни до сих пор настолько сильно бесился из-за сорванного кинопросмотра, но хотелось сделать это с кем-то, к кому он пока что чувствовал особую ненависть, прекрасную ненависть. Иначе в чём смысл? Для этого ведь он сейчас спускается? Для этого он всегда всё делает? Наверное... Да, не чувствуй он ненависти, он бы не тащил людей в свой подвал, не пытал бы их, не резал бы им глотки, не вспарывал бы животы, выпуская кишки, проливая фонтаны крови, не ломал бы им конечности и шеи, с тошнотворным хрустом выкручивая каждый позвонок в обратную, не соответствующую ему сторону. Это, возможно, самое сильное человеческое чувство, заставляющее действовать. И ничего с этим не поделать. С такими мыслями он спустился по старой лестнице; чуть дальше была комната с множеством ящиков, бесполезных по сути своей, но красиво нагромаждённых друг на друга; в каких-то лежали гвозди, в каких-то - пыточные приспособления и новогодние украшения. Над этой же грудой висела одинокая картина "больного" и мрачного вида, покрытая каким-то мерзким масляным слоем. Поодаль, ближе к стенке, был стол с металлическими кандалами, покрытый засохшей кровью, которая, казалось, стала часть его, заполняя красным расщелины в дереве. Осталась ещё пара этажей и он будет у цели... Хм, ударить этого придурка током вновь? Нет, сейчас хотелось чего-то поинтереснее... Но размышления о пытках были прерваны. Джонни успел уловить маячещее движение краем глаза. Что-то выскочило из-за чёртовых ящиков. Может, Нни успел бы среагировать, если бы не был так задумчив и лиричен, как тургеневская барышня. Но... Удар. Стреляющая боль в левом виске, перерастающая в тупую ноющую. Падение. Щека встретила гниющие доски. Он оказался на деревянном полу, схватившись рукой за голову, пытаясь прийти в себя и сфокусировать взгляд. Получалось плохо. Но он заметил две пары ног, хоть и размытых... Или три... - Ох, всего один удар и всё? - донёсся сквозь пелену боли неприятный голос. - Все педики такие хрупкие? Человек в грязных кроссовках чуть приблизился. Джонни приподнялся на локтях и хотел собрать все свои силы и встать (что, вероятно, у него не получилось бы), когда его внезапно пнули по рёбрам. Дыхание перехватило, воздух из лёгких выбило; удар отозвался спазмом в районе грудины и желудка, вызывая дрожь в кишках. Джонни скорчился на полу. - Ты его не грохнешь так? - спросил другой голос, не такой мерзкий, но более прокуренный, что ли. - Этот урод не заслужил сдохнуть так быстро. - Я расчитываю силу, я ж не идиот, - возразил первый. - Да-да, по тебе так заметно, - хмыкнул второй раздражённо. - Чё сказал?! - послышалось возмущённо от первого. - Вы так мило болтаете, но может уберёмся уже?! - встрял вдруг ещё один собеседник. Если точнее, это была девушка. Джонни поднял голову и наконец смог более-менее рассмотреть этих людей Один лысый, с овальным, немного туповатым лицом, в грязных спортивных шмотках. Джонни припоминал его, но смутно; вроде просто очередной мудак, который любит докопаться до других. Сейчас этот придурок стоял с деревянной доской, перекинутой через плечо. У второго парня были чёрные растрёпанные волосы и успевшая помяться футболка с каким-то логотипом, а у его подружки - короткая стрижка и украшение на шее, отзывающиееся слабым поблёскиванием в свете редких электроламп. Вот этих двоих Джонни помнил лучше. К ним он и направлялся. Но они, видимо, решили пойти навстречу... Хах, как иронично... И только сейчас осознание накрыло внезапной волной. Его жертвы сбежали! И не просто сбежали, а чуть не вырубили его. И он сейчас валяется перед ними беззащитный на гнилом полу. Какого чёрта?! Как он мог такое допустить?!! Nonsense! Он собрал все силы, привстал и... Тут же получил пинок по коленям и упал вновь. - Любишь рыпаться? - презрительно бросил лысый и замахнулся своим импровизированным оружием. Нни успел закрыть лицо руками и удар пришёлся по ним; выпирающие костяшки глухо отозвались, когда по ним прилетело деревом. Чёрт, это было больно. Нахера здесь стоит столько грёбаных ящиков, состоящих из грёбаных досок?! - Серьёзно, пошли уже, - продолжила убеждать девушка. - Запрём эту комнату, когда поднимемся, чтобы он за нами не пошёл. - Ну иди, я задержусь, - ответил, видимо, её парень, подходя ближе. - Не будь придурком, Диллон, - одёрнула та. Ох, Диллон. Теперь Нни хотя бы знает имя. Правда, это ничего не даёт. Ну как, каким образом его смогли завалить безволосый дегенерат и недоделанный гот?! Как они верёвки вообще сняли? - Как вы вылезли? - прошипел Нни, скалясь, не особо заботясь о том, что он не совсем в том положении, чтобы что-то спрашивать. Два парня переглянулись, презрительно смотря на Джонни. - Смотрите, сучёныш голос подал, - стиснул зубы тот, что с доской. - Ты просто слепой полудурок! От тебя легко сбежать! - он, с целью припугнуть, ещё раз замахнулся деревяшкой, заставив Нни скорчится на полу, в отчаянной попытке закрыться руками. - Ну же, пойдём! Нечего тратить время на него! Ты же ещё хочешь жить, да, Диллон?! - не унималась девушка, уже готовая тащить своего парня за шкирку наверх. - Сама убирайся отсюда, если так хочешь! Я останусь, надо поквитаться с этим ублюдком, - ответил так называемый Диллон сначала резко, но затем тон сбавил, опустив его до угрожающе-решительного, как если бы был каким-то пафосным супер-героем дешёвого экшен-фильма. - Что, тоже чувство справедливости имеешь? - похвалил лысый с доской, ухмыляясь. Джонни смотрел на них снизу вверх, уже оклимавшись от ударов; вставать сейчас был не вариант, поэтому он, угадав момент, что есть силы вцепился зубами в лодыжку лысого, умудрившись прокусить её до слабой крови. Тот тут же вскрикнул, резко отдёргивая ногу, со всей силы пиная Нни по челюсти, заставляя парочку зубов пошатнуться, нервы заныть, а кость звучно хрустнуть. Он схватился за рот, тут же получая пяткой разодранного кроссовка по щеке, а потом ещё удар, ещё. Два зуба всё таки вылетели, белоснежные и окровавленные, блестящие от слюны. Джонни закашлялся, прежде чем ему от души всунули в рот носок кроссовка, получилось это, конечно, не преднамеренно, но вполне эффектно и поучительно. Грязная подошва встретилась с языком, ещё пару мгновений трясь о него, заставляя кислый комок рвоты появиться глубоко в горле. Как только это своеобразное унижение закончилось, Джонни пусть и не без боли, сплюнул; губы слегка припухли от ударов, начав кровоточить. - Да идите к чёрту! - наконец выкрикнула девушка, убегая прочь, перед этим дав хорошую такую пощёчину своему парню. - Ну и вали, раз такая трусливая сука! - крикнул он ей вслед, потирая пострадавшую щёку, смотря на Нни каким-то странным взглядом. Минуту или две было молчание. Трое просто смотрели друг на друга, пока Диллон вдруг не подал голос: - Что ты вообще хотел с ним делать? Многозначительная пауза. - Я хотел надрать его тощий зад, - презрительно бросил лысый, наступив кроссовком на предплечье Нни, всем весом давя на него, заставляя того извиваться на полу. - Просто избить? - сухо сказал Диллон, - Мне кажется он заслужил большего. Нужно что-то, что гарантированно заставит его страдать. Ещё идеи? Лысый пожал плечами, оценивающе смотря на Джонни. - Убить его? - предложил он, снова замахиваясь доской. Но Диллон его остановил, вызывающе смотря. - Слишком мягко, он заслужил большего количества мучений, - покачал головой он, снова смотря на Нни, который начинал отползать в сторону, - Может просто выебать его? - внезапно бросил он, с холодной расчётливостью и ненавистью смотря на парня на полу. Их взгляды встретились, он увидел в глазах Джонни замешательство, лютую злость, страх; внезапно, тот вскочил с пола, неуклюже покачиваясь, тут же срываясь с места, но неловко запинаясь об задранную доску, с грохотом падая на пол. - Отвалите! Уёбки! Я убью вас, если вы посмеете сделать это! - орал он, отползая к стене, пока Крик (кажется, Диллон так обращался к лысому) не схватил его за ноги, оттаскивая обратно. - А мне нравится. На стол? - спросил тот. Диллон кивнул и поспешил помочь своему новому приятель. Нни дрыгался, пытаясь вырваться. В конце концов, получив пинок в живот, он успокоился, без проблем давая двум парням скрутить себя и, нагнув над столом, приковать наручниками. Этот стол был рассчитан не на такую позу жертвы, но оказался вполне подходящим... Джонни пожалел, что тот вообще существует в этой комнате. Когда кандалы захлопнулись, пропала последняя надежда. Нни почувствовал как отчаяние пробрало его смертельным холодом, ноги затрепетали, а дыхание стало быстрее. Металл тёрся о запястья, неприятно врезаясь в них, сам стол был довольно хлипким, поэтому ходил ходуном от каждого вздоха; Джонни стоял в очень унизительной позе, с подогнутыми коленями, которые, к тому же, предательски тряслись. - Ублюдки! Вы заплатите за это! - чертыхался он, дёргая наручники, поднимая со стены лишнюю пыль, - Ненавижу вас! Вы жалкие, жалкие твари! Только на это и способны! - не унимался он, продолжая вопить гадости и проклятия в адрес его уже бывших жертв. - Начинай? - спросил Диллон, смотря на Крика, тот кивнул, даже ухмыляясь. Ему нравилось новое положение дел, да и тем более, сидя в подвале, он не мог унять своё либидо, а теперь... Подойдя к Нни и по-хозяйски шлёпнув его по заднице, лысый задрал полосатую кофту парня, обнажая ремень джинсовых шорт и костлявую поясницу. - Какой же ты противный, тьфу! - поморщился Крик, порвав ремень, сдёрнув шорты до лодыжек, обнажая пару трусов и также спуская их вниз. - Нет! Сука! Прекрати немедленно! Прекрати! - снова начал Джонни, сильнее дёргаясь, растирая руки о наручники до красно-лиловых пятен с оранжевыми разводами. - Молчать! - вскомандовал лысый, кладя руку на бедро, проводя большим пальцем по косточке, чувствуя, как мышцы напрягаются под кожей, нервно подёргиваясь, - Ну ничего, даже очень неплохо, - внезапно выдал он; в голосе слышалась некая игривость, будто возбуждение, - беру свои слова назад, не такой уж ты и противный, даже посексуальнее некоторых будешь. Что? Джонни не послышалось, этот ублюдок правда ЭТО сказал? Его чуть не вырвало прямо на стол, как же мерзко и низко это было! Такое дрянное чувство! Джонни казалось, что он всего лишь кусок мяса, жалкий, беззащитный кусок мяса. - Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу, - шипел он угрожающе самому себе под нос, ёрзая бёдрами. - Да прекрати ты! Крик со всей силы шлёпнул его по заднице, оставляя ярко-красный след. Нни издал звонкий вопль, но тут же затих, не желая проявлять какую-либо слабость. Эти ублюдки не получат удовольствия от его истерик и слёз, нет, ни в коем случае. - Что ты медлишь?! - рявкнул Диллон, подгоняя своего "коллегу", нетерпеливо постукивая ботинком по полу. - Да сейчас, сейчас! - закатил глаза лысый, стягивая свои замызганные "треники", сплёвывая в ладонь, проводя ей по своему стволу, чувственно погладив его несколько раз, прежде чем, наконец, расположиться возле Джонни. Тот запаниковал, ещё отчаяннее трепетая в наручниках, дико шатая стол так, что его ножки не просто скрипели, а натурально орали, скребя по полу. - ОТЪЕБИСЬ! НАХУЙ ИДИ! НАХУЙ! - кричал Нни, оборачиваясь через плечо, видя злобную ухмылку на лице Диллона и похотливый взгляд Крика, а после остервенелая хватка на бёдрах. Толчок. Адская горящая боль внутри. Джонни ударился головой об стол, прокусив губу до крови, издав жалкий скулёж вместо крика. Внутренности заныли, было отвратительно, было ужасно, нет, МУЧИТЕЛЬНО больно. Сзади послышался гадкий смех, а после прямо над ухом с предыханием и злым триумфом прошептали: - Вот так, пидорасина, получай то, что заслужил. Сначала были натужные, но резкие толчки. Крик вынимал член не до конца, лишь слегка, после сразу же врезаясь обратно, вдавливая свои бёдра в бёдра Нни. Можно было оправдать затруднённые движения тем, что тело Джонни к сношениям просто не привыкло, всячески сопротивляясь этому путём сокращения мышц, что, к слову, приносило дополнительный дискомфорт тому, кого насиловали, но особое удовольствие насильнику. - Что же ты, блядь, тугой такой? - сквозь тяжёлые вздохи прорычал Крик, притягивая парня ближе к себе, впиваясь тупыми ногтями в бёдра, - Я думал, ты порастянутее будешь, педик. Ах, бля, - застонал он, практически полностью выходя, с особой ненавистью вдалбливаясь обратно, заставляя Джонни задыхаться в попытке сдержать крики и слёзы. Ощущение в кишках переросло в тупую ноющую боль, лишь иногда перемежающуюся случайным жжением где-то совсем возле входа, но тем не менее, оставляющим горькое чувство дискомфорта. - Мудак, - слабо выругался Джонни, впиваясь пальцами в стол, нещадно загоняя себе под ногти занозы, тут же вгрызаясь в костяшки; всё, лишь бы отвлечься от этой пытки, от этого унижения. Крик на мгновение остановился, чтобы со всей силы хлестануть ладонью по бёдру, оставив персиковый след, который быстро превратился в огненно-красный, отзывающийся очередной волной агонии в теле и душе Нни. - Заплачь, сучёныш, заплачь. Я же вижу - хочешь, - приговаривал лысый, продолжая неистово трахать, заставляя стол ударяться о стену, а наручники позвякивать. Джонни безнадёжно выгибался, дрыгался, вертя и мотая головой, скрипел зубами, барабаня кулаками по столу, он был намерен вытерпеть, принять, сдержать слёзы обиды, которые сдавили глотку, забрав всякую возможность дышать и мыслить достаточно ясно, чтобы говорить хоть что-то связное, а не простые "Ах", "Гм", "Ох" и "Стоп!"; так далее, тому подобное. Когда, казалось бы, уже всё - Джонни вот-вот расплачется, начнёт молить об остановке, Крик, внезапно, застонал, кончая прямо внутрь. Пульс тут же подскочил, глаза в панике заметались по комнате, как и сам Нни на столе, понимая, что только что произошло. Он судорожно сглотнул кислую рвоту, стыдясь самого себя, чувствуя эту грязную горячую субстанцию внутри и то, как она вытекает, как она жжёт; это был конец, конец всего. Однако, Джонни не мог выдавить из себя даже жалкого всхлипа, он был в шоке. Крик отстранился, на последок шлёпая парня ещё раз, усмехаясь. - Жалкий выродок, - сплюнул он, натягивая свои спортивные штаны обратно, отходя к стене, любезно предоставляя место Диллону. Тот подошёл ближе, усмехнувшись. Он был не настолько озабочен, как Крик, но сейчас чувствовал возбуждение. Ему нравилось смотреть на страдания этого сучёныша. Нравилось, что после времени, проведённого в подвале, появилась возможность отомстить. Этот мудак пытал Диллона, заставил почувствовать себя беззащитным ничтожеством. Что же, теперь всё будет наоборот. Диллон приблизился, готовый начать, даже не чувствуя отвращения из-за того, что собирается делать это с парнем, которого к тому же только что оттрахали. Джонни же пребывал в своеобразном ступоре, пока к нему вновь не подошли почти вплотную. Он повернул голову, чтобы взглянуть на Диллона, который возвышался над ним. Во взгляде сквозили презрение, злорадство, чувство превосходства и... предвкушение. Чёрт, нет-нет-нет, только не опять. Джонни понимал, что, вероятно, так и будет, но теперь осознал в полной мере, что ему ещё раз придётся пережить всё это заново. Он ощущал боль всем телом, ноги заметно дрожали, но что было ещё хуже, он чувствовал невероятнейшее унижение. Он был словно втоптан в грязь, и сейчас его собирались втоптать туда ещё сильнее, смешать с ней целиком и полностью... Он отвернулся, не собираясь больше смотреть на Диллона. На этого грёбаного тупого отвратительного мудака Диллона, который всё и предложил. Почему они не могли просто убить Джонни? - Ну и кто теперь жертва? - спросил тот с издёвкой. Нни лишь оскалился. - Даже дар речи потерял? - усмехнулся Диллон, стягивая свои штаны. Последовав примеру Крика, он смочил член слюной. Джонни заскрёб ногтями по столу и глубже задышал, когда Диллон вцепился в его бёдра, готовясь войти. - Мне тебя даже жалко, - бросил насильник. А затем наклонился и прошептал: - Я пошутил. Нни вновь ощутил адскую боль. Его тело не так сильно сопротивлялось, как в первый раз, но он уже был измучен, так что ощущения всё равно были ужаснейшими. Во время первого толчка Джонни сжал зубы как можно сильнее, пытаясь подавить стон. Во время второго не смог. Сейчас он снова будет стонать, скулить и орать. Отвратительно. Хотелось убить себя. И этих двоих. Их, а потом себя, лишь бы не жить с этим позором. Диллон убрал одну руку от его бедра. Джонни уже решил, что за этим последует удар. Крик бы так и сделал, по крайней мере. Но вот у Диллона, видимо, были другие наклонности. Он внезапно схватил Джонни за волосы, заставив поморщиться ещё больше. - Не нравится, когда ТЕБЕ делают больно, да? - спросил тот, после чего нехило приложил Нни лицом о стол, который уже непонятно как держался. - Тупой, - ещё удар лицом. - Ёбаный, - ещё. - Урод! Уже и так повреждённая челюсть отозвалась ноющей болью после таких процедур. На одной щеке, наверное, останется охренительных размеров синяк. Ну а уцелевшие зубы скоро вылетят, если... Диллон долбанул его ещё раз, расшатанный зуб, наконец, выпал, и Джонни сразу же выплюнул его. Он пожалел, что не догадался извернуться и плюнуть прямо в Диллона. Впрочем, вряд ли вышло бы, учитывая, как крепко тот держал за волосы - казалось, вот-вот вырвет. Двигаться Диллон так и не переставал. Боль от этого, отвращение к ситуации и новый вкус крови во рту вновь вызвали рвотные позывы. Но на этот раз Нни не сдержался. Его стошнило, и теперь ко всей мерзости прибавился ещё и запах рвоты под носом. Джонни отстранился от стола насколько мог, не желая соприкасаться с жидкостью (он давно не ел, потому это была только жидкость). Диллон на мгновение растерялся, ослабил хватку. - Какая гадость, - прокомментировал Крик. Может, Диллон тоже так посчитает? Может, он подумает, что Джонни слишком отвратителен, чтобы продолжать делать то, что он делает?.. Надежда быстро исчезла. Диллон вновь схватился за волосы сильнее и прижал Джонни лицом к столу, макая прямо в лужу рвоты. Чёрт, почему с ним это происходит?! Почему с ним делают такие мерзости?!! Нни покосился на Диллона, хоть и решительно не хотел смотреть на его рожу до этого. Этот взгляд... Полный ненависти. Диллон почти полностью вышел, чтобы совершить особенно сильный толчок, заставив непроизвольно вскрикнуть. У Нни уже не осталось сил ни орать проклятья, ни сдерживаться. Он даже не сразу понял, что... - Ноешь? - фыркнул Диллон. По лицу и правда текли слёзы, нормально дышать не получалось, била крупная дрожь. Диллон рассмеялся и продолжил действо. - Давай, сучка, плачь. И Джонни плакал. Хотя уже скорее рыдал, только почти беззвучно. Он не мог остановить всхлипы, которые делали ему только хуже. Слёзы текли на стол, смешивались с рвотой. Хотелось остановить это... Это всё... - Х... Хватит... - очень тихо проговорил он сквозь рыдания. Тихо, но Диллон услышал. - "Хватит" будет, когда я решу, - бросил тот, поелозив Нни лицом по запачканному столу, а другой рукой сильнее впиваясь в бедро. Джонни не знал, сколько это ещё длилось. Всё это время он давился собственными всхлипами, пытаясь успокоиться. Наконец, Диллон кончил, заставив ощутить новую волну отвращения, и резко вышел. Джонни вздрогнул в очередной раз и закрыл глаза, не поднимая голову со стола. Сейчас он мог лишь надеяться, что они его добьют, а не продолжат совершать извращения. Диллон натянул штаны, кидая победоносный взгляд на этого утырка. Побитый, сломленный, униженный всеми возможными способами - замечательно. Раньше Диллон не подозревал, что может быть таким садистом; что стал бы заниматься подобными вещами, но, оказывается, ненависть заставляет действовать как ничто другое. Правда, сейчас пелена ненависти немного спала и Диллон неожиданно для себя почувствовал некое отвращение. Интересно, этот сучёныш хоть ничем не болел? А Крик? Почему мысли об этом не пришли раньше? Да и в принципе... Это было как-то... Чёрт, нет, это было справедливо! Он бы не делал так с кем-то, кто не заслужил! А этот... заслужил всех мучений, которые можно придумать. - А было вполне неплохо, - хмыкнул Крик. - Что теперь? - Поднимемся, что ещё? Сучёныш всё равно хрен выберется. Джонни открыл глаза, когда эти слова донеслись до него. - Уверен? - Наручники выглядят прочными, - рассудил Диллон. А затем добавил злорадным тоном: - Пусть дохнет от голода. Джонни сглотнул. Он будет жить после всех этих унижений, которые пережил? Почему?! Диллон направился к лестнице, сказав на ходу: - Ну а если хочешь - грохни. Мне что-то противно его снова трогать, - сказал он с искренним отторжением. Сучара! Делать всю эту херню ему, значит, было не противно?! Нни вновь попытался вырваться от злости, но лишь заставил стол шататься, докозав, что оковы вполне крепкие. Крик усмехнулся: - И правда, пусть дохнет. Пока, педик! - сказал он напоследок, обращаясь к Джонни. Тот неистово заметался, когда эти двое скрылись, но освободиться не выходило. Он ударился головой о чёртов стол - было уже всё равно, что там блевотина. Сделал так ещё раз. А потом зарыдал с новой силой. На самом деле он, вероятно, сможет вырваться из наручников. Нужно будет всего лишь-то сломать парочку пальцев. Но, чёрт, теперь его жизнь станет омерзительной!! Вернее, она такой и была, а теперь станет омерзительнейшей, невыносимой, ужасной! После этого... С воспоминаниями об этом... Джонни всхлипнул. Не надо было спускаться в подвал. Но он, идиот, хотел выместить на ком-то свою ненависть и всё такое... Что же, не один он мог причинять боль другим. Это всё породило ненависть вновь. И к себе, и ко всем вокруг. И он уже не знал, к кому больше.