В ожидании удара

Марисса Виглер, старший офицер ЦРУ, проснулась в одной из своих невзрачных квартир. Рядом лежала полузнакомая брюнетка, снятая ею накануне. Толкнув девушку в плечо, женщина поднялась с постели. — Что, уходить? — сонно пробормотала брюнетка, нехотя разлепив глаза. — Ты не помнишь наш уговор? Выметайся. Взяв с пола медицинские перчатки и удерживая их двумя пальцами, женщина направилась в ванную. *** Один и тот же сон, посещавший Мариссу вот уже 17 лет с разной периодичностью, заставил ее проснуться в три часа ночи. Один и тот же сон, одно и то же время. Женщина встала с постели и поплелась на кухню выпить воды. Достав бутылку минералки из холодильника, Виглер хлопнула дверцей. Глаза привычно нашли слегка потертое фото, которое было закреплено магнитом в виде черной вдовы. На фото — она и... та, что снится, беспокоя и не давая забыть. Отпив немного холодной воды, женщина прихватила остатки с собой и вернулась в постель. Сон не шел, а мысли, пользуясь этим, роились в голове, как в улее. «Что ты от меня хочешь, Йоханна?» *** 18 лет назад. — Это такой красивый домик, Марисса! Мы можем приезжать сюда, чтобы кататься на лыжах! — Йоханна, словно ребенок, прыгала от восторга. Марисса любовалась ее внешностью: хрупкая, миловидная блондинка с большими ясными глазами. Многие мужчины хотели бы видеть ее в постели, но судьба сложилась так, что девушка радовала лишь ее, Мариссу. Йоханна походила на кошку: грациозная, мягкая, ласковая и до невозможности домашняя, преданно ждущая свою хозяйку. — Он твой, — голос Мариссы низкий, проникающий в самое сердце, заставляющий дрожать все струны, — это мой подарок тебе, любимая. *** — Пожалуйста, смени свою работу? Я все время жду тебя, жду, жду и не знаю, придешь ли ты... — Йоханна водила пальцем по животу Мариссы, тесно прижавшись. За окном бушевала метель, но деревянный лесной домик надежно оберегал их от непогоды. Мариссе было тепло и спокойно в этом доме, в этой спальне, в этой постели. Рядом с ней. Руки блондинки коснулись медных волос Мариссы, перебирая пряди: — Не молчи. Ты всегда молчишь. — Я не могу сменить свою работу, Йоханна. И другого ничего делать тоже не умею, — вздохнула Марисса, — армия — она такая: разъезды, почти нет отпуска, нет выходных, нет личной жизни. Марисса лгала. Но лишь в одном: агент ЦРУ не должен распространяться о своей работе. — И ты всегда говоришь это... — пришла очередь Йоханны вздохнуть. — Ты уедешь, а я снова забуду то, как ты выглядишь... Любовь Йоханны прекрасна и чиста, как и сама блондинка. Преданная кошка. Разве так бывает?.. «Только моя и ничья больше...» Марисса притянула ее к себе, скользя рукой к ней между ног: — Тогда не трать наше время на разговоры, любимая. Запоминай меня... Нежное касание мокрого лона приводит в восторг Мариссу каждый раз. Белокурая кошка всегда была мокрой, ждущей и готовой, и ей льстило это. Маленькая, но и одновременно огромная тайна по имени Йоханна. Марисса тщательно скрывала свою личную жизнь от всего мира, но Йоханну берегла больше всего. Никто не должен знать о ее существовании, а особенно — Правительство. Своя, родная Америка, которая удушит любовью, патриотизмом и грязными тайнами. *** Наши дни. — Виглер, мы взяли ее! Хиллер сбежал, но ребенка мы схватили! — голос Люка по телефону распространял флюиды радости и нехилой премии. Марисса чистила зубы, чувствуя душевный подъем: — Ребенка?.. — Да, девчонка, лет пятнадцать на вид. Дикая, как волчонок! Двоих наших завалила из арбалета, представляешь?! Зубная щетка окрасилась в красный цвет. — Я хочу ее увидеть, — Марисса сплюнула кровь и оскалилась, разглядывая кровь на зубах в отражении зеркала. — Мы тебя и ждем, это ведь твое дело, Виглер. Марисса надела зеленые пиджак и юбку-карандаш. В тон блузка и замшевые туфли на невысоком каблуке делали ее образ стройным, деловым и не внушающим опасности. Поправив рыжие волосы, которые она давно состригла в каре, взглянула на свою руку в черной шелковой перчатке: пальцы слегка подрагивали от накатившегося напряжения. Дорога не заняла много времени, и вскоре женщина шагала по длинным лабиринтообразным коридорам, намереваясь увидеть эхо почти двадцатилетнего прошлого. *** 19 лет назад. — Виглер, я хочу, чтобы ты увидела результат моих трудов! — Эрик Хеллер, высокий подтянутый брюнет, метался по кабинету Мариссы. — Я ничего не понимаю в твоих пробирках, док. Давай, своими словами... — Виглер следила за мечущимся от стены к стене Эриком прищуренными глазами. — Это не совсем то, чем мы занимались, Марисса... — возбужденный взгляд темных глаз Эрика задержался на ее лице. — Ты должна это увидеть сама. — Господи, Эрик! — Марисса поднялась со своего стула и вышла из-за стола. — Тебе поручено создать раствор для инъекций, зачем это мне? Твою лабораторию скоро расформируют, потому что за год, — женщина подошла к нему вплотную и взяла двумя пальцами за подбородок, — за год ты не придумал ничего, что не вызвало бы побочного эффекта. — Марисса, нужны клинические испытания на людях, ты сама видела: мыши и крысы были в порядке! Виглер сверлила его зрачки сталью собственных глаз: — Чем ты там занимался? Расскажи мне. — Ты должна увидеть это лично. Я доверяю только тебе. Последняя фраза заинтересовала женщину. Эрик действительно ей доверял, ведь она завербовала его еще во время учебы: Правительство решило, что он пополнит ряды гениальных ученых-докторов, и не ошиблось, как вышло в итоге. — Хорошо. *** Galinka. С виду обычная фармацевтическая лаборатория напоминала фабрику по производству лекарств. И не только напоминала — она производила некоторые обезболивающие для отвода глаз и пополнения личного бюджета. На деле же разработки здесь были далеки от народа. На нижних, подземных этажах находилось само сердце лаборатории. Здесь хранились всевозможные виды бактерий и вирусов, создавались вакцины и яды. Именно сюда выделялись огромные суммы, чтобы Эрик мог создать идеального солдата. Были выведены сотни формул, десятки растворов, тысячи испытаний, но результат всегда был печальным: люди умирали в итоге, и в основном — мучительно. Недостаточное время для наблюдений — именно так всегда говорил Эрик, а Марисса все чаще видела в нем сумасшедшего. Доктор Менгеле? — Пойдем, — Эрик шел впереди, проводя за собой Мариссу. Множество железных дверей с дактилоскопическими замками, лифты, коридоры — все это запутывало Виглер. Эрик открыл последнюю дверь, которая вела в хорошо освещенный коридор: — Вот оно. Слева и справа были палаты. Марисса рассматривала их содержимое через бронестекло дверей. Во всех палатах в полной стерильности находились дети разных возрастов, но не старше пяти лет. Самые маленькие — со своими мамами. — Что это, Хиллер... — вкрадчиво прошептала Марисса, — Правительство не давало тебе санкций на конвеер. — Именно поэтому ты и здесь, Марисса. Я создал идеального солдата. *** — Я нашел, как подправить ДНК плода еще в утробе матери, Виглер. Конечно, первые опыты прошли очень... не успешно, но опустим эти мелочи. Ты видела будущее, Виглер. Марисса рассматривала Эрика думая, что он окончательно рехнулся, но, возможно, сделал что-то стоящее, наконец-то. Америка, чтящая права человека, с радостью примет в дар идеального сверхчеловека, чтобы отправить его убивать. Но, до этого еще далеко: лет 10 точно. — Продолжай, — прищуренные женские глаза продолжали наблюдать. — Они сильнее обычных детей, умнее, здоровее, Марисса. Они быстро обучаются: мои пятилетки уже владеют несколькими языками и решают в уме сложные задачи. Я начал их обучать боевым искусствам и стрельбе. Именно в этом мне нужна твоя помощь. — Как ты планируешь скрыть такое количество людей? — Это не люди, Марисса. Это — солдаты, созданные для убийства. Я и не планирую их скрывать — отсюда выйдут не все. — В смысле? — Выживут самые сильные. И они сами определят, кто из них сильнее. Марисса убила много людей за время своей работы. Ей было плевать на то, кем были эти люди. Если Америка сказала, что это — враг, значит, враг должен умереть, принеся максимальную пользу стране перед этим. Мариссе приходилось убивать целые семьи, не испытывая жалости. Но мысль о том, что белокурые ангелочки за стеклом вскоре поубивают друг друга — задела какую-то струнку в сердце. Но, у каждого своя работа. Своя, неприглядная работа. Марисса помогла Эрику своими силами и связями, превратив эксперимент в общий. Осталось лишь дождаться финального результата, который без страха можно было демонстрировать на самом верху. Результаты радовали: дети росли, вместе с ними и их показатели. Эрик не останавливался в исследованиях — его беременный конвеер работал бесперебойно, поставляя ему новых, генномодифицированных младенцев. По-прежнему выживание составляло ничтожную малость, но выжившие имели великую ценность. *** Окраина Детройта. То же время. Йоханна готовила яичницу с беконом на завтрак, пока Марисса принимала душ. Обычный ритуал: душ, чистка зубов, укладка, Йоханна на завтрак или после — по ситуации. Выдавив зубную пасту на щетку, Марисса ощутила руки блондинки на талии и то, как она прижалась губами к обнаженной лопатке: — Уже соскучилась? — усмехнулась женщина и прошлась щеткой по зубам. — Я... Должна сказать тебе кое-что... — тихо проговорила Йоханна. — М? — Со щеткой в зубах говорить было сложно. — Я беременна, Марисса. Вдох. Виглер продолжила чистить зубы, явно ощущая звон в ушах. Выдох. Руки Йоханны сжимают талию. Вдох. Щетка скользит по зубам, тщательно очищая десна. Выдох. — Прости меня... Я очень хочу этого ребенка и чтобы ты была со мной... — Йоханна плачет, и Виглер чувствует кожей ее слезы. Противно. Мерзко. Вдох. Щетка окрашивается в красный, и Марисса сплевывает в раковину. Мерзко. — Завтрак готов? — Виглер повернулась к ней лицом. — Да. Когда Йоханна вышла, Марисса снова приняла душ, яростно соскребая губкой прикосновения блондинки. Кошка очень редко бывает верной. Завтрак проходил в тишине. Йоханна не отличилась хорошим аппетитом, тогда как Виглер с остервенением кромсала яичницу. — Ты бросишь меня? — надломленный голос блондинки вывел Мариссу из раздумий. — Нет, что ты, — прикрытая ресницами сталь коснулась лица Йоханны, — я же люблю тебя. Ты — моя. На выходе из квартиры блондинка попыталась обнять ее, но Марисса предупреждающе выставила ладони: — Нет, не надо. Мне нужно обдумать это. — Ты придешь вечером? — Я приду. Обязательно. *** Йоханна ждала Мариссу, поглядывая на часы. Близилась полночь, а любимой все не было. Наконец-то входная дверь щелкнула, и сердце блондинки затрепыхалось: она ждала и одновременно боялась этой встречи. Меньше всего на свете ей хотелось быть брошенной Мариссой. В квартиру вошел человек в маске и, направив пистолет в ее сторону, вежливо попросил пойти с ним. *** Марисса вошла в грязную камеру, которая находилась в подвалах лаборатории Хиллера. Йоханна лежала на кровати, крепко связанной ремнями. — Марисса... — прошептала девушка, — помоги... — Ты предала меня, Йоханна. — Нет! — Ты предала меня. *** Детство Мариссы. — С днем рожденья тебя! С днем рожденья тебя! — родители и друзья пели для Мариссы. Сегодня праздник: целый юбилей — пять лет, это ли шутки? Смех, веселье, много сладостей, подружки и мама с папой — что нужно ребенку? Родители Мариссы были агентами ЦРУ. Тем же вечером, уложив Мариссу спать, Дана, ее мать, нежно прошептала на ушко: — У нас с папой есть одно супергеройское задание. Мы его выполним и вернемся. — Снова спасать мир? — Марисса зевнула. — Да, сладкая. Чтобы такие девочки, как ты, могли безмятежно спать в своих кроватках. Через два дня мы с папой вернемся и поедем с тобой в Диснейленд. Родители тогда так и не вернулись. Они погибли во время выполнения задачи — их вертолет разбился над Марокко. Сердобольные родственники на похоронах пытались подтолкнуть девочку к укрытым государственными флагами гробам: — Попрощайся с ними, малышка. Там же мама... Тогда кладбище содрогнулось от детского крика: — Она обманула! Она предала меня! *** Камера Йоханны. — Как это произошло? — Мариссу начинало трясти от воспоминаний их близости. — От кого ты беременна? — Я встретила парня... Это... Сосед... Чинил кран, Марисс... — И ты раздвинула ноги? Денег нет, что ли?! — Он красивый, и я подумала, что ребенок от него был бы тоже красивым, Марисса... Ты же знаешь, что я хочу детей! Тебя вечно нет рядом, я бы занималась ребенком... — Меня нет рядом, и ты прыгаешь по членам, прикрываясь желанием иметь детей, — ядовито перебила ее Виглер. — Что ты со мной сделаешь? Убьешь? — Нет, любимая. Ты родишь этого ребенка, раз так хочешь стать матерью. Он послужит на благо Родине, Йоханна. — Марисса открыла дверь камеры, намереваясь выйти. Эрик ждал снаружи. — Марисса, не бросай меня здесь! — Она твоя, — устало прошептала Виглер. *** Юность Мариссы. — Эд, я беременна... — рыжая красавица-хипстер болтала ногами, сидя на капоте старого пикапа. — Беременна?.. — Бородатый Эд потушил косяк пальцами и спрятал в нагрудный карман. — Давай, не сейчас, детка. — Черт подери, Эд! Ты говорил, что хочешь детей! — Но не в восемнадцать лет, Марисса. Тем более, я же не сказал, что хочу их непременно от тебя. — Сукин сын ты, Эд! После подпольного аборта Марисса узнала, что больше не сможет иметь детей. Через два месяца она увидела Эда в баре: тот выпивал в компании девиц и был достаточно пьян. Марисса подошла к нему и улыбнулась: — Привет, козел. — О, что ты, все еще пузатая? Или можем трахаться? — обрадовался парень. — Я больше не смогу родить ребенка, Эд. Ты предал меня, — спокойный голос Мариссы, ее холодный взгляд, впервые тогда злой прищур никак не вязались с тем, как ее хрупкая рука схватила бутылку с виски и разбила ее об голову парня, — ты предал меня, сука, — прошипела она и всадила ему в горло ручку из его же нагрудного кармана. Эд умер на удивление быстро, суча ногами и обгадившись. Марисса не собиралась скрываться — родителей нет, друзей нет, парня теперь тоже нет. Ее скрутили подоспевшие копы, но вместо следствия и суда ее завербовали в ЦРУ. *** — Я могу удалить плод и поместить в нее яйцеклетку с твоими генами, Марисса, — Эрик расхаживал по своему кабинету, наблюдая, как Виглер натурально напивалась. — Это как? — хрипло спросила женщина. — Ее яйцеклетка, я заменю ядро и... — Нет. Нет, Эрик. Она меня предала. И детей от нее я не хочу, хоть и думала об этом. Не без твоего участия... *** Три года спустя. Любовь к Йоханне не проходила, как бы не гнала Виглер эти чувства прочь. Она наблюдала за блондинкой, которая успела родить ребенка. Марисса не знала и знать не хотела, что в этом ребенке было не так. Знала лишь, что Эрик носился с этим малышом, как с собственными яйцами. «Ханна не такая, как все, — говорил он, — она особенная. Она — вершина пищевой цепочки, Виглер!» Мариссе это ничего не говорило. Она видела других детей — в них не было ничего детского. «Моим детям не нужно особое оружие. Они сами — машины для убийств!» — гордился Хиллер. Ханна пошла в пять месяцев, и Мариссу это напугало. Хиллер творил что-то противоестественное. Что-то такое, что не смогло ужиться в восприятии Мариссы, несмотря ни на что. Но чем больше она наблюдала, тем больше привязывалась к ребенку. Ханна, словно насмешка, была копией своей матери. Виглер смотрела в небесно-голубые глаза ребенка и понимала, что никогда не сможет причинить вреда. Хиллер все чаще косился на Мариссу, опасаясь, что та может присвоить его заслуги, а Виглер начинала сомневаться в его затее, ведь игры в Бога еще никогда не заканчивались хорошо. Когда Ханне исполнилось два года, эксперимент дал сбой. Дети, с которыми все было хорошо, в извращенном, конечно, понимании, вдруг словно сошли с ума. Их симптомы напоминали бешенство и одержимость одновременно. Мариссе стало понятно, что малышей через несколько лет ждет такой же исход: их организм просто не мог жить долго с набором подобных модификаций. Ханну ждала участь остальных — сумасшествие и смерть. Виглер приняла решение уничтожить лабораторию и все материалы, касаемые эксперимента над детьми. Детей нужно было тоже устранить вместе с их матерями. В целях безопасности страны. *** — Лаборатории нет! Все уничтожено! Позволь мне с Йоханной сбежать! Пожалей ребенка! — истерил Эрик в телефон, а Марисса уже знала, куда они направляются. Трусливый Хиллер похитил Йоханну с ребенком и сбежал, наивно полагая, что от Виглер можно уйти. — Эрик, я не причиню вреда, отдай мне Йоханну. — Нет, Виглер, она скорее умрет, чем вернется к тебе. Йоханна знала непозволительно много. Сумасшедший доктор в бегах тоже не внушал доверия. Марисса висела на волоске от подвалов ЦРУ, в которые могла не войти палачом, но жертвой. Виглер встретила его авто посреди дороги на пути в Детройт. Все, что нужно — попасть в лобовое и убить Эрика. Всадив весь магазин Люгера, Марисса таки дождалась: едва не сбив ее, неуправляемое авто пронеслось мимо и врезалось в столб. Женщина поспешила к месту аварии, поместив новый магазин в пистолет. Машина дымила, из-под капота шел пар, а внутри... никого. Осмотревшись, женщина увидела два силуэта, которые спешили укрыться в ближайших зарослях. Йоханна бежала, немного отстав от Эрика. Виглер прицелилась и выстрелила ей в спину дважды. Эрик обернулся, крепко держа на груди слинг с маленькой Ханной. Марисса смотрела на белокурое облачко волос и не могла сдвинуться с места. То ли туфли не предусматривали погоню по камням и зарослям, то ли... Марисса подошла к лежащей на спине Йоханне. Девушка была жива, но серьезно ранена. Увидев Мариссу, она улыбнулась: — Ты не получишь ее. Виглер прицелилась, намереваясь положить конец ее страданиям, но рука предательски дрожала. «Моя гулящая кошка...» — Ты не получишь ее, она не твоя, — выплюнула Йоханна, и Виглер нажала на курок. *** Наши дни. Марисса преодолевала последние метры, стуча каблуками по бетонному полу. «Чего тебе надо, Эрик?» — думала она. Эрик много лет скрывался от ЦРУ и прятался бы еще, но что-то его заставило врубить чертов передатчик, по сигналу которого и определили его местоположение. — Ну? Что у нас? — Виглер вошла в комнату, одна стена которой была полностью прозрачна. За стеклом сидел подросток и беседовал с психологом. Марисса рассматривала девчонку, понимая, что они взяли сокровище: дочь Йоханны. Вот только ценность и опасность этого ребенка была неведома никому, кроме самой Мариссы и Хиллера. Один бог знает, чему Эрик обучал девочку все эти годы. — Я хочу увидеть Мариссу Виглер, — сказала Ханна, и Виглер напряглась. Какого-то черта сердце затрепетало. «Страх?.. — удивилась Марисса. — Я не боюсь...» — Скажите ей, что я приду, — твердый голос Виглер разрезал повисшую тишину в помещении. — Нет, Марисса, мы... — Я приду.